Компонент огня

«Иногда не хочется расставаться

С тем, кто и так за тысячу вёрст

С тем, кто привык без тебя просыпаться

Ненавидя себя за сброшенный хвост»

Лиза Громова

      Тихое предрассветное утро не грозило потревожить сон спящих, из звуков признавая лишь тихое стрекотание насекомых и шёпот ветра, едва доносившиеся до человеческого слуха следователей. Пока двое делили просторную трёхкомнатную квартиру, запираясь каждый в своей спальне, их сну ничего не угрожало: окна зашторены, не пропуская первые лучи раннего весеннего солнца, а самый верхний этаж дома позволяет не слышать большинство уличных звуков. Ничто не мешало тихому отдыху.       До этой самой ночи.       Сон Джузо обрывается от громкого и наполненного ужасом крика девушки за стеной. Он распахивает глаза и тратит целое мгновение на понимание происходящего, а затем быстро поднимается с постели и тянется к костылю у стены. Парень выбегает из своей комнаты, преодолевает зал и заворачивает в коридор; его воображение рисует отвратительные картины произошедшего, где в квартиру ворвался посторонний и напал на Ретту в её комнате, которая находится значительно ближе ко входу, чем его.       Но, зайдя в спальню девушки, он никого не обнаруживает, кроме самой Ретты, которая болезненно стонет в постели, задыхаясь в рыданиях и цепляясь руками за отвороты пижамной рубашки, и лишь в эту секунду понимает, что ей снится кошмар.       Он медленно выдыхает, успокаиваясь от отсутствия реальной угрозы, а после тихо подходит к девушке и слегка трясёт за плечо, вырывая из пут дурного сна. Она распахивает глаза и резко садится на кровати, сжимая в кулаке мягкую ткань пижамы; дыхание её становится тяжёлым и глубоким, будто после долгой пробежки, а взгляд быстро скользит по комнате, пока, наконец, не натыкается на лицо следователя. Девушка медленно выдыхает, успокаиваясь, и часто моргает, смахивая слёзы.       — Я… Я не могла дышать, — тяжело произносит она, опускает взгляд к рукам, будто не принадлежащим ей, и медленно разжимает пальцы. — Я умерла, — едва слышно говорит она и вновь смотрит парню в глаза, — я умерла тогда. В тот вечер.       Взгляд Джузо наполняется тревожным непониманием.       — Как же ты умерла, если сидишь сейчас передо мной? — Спрашивает он.       — Не знаю, — обессиленно шепчет она и вытирает ладонями слёзы на щеках, но рук от лица уже не убирает, неожиданно заходясь всхлипами. Джузо пугается реакции девушки. Он мгновение раздумывает, что нужно сделать, а затем отставляет костыль, становится на колено и тянет руки к плечам Ретты в попытке утешить её, хотя сам слабо представляет увиденный ею кошмар.       — Сейчас ты в безопасности, — тихо говорит он.       — Что произошло тогда? — Шепчет она, но, словно не ожидая ответа, продолжает: — Что говорил мне тот гуль? Могло ли всё закончится иначе?       Джузо поджимает губы, не в силах ответить ни на один её вопрос. Он обессиленно разжимает ладони и кладёт их на край кровати, а затем опускает взгляд с лица девушки на свои слабые человеческие пальцы. От подступившей злости за собственную беспомощность он крепко сжимает кулаки, комкая тонкую простынь, и произносит сдавленным голосом:       — Прости меня.       Его слова практически не слышны за всхлипами девушки, но она всё же реагирует на голос парня и поворачивается к нему, отнимая руки от лица.       — За что мне прощать тебя? Ты даже не был там, — дрожащим голосом говорит она.       Парень хмурится и отводит взгляд. Гнев в его глазах озадачивает Ретту.       — Всё могло сложиться иначе, будь я рядом, — отвечает он и медленно поднимает глаза к лицу девушки. Несколько секунд они смотрят друг на друга, и Ретта чувствует, что вот-вот услышит от него что-то важное, что-то, приоткрывающее пелену амнезии, что-то, способное ответить на множество её вопросов, но неожиданно взгляд парня меняется, и он хмурится, одергивая себя. Затем осторожно встаёт и протягивает руку к отставленному костылю: — Не пугай меня так больше, — Джузо отворачивается от девушки с явным намерением покинуть её комнату и говорит, прощаясь: — спокойной ночи.       Ретта провожает его взглядом.

***

      Весеннее солнце ярко освещает пробудившуюся после долгого сна растительность, благоухающую сладким ароматом цветов и свежим запахом травы, и слепит прохожих, наконец доставших футболки с короткими рукавами и лёгкие платья. Когда солнечные очки перестают справляться с ослепительными лучами, лезущими в глаза мимо оправы под причудливым углом, Ута откидывает козырёк с верхней панели автомобиля и снимает очки. Тори робко повторяет его жест на пассажирском месте.       — Ты точно справишься с ними сама? — Интересуется парень, мельком глядя в зеркало заднего вида на стопку деревянных планшетов за спиной.       — Конечно, — без раздумий отвечает она, — я же как-то принесла их в мастерскую, — девушка неловко смеётся, — да и вообще с ними часто приходится носиться.       Парень хмыкает в ответ, раздумывая над тем, что архитектор должен не только умело чертить и знать строительные нормы, но и иметь неплохую физическую подготовку. Тори в это время задумчиво потирает подбородок, прокручивая в голове нужные для презентации слова и формулируя вопросы, которые собирается задать следователям.       — Я попробую узнать, где Лиа, — решительно заявляет она.       — Что ты имеешь в виду? — Спрашивает он, останавливает машину на светофоре и с недоверчивым прищуром поворачивается к девушке.       — В каком она крыле, — с тем же запалом продолжает та, уверенно глядя в лицо масочника, — может даже, в какой камере.       — И как ты собираешься это выяснить? Не боишься попасть под закон о противодействии гулям? — Говорит он, с небрежной интонацией произнося название приевшегося документа.       Тори сдерживает улыбку, мысленно отмечая, что успела десятки раз нарушить злополучный закон за прошедшие полгода.       — Я только попробую, — отвечает она, — спрошу что-нибудь вроде: «Находится ли Каракал в Центре сейчас?», а потом аккуратно уточню, — девушка тихо усмехается с лёгкой тоской: — на моём теле столько шрамов, что вряд ли можно предположить что-то не то.       Её пальцы неосознанно тянутся к воротнику-стойке строгого сиреневого платья и едва касаются плотной ткани, прежде чем она отдёргивает руку и вновь устраивает её на коленях. Наблюдая за Тори, Ута хмурится, будто бы в следах на теле девушки — часть его вины за одну только принадлежность к виду гулей, но старается отмахнуться от этого нелепого чувства, отвернувшись к лобовом стеклу и продолжив движение.       — Если тебе это удастся, ты мне сильно поможешь, но не переусердствуй и следи за словами, — напутствует он.       Тори кивает.       — Там будет Ретта? — Спрашивает он. — Она же тоже особый класс, — с пренебрежением произносит он её звание, вызывающее в нём смесь отвращения со злостью из-за повышения следователя за счёт его близких.       Девушка пожимает плечами.       — Не знаю, — признаётся она равнодушно, — мне кажется, об этом не стоит волноваться — я читала, что у неё какие-то проблемы с головой после вашей встречи.       Уту так и тянет сказать, что они были и до того заснеженного зимнего вечера, но он сдерживается, выдавая лишь ехидную усмешку. Тори же в это время всерьёз погружается в мысли о новой фамилии следователя, то есть об их с Джузо свадьбе; в голове сразу всплывает множество парных снимков следователей, изученных девушкой с особой тщательностью, и она пытается отыскать хоть одну причину для неожиданно потеплевших отношений Джузо и Ретты, но ничего не находит. Что изменилось с её последней встречи с парнем? Держит ли он данное ей обещание?       Она неуверенно поворачивается к Уте.       — А ты знаешь Джузо Сузую? — Тихо спрашивает она, не питая особых надежд.       — Я знаком с ним, но наши отношения несколько натянуты, — уклончиво говорит он, — хотя если идею с моим происхождением подкинул тебе именно он, должно быть, мне стоит быть благодарным за сохранение этой тайны.       — Что ты можешь сказать о… о нём? — Робко произносит девушка, поворачиваясь всем корпусом к парню и внимательно вглядываясь в его лицо.       — Не знаю, какой ответ ты ждёшь от меня, — он усмехается, — исходя из последнего, он вызывает доверие и, насколько я знаю, во время схватки между Лией и Реттой он попытался убить последнюю, так что очень вероятно, что он на нашей стороне, — с лёгкой улыбкой говорит парень и бросает мимолётный взгляд на навигатор, прежде чем свернуть с главной дороги.       — Джузо попытался убить Ретту? — Не веря своим ушам, переспрашивает девушка.       Ута угукает и кивает.       — Тогда почему… они же сейчас… ты слышал?.. — Мечется Тори, не в силах подобрать слова.       — О том, что эти двое женаты?       — Да.       — Есть у меня одна версия… — Проговаривает он, нарочно делая свой тон более загадочным, и под испытующим взглядом Тори продолжает: — После той стычки в ноябре Ретта повсюду таскала за собой Джузо то ли из желания поглумиться, то ли потому, что всерьёз опасалась его. Как говорится: «Друзей держи близко, а врагов ещё ближе» — мне кажется, именно этому принципу она следовала. А сейчас всё поменялось: с Реттой приключились, как ты выразилась, «проблемы с головой», и теперь Джузо таскает её за собой, следя, чтоб она чего не вытворила — думаю, как-то так, хотя методы у него специфические…       Тори хмыкает, обдумывая слова масочника, и медленно откидывается на спинку сиденья. Версия Уты звучит очень правдоподобно, и Тори так и тянет безоговорочно её принять, но ей не дают покоя мысли о Лии: если Джузо всюду носится с Реттой, определив её в свой отряд и женившись на ней, то удаётся ли ему общаться с Лией? Как давно он виделся с ней и виделся ли после произошедшего с Реттой?       — Мне неспокойно за Лию, — тихо признаётся она, — скорее бы нам вытащить её.       Тори переводит на парня взгляд и замечает, как прежняя легкомысленность стирается с его лица, делая его более серьёзным и вдумчивым.       — Осталось совсем немного, — больше для себя, чем для Тори говорит он, — я не выйду из Кокурии, пока не увижу её.       Холодный тон парня, наполненный решимостью, отчасти пугает Тори — у неё появляется стойкое ощущение, что парень готов пожертвовать жизнью, только чтобы ещё раз встретиться с Лией.       — Ты… любишь её? — Вопрос сам собой слетает с губ девушки, и только когда она слышит собственный голос, то осознаёт, насколько сильно лезет не в своё дело.       — Без сомнений, — отвечает он слишком легко, и тон его заметно теплеет, — хотя ей явно не по нраву подобные чувства, — парень тихо усмехается, вспоминая один из последних их рабочих дней — день, когда Лиа пообещала ответить на его чувства — и он не сдастся, пока не услышит её ответ.       — Это похоже на неё, — с улыбкой произносит Тори. — Так вы типа встречались?       — «Типа встречались» — очень подходящее определение, — он смеётся.       Тори насупливается.       — Сколько я знаю Лию, она никогда не отвечала на ухаживания парней, — отзывается девушка с лёгкой обидой и тихо вздыхает, окунаясь в переполненные досадой размышления, — я столько лет прожила с ней в одной комнате, но так и не догадалась о том, что она гуль. Сейчас мне кажется, что на самом деле я Лию не знаю.       Она прикрывает глаза, сопротивляясь унынию, а затем вновь поворачивает лицо к масочнику.       — Какая она, Ута? — Спрашивает Тори, вводя парня в замешательство.       — Какой… обширный вопрос, — с тихой издёвкой отвечает он, — даже не знаю, с чего начать…       Тори с недовольством фыркает, про себя задаваясь вопросом, как Лиа выносила вечную ироничность парня. Хотя известно как — она острила в ответ. Тори тихо усмехается, легко представляя обмен колкостями между этими двумя.       — Как ты влюбился в неё? — Всё глубже суёт нос не в своё дело она.       Ута с теплотой усмехается.       — Лиа — она… — он на мгновение задумывается, ища нужные слова, — она самая очаровательная девушка, что мне удалось встретить. То, как она говорит, как улыбается, как смотрит — таких, как Лиа, обычно называют милыми или приветливыми, но у неё настолько естественно удаётся располагать к себе окружающих, что вряд ли найдётся человек или гуль, способный остаться равнодушным.       Он снова усмехается, вспоминая, как хватило одного её тёплого приветствия, чтобы растаял обычно серьёзный Такэмура, да и вечно суровый Йомо не смог сохранить свою бесстрастность, перебросившись с Лией парой фраз в мастерской — это Уте удалось наблюдать собственными глазами.       — Когда она только пришла на работу в мастерскую, она показалась мне слишком жалостливой, мягкой — это совершенно не те качества, которые могут помочь выжить в нашем мире — но когда ты заявилась к нам, когда встретила меня истошным криком и когда Лиа успокоила тебя перед выходом, я позволил себе отметить твой манящий аромат и в то мгновение увидел совершенно другую сторону Лии, — он расплывается в улыбке, утопая в воспоминаниях. — Лиа пригрозила убить меня, если я посмею тебя тронуть. Тогда мне это показалось до того забавным: как она изводит себя голодом, жалея людей, но при этом так решительна в угрозах своим сородичам — буду честен, я не поверил ей в тот день, и очень зря. Совсем скоро я стал свидетелем её жёсткости, когда она разорвала в клочья того придурка, что напал на тебя. Я был восхищён её способностью сочетать в себе детскую эмпатичность и слепую безжалостность. Тем вечером я понял, что ни за что не упущу её.       Тори слушает его раскрыв рот, и когда слова заканчиваются, она ошарашенно отводит взгляд, беря себя в руки.       — Никогда бы не подумала, что ты такой… романтик, — тихо проговаривает она, всё ещё приходя в себя, — ты производишь совсем другое впечатление.       Ута усмехается.       Автомобиль останавливается на подъездной дорожке у строгого серого здания, и парень закрывает приложение навигатора.       — Ну всё, можешь выметаться, — с показным равнодушием говорит он и отмахивается, — надеюсь, ты выяснила всё, что хотела.       Девушка коротко смеётся и выскальзывает из машины, но, когда распахивается задняя дверь, Ута напутствует:       — Сдержи свою прямолинейность, когда будешь задавать вопросы следователям.       Тори усмехается и берёт увесистую сумку с планшетами.       — Я очень постараюсь, — обещает она.       Когда Тори заходит в нужный зал, её обескураживает количество людей внутри. Люди мельтешат из стороны в сторону, таскаясь с тяжёлыми громоздкими планшетами и стопками бумаг в цветных скоросшивателях. В общем гуле слух девушки выцепляет чьё-то сомнение в правдоподобности расчётов в смете, испуганный вскрик о неожиданно найденной ошибке в стройгенплане и множество взволнованных вздохов, следующих за высказанным страхом публичных выступлений. Тори чувствует себя лишней в окружающем хаосе, ведь проект — последнее, что волнует её в предстоящем мероприятии.       Она обводит зал взглядом, выискивая своих одногруппников, но кто-то неожиданно хватает её за предплечье, и она вздрагивает от испуга, прежде чем обернуться.       — Тори, а я-то всё видела, — заговорщически тянет Миюки, — кто этот красавчик, что подвёз тебя? Твой парень? Это с ним ты зависаешь в последнее время?       Лукавость её тона смешит девушку, и, подогревая интерес соседки по комнате, Тори загадочно улыбается и отводит взгляд. Пытаться объяснить Миюки что-то бессмысленно, а банальному «это просто друг» она ни за что не поверит.       — Тори, мы уже заждались тебя! — Негодует Котаро, безусловный лидер их команды. — Нам ещё нужно прорепетировать речь, — продолжает он, тянется к громоздкой сумке на плече девушки и забирает тяжёлые планшеты с чертежами.       — Прости, — тихо говорит она, — в городе ужасные пробки.       — Нам-то откуда знать, мы приехали на метро, — усмехается Миюки, — это ты у нас катаешься на машине с красавчиками, — продолжает подначивать она.       Котаро закатывает глаза и отворачивается, проходя в глубь зала. Девушка ждёт, пока светлая копна волос парня затеряется среди множества людей, прежде чем повернуться к подруге.       — Перестань, — шикает Тори.       Миюки смеётся.       Они проходят дальше, следуя траектории парня, и вскоре видят самого Котаро, неуклюже расставляющего три планшета на двух мольбертах — деревянные планшеты по обе стороны так и норовят упасть, и парень продолжает по сантиметру двигать их туда-сюда в попытках отыскать равновесие.       — А где Мицуки? — Спрашивает Тори, внимательно наблюдая за стараниями парня.       — Он не придёт, сказал, отравился чем-то, — Котаро вздыхает и наконец поднимает руки, довольный тем, что планшеты остаются на месте, — но мы все знаем, как он боится публичных выступлений. Ничего, — он оборачивается к девушкам, — мы и сами справимся. Тори, ты начнёшь с планировочных решений, потом выступлю я с конструктивными и в конце Миюки со сметой и ПОСом.       — Ты хочешь, чтобы я была первой? — Неуверенно переспрашивает она.       Парень кивает.       — Мы будем рядом и если что подхватим, — успокаивает он.       Тори поджимает губы и тихо вздыхает. Ей стоит хоть немного сосредоточиться на происходящем, чтобы не облажаться в самом начале. Девушка оглядывает планшеты на мольбертах и удовлетворённо кивает — вместе они смотрятся ещё лучше. Лёгкая дымка отмывки органично перетекает из одного листа в другой, окрашивая цветом строгие фасады и свежесть окружающего антуража. Это лучшая отмывка в её жизни, на которую были потрачены многие часы в мастерской Уты.       Взгляд Тори падает на светло-зелёную папку скоросшивателя на сиденье простенького стула, сквозь его прозрачную обложку виднеются безжизненные конструктивные чертежи на миллиметровой бумаге, а рядом лежит ещё одна папка розового цвета, титул которой скрывает содержимое, но Тори и не нужно видеть, чтобы перед глазами появилось нагромождение цифр в смете и строительные чертежи с аккуратно нарисованными башенными кранами и цветным календарным планом.       Это была долгая и кропотливая работа, в которую каждый из них вложил все свои силы.       Девушка с сомнением оглядывается на сцену, на которой совсем скоро ей придётся выступать. На возвышении выставлен экран для проектора и шеренга столов с неброскими пластиковыми табличками; жирный шрифт подписей позволяет Тори прочесть имена «судей» даже с её места. «Лиаретта Сузуя, следователь особого класса», — гласит табличка с краю, а следующая за ней: «Джузо Сузуя, кандидат в особый класс».       У Тори перехватывает дыхание, и она вспоминает, что тоже всегда боялась публичных выступлений.