Дохлая красавица и фея курильщика.

— Куроо — произнёс Яку с непроницаемым лицом, — мне нужна твоя помощь. — Слушай,  Мориске.. — начал Куроо с недоверием и заминкой в голосе (Тецуро предпринимал очень старательные попытки верно подобрать выражение) то ли испуганно, то ли удивлённо таращась на гроб, — ты охуевший придурок. Всё-таки быть аккуратным с выражениями не его конёк. И когда-нибудь ему это выйдет боком. — Ты не понимаешь! — брови низкорослого парнишки сползли вниз, открывая взору очень недовольное выражение лица. — Это реквизит для сценки. Выдал Мориске, уверенно скрещивая руки на груди, тем самым становясь в отстранённую позу. Так и крича своим напыщенным видом серьёзного карлика, мол «я уже всё решил, и у тебя нет выбора, дорогой Тецуро». — Реквизит, да?! — С восклицанием и возгорающим возмущением спросил Тецуро,  ткнув указательным  пальцем на самый, что ни на есть настоящий гроб, стоящий посреди спортивного зала и явно никак не вписывающийся в обстановку места. И вызывал он у капитана Некома не только противоречивые чувства, но и очень много вопросов. На языке так и вертелось несметное количество красноречивых ругательств в сторону Яку. — Да. Мориске же в свою очередь с каждым словом становился всё увереннее и пробуждал в Куроо лишь желание спрятаться и не слышать, какая вообще просьба может быть связана с гробом. По крайней мере, никто не умер, уж в этом Тецуро был уверен. Пока что. — Тогда скажи мне на милость, дорогой Яку,  для какой такой нахуй сценки, а главное, причём тут я?! —  Нам с классом поставили сценку. В которой я играю фею. — Голос либеро звучал мрачно и разочарованно. — Мориске, я всё ещё не ебу, зачем тут гроб и я.. — Тетсуро расслабленно упёр руки в бока, осознание всей безобидности произошедшего пробило его первую линию защиты. —  Моя задача – танцевать и кружится вокруг гроба. — С этими словами он отвернулся, и было непонятно, что в его эмоциях преобладает сильнее, смущение от самой сути роли  или раздражение к тому, что теперь об этом знает кто-то посторонний и тоже оказывается, в это втянут. — Я всё ещё не понимаю, при чем тут я… Яку молчал, пока Куроо без всякого стеснения изучал его маленькую насупившуюся фигурку. Он ждал ответа и смотреть, как Яку ломается, словно влюблённая школьница, ему не то чтобы не нравилось. Если бы это происходило не в спортивном зале, абсолютно пустом, куда либеро его привёл, сорвав с последнего урока,  и прямо рядом с ними не стоял гроб, то черноволосый смотрел бы с превеликим удовольствием. Но он оказался именно в том положении, когда удовольствия поведение Мориске не просто не приносило, оно пугало. И в один момент до него таки дошла суть его роли в этой пьесе. — Только не говори.. О боже, ты хочешь, чтобы я лёг туда? — Тецуро задал самый прямой вопрос из всех возможных. Он просто даже предположить не мог, что хочет от него третьегодка, если не этого.  — Что тебе мешает танцевать вокруг пустого гроба? — Неубедительно выходит. – Мориске выдохнул и уставился на своего сокомандника уже с мольбой во взгляде. — Тренер Нэкомата сказал, что я на фею не похож. После этих слов он и вовсе показался Куроо каким-то расстроенным, но жалости к Яку у него не прибавилось. — Неубедительно,  – фыркнул Куроо, – конечно не убедительно. Нормальные феи вокруг гробов не танцуют. Хотя, конечно, нормальной феей Куроо бы не назвал Мориске даже при полном параде, разве что феей курильщика. — Ну почему нет то! А спящая красавица? Ну и какой идиот сказал ему, что вокруг гроба спящей красавицы танцевали феи? Увидь Тецуро этого урода, вмазал бы ему без лишних раздумий, а потом уложил бы его в этот гроб в качестве той самой спящей красавицы. Капитан Некома сглотнул. Гроб стоял прямо посреди огромного тренировочного зала, подло подманивая  к себе алой обивкой.  Куроо неспешно подошёл к нему, окинул меряющим взглядом, обошёл аккуратно и не менее аккуратно постучал по стенке из тёмного дерева. Тетсуро представил себя в этом гробу. Бледная фарфоровая кожа, сквозь которую видны капилляры, руки томно сложены на груди, лицо не выражает ни единой эмоции, кроме умиротворения. Спокойное и бездыханное тело в лепестках роз. (Тьфу, ненавижу запах роз и сами розы теперь тоже) только и подумал он. — Хорошо, выходит я спящая красавица? –  Спросил Тецуро с деланной усмешкой на лице, как бы пытаясь показать, что ему море по колено и никакой гроб не страшен. Вторая линия защиты Куроо с треском упала, и он пытался собрать новую из остатков своего, порядком иссякшего, самообладания. (Господи, где я согрешил?) — Ну, а кто же ещё. – Выражение лица либеро тоже потеплело, после смены настроения капитана.  — Но тогда где мой хрустальный гроб?! – Тецуро возмущённо ткнул пальцем в деревянный гроб и топнул ногой, создавая образ этакой капризной царевны. Раз уж он не в состоянии откосить от этого цирка, выход только один: превратить этот цирк в ещё больший. — Хорошо, найди мне сейчас в Токио хрустальный гроб! – В голосе Яку ощущалось явное раздражение. (Никто не в состоянии оценить высокий  юмор Тецуро по достоинству) – И к тому же, если мы этот гроб разобьём, то потом нас тренер заставит осколки зубными щётками подметать! — Я вообще не об этом. – Куроо вздохнул, и этот вздох был красноречивее всех слов. – Я о том, что может лучше вообще без гроба? — Нет. Это моя сценка. И вижу себя танцующим вокруг гроба! Куроо в очередной раз ругался с тренером, из-за того, что тот сказал, якобы мол «без фигурки в гробу не убедительно». Видите ли, Яку Мориске теперь нужна дохлая красавица в гробу. И то, что именно Тецуро выпал шанс стать этой красавицей и занять главную роль бездыханного тела в этой пьесе, ни капли не вдохновлял. — Он слишком маленький. – Предпринял последнюю попытку Куроо в надежде, что хоть большие габариты красавицы, которая на половину торчит из гроба, отпугнут фею. – У меня ноги торчать будут. — Ну а ты их подогни. – На лице третьегодки растянулась раздражённая улыбка. Мориске явно порядком устал делать из Куроо спящую красавицу, равно как и последний противостоять ему. Сейчас бы сюда отравленное наливное яблочко и Тетсуро уже был бы внутри, с подогнутыми ногами и лицом покойника. В лепестках роз. —  Привет Куроо, – Неожиданно рядом с дуэтом феи курильщика и дохлой красавицы каланчи появился Кенма. – Зачётный гроб.  – Зевая, добавил он же. Явно не предаваясь долгим раздумьям, Козуме залез в гроб и обнял приставку. Гроб оказался ему в пору и Кенме в нём, судя по его выражению лица, было вполне уютно.  Да и выглядел он в нём, как истинный покойник. Бледный такой. Только роз не хватает. Тецуро передёрнуло от одной мысли об этих гадких цветах. — Вы же не против, если я тут умру? – Спросил связующий без всякого энтузиазма, устроившись по удобнее и закрыв один глаз. — Не..Нет. – Ошарашенно ответил капитан, вопросительно косясь на Мориске, как бы спрашивая: «что за пиздец?» На подсознательном уровне он, конечно, понимал, что ответа ему не дадут.  — Тогда я умер - произнёс Кенма, выдохнув,  –  до прихода Нэкомата не будить. Второй глаз второгодки благополучно закрылся, и в считанные секунды послышалось сопение. Яку и Куроо изумлённо переглянулись. — Опять всю ночь играл,  – уверенно и безошибочно поставил диагноз капитан команды. – Нэкомата когда придёт? — Через пару часов обещал появиться. — Ну, вот и отлично! – Воспрянул было духом Куроо, ведь надобности лезть в гроб у него больше не было, – вот тебе  и самая настоящая спящая красавица. Танцуй. А я, хочешь, принцем побуду  для антуража. Мориске с нескрываемым сомнением в глазах оглядел сначала его, а потом Кенму в гробу, сладко спящего в гробу. И вскоре выдохнув устало и почесав затылок, произнёс: — Ладно.  Только это. Того, когда Нэкомато придёт ты его нормально буди, а не по сюжету. А то тренер шуток не понимает, мало ли что подумает... — Прежде всего, шуток не понимает Кенма. Так что тренера я встречу с шишкой от приставки на голове. – Куроо, только подумав про шишку,  начал тереть макушку. – Ладно, чего стоишь то Яку? Антураж мы тебе подогнали, – Куроо махнул рукой на спящего в гробу Козуме. – Давай танцуй, фея. И Мориске правда танцевал, скользя по полу зала вокруг гроба, трагично вздымая и опуская руки. Вставая в странные позы, и время от времени выкрикивая заклинания (которые больше походили на нецензурные проклятия, но Тецуро решил об этом не говорить). Фея из него действительно вышла, правда не столько нормальная или злая, с точки зрения красавицы в гробу, сколько стрёмная. Но Куроо решил, пусть об этом лучше скажет тренер или кто угодно, но не он сам. Взгляд карих глаз капитана вновь упал на друга. На сей раз он уже казался в этом гробу совсем привычным, будто Куроо видел его в нём спящим ежедневно. Козуме едва посапывал, утыкаясь носом в алую ткань (Куроо старательно пытался вырезать гроб с картинки). Пара осветлённых прядей упала на расслабленное лицо, полное спокойствия и вызывающее какую-то странную теплоту на душе. «А ведь он всего на год младше меня..  – пропустил мысль Куроо, – Но при этом совсем ещё ребёнок, может махнуть рукой на режим, не спать всю ночь, играя в видео игры, а потом посреди белого дня, упасть в странный гроб неизвестного происхождения  и спать без задних ног там. Через два часа он встанет, получит по шее от тренера и пойдёт отрабатывать со Львом пасы, как ни в чём не бывало. А я кажись, уже и на роль  Принца совсем не гожусь» . Заложив руки за голову и не давая этой мысли выветриться, Тецуро отошёл от гроба, оставив стрёмную фею наедине с красавицей и стал поглядывать на вход в зал. Раз уж не получилось принцем побыть, пускай хоть доброй феей побудет, пожалуй, и поднимет Козуме раньше, чем Некомата застукает его спящим. А собственно, почему бы и нет? Спящая красавица есть, фея курильщика тоже есть, осталось добрую добавить — и у команды Некома появится новый концепт, свежий и оригинальный, способный потягаться в креативности со старым. Если Нэкомата их раньше не убьёт, конечно.