Покорность

Итэр… Нервничает. Он старается дышать ровно и всеми силами пытается не показывать, как дрожат его руки, но он, черт возьми, очень сильно переживает. Потому что когда Сяо выпалил ему едва ли не на одном дыхании: «Просто свяжи меня так, чтобы я вообще не мог двигаться, и сделай все, что захочешь», — Итэр ощутил себя так, словно испытал микроинфаркт. — Не туго? — спрашивает Итэр, обвязывая веревками живот и постоянно проверяя, не слишком ли больно они впиваются в кожу. — Нет, — все тем же спокойным голосом отвечает Сяо и терпеливо следит за движениями чужих рук. Итэр боится сделать что-то неправильно. И хоть он и тренировался на себе вязать узлы, хоть он и нашел книжку по шибари в Инадзуме, едва сдерживая собственное смущение перед владельцем книжной лавки, он все равно опасается, что сделает что-то не так и оставит Сяо синяки. Руки плотно связаны на груди, веревки красивым узором вьются от шеи до живота, плавно переходя на бедра. Итэр связывает ноги как можно плотнее, чтобы Сяо не мог двигаться вообще, но не достаточно, чтобы перекрыть движение крови. Итэр соврет, если скажет, что ему не нравится связанный Сяо. Подобное доверие обезоруживает. Итэр не представляет, как сильно нужно доверять, чтобы позволить ему подобное, но, видимо, Сяо представляет, раз вверяет себя так безусловно и преданно в чужие руки. — Ты уверен, что хочешь полностью отдать контроль? Мы можем не использовать кляп, — вновь жалкая попытка отступить назад, на что Сяо лишь отрицательно мотает головой. — Уверен. Я хочу полностью, — произносит он, и Итэр истерически усмехается внутри себя от мысли, что хоть кто-то из них уверен в том, что они делают. — Ты помнишь жест? — спрашивает Итэр, всеми силами пытаясь оттянуть неизбежное, и как-то удовлетворенно кивает, когда видит, что Сяо беспрепятственно щёлкает пальцами. Итэр настоял на этом. Потому что Сяо должен знать, что он может все остановить в любой момент. Потому что Итэр должен быть уверен, что Сяо в безопасности. Итэр тянется рукой к уже привычной повязке и, последний раз заглянув в такие любимые золотые глаза, накрывает их тканью, лишая Сяо зрения. Следом он берет в руки кляп, и сердце в груди ухает так громко, что, кажется, слышно даже снаружи. Красный шарик легко помещается в раскрытый рот, и Итэр почти бережно застегивает его на затылке. Внутри Итэра что-то с треском ломается, когда он оглядывает собственную работу. Когда они начинали, то никто даже и подумать не мог, что все зайдет так далеко. И Итэр не может сказать, что ему не нравится. Еще как нравится. Но страх от этого меньше не становится. Ощущение того, что теперь кто-то другой не может двигаться без твоей помощи, будоражит кровь. Итэр осторожно переворачивает Сяо на живот и удобнее усаживается на край кровати. Он считает про себя до пяти, пытается восстановить дыхание и унять дрожь, но при одном взгляде на Сяо пламя внутри разгорается с новой силой, сжигая и так горящее сердце дотла. В бездну. Итэр перехватывает Сяо под грудью и бедрами и аккуратно укладывает его к себе на колени. Тот немного ерзает, видимо, пытаясь лечь поудобнее, после чего замирает окончательно. Итэр шумно сглатывает. — Сяо, я хочу, чтобы ты слушал только мой голос, — хрипло, едва слышимо произносит Итэр и касается открытой ягодицы ладонью, чуть впиваясь в кожу пальцами. — Не смей думать о чем-то кроме моих рук, — приказывает Итэр и замечает, как Сяо в его руках чуть вздрагивает, покрываясь мурашками. Подобная реакция греет душу. Итэр улыбается кончиками губ и ведет рукой выше, оглаживает поясницу, острые лопатки, второй рукой же он тянется к шее, чуть сжимает ее, но не сильно, не доставляя болезненных ощущений. Сяо на это выдыхает громко, чуть приподнимает голову, позволяя удобнее перехватить его, и снова замирает, не зная, разрешено ли ему вообще двигаться. — Я обожаю твое тело, — вновь произносит Итэр и возвращает руку со спины на ягодицы, оглаживает их, сжимает крепко и получает в ответ едва слышимый стон, заглушаемый кляпом во рту. — Сейчас ты не принадлежишь себе, Сяо. Сейчас ты весь мой, слышишь? Абсолютно. Весь. Мой. Сяо мычит громче на последнем слове, и Итэр не сдерживает счастливую улыбку. То, как Сяо реагирует на подобные фразы — это ни с чем не сравнимое удовольствие. Итэр поначалу боялся так открыто заявлять свои права и проявлять собственническую натуру, но с каждым разом все больше убеждался, что Сяо это нравится ничуть не меньше, чем ему. Итэр собирается с мыслями, прикрывает глаза на секунду, обдумывая то, что он хочет сделать, а после все же решается. Он оставляет несильный шлепок на ягодице Сяо, от чего тот вздрагивает всем телом. — Тебе больно? — спрашивает он, на что Сяо отрицательно мотает головой и вновь замирает. — Тогда я могу продолжить? Сяо кивает уверенно и вновь давится стоном, когда ладонь опускается на нежную кожу. Это не больно. Итэр бьет совсем несильно, даже почти нежно, и это заставляет все органы внутри переворачиваться от наслаждения. Шлепок, мягкое проглаживание по раздраженной коже и секундная передышка. Вновь шлепок, тихое «умница», брошенное как бы между прочим, и одобряющее поглаживание большим пальцем по шее. Сяо дышит через раз, пытается вытолкнуть кляп изо рта, ерзает, притираясь членом о любезно подставленное бедро, и ему так хорошо, что хочется плакать. В голове абсолютно пусто. Все, на что сейчас способен разгоряченный, возбужденный мозг, это утопать в обострившихся ощущениях. Каждое касание будоражит огонь внутри, каждое шепотом брошенное слово ярко отпечатывается в подсознании. Сяо чувствует, как слюна стекает по подбородку, но его совершенно не заботит, что это может выглядеть непривлекательным со стороны. Он не должен думать ни о чем, кроме рук Итэра, которые так нагло блуждают по бедрам, чуть щипая чувствительную кожу. — Мне нравится, когда ты такой беспомощный, Сяо, — ладонь нежно скользит между плотно связанных ног, и пальцы чуть надавливают на мошонку, от чего Сяо вздрагивает и дергает бедрами выше, подставляясь под прикосновения. — Тебе ведь понравится, если я везде буду водить тебя на поводке? Словно своего питомца? «Да, да, да…» — проносится в голове Сяо, и он кивает нервно, чувствуя, как рука чуть сильнее сжимается на шее. — Я бы с радостью запер тебя здесь, Сяо, чтобы тебе больше не было больно. Хочу, чтобы ты только стонал от удовольствия и сгорал от поцелуев и моего члена внутри, — тепло шепчет Итэр, а у Сяо уши полыхают огнем, потому что слышать подобное — это что-то невообразимое. Сяо теряется, растворяется, просто плавится от всего происходящего, и ему кажется, что после сегодняшнего дня он нацепит на себя ошейник, вручит поводок прямо Итэру в руки и больше никогда не встанет с колен. Потому что он не хочет принадлежать себе. Он хочет принадлежать только Итэру. Сяо чувствует эту нездоровую привязанность, но ему совершенно не хочется этому препятствовать, потому что Итэр не против. Потому что они поклялись защищать друг друга, и Сяо впервые приходит к мысли, что если придется, то он позволит защитить себя, а не будет биться до смерти, и мысль эта такая приятная, прямо как прикосновения Итэра. — Сяо, все хорошо? — тепло спрашивает Итэр, и Сяо судорожно кивает аж несколько раз, до дрожи опасаясь, что если он помедлит хоть секунду, то Итэр все закончит. Но Итэр и не думает заканчивать. Он щедро льет смазку на пальцы и плавно входит сразу двумя, вырывая из Сяо задушенный всхлип. Сяо такой узкий и горячий, что Итэр невольно улыбается. Он двигает пальцами осторожно, гладит чувствительные стенки, и Сяо всего трясет от этих простых действий. Сяо активнее трется членом о бедро, насаживается на пальцы и стонет так громко, что даже кляп не помогает. Слюни на подбородке начинают раздражать, челюсть уже ноет, а руки болезненно покалывает из-за веревок и того, что Сяо давит на них своим телом, но пальцы — блядски-идеальные длинные пальцы Итэра — перекрывают все неприятные ощущения, разнося по всему телу волны удовольствия. И Сяо так сильно хочет почувствовать в себе член, что если бы не кляп, он бы начал умолять об этом. — Ох, Сяо, какой же ты хороший малыш, — шепчет Итэр, когда добавляет третий палец, и Сяо спокойно принимает их, даже, кажется, не замечая разницы. — И почему мои пальцы в тебе смотрятся настолько идеально? — шепчет Итэр и тихо смеется, когда Сяо издает обреченный всхлип, видимо, ужасно смущенный подобными словами. И Итэр хочет говорить еще больше, смущать Сяо до крайней степени, доводить его до точки кипения, потому что Сяо — это нечто потрясающее, такое родное и близкое, словно частица себя самого. Итэр едва сдерживается, потому что то, как Сяо ерзает на нем и животом едва задевает стоящий член — сводит с ума. Итэр вновь вгоняет пальцы на всю длину, но доставать их не спешит. Задерживается так, чуть сгибает, надавливая внутри, и Сяо почти воет от этих ощущений, дрожит весь и боится, что кончит прямо сейчас, если Итэр не прекратит над ним издеваться. — Не могу поверить, что мне так с тобой повезло, — шепчет Итэр и резко вытаскивает пальцы, тут же оставляя легкий шлепок напоследок. Сяо всеми силами пытается помочь, когда Итэр за плечи поднимает его с себя и перекладывает на кровать. Сяо с трудом подтягивает к себе ноги, упираясь руками и грудью в матрас, и прогибается в спине, едва удерживая равновесие. Минута, пока Итэр раздевается, кажется ему вечностью. Но потом он чувствует себя самым счастливым на свете, потому что головка, легко проскользнувшая внутрь, ощущается так ярко, как никогда раньше. Сяо хотел бы раздвинуть ноги, встать поудобнее, но он не может пошевелиться даже немного. Итэр входит медленно, плавно, и Сяо скулит протяжно и мысленно рассыпается в благодарностях за то, что Итэр такой внимательный, что он никогда не берет силой и не причиняет ненужной боли. — Какой же ты горячий, Сяо, — хрипло произносит Итэр и, наклонившись, шепчет в самое ухо, — Тебе ведь нравится? И Сяо пытается кивнуть, но голова неудобно прижата к кровати, поэтому он согласно мычит, надеясь, что Итэр его поймет. И Итэр понимает. Он вновь встает, впивается пальцами в веревки на спине и плавно выскальзывает, почти полностью, тут же входя на всю длину обратно. И Сяо теряется. Он проваливается в эти ощущения с головой, тонет в захлестнувшем возбуждении и скулит так надрывно, словно всю жизнь мечтал только о том, как Итэр натянет его на свой член. Итэр движется издевательски медленно. Он сам на грани, но безопасность Сяо все еще выше собственных желаний, поэтому он входит плавно, боясь сделать больно. Скользит руками по спине, оглаживает поясницу, касается ягодиц и чуть впивается в них ногтями. А Сяо прогибается все сильнее, сам подмахивает бедрами навстречу и буквально всем телом умоляет начать двигаться быстрее. Итэр вновь оставляет несильный шлепок на бедре. — Ты хочешь, чтобы я ускорился? — спрашивает Итэр, и слышит в ответ нервное согласное мычание. И он, наконец, сдается. Наваливается сверху, опираясь руками по обе стороны от Сяо, и резко меняет темп, начиная почти агрессивно вколачиваться в любимое, податливое тело. Итэр оставляет смазанные поцелуи на плечах и лопатках, постоянно бросая взгляд на пальцы Сяо, боясь пропустить тот самый останавливающий жест. Но Сяо ни разу за это время не задумался о том, чтобы все остановить. Пусть челюсть почти онемела, пусть слюни неконтролируемо бегут по подбородку — все это пусть катится в бездну, потому что Сяо надеется, что это никогда не закончится. Он ничего не видит, не может говорить, не может двигаться — он ощущает себя просто сгустком ощущений в умелых руках Итэра, и это кажется таким правильным, таким окрыляющим, что Сяо сам не замечает, как из глаз начинают бежать слезы, тут же впитываясь в плотную ткань повязки. Итэр что-то шепчет в самое ухо, но Сяо не понимает смысла. Он ужасно сильно хочет кончить, а после — целоваться до беспамятства, утопая в нежных объятиях. И он хочет попросить. Хочет умолять об этом, но все, что он может, это скулить еще отчаяннее и послушно принимать все, что ему дают. Он даже не сразу осознает, что Итэр кончает прям в него, войдя до упора и задерживаясь так на какое-то время. Сяо чувствует жуткую усталость и боль во всех мышцах, но он не двигается, ожидая, пока Итэр придет в себя. Он вздрагивает, когда чувствует ладонь на собственном члене, и ему не нужно много. Пары движений достаточно, чтобы Сяо кончил на простынь, сжимаясь вокруг члена и вызывая у Итэра улыбку. — Иногда я сомневаюсь в том, что ты не божество, — нежно произносит Итэр и, наконец, выскальзывает из Сяо, помогая ему лечь на бок. Первым делом Итэр развязывает веревки с рук, оставляя трепетные поцелуи на запястьях, следом снимает кляп, отбрасывая его в сторону и с волнением наблюдая за тем, как Сяо разминает затекшую челюсть. Остальные веревки летят следом, и Итэр бережно осматривает все тело Сяо на наличие повреждений. И Сяо вновь чувствует подступившие слезы, когда стягивает с глаз повязку и видит, с каким обожанием Итэр его рассматривает и как он искренне переживает, что что-то сделал не так. — Я не хрустальный, Итэр. Мне не страшны синяки, — хрипло произносит Сяо, с трудом ворочая языком. — Просто хочу, чтобы на твоем теле были только следы от моих рук и укусов, а не от веревок, — отвечает Итэр и встречается, наконец, с Сяо глаза в глаза. И Сяо рассыпается от этого взгляда, чувствуя обжигающие дорожки слез на щеках. Он больше не стесняется плакать при Итэре. Он блаженно прикрывает глаза и позволяет обнять себя. Спустя тысячи лет страданий он, наконец, обрел свое счастье.