Компонент огня

      Как и ожидалось, вопрос перемирия затянулся. До октября. Розельвальды согласились сделать своим представителем Безликого, но, как все подозревали, лишь потому, что он принадлежал к SS рангу. Управлению не удалось переубедить их не оглашать встречу-перемирие на всю страну.       Оставался вопрос о представителях следователей. Выбор пал на Вашу, но тот струсил выступать на передовой, хоть и прикрывался тем, что не является действующим следователем. Следующим оказался Арима Кишо, но того решили оставить в тылу. Ни Коори, ни Джузо не согласились пожимать руку Уте по разным причинам: Уи затаил обиду за все стычки между ним и гулем, а Джузо втайне продолжал винить масочника во всех проблемах, свалившихся на голову его подруги, да и Ута ещё помнил, как парень принудил Лию к поцелую. И вот настала очередь Лии. Они с Утой придумали красивый жест, который удивительно легко согласовало Управление, решив поиграть на чувствах зрителей.       Следователи и гули собрались на крыше главного штаба Управления в первом районе. В окружении репортеров, снимавших каждый их шаг, и вертолёта, кружившего вокруг и транслировавшего встречу в прямом эфире. Гули в масках, следователи держат в руках куинке.       Лии пришлось подобрать свободный пиджак, скрывающий её интересное положение, становившееся более явным день ото дня. Девушка вышла вперёд, и Ута вторил её шагам, встречаясь с возлюбленной в центре. Он положил ладонь на её щеку, она подалась вперёд, и они слились в поцелуе. Отстранившись, Ута снял маску, гули вторили ему, снимая свои, а следователи опустили куинке. Перемирие свершилось.              Ещё месяц шло официальное оформление, а затем начались судебные разбирательства. Каждое действие следователей и гулей рассматривали под микроскопом и выдвигали санкции за нарушение ныне действующего мирного договора.       Первым на скамью подсудимых сел Ута. Без долгих разговоров, заручившись лишь досье и самолично заполненной им анкетой, его приговорили к двенадцати годам исправительных работ в едва образованном Освободительном отряде гулей.       Он рассчитывал на штраф, принуждение к публичным извинениям или ещё чему-то в этом духе, поэтому не стоит говорить о том, насколько парень был поражён.       — Но у меня есть работа, — заявил он.       Судью это нисколько не заинтересовало.       Неделей позже Лиа с опаской заняла его место. За её плечами были десятки убитых следователей, сотни загубленных человеческих душ.       Но её оправдали. Убийство следователей сочли за самозащиту, ведь каждое из них происходило на поле боя, а бежавших она всегда отпускала. Присяжные оценили её избирательность в выборе жертв, бережность в пользовании телами (на фоне других гулей её жизненные установки были едва ли не милосердными). Лишь одна человеческая жизнь была загублена ею в слепой ярости, но, приняв во внимание возраст, в котором она совершила преступление, Лию принудили лишь получить прощение семьи убитого.       Она хорошо помнила свою первую любовь. Его имя и фамилию его семьи.       Лии не удалось вымолить прощение у родителей, но фото, на котором она, глубоко беременная, стоит на коленях перед престарелой парой, разошлось по интернету, и родители убитого были вынуждены принять извинения девушки.       На фото также было хорошо видно, с каким презрением смотрят на «пострадавших» Ута и Джузо, стоя по обеим сторонам от Лии в форменной одежде Управления.              Ещё тремя неделями позже Ута и Лиа сыграли свадьбу. Не существовало платья, способного замаскировать положение девушки, но Ута подобрал такое, в котором Лиа выглядела словно нимфа. Лёгкое, струящееся длинное платье с высокой талией и нежными оборками, плавно стекающими с плеч, выглядело изящно и благородно.       Свадьба была закрытым мероприятием, и присутствовали на ней только близкие.       Они станцевали простенький вальс, наполненный нежностью друг к другу.       Они выглядели счастливыми.