Компонент огня

      Ночь мягким покровом обволакивает сонный город, обещая сладкий сон накатившей прохладой.       Скрывшись от ярких неоном вывесок главной улицы, тусклый проулок неуклюже рассекает собой два района — единственное место, через которое обязательно пройдут следователи — узкая дорога между кварталами Четвёртого и Четырнадцатого районов. Трое гулей вслушиваются в тихое спокойствие ближайших кварталов и раздумывают разделиться, боясь пропустить гостей.       Йомо связывается с Итори, ожидающей следователей через несколько кварталов на полузаброшенной промышленной зоне. Девушка упрашивает парня присоединиться к ней, так как находиться на обширной площади одной неудобно и «совсем не подозрительно», а вызывать Току и Рому, находящихся в конечной точке маршрута следователей, слишком долго. Нехотя Йомо соглашается, оставляя Лию и Нишики вдвоём в надежде, что упрёки парня не смогут сломить сдержанность девушки.       Лиа поджимает губы и прячет ладони в большой карман толстовки, наблюдая за удаляющимся гулем. Она чувствует, как едкий взгляд парня позади неё прожигает спину, и понимает, что неизбежно произойдёт конфликт.       — Может, скажешь наконец, зачем ты здесь? — Подаёт голос Нишики.       — Кажется, я уже говорила, — отвечает Лиа, оборачиваясь, — я хочу помочь. Это же была моя идея.       — Нет, зачем ты здесь? К чему этот план? Какая твоя истинная цель? — Ярость нарастает с каждым произнесённым словом, пока парень медленно шагает к девушке, но у той вместо страха на лице проступает улыбка, а от тревоги внутри застревает смешок.       — Мир во всём мире? — Отвечает она, но усмешка превращает слова в издёвку, окончательно разъяряя Нишики.       Он делает несколько быстрых шагов и хватает девушку за плечо, та вырывается, но, споткнувшись о бордюр тротуара, падает назад. Нишики нависает сверху, не давая Лии подняться, и гнев на его лице всерьёз пугает девушку.       — Говори: зачем это всё! — Требует он, вдавливая в тёплый асфальт тело девушки.       Она тихо шипит, чувствуя, как ноют ушибленные от падения места и как спирает дыхание от усилий парня. Не сводя взгляд с угрожающего какугана Нишики, она берёт его за запястье и резко отводит в сторону, заставляя с болезненным стоном убрать руку, а после бьёт коленом в пах и, пока тот ловит ртом воздух, стаскивает с себя на асфальт рядом и забирается сверху, упираясь коленом в его живот и не давая активировать кагуне.       — Не забывайся, Нишики, — грозно проговаривает она, и от накатившего наваждения у парня мутнеет перед глазами.       «Не забывайся, Нишики, — эхом отдаётся голос в его голове, — я хоть и слепая, но не безрукая».       Неожиданно Лиа предстаёт перед ним совсем в ином свете, и он замечает, как сильно она может походить на кого-то другого.       — Хочешь знать, в чём истинная причина? — Возвращает Нишики в действительность Лиа. Парень недолго фокусирует свой взгляд на её лице, кажущемся суровым от проявившегося какугана, но, присмотревшись, он видит, как у её висков собирается пот, а дыхание тяжелеет, будто от сильной нагрузки.       — Хочу, — тем же недовольным тоном подначивает он, игнорируя вид девушки.       — Я ношу ребёнка Уты, Нишики — вот в чём причина, — с поразительным спокойствием сообщает она и отпускает парня, оглушённого её словами, — и я хочу, чтобы он появился в мире, в котором нет войны.       Лиа ждёт, чтобы к парню вернулись реакции, но с тихим шелестом капля падает на свитер Нишики, окрашивая его ярко-алым, забирая всё внимание девушки на себя. Она недоумённо поднимает ладонь к лицу, стирая влагу под носом, и видит кровь на пальцах.       — Ты в порядке? — недоумённо спрашивает парень, позабыв былой гнев.       — А, да, — неловко отвечает она, поднимается на ноги и обеими ладонями начинает стирать кровь, — наверное, немного переутомилась.       Но кровь не перестаёт течь, из-за чего девушка лишь сильнее пачкает пальцы и лицо.       — «Переутомилась»? — Скептично переспрашивает Нишики, шаря в карманах в поисках платка, которым обычно протирает очки, и, найдя, передаёт девушке, — и как часто это происходит?       Лиа неопределённо пожимает плечами.       Быстрая поступь нескольких пар ног заставляет двоих отвлечься от разговора и натянуть маски. Мысленно Лиа разочарованно констатирует, что маска на половину лица была неподходящим выбором на этот вечер. Маска, которую упоминал Ута в то безмятежное время, когда она ещё была собой, та самая, что должна была висеть в его доме и утешать одинокими вечерами своим серо-синим цветом, так похожим на цвет её глаз. В попытках спрятать лицо она вновь обводит руками тонкие складки гипса, имитирующие многослойный шифон, с сожалением подмечая, что гипсовые складки едва прикрывают нос. Найдя маску в доме, Лиа ужаснулась от того количества усилий и времени, что масочник, должно быть, потратил на её изготовление, только она едва ли подходит для носки — действительно, её место на стене или на полке.       Девушка трёт нос в надежде избавиться от следов крови и прячет ладони в просторных рукавах толстовки, прежде чем обернуться в сторону приближающихся шагов. Она мгновение подготавливает речь, но вперёд выходит Нишики и, оглядев её с головы до ног, даёт знак держаться за ним. Девушка тихо усмехается.       — Ты пахнешь гораздо сильнее человеком, нежели гулем, — едва слышно говорит он, — ты вообще выдержишь всё это?       Последние слова будто бы и не предназначаются её ушам, ведь в них нет голоса, лишь едва уловимый шёпот дыхания, практически не различимый под маской. Но Лиа слышит, хотя и делает вид, будто это не так.       — Эй! Куда идёте? — С показным недовольством окликает Нишики приближающихся гулей: рослого рыжего парня и его низкорослого спутника — по взъерошенной причёске первого и миниатюрности второго Лиа различает в них куинксов.       — Здорово, — панибратски начинает Ширазу, — мы ни на что не претендуем, только ищем убежище, — оглашает он, останавливаясь на значительном расстоянии, — не подскажешь, где можно осесть?       — Не могу знать, но Четвёртый явно не лучший вариант — с одной стороны следователи порешают, а остальных — Безликий, — Нишио делает отмашку на уровне шеи и усмехается, — а сами откуда будете?       — Мы из тринадцатого, — отзывается хрупкий с виду парнишка, когда его спутник не находится с ответом.       — Тринадцатый? Так там вроде всё спокойно, — Нишики хмыкает, — да? — Спрашивает он, обернувшись к Лии.       Девушка неуверенно кивает, не решаясь подать голос.       — Но, знаешь, мы избегаем конфликтов со следователями, — продолжает Нишики, — нужно ценить спокойные деньки.       — Вот бы этих голубей не было вообще, да? — Натужно усмехается рыжий.       — Да нет, — Нишики пожимает плечами, — было бы лучше, если бы мы оставили друг друга в покое, — отвечает парень, и его голос смягчается, — но это на грани фантастики, — осекается он, — попробуйте остаться здесь на ночёвку, миротворец наверняка на боковой, но завтра лучше слинять из Четвёртого — я бы посоветовал на Юг, там всегда можно договориться с Аогири.       — С-спасибо, — ошалело отзывается низкорослый юноша, — мы так и поступим.       — Давайте, — отмахивается Нишики, и гости, коротко поклонившись в ответ, проходят мимо, в густую темноту ночи.       Когда шаги затихают, Лиа закатывает рукава толстовки, отмечая, что кровь с пальцев никуда не исчезла, и с улыбкой проговаривает:       — Не думала, что ты можешь быть таким красноречивым, — она усмехается.       — Скажешь спасибо позже.       С дальней стороны улицы вновь раздаются шаги, но на этот раз спокойные и неторопливые, а спустя десять секунд из сумрака выходит Йомо в узнаваемой маске Ворона. Лиа облегчённо вздыхает и тянется распустить крепёж своей маски, тонкие гипсовые волны которой больно врезаются в кожу при малейшей мимике.       Из-за Йомо выглядывает Итори, расплывшись в довольной улыбке. К моменту, когда они оказываются достаточно близко, Лиа едва успевает разделаться с маской, но вместо радостных слов, повествующих об удачной встрече со следователями, лицо Итори искажается в недоумении. Йомо снимает маску, сурово переводя свой взгляд с лица Лии к свитеру Нишики, запачканному её кровью, и девушка спохватывается.       — У меня просто пошла кровь из носа.       — Просто пошла? — Переспрашивает он.       — Да, ничего не произошло.       Заранее сожалея об утрате, Лиа снимает с себя толстовку, рукава которой запачканы её же собственной кровью, и выбрасывает в мусорку метрах в ста от дома. Возникнут вопросы, если Ута увидит её, да и кровь достаточно сложно будет отстирать со светло-серой ткани.       Оставшись в тонкой майке, девушка ёжится от холода и ускоряет шаг. Вскоре она добирается до жилища масочника, практически бесшумно отпирает дверь, аккуратно снимает кроссовки, оставляет их в прихожей и босиком прокрадывается на второй этаж в спальню. Но за приоткрытой дверью оказывается лишь опустевшая постель.       Встревоженно девушка оглядывает комнату и оборачивается к двери, где уже стоит Ута, оперевшись плечом о дверной косяк. Взгляд наполнен чернотой какугана, но даже в их устрашающем облике читается печаль.       — Где ты была, Лиа? — Тихо спрашивает он обессиленным голосом.       Словно волной, на девушку обрушиваются печаль и сожаления, которыми пропитаны слова масочника. На глаза невольно наворачиваются слёзы, и, боясь выдать дрожь в голосе, она безмолвно тянет ладонь к груди Уты, но он берёт её за кисть, не давая коснуться себя.       — Где ты была? — Повторяет он, и от жёсткости его слов и действий слёзы медленно скатываются по щекам Лии, и она тихо шепчет:       — Прости меня.       Он отпускает её ладонь и делает шаг навстречу, чтобы обхватить ладонями лицо девушки, силой вынуждая смотреть ему в глаза.       — За что ты извиняешься? — Надломленно шепчет он, и Лиа замечает, как его пугающий взгляд затуманивается от слёз. От этого вида у неё внутри всё сжимается — она же знала, что он будет против, она знала, но всё равно пошла…       — Я поджидала куинксов, прости меня, — бессильно отвечает она, — прости, я понимала, что тебе не понравится, но не смогла стоять в стороне, прости, прости… Если бы что-то пошло не так, я не смогла бы… Я должна была идти, я не смогла сказать… Прости меня, Ута, прости, пожалуйста…       Теряя всякий контроль, Лиа только и продолжает извиняться, глядя на масочника из-под пелены слёз. Её надломленное состояние опустошает его — как он мог подумать, что Лиа сбежала к другому мужчине? Словно ведомый, он допустил эту мысль, которую так усердно вдалбливали ему в голову окружающие. Он поверил в неё.       Ута обнимает Лию, пытаясь утешить, но без толку — она лишь безвольно продолжает шептать извинения, поглощённая чувством вины, хотя единственный, кто здесь виноват — это парень, сжимающий её в объятиях. Когда у неё подкашиваются колени от переутомления и тяжести нахлынувших чувств, Ута осторожно опускается с ней на пол, не выпуская из объятий. Наперекор ей он проговаривает слова утешения, но девушка будто не слышит его, продолжая извиняться, а на последнем судорожном вздохе, медленно погружаясь в сон, проговаривает:       — Только не оставляй меня, прошу, — едва шевеля пересохшими губами, молит Лиа, и от бессилия её слов масочника захлёстывает ужас, — я сделаю всё, что ты захочешь.       — Я ни за что тебя не оставлю, — шепчет он, стирая с щёк девушки дорожки слёз, и с облегчением замечает, как она закрывает глаза и засыпает.

***

      Субботнее утро нежит многолюдную улицу в лучах солнца и обдаёт лёгким ветром, остужающим жарким летом. На плодовых деревьях медленно созревают фрукты и ягоды, подсказывая прохожим, что вот-вот минует половина жаркого сезона.       Вопреки хорошей погоде и даже не слишком слепящему солнцу, Лиа погружена в уныние. После вчерашней ночи страшно раскалывается голова, но больше её волнует не боль, а то, что она наговорила масочнику. Лиа, сильная и независимая девушка, буквально пала к его ногам, умоляя простить и не оставлять.       — Господи, и что на меня нашло? — Шипит она, пряча лицо в ладонях от стыда.       Она любит его — в этом нет никаких сомнений, но она никогда бы не стала так унижаться… Не стала бы, до вчерашней ночи.       С ней явно происходит что-то не то: носовые кровотечения, излишняя чувствительность, приступы отчаяния — состояния, обычно ей не свойственные.       Этим утром, следующим за операцией куинксов, они должны встретиться в кофейне в полном составе и оценить прогресс. Но, стоя перед порогом, Лиа особенно остро понимает, что слишком слаба для этого.       Собираясь с силами, Лиа всё же заходит в кофейню, нервозно поправляя ярко-оранжевый топ и беспрерывно касаясь пряжки ремня на джинсовых шортах. У барной стойки уже ждёт Джузо, потягивая молочный коктейль, в ставшей для Лии непривычной повседневной одежде: тёмно-зелёной футболке и песочных брюках, прячущих протез целиком до белых кед. Вьющиеся волосы затянуты в хвост, а на спинке стула покоится чёрный рюкзак, который, кажется, Лиа видит впервые из-за вредной привычки Джузо распихивать всё по карманам. Неожиданно она понимает, что причина не в том, что она отвыкла от «гражданской» одежды парня, а в том, что он никогда и не выглядит так.       — Привет, — охает Лиа, — тебе очень идёт, — и садится на соседний стул, — есть какой-то повод? Если что, Ута будет через пару минут.       — Привет. У меня ещё есть дела… после этого собрания, — неловко отвечает он и, видя ухмылку девушки, притворно вздыхает, но через мгновение хмурится, вглядываясь Лии в лицо, — что с твоими глазами? Ты плакала?       — Нет, что ты, — она старается отмахнуться, хотя понимает, что обмануть Джузо ей не удастся, — я не плакала…       »…Я рыдала, ревела, но уж точно не плакала».       — Что случилось? — Встревоженно спрашивает парень.       Против воли у Лии начинают дрожать губы, и она поджимает их, прикусывая зубами. Ещё чего не хватало. Не глядя на следователя, она вынимает из сумки жёсткий футляр и достаёт очки в тонкой оправе.       — Так выглядит лучше, Джузо? — Спрашивает она, надев очки, и неожиданно чётко видит поражённое лицо парня. — Ты бы лучше рассказал о своём свидании.       — Ты плакала из-за него? — Пропуская слова девушки мимо ушей, не унимается следователь.       — Нет, всё хорошо, — отрезает Лиа, — это у меня… последнее время проблемы с головой, — тихо проговаривает она.       — Что ты имеешь в виду? — Хмурится он, но девушка отмахивается, и через мгновение дверь за её спиной распахивается. Она оборачивается, хотя по недовольному взгляду Джузо понимает, что это Ута, но тот пришёл не один, а с Йомо, который коротко приветствует следователей и проскальзывает в служебное помещение.       — Прости, что пришлось идти раздельно, — мягко говорит Ута, едва касаясь пальцами ладоней Лии, а губами — её губ. В его мягком голосе и в осторожных движениях читается забота, и Лиа с сожалением признаёт, что этому виной произошедшее ночью.       — Всё в порядке, — говорит девушка, осторожно притягивая ладони к груди и отстраняясь от парня. Она чувствует, что не заслуживает его ухаживаний, что получает их обманом и манипуляциями.       Парень садится на стул рядом, игнорируя существование Джузо по другую сторону. Дверь в служебное помещение за спиной Лии распахивается, но она не оборачивается, узнавая по тяжёлому протяжному вздоху Току, которая выходит к ним в зал.       — Как ты себя чувствуешь? — Продолжает Ута, сложив ладони на коленях. — Наверняка у тебя болит голова, — он оборачивается к подоспевшей официантке, — Тока, сделай, пожалуйста, капучино.       Девушка фыркает:       — Даже не здороваетесь, Ута-сан, а мы, между прочим, работали, пока вы сладко спали.       — Виноват, — мгновенно сдаётся масочник, — доброе утро, Тока, — и улыбается так ласково, что из головы девушки улетучиваются все ругательства, — Йомо заверил меня, что помощь не требуется, но я и подумать не мог, что вы так всё переиграли, — он с сожалением вздыхает и замечает, что девушка всё так же стоит на месте, — сделай, пожалуйста, кофе, — вновь просит он.       — Х-хорошо, — безропотно отзывается та и отходит к кофемашине.       — Тебе очень идут очки, — говорит он Лии, и та невольно улыбается в ответ.       — Они для зрения, — отвечает она.       Он удивляется.       — Надо же, я не знал, — с той же улыбкой продолжает он, и Лиа чувствует, как поддаётся его очарованию.       — Ты хоть что-нибудь знаешь? — Неожиданно звучит ледяной голос из-за её спины. Не задумываясь, Лиа начинает разнимать перепалку, которой ещё не произошло:       — Не нужно…       — К сожалению, кажется, ты прав, — внезапно уступает масочник, — я очень много не знаю и от этого делаю много ошибок, — он тянется к ладоням Лии, но спохватывается и вновь обхватывает пальцами собственные колени, — я обещаю сделать всё возможное, чтобы вчерашнее больше не повторилось. Прости меня, Лиа, я не смог сдержаться и сильно тебя обидел.       — Ты ничего не сделал, — отвечает она, — и извиняться тебе не за что.       — Мне даже интересно, что вчера успело произойти, — комментирует Тока, ставя перед девушкой чашку капучино.       Ута одаривает официантку хмурым взглядом, но та лишь пожимает плечами.       Колокольчики над дверью вновь звенят, привлекая внимание собравшихся, и в зал неспешно заходит Нишики, смеряя взглядом присутствующих. С усмешкой он подмечает, что гости у барной стойки — единственные посетители этого утра субботы.       — И для этого меня подняли с постели, Господи, — недовольно бормочет он и трёт глаза ладонью, ей же ловко придерживая оправу очков. Лиа невольно улыбается от этого зрелища — как Нишики будто слился с очками, когда для неё каждая их носка превращается в испытание. — Я… Это… Поздравляю тебя, если что, — зевая, говорит он Уте.       — Поздравляешь… С чем? — Нахмурившись, спрашивает масочник.       Лиа неловко отпивает кофе, пряча в чашке лицо. От горячего пара запотевают линзы очков, избавляя её от необходимости смотреть на кого-то из них. Нишики, коротко глянув на притворно расслабленную позу Лии, догадывается, что девушка ничего не рассказала Уте. Интересно, сказанное ей вообще является правдой? Парень хмыкает и поджимает губы, склоняясь верить девушке, вспоминая её состояние прошлой ночью.       — А, — только и произносит он и непринуждённо проходит в служебное помещение.       Ута оборачивается к Лии и натыкается на хмурый взгляд Джузо, который задумчиво смеряет взглядом его, а после Лию. С тихим вздохом он заговаривает:       — Не думала начать носить очки постоянно? — Ровно проговаривает он, будто и не пытаясь вывести девушку из положения, в котором она оказалась. — Ты же даже светофоров на переходах не различаешь уже.       — Это только если больше двух полос, — оправдывается она и опускает чашку. — Думаешь, так я вижу лучше? — С усмешкой спрашивает она, обращая его внимание на запотевшие линзы.       Невольно парень тоже усмехается.       В зал возвращаются Нишики и Йомо, переодевшись в форму, и заходят за стойку.       — Насколько я понимаю, всё прошло неплохо, — сдержанно говорит Йомо и бросает короткий взгляд на Уту, которому наверняка успел вкратце пересказать события прошедшей ночи, исключая некоторые подробности, о которых Лиа попросила ему не рассказывать.       — Встретившись со следователями, каждый из нас бросил фразы типа «лучше, чтобы мы отстали друг от друга» или вроде того. Достаточно равнодушно, но миролюбиво, — встревает Нишики.       — К понедельнику будет готов отчёт куинксов, и можно будет сказать наверняка, — спокойно отзывается Джузо. — Есть ли подвижки в связи с Розельвальдами?       — Да, насчёт этого, — Йомо хмуро потирает затылок, — я вышел на экономку в доме Цукиямы и выяснил, что наследник Розельвальдов является личным слугой Шу. Он не настроен на беседы, но мне удалось убедить его в необходимости встречи, — парень вздыхает, с сожалением признаваясь: — место и время он скажет чуть позже, но вот только… На встречу должен идти кто-то более красноречивый, нежели я…       Лиа глубоко вздыхает и вскакивает с места.       — Я пойду! — Голос девушки звенит от счастья.       — Ты не можешь… — начинает Джузо.       — Нет, нет, нет, ты не сможешь меня остановить — твоя подпись здесь не требуется! — Наперекор ему почти кричит она.       — Я бы тоже не советовал, честно говоря, — будто нехотя признаётся Нишики.       Лиа одаривает его хмурым взглядом.       — Да, это кажется не самой хорошей идеей, — соглашается Йомо.       Лишь Ута не понимает, почему все категорически настроены против кандидатуры Лии.       — А я поддержу тебя, — говорит он с улыбкой, легонько касаясь пальцами ладони Лии и мягко обхватывая, — я знаю, что ты гораздо сильнее, чем может показаться.       Остальные сдерживаются, чтобы не сказать парню лишнего, и лишь Нишики открыто закатывает глаза.       — Спасибо, Ута, — тепло улыбаясь в ответ, говорит Лиа. — Тогда решено!       — Я бы вернулся к этому разговору чуть позже, — примирительно говорит Йомо, намекая, что девушке стоит всё рассказать Уте как можно скорее.       Лиа хмурится, поджав губы.       — А пока не смею вас больше задерживать, — прощается Йомо, провожая взглядом первого клиента кофейни. — Как только что-то станет известно, я дам знать.       — И я для этого вставал в такую рань? — Ворчит Нишики, пока гости слезают с высоких барных стульев.       — Мы договорились о двойной оплате, — тихо отвечает Йомо, — сегодня мне нужна твоя помощь с инвентаризацией.       Парень болезненно стонет.       — Мне нужно зайти в мастерскую, — не выпуская ладонь Лии из своей, проговаривает Ута, — поезжай домой без меня.        — Хорошо, — отзывается она, — тебе оставить машину?       Он качает головой:       — Поеду на автобусе.       Лиа кивает и поворачивается к Джузо, вдумчиво допивающему молочный коктейль.       — Тебя подвезти?       — Нет, сомневаюсь, что нам по пути, — равнодушно отвечает он.       — Ты можешь сказать куда.       — Не нужно.       Лиа усмехается.       — Смущаешься, что узнаю, где пройдёт твоё свидание? — С довольной ухмылкой подначивает она.       — Это не свидание, — бросает парень.       — Ну да, ну да, — ехидничает Лиа, — ладно, пока-пока.       — Пока, — в унисон отзываются Ута и Джузо, но с совершенно разными интонациями: Ута тепло и с улыбкой, а Джузо практически раздражённо.       Когда девушка скрывается за дверьми, Ута вновь садится на барный стул, но уже на место Лии рядом с Джузо.       — Чем обязан? — Со ставшим явным раздражением отзывается следователь.       — У меня есть к тебе пара вопросов, — миролюбиво признаётся Ута.       — Неужели? — С той же неприязнью продолжает он. — Ты доводишь Лию до слёз, а теперь хочешь, чтобы я что-то тебе рассказывал? — Он отставляет пустой стакан и поднимается со стула, быстро набрасывает рюкзак на одно плечо и проходит к выходу.       Ута следует за ним.       — Я правда вчера переступил черту, но я должен знать, что скрывает Лиа, иначе скоро сойду с ума, — почти молит Ута, спеша за следователем.       Джузо резко останавливается и оборачивается.       — И ты хочешь, чтобы я рассказал тебе? — Ужасается он. — Это не мой секрет и не мне его рассказывать, а то, что она не доверяет тебе — это только твоя проблема.        — Ты прав, Джузо, — вновь уступает он, — мне кажется, что она никогда не решится рассказать мне, но в то же время это будто что-то невероятно важное, способное в корне изменить наши отношения, — Ута хмурится, надеясь, что смог донести свою мысль, и поднимает взгляд к лицу парня, на котором больше не отражается прежнего раздражения, — понимаешь?       — Понимаю, — Джузо вздыхает и примирительно говорит: — тебе не о чем волноваться, — мгновение поразмыслив, он невпопад добавляет: — наверное, — и вскидывает руки. — В общем, единственная твоя задача сейчас — это следить за состоянием Лии. Вы же вроде как влюблены, так что будь внимателен к ней, — просит он.       — Это всё из-за диеты? Есть причины опасаться?       На лице следователя вновь проступает раздражение.       — Вроде того, — говорит он, — просто делай то, что я прошу.       — Хорошо, я понял.       — Замечательно, а теперь мне пора, — Джузо отступает на шаг назад, — до встречи, — и разворачивается, не дожидаясь ответа.       — До встречи, — всё же прощается Ута.       С тихим лязгом ключи падают на высокий комод, пока масочник на ходу снимает удобные кроссовки и отставляет их на полку в прихожей. На кухне Кибикино гоняет по полу опустевшую миску, что даёт парню понять, что они совсем недавно вернулись с прогулки. Ута проходит дальше, поднимается на второй этаж и заходит в спальню, где стоя переодевается Лиа.       — С возвращением, — приветствует она с улыбкой, сворачивает джинсовые шорты и убирает их в шкаф. — Со всем справился?       — Не совсем, — он неловко потирает затылок, — честно говоря, я так и не дошёл до мастерской.       — Почему? — Спрашивает девушка, снимая тёмно-синий крабик с волос и давая им рассыпаться по плечам.       — Мне нужно поговорить с тобой, Лиа, — будто против воли начинает он, не глядя на девушку, — меня мучает неведение. Расскажи мне, — просит парень.       Она тихо вздыхает, подходит к парню и берёт его за руку, а после ведёт к постели. Если она и сознается, то говорить будет на том языке, который знает лучше всего. С этой мыслью Лиа толкает парня на кровать, а когда тот ложится, то забирается сверху и наклоняется к лицу, всматриваясь в светло-зеленые, полные растерянности глаза Уты, и целует в губы. Поцелуй моментально становится жарким и вызывающим, а ладонями Лиа скользит по плечам масочника, поднимается к шее и впутывает пальцы в волосы. Когда её руки вновь опускаются вниз, цепляют край футболки и стягивают её с парня, прерывая поцелуй, она отбрасывает одежду на край кровати, выпрямляется, снимая с себя оранжевый топ, и спускается бёдрами ниже, замечая, что нисколько не взволновала парня. Отбросив и свою одежду тоже, она вновь опускает ладони к торсу масочника, но тот мягко берёт её за кисти, прерывая неуместные и никому не нужные ласки.       — Совсем не хочешь меня? — С грустной улыбкой спрашивает она, глядя парню в глаза.       Он отпускает её ладонь и тянется к щеке, легко касаясь нежной кожи пальцами.       — Ты самая желанная для меня девушка, Лиа, — нежно говорит он, убирая ладонь, — но я не имею никакого права прикасаться к тебе после того, что произошло ночью.       — Ты ничего не сделал, — вновь повторяет девушка, — я ушла, не предупредив, и ты просто разволновался, вот и всё.       — Я сошёл с ума, — полушепчет он, — решил, что ты ушла к другому.       Лиа изумлённо выдыхает.       — Это безумие, я понимаю, и понял, что натворил, ещё ночью, но страх перед тайной разрушает меня, — со стыдом признаётся он шёпотом. — Поэтому, прошу, расскажи мне, — молит он.       — Ута, я… — Лиа опускает взгляд, пряча подкатившие к глазам слёзы, а они стекают по щекам и падают на оголённую кожу масочника, — я беременна.        Ута будто не слышит сказанных девушкой слов, до того неожиданными они оказываются. Только спустя несколько секунд, когда он приходит в чувство, парень осторожно садится, придерживая возлюбленную за талию, и мягко приобнимает за плечи, вглядываясь в залитое слезами лицо девушки.       — Почему же ты плачешь? — Вновь шепчет он, но на этот раз ласково, без той боли в голосе, которой были пропитаны его слова ранее.       — Я… — бессильно отвечает она, всё ещё боясь поднять взгляд, — я не знала, как ты можешь отреагировать, не знала, хочешь ли ты этого, не знала… и так боялась, — едва слышно заключает она.       — Лиа, посмотри на меня, — просит он с невыразимой нежностью, и девушка поднимает глаза, встречаясь с мягким и наполненным любовью взглядом масочника и замечая улыбку на его губах, — я правда не планировал в ближайшие годы, — признаётся он, но в голосе нет сожалений, — думал, что сначала мы поженимся и сделаем ремонт в доме — честно говоря, я даже затрудняюсь сказать, какая комната лучше подойдёт для детской, — с наигранной задумчивостью говорит он, чем вызывает улыбку девушки, — но раз вышло так, то… я счастлив, Лиа, — шепотом признаётся он и заключает девушку в объятия.       Лиа с удовольствием утыкается лицом в плечо парня, вдыхая знакомый запах его тела, и чувствует невероятную лёгкость от сброшенного с сердца груза.       — Ты поэтому так торопишься с примирением? — Тихо спрашивает он, и девушка кивает. — Да, тебе действительно лучше не идти на встречу с Розельвальдом, — полушутя говорит он.       — Прекрати, — возмущается она, отстранившись.       Он тепло усмехается и, едва касаясь подбородка Лии пальцами, целует девушку в губы. Его нежные, едва ощутимые касания наполнены любовью, и её тепло пробирается к самому сердцу.       Ута целует возлюбленную, вдыхая сладко-горький аромат её кожи и ощущая манящий вкус, растекающийся мягкой волной по телу. Эти ощущения медленно распаляют его, и он тонет в них, будто бы сильнее и ярче чувствуя и сладостный аромат, и пьянящий вкус. Разум слабеет, давая волю чувствам, и он крепче сжимает возлюбленную в объятиях и чувствует, как её пальцы впиваются в плечи.       Ута осторожно укладывает девушку на постель, не отрываясь от её губ. Дыхание Лии становится сбивчивым и надрывным, да и Ута чувствует, будто задыхается от особенно ярких ощущений — виной тому копившийся голод или переизбыток эмоций, или даже всё вместе, но он понимает, что не может остановиться. Он продолжает целовать девушку, спускаясь к скулам, к шее, к плечам, оставляя за собой отметины от губ и зубов.       Ута спускает лямку бюстгальтера и оголяет грудь девушки, припадая к ней поцелуями. Он чувствует, как её ладони соскальзывают с его плеч и безвольно падают рядом, и неожиданно понимает, что девушка никак не реагирует на его прикосновения.       Ута отстраняется, с ужасом оглядывая возлюбленную: её глаза закрыты, под носом медленно продолжает скапливаться кровь, тягучими каплями скатываясь по щекам на наволочку, а на губах, на шее, на груди следы этой же крови, которую разнёс он сам.       — Лиа, — едва слышно зовёт он, боясь даже прикоснуться к девушке. — Лиа, Лиа! — Он осторожно трясёт её за плечи, но она никак не реагирует. — Лиа! — Продолжает он, прикладывая больше усилий, но никакой реакции не следует, и он вскакивает с кровати, спотыкаясь, сбегает вниз к оставленному в прихожей телефону.