why i fell for you

Нормальной реакцией Бакуго на людей всегда была агрессия. Язык, на котором он говорил и говорит, никогда не был простым, потому что Кацуки Бакуго не мог быть простым. Ничего в его существе или в его жизни не могло быть обычным. Язык Бакуго требовал от взаимодействующих всей отдачи, всех нервов и целого вагона решимости. В жизни Кацуки Бакуго был лишь один человек, подходящий под все три критерия. Изуку был подходящим с детства. Может быть, это обуславливалось как раз тем, что знал он Кацуки с этого самого детства. Глупый ребенок, отдающий всего себя любому делу, хранящий в себе целый мир и, пожалуй, лишнюю тонну нервов, приправляющий все это больной решимостью. Деку был идеально подходящим ему, Бакуго. И это стало главным камнем преткновения, потому что Кацуки оказался не готов осознавать и тем более делить себя с кем-то ещё. Мидория Изуку слишком хорошо ложился в уравнение его, Кацуки, жизни, чем вызывал ещё больше подозрений. Ему понадобилось достаточно много времени и непозволительно много пиздюлей, чтобы понять простую истину. Единственное простое, что было в жизни Бакуго с самого детства. Изуку нужно быть рядом. Изуку нужен ему рядом. Нормальной реакцией на людей для Бакуго была агрессия. Раздача тумаков Деку была всего лишь изощрённым способом поговорить. Осознавая это сейчас, Кацуки готов был признать, что просто не умел иначе. Через боль, казалось, Изуку лучше всего поймет его. Так было всегда, потому что только так Бакуго и общался. Единственным методом проявления честности по отношению к миру являлся бой. Но сейчас, когда Изуку в его руках, это кажется... Неправильным. Кацуки не хочет говорить так, как он привык. Одновременно с этим изнутри разрывает чувство, побуждающее накинуться и взорвать. Мидория кажется невыносимо близким, вместе с тем недостаточно впечатанным в его, Бакуго, душу. И хочется протянуть к нему руки. Чтобы опять сделать больно. Оказаться так близко, как Бакуго может оказаться, только причиняя боль. Изуку смотрит на него своими распахнутыми глазами, говорит свое нежное "Каччан", всем существом примыкает к нему с намерением сделать приятно. Кацуки смотрит на него в ответ, сжимая кулаки, не желая вновь видеть, как эти глаза переливаются влажным сиянием и, одновременно с этим, страстно мечтая прикоснуться. Сделать больно. В жизни Кацуки ничего не бывает просто. И просто сдаться он тоже не может. Он ищет способ, как больную свою помешанность перевести в иное русло. Как научиться говорить. Подобие решения приходит к нему, когда они ссорятся. Изуку злится, у него хмурятся брови и сжимаются кулаки. Он весь напряжен, поблескивает этим напряжением как электричеством, и дело вовсе не в причуде. Кацуки вновь чувствует бурлящее внутри желание уничтожить. Разорвать и впечатать в себя. Показать, насколько ему не нравится ссориться. Изуку подходит невыносимо близко, сверкая этой тупой решимостью в глазах, и последней связной мыслью в голове Бакуго мелькает осознание того, что щеки у Деку пиздец как похожи на зефир. Хочется откусить нахрен кусок. Кацуки и кусает. Сначала он просто хватается за мягкую кожу зубами, прерывая злобные возмущения. На языке бархат, внутри разгорается жажда вцепиться и не выпускать. Бакуго сжимает челюсть. Изуку вскрикивает, потому что Бакуго действительно пытается прокусить его кожу. У Кацуки в голове мысль о том, что сожрать Деку было бы неплохо. Изуку не дёргается, стоит и ощущает, как чужие зубы впиваются все сильнее. В груди у Бакуго то рьяное желание изничтожить доходит до пиковой точки, заставляя с рыком вцепиться в чужое тело ещё и руками. Сжать, прижать ближе, слиться воедино. Мягкий болезненный звук кажется Кацуки наградой. Чувство внутри утихомиривается, сворачиваясь в тугое колечко вокруг жизненно важных органов и затихая. Оно проснется позже. Вместе с тем разжимается и его челюсть. Он отходит на шаг, разжимая пальцы, впившиеся в чужую плоть, и складывает руки в карманы, а ещё от его агрессии, кажется, остаётся малое. Изуку смотрит на него ошарашенно, у него на щеке слюнявый след чужих зубов. Бакуго не удивится, если вскоре этот след нальется кровью и будет выглядеть как наижутчайший синяк. Бакуго ничего не говорит, потому что уже все сказал. Деку ничего не говорит, потому что уже все понял. Ссора сама себя изживает.

***

Естественной реакцией на людей для Бакуго всегда была агрессия. Чем сильнее он бил, тем отчаяннее желал понимания. Решение крылось лишь в том, что Изуку Мидория был единственным, кто умел понимать язык Кацуки Бакуго. И единственный был способен вынести последствия. Потому что решился. Синяки не сходят с молочной кожи, покрывая ее всюду, где можно дотянуться. Но когда о них спрашивают, в мягких чертах проглядывается удовлетворение. Кацуки учится любить Изуку не так отчаянно, как всю свою жизнь.