Мать гения

      Прошла всего пара недель с тех пор, как Сакумо покинул дом и вернулся на поле боя. Юки довольно тяжело переживала отсутствие мужа, - все-таки она уже успела свыкнуться с мыслью о том, что он дома, что он вместе с ней заботится о Какаши, что нередко по вечерам они вместе засиживаются на кухне, пьют горячий чай и разговаривают о том, о сем. Юки во время таких посиделок часто рассказывала о сыне, о его новых увлечениях и способностях, о том, как он постоянно твердит, что станет великим «совсем как папа» шиноби.       Когда же Сакумо начинал делиться историями о своих миссиях, сложных, простых, иногда запутанных и странных, а иногда скучных или интересных, Юки с удовольствием слушала его, вглядываясь в темно-серые глаза, окутанные дымкой воспоминаний. Она украдкой изучала его профиль: то, как средней длины волосы спадают на лицо, то, как появляются едва заметные ямочки на его щеках, когда он широко улыбается. Сакумо был в одно и то же время серьезным и забавным, милым и хмурым, задумчивым и открытым. Наблюдать за переменами, происходящими с мужчиной дома, было весьма увлекательно.       Наверное, можно сказать, что их знакомство было успехом. Так считала Юки, и, - она надеялась, - Сакумо тоже. Не было криков, ссор и громких противостояний. Молодой человек исправно соблюдал дистанцию первое время, чтобы не пугать свою новоявленную жену. Юки же поначалу из кожи вон лезла, чтобы понравится, но вовремя (после серьезных разговоров и усердных убеждений со стороны мужа) поняла, что это вовсе незачем. Она итак уже нравится. И сыну, и Сакумо (по крайней мере, она с уверенностью могла сказать, что хорошо постаралась на благо их семейных отношений).       Отношения Юки и Сакумо уже вполне можно было назвать дружескими и доверительными. Конечно, одной недели взаимодействия слишком мало для того, чтобы они могли полноценно называться супружеской парой, в которой царит взаимное уважение, почтение и любовь. Хотя, чтобы по праву называться такой парой, должен пройти не год и даже не два. Но в их ситуации нужно было что-то решать, и лучше как можно быстрее. В конце концов, на них лежит ответственность не только за их собственные взаимоотношения, но также и за Какаши. Никто их взрослых не мог позволить себе пренебрежительно отнестись к своему долгу перед сыном.       Хотя какие из них взрослые? Они все те же маленькие дети, которым пришлось раньше принять на себя тяжелый удар жизни и учиться разбираться со всеми возникающими проблемами и препятствиями самостоятельно. У них есть долг. У них есть обязанности, которые они должны выполнять и правила, которые они должны соблюдать.       Юки довольно долго раздумывала над историей их с Сакумо знакомства, которую он рассказал ей ночью в день рождения Какаши. Ей, верно, было всего семнадцать с половиной или около того, когда они расписались. Ему был двадцать один год. Да их же просто принудили! Заставили пожениться и жить как-то с этим всю оставшуюся жизнь! Ведь разводы в консервативном мире шиноби были не такой уж частой практикой. Их едва-едва зародившейся симпатии не дали даже немного пустить корни, ее крохотный росток нагло придавили тяжелым ботинком решения старейшин, Хокаге или кого-то там еще. И благородная почва, на которой могло вырасти что-то действительно стоящее, превратилась в сухую глинистую землю, загубившую все, что в нее посадили.       Девушке было обидно думать об этом, но она упорно продолжала. Как же так можно? И Сакумо не настоял на том, что такой подход неверен. Похоже, он и сам тогда мало что осознавал. Парню навязали архиважное мнение какого-то старика, и он принял все за чистую монету. Они довольно быстро расписались и стали жить вместе. Забавно. Совершенно чужие друг другу люди даже не подумали о том, что им стоило бы смутиться. Они просто нашли друг в друге отдушину. Скорее всего, они и сблизились-то на фоне того, что у них была общая проблема: им нужно было как-то уживаться вместе.       Только у них оставался еще один открытый гештальт. Отсутствие наследника. Грубо говоря, то, ради чего они все здесь и собрались. А спустя каких-то полгода их удачного и такого желанного брака, девушка забеременела. Третий, верно, был доволен выполненной работой, со злом думала Юки.       Конечно, она злилась. Но не на Сакумо и, ни в коем случае, не на Какаши. Она злилась на старейшин деревни, на тогдашнего Хокаге, на их дурацкое решение, которое они с небывалым рвением воплотили в жизнь всего за каких-то полгода. Лишили их собственного выбора. Нет, не то, чтобы Юки была бы против того, чтобы выйти за Сакумо, но ведь в тот момент она совсем его не знала. Ей было страшно даже подумать о том, что она бы заняла тело другой девушки, будучи женой какого-нибудь жестокого и грубого человека. Благо, Сакумо не был таким. И это в нем привлекало.       А деревня? Заполучила себе, значит, наследника великого клана, а потом что? Неужели Сакумо даже ни на минутку не задумался о том, что против него планируется какой-нибудь заговор? А вдруг таким образом его попытаются сместить или, чего хуже, навредить ему? Может, именно поэтому ее муж никак не может выбраться с поля боя дольше, чем на неделю?       Юки была вне себя от ярости. Но, к сожалению, выплеснуть ее было некуда, так что она плакалась услужливо раскрывшему свои странички дневнику. Ей было жаль. Искренне жаль. Сакумо, Юки (девушку, чье место она незаслуженно заняла), Какаши.       Сына было особенно жаль. Ее сердце разрывалось, когда недавним утром она проснулась и увидела, как на полу в гостиной рано-рано, еще до восхода солнца, сидит Какаши, заливаясь горькими слезами и содрогаясь в рыданиях. Он сжимал в руках клинок, который подарил ему отец (они с Юки уже на следующий день выдали ребенку подарки. Он был неподдельно счастлив, держа в одной руке боевое танто, а в другой тяжелый томик «повести о Бесстрашном Шиноби») и, громко всхлипывая, невнятно бормотал, что папа ушел.       Да, папа снова ушел не попрощавшись. И Юки знала о том, что он исчезнет уже в скором времени, - он ведь предупреждал ее, что не сможет задержаться надолго. Но Какаши так привязан к своему отцу. Он занимает очень важную нишу в его жизни. Малыш так сильно страдал. Юки тогда почти пол дня просидела на полу со всхлипывающим безутешным сыном, крепко прижимая его к своей груди.       Нежно поглаживая мягкие светлые волосы, она обещала, что совсем скоро папа вернется, причем, насовсем. Она тоже плакала в тот день, но поздним вечером, в подушку, когда ночь уже вступила в свои права. Юки и сама не могла понять, от чего ей больнее, - от мук сына или от собственных.       Какаши в тот же день попросил маму сшить для него маску поскорее. Они вместе отправились в магазин и закупились необходимыми материалами. Позже, уже ближе к сумеркам, Юки выдала малышу готовый товар. Какаши скрылся в ванной и долго-долго не выходил оттуда, а после, когда все же покинул свое временное пристанище, то был спокоен и сосредоточен. Одни только покрасневшие глаза выдавали его боль с головой.       На вопрос матери о том, почему маска ребенку понадобилась как можно быстрее, он ответил просто:       - Я слишком обижен на папу, чтобы смотреть на него в зеркале.       Вот так. С тех пор он снимал ее только когда они вместе проводили время или перед сном. Юки была не на шутку взволнована подобным поведением, но уже через несколько дней Какаши снова начал щебетать о том, что «я должен рассказать и показать папе», поэтому она выдохнула и немного расслабилась.

***

      Время шло, Какаши с каждым днем веселел все больше и больше. Примерно раз в пару недель к ним забегал Хокко с новостями. И если поначалу Юки все еще вздрагивала от испуга, когда видела пса, то вскоре она окончательно привыкла к нему и даже порой могла почесать его за ушком, при условии, конечно, что он не против. Она часто в подробностях рассказывала ему о том, как проходит их с Какаши жизнь, надеясь, что Хокко сможет передать все Сакумо, чтобы тот с улыбкой вспоминал о них. Вряд ли она догадывалась о том, что он и не забывает о них ни на минуту, о том, что он сражается, выкладываясь на полную, только для того, чтобы поскорее вернуться домой.       Буквально спустя несколько дней Сакумо получил небольшую записку от жены. Он перечитал ее несколько раз, прежде чем позволил скромной улыбке коснуться его губ.       «Какаши хочет записаться в академию. Я не знаю как поступить, решила посоветоваться с тобой. Пять лет – подходящий возраст? И что там преподают? Его же не научат плохому, да? Ох, что-то я волнуюсь… Передай ответ через Хокко, пожалуйста. Можешь не торопиться, я поговорю с Какаши, он дождется.       Мы скучаем. Возвращайся скорее. Юки»       Ответ не заставил себя долго ждать, и уже через неделю Юки провожала сына в школу шиноби. Конечно, Сакумо постарался унять все волнения девушки, сказав, что в академии преподают лишь основы: метание куная, немного тайдзюцу и ниндзюйцу, а также базовые предметы, вроде письма, чтения, математики и географии, но, как порядочная мать, она все равно очень беспокоилась. С одной стороны могло показаться, что она носится с Какаши, как курица-наседка с яйцом, но, на самом деле, Юки старалась не показывать своих беспокойств, и у нее получалось. О ее мыслях и чувствах знали только Сакумо, и, пожалуй, Хокко: тот чувствовал, что на душе у нее неспокойно и потому всячески старался отвлечь ее. Девушка очень ценила этот жест.       С поступлением Какаши в академию Юки внезапно осознала, что ей совсем нечем заняться. Не то, чтобы ей было скучно, нет, она вообще не любила тех людей, которые скучают: всегда можно найти какое-то дело, полезное или же интересное, чтобы себя развлечь, так она считала. Но, поняв, что все свое свободное и несвободное время она посвящала сыну, Юки решила подумать о том, чтобы вернуться на работу, которой занималась до рождения Какаши.       Только сейчас она стала задаваться вопросом: «Почему, когда Какаши уже достаточно вырос, она не вернулась к своему занятию?» Возможно, она руководствовалась тем, что ее муж достаточно зарабатывает, чтобы обеспечивать их семью в одиночку. Быть может, ей просто не с кем было оставить своего малыша. Как бы там ни было, - решила она, с воинственным настроем расправив плечи, - нужно возрождать свои навыки и продолжать работать.       Отыскав в ящиках свои старые книги по дипломатии, улаживанию конфликтов, политике и проведению переговоров, она, вооружившись чаем, занялась повторением пройденного. Вернее, пройденного бывшей версией себя, - она то никогда ничего подобного не читала и не учила. Но начинать никогда не поздно.       Итак, время летело довольно быстро. Утром Юки провожала Какаши в академию, дорога проходила за разговорами и шутками, затем она садилась заниматься, а ближе к вечеру встречала сына дома, слушая его рассказы о прошедшем дне. В общем и целом, жизнь была рутиной. Но это всех устраивало, ведь резкие перемены часто несут за собой неприятности и дискомфорт.       Так в один вечер Какаши рассказал маме о своих одноклассниках, которых у него, кстати, было довольно много. Правда, наиболее часто в его историях фигурировали одни и те же имена: Обито, Гай, Асума, - мальчишки, с которыми он подружился. Юки было интересно все: от его взаимоотношений с одноклассниками до занятий, которые проходили в академии. На выходных Какаши нередко показывал маме свои приобретенные навыки метания кунаев и сюрикенов, - хоть его этому и учили Сакумо с Минато, - теперь в цель попадали 9 снарядов из десяти. Ребенок был счастлив. Он также рассказывал Юки о том, какие упражнения они выполняют для укрепления мышц, а позже и показывал их.       Юки была так горда своим мальчиком. Она, конечно, хвалила его, но в меру, считая, что чересчур сильное превознесение талантов, которые еще находятся на стадии развития, могут сделать Какаши заносчивым и тщеславным. Хотя, все же, уверенность в себе в профессии шиноби, безусловно, очень важна, и как раз ее Юки подпитывала. Она знала, что в экстренной ситуации нужно уметь быстро принимать решение. Даже если оно неправильное, нужно быть непоколебимо стойким.       После школы Какаши стал часто пропадать, - он гулял со своими новыми друзьями. Поначалу Юки волновалась, но потом, подумав, предоставила сыну возможность стать самостоятельным. В конце концов, не всю же жизнь он будет рядом с ней, ей нужно быть к этому готовой. Она не может оставить его возле себя и не делить ни с кем.       По возвращении домой он часто с восторгом делился с мамой тем, как хорошо провел время, что они с ребятами успели сделать и куда попали. Ситуации, в большинстве своем, были курьезными и занимательными для детского кругозора. Юки же поддерживала общий настрой, с улыбкой думая о том, как она счастлива, что Какаши нашел товарищей своего возраста. Все-таки узнавать что-то новое вместе с тему людьми, для которых все также, как и для него, захватывающе и любопытно – намного приятнее.       Примерно спустя две-три недели усердных занятий Юки почти полностью восстановила все свои знания и умения, после чего написала главе деревни о том, что снова готова приступить к работе. По большей части это было несложно, ведь когда-то она уже видела и читала все это. Поэтому она решила рискнуть и отправиться на свою первую за последние годы миссию. Ей и самой было очень любопытно, что же это в сущности такое – прийти в другую деревню, защищать интересы своего небольшого государства. Девушка несколько дней была в предвкушении встречи с Хокаге, - они все еще не были знакомы, лишь заочно.       Лишь одно не давало Юки покоя – с кем ей оставить Какаши на период миссии? Конечно, можно было бы попросить Кушину, но в последнее время ее совсем не видно. Минато тоже, скорее всего, очень занят. Да и неудобно это – напрягать кого-либо своими делами. Оставалось два варианта: первый – оставить сына одного дома, что совсем не предпочтительно, и второй – взять его с собой, если будет такая возможность.       В один из спокойных, все еще по-летнему солнечных, но с прохладным ветерком, дней Юки, сидя за столом за работой, услышала стук в дверь. Торопливо передвигаясь по дому, она открыла дверь. На пороге стоял совсем еще молоденький паренек, держа небольшой свиток в ладони. Он учтиво поклонился жене главы клана Хатаке и передал ей свою ношу, после чего исчез с хлопком, растворившись в белом дыму. Юки даже не успела его поблагодарить.       Войдя в дом она распечатала и прочла послание. Уважаемая Хокаге, Цунаде Сенджу, приглашала ее к себе на ковер, чтобы обсудить ее будущую миссию. У девушки перехватило дыхание от радости, - деревня Скрытого Листа все еще нуждается в ней. Она зажмурилась с улыбкой и, сжав кулачки, с восторгом затопала по полу, пытаясь усмирить безграничное ликование, зародившееся где-то в районе живота и поднимающееся к груди.       Потом она резко выдохнула, нахмурилась и сделала крайне серьезный вид. Не хватало еще, чтобы кто-нибудь увидел, как она тут балуется и резвится, словно дитя малое. Она теперь ответственное лицо – член одного из самых известных кланов в деревне, добросовестный дипломат Конохи и прилежная мать.       «Соберись в конце концов, Юки!» - одернула она себя.       Успокоившись, она быстро собралась и отправилась в резиденцию с воинственным настроем отлично выполнить предстоящую миссию. У ворот ее встретила пара шиноби, которые стояли на посту, неся службу часовых. Они растворили перед ней широкие двери и впустили внутрь, после чего один из них вызвался проводить ее к Госпоже Цунаде. Это было весьма кстати, ведь Юки совершенно не знала, в какую сторону ей двигаться, чтобы прийти в назначенное место.       Как только они дошли до нужного кабинета, где девушку уже ждали, молодой парень, что был ее провожатым, откланялся и убежал на пост. Юки несколько раз вдохнула и выдохнула, успокаиваясь. Она догадывалась, что за дверью уже знают о ее присутствии, - гражданские, конечно, не могут пользоваться чакрой, но это еще не означает, что в их телах ее совсем нет. Есть, правда, очень мало. Но этого достаточно для того, чтобы шиноби могли почувствовать ее.       Набравшись смелости, она четко постучала в дверь, а услышав властное «войдите», замешкалась, но вошла. Чувствуя небольшую неловкость, она поклонилась главе деревни и стала разглядывать ее кабинет, дабы отвлечься от своего волнения. Хокаге же с интересом рассматривала свою гостью.       - Присаживайтесь, - сказала она, тон ее стал мягче. – Хатаке-сан, верно? Мы еще не знакомы. Меня зовут Цунаде Сенджу.       - Очень приятно, Цунаде-сама, - Юки присела за стол напротив женщины и склонила голову, смотря себе под ноги. От ее собеседницы исходила сильная аура, и девушка никак не могла найти в себе сил сказать что-то еще. Собравшись с мыслями, она решила, что должна быть увереннее, иначе никакой миссии, ради которой она так упорно трудилась последние недели, ей не видать. – Я здесь по поводу миссии, - она робко улыбнулась и посмотрела в светло-карие, по-матерински добрые глаза напротив. Ее очень удивил этот неожиданный контраст.       - Да-да, точно. Тогда перейдем к делу, - Сенджу стала перебирать бумажки на своем столе, видимо, ища то самое задание. – Неподалеку от нашей деревни есть небольшое поселение, - она вытянула из белой кучи листок и передала его Юки, - которое закрыто для посещения. Оно окружено горами, и вход туда есть лишь с одной стороны. Тем нашим шиноби, что отправляются на миссии в ту сторону, постоянно приходится тратить много времени, чтобы обойти поселение и двигаться дальше.       Юки задумчиво кивала, смотря на небольшой участок карты, что был распечатан на листе. Она уже понимала, к чему ведет Хокаге, и пыталась придумать правильный ход действий.       - Нам хотелось бы получить разрешение проходить сквозь эту деревушку, но в таком случае придется проделать еще один выход. Что, в целом, не проблема, это мы тоже возьмем на себя.       - Поняла вас, - соглашалась девушка, теперь смотря на собеседницу. – Что мы можем предложить им в ответ? Мы ведь не знаем наверняка, почему это поселение закрыто для посещения.       - Думаю, мы можем обещать им протекцию. И также долю полезных ископаемых, которые могут быть добыты во время бурения горы, - Цунаде говорила твердо, словно уже была уверена в положительном исходе миссии. Юки даже обрадовалась такому настрою. Ей доверяют такое важное дело – это очень здорово.       - Ага, хорошо, - пробубнила Юки себе под нос, старательно запоминая всю информацию, которую получала. – Тогда у меня будет еще пара вопросов к вам и я могу выдвигаться.       - Слушаю тебя, - Цунаде с интересом подалась вперед, опираясь руками, сложенными в замок на стол. Два тонких хвостика, что до этого болтались за ее спиной, теперь перебежали на плечи. Хатаке была готова признаться, что этой женщине нельзя дать больше двадцати пяти, несмотря на то, что она была ровесницей Джирайи. На ее лице все еще не было морщин, оно было светлым и приятным. Ореховый оттенок глаз будто бы с теплом рассматривал ее визави. От Цунаде ощутимо веяло женственной энергией, которая смешивалась со скрытой внутри мощью и силой. Юки в тайне восхищалась ею.       - Могу ли я взять с собой своего сына? – замявшись, спросила она. Под острым взглядом Хокаге она чувствовала себя неспокойно, но старалась выглядеть максимально уверенно, так как помнила о главном правиле переговоров, которое вывела для самой себя: если хочешь, чтобы твое мнение было услышано и воспринято верно, ты и сам должен быть тверд в нем.       - Зачем? – Цунаде едва заметно прищурила глаза.       - Его отец сейчас на войне, а он еще слишком мал для того, чтобы оставаться дома в одиночестве.       - Ах, да, Сакумо, - Сенджу невесело улыбнулась, посмотрела на свой стол, затем снова на Юки. Нахмурив брови, она тяжело вздохнула. – Я думаю, пора возвращать его семье. Насовсем.       Казалось, сила, с которой сердце Юки сделало последний удар, могла проломить грудную клетку. Все в ее душе радостно возликовало, и как бы она не пыталась скрыть свой восторг, Цунаде заметила промелькнувшую в ее глазах светлую искру и услышала тихий резкий выдох, - единственное доказательство удивления девушки.       - Это… - Юки кашлянула в кулак, отвернувшись. В горле резко пересохло, щеки стали теплеть, - это было бы здорово. Спасибо, - придя в себя, девушка вернулась к разговору. Она как могла сдерживала картинки воссоединения их семьи, возникшие в ее голове. – Так что по поводу Какаши, Цунаде-сама?       - Ты в своем праве, - Хокаге развела руками. – Решай сама, это не запрещено. Миссия не из опасных, у вас будет надежное сопровождение.       - Хорошо.       Юки поднялась со своего места; перекинувшись парой фраз с главой деревни, она поклонилась ей и в хорошем настроении направилась домой. Все складывалось хорошо – она получила миссию, Какаши впервые выйдет из деревни и посмотрит на мир вне стен Листа, так еще и Сакумо вернется домой.       Воодушевление, зародившееся где-то в животе девушки, стремительно поднялось к груди и растаяло где-то там, заставив Юки остановиться посреди аллеи и крепко обнять саму себя руками, чуть сжимая. Счастье счастьем, но ей нужно сохранять лицо. Все-таки она не просто кто-то там, а Хатаке-сан.       Юки снова с улыбкой зажмурилась и крепче сжала кулачки. Что в сущности значит быть женой Сакумо Хатаке? Воспитывать его сына? Ждать его с войны? Поддерживать порядок в доме и готовить ужин? Девушка часто по вечерам перед сном задумывалась о том, каково же быть женой. Матерью она стала внезапно и бесповоротно. Но она не жалела об этом ни минуты. Ответственность, свалившаяся на нее, как снег на голову, была ей приятна. Она полюбила сына всей душой.       Но перед тем, как полноправно стать женой Сакумо, у нее есть достаточно времени на раздумья. И если до их знакомства она немного боялась его, то сейчас, после их встречи, она поняла, что этот человек мог причинить боль кому угодно, кроме собственной семьи. А раз уж она волей неволей стала ее членом, то нужно ее принять. И он исправно справлялся с этой задачей.       После того, как первый шок от его прихода прошел, Юки стала все чаще присматриваться к нему. Просто из интереса, не более. Ей же еще жить с этим человеком. И, как она могла судить по своим наблюдениям, Сакумо был очень добрым и милым молодым человеком. Старше ее всего на четыре года, он был в разы умнее и опытнее. Это подкупало и очень нравилось Юки. Ведь намного интереснее общаться с человеком, который может много чего интересного рассказать, а также многому научить. Так она медленно, но верно, все больше и больше узнавала о мире шиноби, его правилах и устоях, с помощью мужа.       Ей льстило то, что Сакумо заботился не только о Какаши, но и о ней. Он постоянно обращал на нее внимание, воспринимал ее исключительно как женщину, друга, мать его ребенка. Поначалу Юки думала, что он просто пристально наблюдает за ней, потому что не доверяет и ждет предательства. Но со временем он расслабился. Девушка доказала свою верность новоприобретённой семье, Сакумо же изо всех сил старался сделать ее жизнь комфортной.       Иногда Юки даже думала, что он перегибает с этим. Но он никогда не был навязчивым или раздражающим. Все разговоры с ним были увлекательными для обеих сторон, шутки смешными, забота настойчивой, но нужной и обусловленной. Девушка никак не могла понять, что он имеет ввиду, когда ненавязчиво подмигивает ей или снижает тон голоса, шепча ей что-то секретное. В такие моменты она, как правило, смущалась, краснела и скрывалась за своими темными волосами.       Ей нравились те две недели, что он провел с ними. Нравилось, как Сакумо порой ненавязчиво касался ее, как порой в шутку приобнимал ее, прижимая к крепкой груди, нравилось чувствовать постоянное тепло и уют, которые он дарил своей светлой улыбкой. А наблюдать за ними с Какаши так вообще одно удовольствие: они, похоже, и сами не замечали, насколько сильно были похожи.       Когда она задавала вопросы, над которыми им приходилось подумать, они чесали затылок, вороша серебристые волосы. Когда улыбались, оттого, что один уголок улыбки приподнимался выше другого, на левой щеке у каждого появлялась маленькая милая ямочка. Когда они были злы, недовольны или чем-то раздражены, они совершенно одинаково хмурили брови, поджимая губы.       Самым смешным, пожалуй, Юки находила ситуации, происходящие каждое утро. Ей было тяжело проснуться рано, но порой она просыпалась раньше мужчин и шла готовить завтрак. Когда же было пора будить их, Какаши и Сакумо сами входили в кухню и садились за стол. У обоих глаза еще слипаются, а оттого лишь слегка приоткрыты, руки обхватывают торс, стараясь сохранить тепло после сна внутри, а сами они съежившись, вжимают шею в плечи, в поиске удобного положения. Волосы обоих растрепаны и спадают на лицо.       Как только они получают по кружке горячего чая, тут же обхватывают его обеими ладонями, наклоняясь, вдыхают пар, клубящийся над кипятком, и лишь только после этого небольшого ритуала они, окончательно расслабляясь, садятся ровно. Юки каждый раз усмехается их поведению. Отец и сын, что с них взять?       Можно было долго рассуждать о том, почему девушке нравится проводить время с Сакумо. Но, как говорится, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.