Post Mortem

Гермиона вальяжно развалилась в кресле для посетителей, изучая портрет тучного мужчины в старомодном костюме. Он с пренебрежением косил на нее глаза, пока она не изобразив пальцами чирканье спички о коробок улыбнулась ему. Тот скорчил гримасу на румяном лоснящемся лице, но взгляд отвел. Секретарь Гарри уже сообщил ему о появлении ранней гостьи, но тот приглашать ее не спешил. Она не стала дожидаться пока он соизволит ее видеть и явилась как только стукнуло девять утра. Никто в министерстве не любил понедельники: по заветам Фортуны все самые неприятные события имели обыкновение случаться на выходных, с чем и приходилось иметь дело на заре недели. Однако мало какая неприятность шла в сравнение с Грейнджер в приемной. Особенно, если ее не вызывали. — Могу предложить вам что-нибудь выпить, мисс? — Я бы предпочла все же встретиться с министром. — нарочито громко сказала она, зная, что Поттер услышит ее из-за двери. — Конечно. — юноша потупился в стопку корреспонденции. Женщина закатила глаза и покачала носком ботинка. Послышались шаги, и двери распахнулись. Поттер был бледен, но холоден. Он кивнул вглубь кабинета. Гермиона будто нехотя покинула насиженное место и двинулась к нему, не удостоив приветствия. Она не заметила, как министр покачал головой и поджал губы. — Как самочувствие? Твои коллеги обеспокоены случившимся. И мне несколько непонятно, как ты оказалась первой в спальне, откуда пропал слизеринский староста, если ты не была в патруле. Грейнджер молча бросила ему на стол тонкую папку. Раздосадованный мужчина перелистал ее приподняв бровь. — И как я должен это понимать? — Они девственники, Гарри. Было несложно собрать медицинские данные об учениках, их мало что между собой объединяет кроме этого. Знаешь, что интересно? Кто-то из министерства уже подавал запрос в Хогвартс пол года назад, чтобы получить копии этих карт. — она достала из нагрудного кармана портсигар и подцепила губами тонкую пахучую сигару, завернутую в табачный лист, собеседник протянул ей зажигалку. Гермиона выдохнула облачко горьковатого пряного дыма и склонила голову, опершись задом на его стол — неслыханная дерзость, по мере ее положения. Глаза Поттера округлились, вторя форме оправы на носу. — Я ткнула пальцем в небо с этим мальчишкой, у нас оставалось не так много вариантов, — она указала Гарри на грудь тлеющей сигаретой, — А теперь ты скажи мне, у кого есть полномочия, чтобы остаться инкогнито подавая через архив запрос на результаты осмотра студентов. Поттер осел на стуле, эмоции за стеклами очков были тяжело читаемы. Глаза бегали, выуживая из памяти лица и имена. Грейнджер потушила окурок о пресс-папье из белого мрамора. — Он... Здесь? — Бинго. Более того, он следит за каждым шагом, что мы делаем. И этот кто-то чертовски умен. — женщина с постным выражением лица смерила его ледяным взглядом. — Это не ДеМорт, Гарри, но виновный очень хочет, чтобы так думали. Поэтому под прицел попали только магглорожденные. Старые язвы порой болят куда ощутимее свежих, правда? — Мерлин... Ты знаешь кто это? — Возможно. А возможно я ошиблась, но ты не дашь аврорату ордер на обыск каждого, кого я сочту причастным. Так что я лишь попрошу тебя не вмешиваться. — Гермиона скрестила руки на груди, — Если я права — нам нужно добиться повторного суда над Малфоем. Может мелкому засранцу повезет и ему скостят срок. — Мне не послышалось? Ты хочешь выпустить Пожирателя, которого с таким трудом взяли под стражу? — Считай, что это моя личная рекомендация на службу. Пожизненную, как и его заключение. — Потрясающе. — Поттер вскинул руками, — У тебя жар, Гермиона? Не ты ли недавно сетовала, что он обуза и хотела отослать его обратно за решетку? — Это твой единственный шанс скрыть грязный скандал, который разверзнется после конца расследования. Так что я советую тебе озадачиться этим как можно скорее, пока под твоими окнами не появилась толпа журналистов во главе с родными жертв, которые захотят разнести это место по камням. Малфой младший в рядах министерских служащих даст нам отсрочку. — Ты поручишься за него? — в голосе Гарри скользнули стальные нотки, — Рискнешь? Гермиона залилась сардоническим смехом. — Он останется заключенным. Министерству не впервой держать преступников на поводке. Могу идти? Поттер лишь раздраженно махнул рукой, желая поскорее освободиться от ее присутствия. *** Драко мерил кабинет шагами. Стоило догадаться, что Грейнджер не явится к началу рабочего дня, но что еще ему оставалось? Ждать пока она не придет за ним за ним, как забывчивая хозяйка? Он с облегчением выдохнул, когда постучалась Джанин. — Гермиона не появлялась? — Нет. Полагаю, отдувается перед Поттером. — Я зайду позже. — она уже намеревалась уйти, но Драко остановил ее. — Можешь подождать здесь. Если хочешь. Мое общество не слишком приятно, но я не так плох, как ты думаешь. — Драко, не хочу тебя обидеть и признательна широкому жесту, но не думаю, что ты можешь распоряжаться этим кабинетом, как своим. — мракоборец презрительно прищурилась. — А мне показалось, что ты немного оттаяла за время нашей командировки. — он очаровательно улыбнулся. Женщина двинулась к двери, но та отпахнулась с такой силой, что ударилась о стену. Гермиона окинула их прохладным взглядом. — Что вы здесь делаете? — Я пришла узнать насчет пресс-конференции с "пророком", он уже был здесь. — темнокожая женщина пожала мускулистыми плечами. — Джанин, ты слышала, что заключенные не жалуют тех, кто пишет доносы? — поинтересовался Малфой, рассматривая аккуратные ногти на руках. Гермиона накрыла лицо ладонью и вздохнула, сев в свое кресло. — Малфой, еще один комментарий и я отправлю тебя драить полы с домовиками. — Грейнджер отбросила в сторону утреннюю газету, — Мы не будем общаться с журналистами. В этот раз пусть отдуваются сами. Эта клоунада с возвращением ДеМорта затянулась. — Среди авроров ходят нелицеприятные слухи. О вас. — женщина смутилась. — Какого рода? — грязнокровка шарила по ящикам стола. — Что вы сдаете позиции и водитесь с Пожирателем. Гермиона усмехнулась и провела ладонью по затылку. — Тогда они будут несколько разочарованы тем, что он станет их коллегой. Драко посерел, лицо вытянулось. В глазах застыл вопрос, озвучить который он не решался. — Малфой присоединится к нам? — Возможно. Это не мне решать. Джанин, если у тебя все — я бы предпочла заняться рапортом. — Да, мисс. — мракоборец с трудом сдерживала смятение, проскользнувшее в карих глазах. — Я буду у себя, если понадоблюсь. После ее ухода в помещении повисла натянутая тишина. Драко беззвучно барабанил пальцами по столу. Грязнокровка невозмутимо чиркала пером по стопке чистого пергамента, его кончик тихо поскрипывал. Минуты тянулись, пока мужчина стиснув зубы рассматривал аврора. От нее сквозило спокойствием. Грейнджер в своем обыкновении делала вид, что не замечает его, точно сидит здесь одна. — Что ты задумала? Она не прервалась, даже ухом не повела. Драко метнулся к ее столу и выдернул из тощей руки перо, опрокинув чернильницу, что тут же выплюнула на облезлую столешницу черную лужу. Гермиона подняла надменный взгляд. — Бежать ты не захотел. Ты, видно, думаешь, что понимаешь меня, Малфой. Я дам тебе шанс удостовериться, что это не так. — Грейнджер достала небольшой флакон и отхлебнула из него, — Назначат суд, после которого вынесут решение о твоей дальнейшей судьбе. И если удача на твоей стороне — будешь работать на аврорат, пока не сгниёшь здесь. — Это шутка такая? — Какие уж тут шутки. — грязнокровка потянулась откинувшись на спинку, — Малфой, это не услуга. Ты прав, я чертовски хочу от тебя избавиться. И если бы ты улизнул — это сильно скрасило мне жизнь, может пресса отвлеклась бы от расследования. Так или иначе тебе уже уготована роль жертвенной овцы. Вопрос лишь в том, как именно ты ее сыграешь. Мужчина помрачнел. Руки сжались, оголяя костяшки. Он прожигал точку между ее бровей, будто пытаясь заставить содержимое головы закипеть. Драко оперся на стол разделяющий их. Они встретились немигающими глазами. От нее слабо веяло выпитым накануне. — Ты больная, Грейнджер. Не знаю почему тебя до сих пор не упекли в сумасшедший дом, но мозги у тебя спеклись давным-давно если ты считаешь, что я в это поверю. — процедил он сквозь зубы. Гермиона оскалилась. — Проваливай отсюда, пока я тебя не вышвырнула. Малфой в немой ярости смахнул стопку бумаг, что взметнулась в воздух, и развернувшись на каблуках помчался к выходу. Дверь оглушительно громыхнула. Гермиона поморщилась и прикрыла глаза, ощущая как отступает пронзающая головная боль. Мигрени все чаще возвращались. Черные дорожки чернил стекали по столу, впитываясь в старые половые доски. Она мечтала исчезнуть, оказаться в небытие, лишь бы этот день закончился и не повлек за собой следующий. В груди тянуло. Желание размазать сына Люциуса о стену росло с каждым мгновением проведенным рядом. В его взгляде что-то изменилось. Что это было? Сочувствие? — Дерьмо. — Гермиона раздраженно ударила ладонью по столу. Сам факт, что в голову Пожирателя закралась мысль отказаться от побега, был опасен. Нужно было избавиться от любых свидетелей, включая слизеринского недоноска. Если есть хоть малейший шанс, что она сможет скрыть произошедшее — она должна им воспользоваться. Ее поручительство не обеспечит Малфою помилование, но если Поттер прислушается надежда еще есть. Останется только передать новоиспеченного служащего отделу по работе с проклятиями, сопроводив рекомендацией. Руки била мелкая дрожь. Ей все сложнее было контролировать себя. Каждый раз прибегая к темным чарам она чувствовала, как что-то подбирается все ближе, целясь в самое сердце. Она по крупице теряла себя, превращаясь в тех, за кем охотилась. Профессора ЗОТИ неоднократно повторяли, что непростительные вызывают сильнейшую зависимость, на терминальных стадиях отнимая у волшебника разум. В ту ночь, когда умерла жена Долохова, Гермиона будто смотрела на все со стороны, занимая место немого зрителя в глубине затылка. Ее перетряхивало от возбуждения с каждым взмахом палочки. Она знала, что может остановиться. Но не хотела. Когда женщина вздохнула в последний раз и застыла, скованная предсмертными судорогами, Гермиона ничего не почувствовала, словно внутри было выжженное поле. Даже агония Антонина не подарила удовлетворения. Это случалось десятки раз до этой несчастной, что возможно и не подозревала кем был ее муж, но лишь забрав невиновную жизнь она ощутила, насколько близко подобралась к бездне. Оставалось лишь добровольно в нее шагнуть. Малфой словно видел ее насквозь. Он хладнокровно освежевывал заживо магглорожденных, управляемый Империусом, но знакомой пустоты в его глазах не было. Он не был садистом как отец. Люциус не дал ему шанса вырасти нормальным, взвалив на плечи заносчивого мальчишки войну. Она обнажила во всех худшее, но кто-то смог идти дальше, а кто-то похоронил себя еще там, не видя себе места в новом мире. Гермиона не искала оправдания своим преступлениям. За нее это делал Гарри, закрывая глаза на каждого Пожирателя, что не добирался до суда живым. "Необходимое зло" — говорил он. — Необходимое кому? — тихо прошептала она в пустоту кабинета. *** Драко рассеянно перебирал пальцами страницы ежедневника, который дала ему Грейнджер перед тем, как сойти с поезда. В нем был подробный план нескольких этажей министерства. Один из расчерченных секторов был помечен аккуратной буквой Н. Нарцисса. Мать была не так далеко, как ему казалось. Он давно не видел ее, но мог воскресить в памяти каждую морщинку у глаз. Они собирались в маленькие лучики, когда она улыбалась. Она всегда оберегала его, пряча от пьяного Люциуса, разгневанного очередным собранием. Темный Лорд с завидным постоянством макал того носом в грязь, доказывая, что даже самые преданные приспешники не стоят и галеона. Они облегченно выдохнули, когда отец пропал. Драко надеялся, что тот сгинул, лелея надежду на свободу. Он не обладал правом снова обрекать Нарциссу на существование в бегах. Она достойна возможности провести остаток жизни в Малфой-Мэноре, окруженную хотя бы воспоминаниями о семье. Лучшее, на что способен сын, что не мог уберечь ее от непрекращающихся побоев, предназначенных не для нее. Она продолжала любить их обоих, не смотря ни на что, со временем превращаясь в тень себя самой. Тихую и болезненную. Ради матери Драко руками разорвал бы каждого, на кого указывал Лорд, но отец наивно опасался новой оплошности. Люциус держал его под чарами подавляющими волю не догадываясь, на что разочаровавшийся в нем Драко поистине был способен. Его не мучила совесть ни в одну из холодных ночей в заключении, он жалел лишь, что не смог добраться до отца, чтобы своими глазами увидеть, как в нем угасает жизнь. Остаться в министерстве было не худшей участью, если мать будет в безопасности. Возможно им позволят увидеться. Драко не жаждал вернуться в Азкабан, но пилюля, которую предлагала грязнокровка, была не менее горькой. Она была подростком, когда наложила на семью Обливиэйт. Хватило ли бы ему духу поступить так же, стереть Нарциссе память и спрятать на другом конце света? Сложно сказать... Да и важно ли это, если жертва Грейнджер оказалась напрасной. Мужчина выудил из кармана зажигалку и откинул крышку металлического корпуса, поднеся к подрагивающему пламени край дневника. Тот, потрескивая, занялся слабым огнем и принялся тлеть, распространяя по комнате отвратительный запах жженой кожи.