Посещая «Сдобный Шир»

Лицо Бильбо почти полностью залито кровью, которая капала с подбородка на бежевую куртку. Ко лбу прилипли волосы, окрасившись бордовым. Глаза закрыты, а веки не дрожат. Нет. Не может быть! Торин в отчаянии застонал и попытался дотянуться до Бильбо, но рука не слушалась. Опустив взгляд, Торин увидел неестественно выгнутые пальцы и солидный отëк. К счастью, левая рука работала, и он судорожно расстегнул ремень, ободрав костяшки пальцев. Дотянувшись до Бильбо, Торин попытался нащупать пульс, но не смог. Не веря и молясь всем известным Богам, он открыл дверь и вывалился в слякоть. Жестокий приступ сухого кашля скрутил внутренности не давая подняться с колен. С ненавистью смотря на жухлый кустик посеревшей осоки, едва укрытой снегом, Дубощит задыхался от удушья и жалел каждую потерянную долю секунды. Торин должен быть там, далеко, по ту сторону машины, а он тут, почти выплевывает свои внутренности в талый снег. Спустя несколько безумно долгих секунд он смог подняться и, подскальзываясь, обошёл на ватных ногах машину. Вокруг раскорëженного такси было раскидано содержимое пакетов, а снег украшали яркие пятнышки разноцветных леденцов. Правая рука висела безвольной плетью, но это было неважно. Торин открыл дверь и сиплым голосом, похожим на скрип песка на стекле, машинально позвал – Бильбо! – новый приступ удушья отнял ещё три секунды. Вдалеке послышался вой сирен. Торин приложил три пальца к шее любимого и прислушался, закрыв глаза. ...Маленький Торин даëт подзатыльник девочке, которая лопаткой бросила песок в глаза.... ...Дис делит небольшую шоколадку на двоих, а Торин отламывает от своей доли ещё дольку и отдает сестре... ...С парнями за школой пробует сигареты, и хотя ему и не понравилось, демонстративно затягивается, стараясь не отставать... ...Длинноволосый студент громко хлопает дверью аудитории, закидывая сумку на плечо. Знает, что потом придëтся извиниться, но пока бунт... ...Дис, такая красивая в белом платье... ...А два новорожденных комочка не такие уж и симпатичные, красные и сморщенные, да ещë пищат. Но почему-то при виде них в руках появляется слабость... ...Фили и Кили одновременно запрыгивают к нему на руки, обнимая за шею и радостно о чем-то рассказывают, дëргая за длинные пряди волос... ...Кили радостно помахивает правами на машину.. ...Пустой дом и пустая жизнь. Громкое тиканье часов и четвёртая чашка горького кофе за вечер... ...Серые глаза смотрят с подозрением.... ...– Если бы у вас появился голос, что бы вы произнесли в первую очередь?... ...– Самый хитрый, да? Люблю... так сильно... невероятно... Удар. Провал. Ещё удар. Ещë. Торин распахнул глаза и, пошатнувшись, вцепился в раму машины, чтобы не упасть от облегчения. Не давая себе расслабиться, он как мог проверил здоровой рукой возможные травмы и переломы, но, кажется, ничего не нашёл. Карета скорой помощи остановилась на мосту, истерично мигая маячками, а медики торопливо спускались вниз, подскальзываясь на талом снегу. – Там! Скорее! – Дубощит махнул здоровой рукой в сторону салона и внезапно ощутил полную апатию. Он безучастно смотрел как Бильбо вытаскивают из машины и укладывают на носилки, прикрыв одеялом. Таксисту помогли выбраться, но он не пострадал и не переставал матерился. Проблески маячков стали ближе – машина нашла объездной путь и приближалась к сорвавшемуся с моста такси. Увидев, что Бильбо готовят к погрузке в машину, Торин очнулся и бросился следом. – Успокойтесь, всë в порядке. Ваш знакомый цел, – успокаивающе произнес медбрат, салфеткой вытирая кровь с лица мистера Бэггинса. – Но кровь? Столько крови? – просипел Торин и снова закашлялся. – Просто разрезал кожу на голове. Наложим пару швов и всë будет хорошо, – спокойствию медика можно было только позавидовать. Бильбо заворочался и застонав, разлепил слипшиеся от крови ресницы, уставившись на Торина. – Бильбо! Родной, как ты? – прохрипел Дубощит, с тревогой всматриваясь в серые глаза и стараясь не обращать внимания на жуткие бордовые разводы. Бильбо равнодушно смотрел на Торина, а потом приоткрыл спëкшиеся губы: – Охуеть. Сбылось. – и закрыл глаза, снова провалившись в забытие. – Что с ним? — с суеверным ужасом спросил Торин вытаращив глаза. – Шок. Просто шок. И не такое бывает. Сэр, а дайте-ка я посмотрю вашу руку. Пока медики накладывали шину, прежде чем увезти в больницу, к Торину подошëл таксист. – Эй, мистер? Вы это... не держите на меня зла. Дорога пустая была, точно говорю. Я думал проскочим. Ну нет же никого! Ну и что, что красный.. А он откуда ни возьмись и в нас... Надеюсь, с вашим другом всë в порядке будет. Медики сказали, он в норме. Не надо жалоб, мистер, у меня дома дети. И так компенсацию фирме платить придется... Дорога пустая была, честно говорю! – бубнил водитель, но Торин смутно осознавал, что от него хотят. – Уйди. Убью. – рыкнул он, закашлявшись, но было в его взгляде что-то такое, отчего таксиста сдуло с места. От госпитализации он отказался, оставшись разбираться с прибывшим на место аварии начальством. *** В больнице их не продержат долго. Наложат гипс Торину и швы Бильбо. Мистер Бэггинс будет переживать из-за обритого пятачка волос и в сотый раз спрашивать, не слишком ли он ужасно выглядит, получая нежный поцелуй в ответ. А на гипсе Дубощита мелко распишутся почти все члены семьи Туков-Бэггинсов, которые будут заявляться и в больницу, и домой. Целую неделю после выписки Торин и Бильбо не будут выходить из дома, и швы с гипсом не помешают им отмечать Рождество, новый год, внезапный отпуск, обретëнный от стресса голос Торина и везучесть Бильбо. Отмечать будут преимущественно так, чтобы мистер Бэггинс был сверху, не тревожа гипс Дубощита. Но это всë будет позже. А сейчас они под звуки сирены ехали в больницу, и Торин крепко сжимал холодную руку.