Посещая «Сдобный Шир»

Торин узнал о своей ошибке в тот же вечер, когда они насквозь сырые и замерзшие добрались до пекарни, напугав Фродо, и нашли лист бумаги. Поняв, что он чуть было не ушëл из-за своей глупости, Дубощит в раскаянии запустил пальцы в волосы. Лист украшался цепочкой «Прости», пока Бильбо не сжал его плечо, останавливая. Торин повернул голову и целовал пальцы пекаря, своим дыханием отогревая замерзшую ладонь. *** Следующим вечером Торин пришёл к закрытию пекарни, но впервые за долгое время его не ждал заваренный чай. Бильбо, уже в верхней одежде, встретил Торина на пороге, крутя колечко с ключами от пекарни вокруг пальца. Торин вопросительно поднял брови, но мистер Бэггинс только отмахнулся и сообщил, что уже вызвал такси. Наблюдая непонимание в синих глазах, Бильбо открыто улыбнулся и просто сказал: – Я хочу поехать домой, Торин. С тобой. Обещаю такой же чай с ромашкой. В такси пекарь сам нашел в темноте руку Дубощита и крепко сжал горячие пальцы, не отпуская до самого дома. Целоваться они начали ещё в громыхающем древнем лифте. Отпереть дверь дрожащими руками получилось не сразу, но они справились. Спотыкаясь и налетая на все углы они смогли снять верхнюю одежду и оказались почему-то на кухне. Наверное, рефлекторно. Не прекращая целовать, Торин усадил Бильбо на кухонный стол, ненарочно скинув на пол керамический наборчик из солонки, перечницы и сахарницы. Расположившись между разведëнными коленями, Дубощит жадно оглаживал плечи и ключицы пекаря и невесомо проводил по шее, чувствуя учащëнный пульс. Кончиками пальцев изучал лицо Бильбо, наслаждаясь гладкой тёплой кожей. Бильбо с закрытыми глазами обнимал, вжимался в Торина и не прекращал оплавляться изнутри. Он чувствовал себя полыхающим Фениксом, который, сгорев, перерождается, и начинает свою жизнь заново. Когда Торин целовал шею, покалываясь бородой, Бильбо шумно вздохнул. Когда почувствовал горячий язык на впадинке между ключиц — выгнулся дугой, подставляясь ещё больше. А когда Торин горячим дыханием обжëг ухо и с силой втянул губами мочку — Бильбо протяжно застонал в голос, сам не ожидая такой отзывчивости и волны удовольствия. Услышав этот сладко-мучительный стон, Дубощит до разноцветных кругов перед глазами захотел большего, прямо тут, на кухонном столе, стоя на рассыпанной смеси соли и сахара. Но Бильбо, собрав последние крохи воли, подкреплëнные страхом, перехватил руки, которые потянулись, чтобы стянуть футболку. Несмотря на огромное желание проигнорировать слабый отказ и взять пекаря прямо сейчас, Торин смог взять себя в руки и ограничиться только поцелуями и прикосновениями. Прошло несколько часов, прежде чем такси отъехало от дома, увозя лихорадочно блестевшего глазами мужчину. Бильбо проводил Торина взглядом и невесомо дотронулся до припухших губ и раздраженной щетиной кожи. Счастливо улыбнувшись, мистер Бэггинс направился мыть чашки и чайник. Ромашковый чай они всë-таки успели выпить в самый последний момент. *** Теперь Торин заходил в пекарню к закрытию и они ехали к мистеру Бэггинсу домой. Вместе готовили ужин, смотрели фильмы, пили чай и разговаривали, обсуждая прошедший день. И, конечно, целовались. Целовались нежно и ласково, грубо и жадно, дразнили прикосновениями друг друга так, что подгибались кончики пальцев на ногах и сбивалось дыхание. Торин уезжал домой глубоко за полночь после затяжного прощания в прихожей, когда ни один не мог отпустить другого. Стоя в ду́ше он вспоминал податливые губы Бильбо, и, нахмурившись,водил по себе рукой, наблюдая, как все следы смывает горячая вода. Почти две недели Бильбо не позволял им большего, мягко уклоняясь, если чувствовал напор Торина. Он привыкал к своим ощущениям и желаниям, к тому, что рядом сильный мужчина, который терпеливо ждал. *** – Во-он ту коробку, Торин! Правее. Ага, она. Ну, и раз уж ты там, то посмотри ещё пакет, кажется, синего цвета. Точно, он самый! – Бильбо расплылся в улыбке. За пару дней до Рождества они специально приехали домой раньше, чтобы нарядить ëлку. Накануне Бильбо тщательно убрался и оставалось только придать праздничную атмосферу. Пока Торин собирал искусственную ёлку, Бильбо успел сбегать в душ и взбодриться. Торин поднялся на старенькой стремянке к потолку крошечной кладовки, чтобы аккуратно достать коробки с ëлочными игрушками и спустить их хозяину дома. Для праздничной атмосферы мистер Бэггинс фоном включил «Один дома», а на кухне радио тихонько транслировало рождественские гимны. Украшая ëлку хрупкими стеклянными игрушками и развешивая гирлянды, они старались лишний раз прикоснуться друг к другу, будто это стало зависимостью. Хотя бы вскользь, или кончиками пальцев. Закончив украшать квартиру и, осматривая переливающийся результат своих трудов, они расположились на диване с чашками облепихового чая с корицей и мандарином. Бильбо уютно свернулся на подушках, подогнув ноги. На столике рядом в плетëной корзинке лежали имбирные пряники, от которых пахло карамелью и праздником. – Торин, я давно хотел спросить... – Бильбо быстро кинул на собеседника неуверенный взгляд и снова очень сосредоточенно начал рассматривать мигающую гирлянду, – а как ты понял что ты... ну.. не такой? Торин понимающе улыбнулся и наклонился к ноутбуку. «Давно, ещё в подростковый период. Девчонки почему-то не нравились, хотя сверстники только их и обсуждали, а вот в мужскую раздевалку заходить было очень неловко. Был один парень, который заметил это. Он был старше и опытнее во всех смыслах. Он рассказал о себе и предположил, что я тоже засматриваюсь на парней. Я сначала, конечно, отрицал, и даже пригласил несколько девчонок на свидания. А потом тот парень показал мне, как может быть, когда «хочу», а не «надо». С тех пор я не врал себе. И моя семья приняла мой выбор спокойно, а поддержка — это очень важно» Допечатав, Торин отстранился от монитора, давая Бильбо прочесть текст и, наслаждаясь ярким вкусом, стал прихлëбывать пряный оранжевый чай. На лицо мистера Бэггинса набежала тень. Логично, конечно, что у Торина были партнëры, но услышать об этом лично — удовольствие ниже среднего. Бильбо привык думать только о погибшей семье. А к мëртвым ревновать бесполезно. Пекарь прищурился. Что-то не сходилось. – А как же твоя жена? И сыновья? Фиктивный брак? Или параллельно с женой кто-то был? – разговор ему не нравился, но узнать ответ очень хотелось. Торин поперхнулся чаем и закашлялся. Приведя дыхание в порядок он с недоумением уставился на Бильбо. Тому стало совсем некомфортно. – Ну, жена. Дис. Фили и Кили. – мистер Бэггинс почувствовал себя глупо. «Бильбо, я никогда не был женат» – Н-но как же? Ты же сам говорил, что...– растерявшись забормотал Бильбо. Торин не дослушал и пробежался пальцами по клавиатуре. «Я такого не говорил. И не мог сказать. Потому что Дис моя сестра. А Кили и Фили еë сыновья, мои племянники» Чувствуя, как его разбирает смех, Торин смотрел на вытянувшееся лицо мистера Бэггинса. – Ой! – только и сказал Бильбо и закрыл горящие щеки ладонями. Беззвучно смеясь, Торин забрал чашку из рук Бильбо,поставив еë на столик и навалился на него грудью, опрокидывая на мягкий подлокотник. Торин щекотал и шутливо целовал со смехом вырывающегося Бильбо везде, куда мог дотянуться. *** Дубощит подошёл к Бильбо, который мыл на кухне чашки, и встал сзади, уткнувшись носом в сгиб шеи. Прикрыв глаза он глубоко вдыхал запах чистого тела. На голове пекаря был чу́дный рождественский колпак. Из красного фетра, с белой окантовкой и пушистым шариком на конце. Колпак нашëлся среди игрушек и Бильбо в шутку натянул его на кудряшки. Из-за лëгкого веса мистер Бэггинс забыл про свой головной убор, а Торин не напоминал, любуясь праздничной версией пекаря. – Погоди, дай хоть посуду вытру, – улыбнулся Бильбо, наслаждаясь вниманием. Не отрываясь от шеи, Торин набрал текст на телефоне «Ты так пахнешь... с ума схожу... Какие у тебя планы на Рождество? Наверное, вы собираетесь всей семьёй? Я смогу увидеть тебя позже?» Бильбо прочитал и смущëнно опустил взгляд, втайне он не понимал, что в его запахе особенного. Вот Торин - тот пах приятной горечью и силой, другого объяснения Бильбо не находил. И от этого запаха действительно вело, как пьяного. – Эм-м, ну да, Рождество наши семьи проводят вместе, в пригороде. Приезжают все и становится тесновато. Праздник затягивается на неделю и поверь, там есть чем заняться, – рассеянно произнёс Бильбо, тщательно вытирая чашку полотенцем. Торин нахмурился. Он не ожидал, что гуляния Туков-Бэггинсов настолько масштабны и длительны. Получается, он целую неделю не увидит своего пекаря? Это была худшая новость за сегодня. Конечно, в прошлый раз миссис Эрвин пригласила Торина приезжать ещё, а мистер Тук согласно закивал словам жены, но всё-таки Рождество — не обычный ужин. Напрашиваться было неловко, и Дубощит представил все каникулы в одиночестве. Поваляется на диване, поспит, посмотрит телевизор, возможно куда-нибудь выберется — скулы свело от кислых перспектив. – Торин? – Бильбо отложил полотенце и развернулся, всматриваясь в расстроенные глаза. «Всё нормально. Значит, увидимся чуть позже. Я буду тебя ждать» Дубощит попытался ободряюще улыбнуться. – Ох, нет. Боюсь, нет, Торин, – произнес Бильбо извиняющимся голосом, наблюдая непонимающий и насторожившийся взгляд. – Боюсь, ты не увидишь меня через неделю после Рождества. Дело в том, что я уже сообщил бабуле и дедуле, что не смогу быть в этом году. Я приеду к ним на следующий день, и надеюсь, ты составишь мне компанию. А в сам праздник я хотел бы быть дома. С тобой. С жаром целуя Бильбо, Торин ощущал себя самым счастливым человеком на свете. Поцелуй был медленный и тягучий, но от чувственности затылок покрывался мурашками, которые сбегали по плечам вниз. Бильбо хрипло застонал, подставляя шею Дубощиту и впервые проигнорировал руки, потянувшиеся к ремню брюк. Торин выцеловывал свой личный Шëлковый путь и каждому прикосновению мог дать имя. Мутным взглядом Бильбо смотрел, как Торин опускается вниз и аккуратно достаёт член Бильбо, огладив поджавшиеся яички. Мистер Бэггинс дëрнулся, как от тока, когда Дубощит слегка подул на головку. – Нет, ты не должен, Торин, вста..., – пролепетал Бильбо и, тонко вскрикнув, захлебнулся своими возражениями. Никогда, никогда ему не было настолько хорошо. Торин не был любителем минетов и всего однажды был снизу, но Бильбо особенный. С удовольствием ритмично лаская его, Торин любовался кусающим кулак пекарем и придерживал трясущиеся бедра. Через пару минут мистер Бэггинс начал толкаться сам и хрипло стонать в голос. Лучшая музыка! Торин влюблëнно смотрел на задыхающегося Бильбо, которого сотрясала крупная дрожь от разрядки. На голове пекаря был чу́дный рождественский колпак.