Нечто. Кошмар из ниоткуда

      НИФовцы последовали по свежим кошачьим следам и вскоре вышли на конец деревни, где поодаль от ветхих домов особняком стояло большое заброшенное здание. Это был очень длинный, вытянутый деревянный трёхэтажный дом. Несмотря на простоту дизайна, его украшал расписной орнамент превосходной ручной работы с высокими стрельчатыми окнами на третьем этаже и резными окнами на первых двух. Правда в большинстве из них были выбиты стёкла, а добрая половина заколочена и переколочена досками, листами фанеры, шифером и прочими деревяшками. Также Масленко подметил, что на некоторую часть разбитых окон установлены ещё и современные стеклопакеты впридачу, причём поставили их явно недавно. Кроме того, дом был оснащён системой отопления в виде пары печных труб, виднеющихся с крыши. Но самая большая и широкая такая труба, являвшаяся по-видимому главной, находилась ровно в геометрическом центре этой постройки. Вдобавок на стенах первого этажа красовались всякие надписи, сделанные разными предметами (Масленко посчитал, что их нанесли местные деревенские ребята, которые вероятнее всего там ошивались), а высокие деревья, со всех сторон окружавшие дом, создавали иллюзию, будто у него очень много дымовых труб, хотя это было вовсе не так. — Улита, Улита! Кис-кис-кис! — принялся ласково подзывать многострадальную кошку Филимонов, призывающе похлопывая себя по коленке ладонью. И животное не заставило себя долго ждать.       Взбеленившаяся Улита взбаламошенно выскочила из-за здоровенных кустов в человеческий рост колышущегося на ветру борщевика и без оглядки стрелой понеслась мимо озадаченных Филимонова и братьев Масленко, да так, что только пятки засверкали. — Что теперь будем делать, Владимир Геннадьевич? — в недоумении вопросил Дмитрий.       Тот после короткой выдержанной паузы предложил: — Мне кажется, нам следует осмотреть этот подозрительный дом…       Собравшись с духом, он с братьями двинулся вперёд, пытаясь отыскать вход в строение. Чуть дальше, за кустами борщевика, показался обрыв с оврагом в низине, где протекал небольшой ручей. Вход находился примерно в ста метрах от неровности ландшафта. Внутренняя сторона загадочного дома, скрытая от глаз посторонних плотным слоём деревьев и живой изгородью бурьяна из зарослей, тоже выглядела удручающе. Всё те же где-то разбитые, где-то забитые окна; всё те же резные наличники; те же торчащие трубы; те же вульгарные надписи… Но на всём фоне значительно выделялась одна очень значимая деталь. Этой деталью и был вход в дом. Он представлял из себя закрытую дверь, на которой не было ни единой надписи, за исключением одного слова: «INFERNO», очень криво начертанного чёрной краской со стилизацией под готический шрифт. Оно очень встревожило Дмитрия и взволновало даже храброго Алексея. — Владимир Геннадьевич, это слово на латыни означает «ад» или «преисподняя»… — испуганно проговорил первый. — Да я и сам знаю, не дурак! — бросил профессор раздражённо. — Это что же получается? Мы сейчас будем входить в ад?! — настороженно вытаращился второй.       Филимонов не ответил, а лишь задумчиво стал рассматривать дом. — Смотрите, Масленко, — внезапно нарушил он тишину, обращаясь к младшему из братьев. — А вот и номер этого дома!       И правда, у края полуразрушенного козырька над входной дверью притулился тусклый и потрёпанный временем адресно-номерной домовый знак квадратной формы. В верхней части было написано название деревни, а чуть ниже более мелко — номер дома: «66». — Нет, товарищ капитан, — ответил Филимонов Масленко-старшему, — сейчас мы в дом не пойдём, ибо он слишком огромен для нас троих, поэтому лучше захватить с собой Кравца с Арефьевым и, желательно, Глызина.       Продравшись сквозь естественный зелёный заслон, исследователи направились обратно. По пути назад к Киселёвым у Филимонова созрела теория, которую он решил незамедлительно изложить братьям Масленко.