Till death

— Мне кажется, я выгораю, — слишком ожидаемая фраза в их ситуации. — Ты просто себя накручиваешь, — наглая ложь. — Ты так думаешь? — зацепился пальцами за одеяло, подтянул к себе. — Я уверен, — погладил по голове; пушистые после мытья волосы примялись. — Но мне плохо, — шморганье носом; хватается за чужие руки, прижимает к себе. — Тебе просто нужно поспать, — поглаживает плечи, шею, щёки. — Ты останешься со мной? — прикрывает глаза, когда пальцы слегка касаются губ. — Конечно, — отпускает; осторожно ложится рядом. — Расскажи что-то хорошее, — жмётся к теплу, слабо улыбается на объятия. — Я видел красивый закат, — хочет потянуться к телефону, чтобы показать, но отвлекается на жалобный скулеж. — Это нейтральное, расскажи хорошее, — цепляется за чужую футболку сильнее, тянет на себя, преданно смотрит в глаза. — Я не знаю, — растерянно моргает, когда они соприкасаются лбами. — Ты любишь меня? — вот так просто, прямо и без намёков. — Да, — улыбается, когда пальцы сжимают чужую руку. — А будешь скучать, когда уедешь? — губы целуют щёку, прижимаются к самому уху. — Конечно, — убедительно; второй рукой касается чужого затылка. — Клянись, — дыхание тяжёлое, хриплое, горячее. — Клянусь, — покалывание в месте прикосновения языка. — Ты такой хороший, — возвращается к щеке, целует ещё раз. — Ты тоже, — взгляд падает на чужие губы. — Ты врёшь, я ужасен, — глаза в глаза; понятия не имеет, что делать дальше. — Ты лучший, никогда не сомневайся в этом, — мягко улыбается, взъерошивает волосы на затылке. — Тогда поцелуй меня, — приоткрывает губы, медленно облизывает их языком. — Хорошо, — рука сжимает пальцы; вторая съезжает на щёку. — Пожалуйста, — шепчет с надрывом, тянется за новым поцелуем. — Сколько угодно, — снова и снова; не помнит, как двигаться, как дышать, как жить. — Я так тебя люблю, — осторожно кусает за щёку, тут же гладит то место пальцем. — Я тебя тоже, — сам не замечает, как краснеет; поднимает чужой подбородок чуть выше. — Ты всегда будешь меня любить? — звучно причмокивает, снова целует. — Всю свою жизнь, — отвечает; держит сползающее одеяло. — А после? — заботливо смотрит в глаза, убирает длинную чёлку. — А после не будет нас, — грустно улыбается. — Тогда я хочу любить тебя до смерти, — обнимает, прижимается щекой к ключице и тепло выдыхает в шею. — До смерти, — обнимает в ответ; укутывает в одеяло с головой.