Буйство ветра драгоценно, роса существует вечно

Лилун осторожно высунулся из-за угла и тут же испуганно юркнул обратно: на крыше павильона ярко выделялась во тьме очень знакомая светлая фигура. Мальчик прижался к стене и замер, затаив дыхание: о сверхъестественном слухе хозяина Архива он знал не понаслышке, а попасться ему на глаза сейчас значило подписать приговор всей своей затее. Переждав для надежности несколько фэней, он осторожно выглянул опять: крыша была пустой. Можно выдохнуть. — От кого прячемся? — послышался над ухом заговорщический шепот. — От учи… — машинально начал было Лилун и тут же едва не подпрыгнул, резко развернулся, почти утыкаясь носом в белый живот. — Учитель! — воскликнул в ужасе — и, поспешно зажав себе рот, заозирался по сторонам: не перебудить бы весь дом криками. Убедившись, что родители и слуги по-прежнему спят, Лилун немного подуспокоился и перевел взгляд на того, кто так его напугал: перед ним стоял Линь Чэнь собственной персоной. Вальяжно прислонившись к стене, он легко обмахивался веером, насмешливо рассматривая ученика из-под полуопущенных ресниц. — Теперь уже, видимо, ни от кого, — расстроенно буркнул ребенок себе под нос, для надежности отступая на пару шагов. Учителя это, конечно, не остановит, но так все же спокойнее. — Мудрое решение, — лекарь многозначительно покивал головой. — А то, знаешь, — он вдруг лукаво сверкнул глазами и, склонившись к мальчику, доверительно понизил голос, — говорят, твой учитель непослушных учеников пускает на опыты! — он картинно воздел веер для пущего эффекта. — Такого лучше не злить — а то мало ли. Лилун обескураженно смотрел на явно развлекающегося за его счет наставника, не зная, злиться ему, досадовать, извиняться и подлизываться в надежде, что пронесет, или смеяться с этого паясничанья. — Ну учитель, — кое-как справившись с собой, попросил он укоризненно, — не издевайтесь. Все равно ведь спать отправите, а завтра отцу расскажете… — он обиженно отвел взгляд. Лекарь заинтересованно склонил голову набок. — А надо? — и, дождавшись, пока ребенок непонимающе посмотрит на него, продолжил: — Ты мне лучше скажи, куда ты собрался посреди ночи, еще и скрываясь как вор. Лилун скривился и нервно взъерошил волосы, грустно вздохнул: — Ругаться будете. — Буду, — весело согласился Линь Чэнь. — Еще как буду! Но надо ж знать, за что. Ребенок снова вздохнул, смиряясь с неизбежным. — У шицзе ж завтра день рождения, — убито начал он. — Вот я и хотел цветов в саду набрать и подарить ей с утра… — он отвел глаза и опустил голову, уже предвидя нагоняй, — но учитель и тут его удивил. — Понятно… — спрятав руки в широкие рукава, протянул лекарь с неопределенной интонацией. — То есть ты решил среди ночи заняться вандализмом, — он понимающе покивал. — Еще и самоубийственным вандализмом. — Чего? — Лилун как-то даже растерялся от такого вердикта. — О чем Вы, учитель? Линь Чэнь возвел очи горе. — Я о том, бестолочь, — веер несильно, но показательно треснул ребенка по лбу, — что ты, вместо того чтобы еще днем попросить взрослых сходить с тобой на рынок или придумать другой подарок, решил ночью отправиться в соседний квартал рвать цветы, для срывания не предназначенные, — не по возрасту звонкий голос так и сочился ехидством. — Так еще и благополучно забыл о том, что на твоего дядю недоброжелатели сейчас разве что охоту не объявили. И если, не дай Небо, кто-то из этих горе-охотничков узнает, что твоя фамилия — Су… — неозвученное продолжение повисло в воздухе. — Я пытался! — обиженно зашипел Лилун, отскочив на шаг от стремительного и неумолимого веера. — Но в Доме все в последнее время как с ума посходили: ни фэня на месте. Да и что со мной случится — там идти всего ничего… — уже тише закончил он, не особенно веря в то, что говорит. В городе в последнее время ведь действительно опасней, чем прежде, и ему не раз наказывали не ходить в одиночку. Лекарь демонстративно окинул себя оценивающим взглядом и обвел веером, как бы говоря: «А я тебе на что?». Лилун засопел еще более обиженно: признавать правоту учителя не хотелось, но отрицать и дальше было в высшей степени глупо. — И что же мне теперь делать?.. — спросил он потерянно вместо этого, глядя на хозяина Архива своими огромными глазами. — Не могу же я оставить шицзе без подарка… — Снимать штаны и бегать, — фыркнул лекарь, заработав донельзя возмущенный взгляд ученика. Сейчас этот очаровательный ребенок смотрел на него с такой тоской и отчаянием, будто от последующих слов учителя зависела как минимум его жизнь, а не подарок его же, Линь Чэня, дочери — и ради этого подарка Лилун, кажется, был готов на любые безрассудства. Лекарь закатил глаза, безмолвно прося Небо о терпении — а ему оно в ближайшие годы, определенно, понадобится. Ну что ж, не впервой. — Значит так, ребенок, — начал он непривычно размеренно и спокойно, — ты сейчас пойдешь к себе, зажжешь палочку на стражу и простоишь это время на коленях в углу, раздумывая над нашим разговором. А после отправишься спать, — Лилун уже открыл было рот, чтобы как-то возразить, но Линь Чэнь едва заметно повысил голос, не дав ему вставить ни слова, и невозмутимо продолжил: — А рано утром, пока эта соня еще спит, я зайду за тобой, и мы вместе сходим на рынок за подарком. Отцу твоему я не скажу, — и, выдержав многозначительную паузу, весомо добавил: — Это понятно? Ребенок во все глаза смотрел на него со смесью благодарности и неверия и не решался что-либо ответить. — Правда? — наконец с сомнением уточнил он. Линь Чэнь понимающе усмехнулся. — Слово хозяина Архива, — весело провозгласил он и лукаво подмигнул. — Веришь? Детский взгляд прояснился, Лилун робко улыбнулся, не ожидая от учителя такого понимания. — Спасибо, учитель! — шепнул он и, быстро, но крепко его обняв, резво умчался в сторону своей комнаты. Лекарь с теплой улыбкой покачал головой, глядя вслед удаляющейся спине, и с тихим щелчком раскрыл веер. С крыши неслышно спрыгнула темная фигура. — Хитрый ты лис, Линь-дагэ, — заметил Сяоши с восхищением и весельем одновременно. — И не соврал ведь ни словом! Линь Чэнь перевел на него ленивый взгляд и вальяжно обмахнулся. — Я, знаешь ли, вообще не привык врать ученикам, — ответил с тонкой иронией. — Или ты собираешься вмешаться? — поинтересовался он, и Сяоши по интонациям понял, что в ответе он ни капли не сомневается. Хозяин дома фыркнул. — Куда уж мне! Мне у тебя еще учиться и учиться! Темный взгляд из довольного и сытого стал испуганным, лекарь комично округлил глаза и разве что за грудь не схватился. — Пожалей мое бедное сердце! — жалобно воскликнул он. — Еще и тебя в качестве ученика Архив точно не выдержит! Сяоши весело рассмеялся. — И что, — полюбопытствовал он, когда Линь Чэнь, махнув рукой на прощанье, собрался уходить, — даже не проверишь ученика? Лекарь посмотрел на него с совершенно искренним удивлением. — Зачем? — он пожал плечами. — Я и так знаю, что Лун-эр не ослушается, — и, легко запрыгнув на ближайшую крышу, через пару мгновений скрылся из виду. Сяоши восхищенно покачал головой ему вслед.