мы?

Холодные лучи утреннего декабрьского солнца неумолимо стучатся в неприкрытое жалюзями стекло высотки. Восьмой этаж слишком близок к золотистым нитям, струящимся сквозь большое панорамное окно. Светло. Тепло. Не от солнца. От слоев двух толстых одеял и включенных на ночь батарей. Бледная, но не по девичьи - хрупкая и тонкая, а сильная ладонь, с нежеланием вытянутая из под теплого одеяла, сонно прошарила по пустому месту постели слева от себя. Жан бы и дальше лежал и наслаждался утреннем сном в по-домашнему уютном номере гостиницы. С Джереми любое место казалось теплым и этим самым по-домашнему уютным. Однако медленно скинув одеяло с головы, Жан не увидел возле себя желаемого человека. Лишь примятая половина Джереми говорила о том, что он все таки был здесь и оставил свое место относительно недавно. Жан, еле разлепляя глаза, садится на кровать. Остаток одеяла падает с голых плеч, обдавая тело неприятным холодом пустой комнаты. Моро ёжится и громко выдыхает в нежелании выползать из нагретого укрытия. Он по-прежнему сонно трет глаза и осматривает комнату. Времена, когда все это казалось немыслимой шуткой давно прошли. Жан не пугается отсутствия Джереми. Он знает, тот где-то рядом. Он должен быть рядом, потому что Джереми последний, кто способен на предательство. Они прошли этап недоверия еще тогда, в прошлом году, когда ровно год назад создали совместный уютный уголок на двоих. Тогда, когда Жан, все еще двигающийся в сторону жалких попыток доверять кому-то, кроме себя, вслепую наткнулся на заботу и понимание со стороны новой командой и лаской во взгляде со стороны их прекрасного капитана. Жан кинул отстраненный взгляд в сторону окна. Интересно, сколько денег родители Джереми отвалили за этот номер, чтобы сделать им обоим новогодний подарок. Жан точно помнит, что перестал бояться Мистера и Миссис Нокс еще после четвертой поездки к ним домой. А воспоминания о том, как радушно они приняли Жана в свою семью - далеко не как простого друга их сына - заставляло Жана улыбаться еще долгое время после. В соседней комнате что-то тяжело громыхнуло и столешницу кухни, и Жан убедился в том, что Джереми находился там. Вслед за грохотом приоткрылась дверь в спальню. Взволнованным взглядом Джереми окинул комнату и задержал его на сидящей на кровати фигуре. - Я разбудил тебя? - И не дав Жану времени отрицательно покачать головой, произнес. - Прости. Безэмоциональный взгляд, застывший на лице Моро еще минутой назад, сменился на смелую улыбку. Джереми остановился в дверном проеме и хотел что-то сказать, но словно что-то вспомнил и быстро пробормотал. - Посиди еще минутку. Почти готово. Жан не понял, что он имел ввиду, но, почуяв аромат свежей выпечки, догадался о нетерпении всегда спокойного возлюбленного. Джереми появился в проеме снова, как и обещал, ровно через минуту, неся тарелку с оладьями, неглубокую пиалу с дольками апельсинов и двумя большими кружками кофе на подставке. Жан продолжал улыбаться, словно все, что ему сейчас было нужно - это Нокс, старающийся поставил поднос с едой как можно аккуратнее на прикроватную тумбу со стороны Жана. Жан зазывающе похлопал по постели возле себя, и Джереми, приняв молчаливое приглашение, сел, но не на свободное место, а на его бедра. Жан смотрел на него не отрываясь и улыбался, улыбался, улыбался такой не скрываемо счастливой улыбкой. - Когда я просил не дать мне проспать до обеда, я имел ввиду просто потрясти за плечи и заставить проснуться, а не простоять все утро на холодной кухне в одиночестве. - Эта кухня хорошо прогрета. Джереми пропустил наигранное недовольство Жана мимо ушей. Он мягко переплел свои пальцы с тонкими бледными пальцами Моро, не отрывая от него взгляд. Взгляд, на который Жан не мог надеяться еще в прошлом году, но который, благодаря усердной работе с психологом постоянным приемом нужных медикаментов, стал так сильно желаемым последние десять месяцев. Потому что Жан видел не просто улыбку в глазах человека напротив. Он видел в нем желание, заботу и неприкрытую ничем любовь. Жан был бы дураком, если бы отрицал тот факт, что Джереми буквально светится каждый раз, стоит Жану улыбнуться ему. Жан прекрасно понимает, что так же вызывающе открыто выглядит сам, стоит Джереми лишь сказать ему что-то личное, что-то, что останется между ними и не будет доступно другим. Жан перестал бояться улыбаться еще тогда, когда один в глубине души желанный капитан в темном игровом зале после тренировки непривычно неловко шептал о своих чувствах, словно боялся, что кто-то может их услышать, забрать Жана себе. А Жан, как маленький ребенок, заворожено слушал тихий голос и молился всем богам, чтобы это не было галлюцинацией. И это не было его сном, потому что после неуверенного кивка, Джереми вполне ощутимо взял его ладонь в свою - Жан отчетливо помнил дрожь в своих руках. Как загнанный зверь, он лишь прошептал. - Ты не обманываешь? И боль, отразившаяся на лице Джереми говорила красноречивее слов - говоря о своих чувствах, Нокс не лгал. На тот момент они уже жили в одной комнате, деля ее с еще одним членом команды. Но в тот вечер Троянцы ушли праздновать открытие весеннего сезона, оставив двоих - своего солнечного капитана и их нового члена семьи в распоряжение друг другу. Жан только потом понял, что, скорее всего, ребята просто предполагали, что рано или поздно Джереми признается. Жан был единственным, кто до последнего отказывался верить в красноречивые взгляды Джереми и его попытки заботы в свою сторону. Джереми мягко поглаживал подушечкой большого пальца тыльную сторону ладони Жана, словно успокаивал, манил к себе своей нежностью. И Жан не прочь быть манимым всем, что связано с ним. Нокс медленно наклонился к лицу Жана, но тот, вместо того, чтобы поднять лицо, накрыл его губы ладонью и отвернулся. Джереми это ничуть не смутило, потому что Жан научился говорить ртом - буквально говорить о своих мыслях, чувствах и дискомфорте. И то, что Жан молча отвернулся от него означало лишь одно - через мгновение он объяснит причину. Эту привычку ему муторно и долго вбивал Джереми, в попытках сказать Жану, что он может делиться с ним своими эмоциями. Из Нокса вышел на удивление хороший учитель. В следующую секунду Жан произнес. - Дай мне две минуты умыться. Джереми под его ладонью засмеялся и быстро слез с его ног. Жан шел в ванную в спешке, стараясь не упустить момент прекрасного утра. Когда Жан вошел в комнату во второй раз, Джереми так же сидел на кровати, копаясь в телефоне. Но стоило Жану сесть рядом, как тот тут же убрал мобильник в сторону. - Я не повар, но думаю, получилось не слишком ужасно. Жан поставил поднос с тарелками и кофе посередине и без приглашения взял один из оладушков в рот. Джереми явно умалял свои кулинарные способности, потому что вкус был потрясающим. - Это очень вкусно, ты никогда не говорил, что умеешь делать оладьи. Джереми с привычной улыбкой пожал плечами. - Раньше и не для кого было, только недавно начал учиться. То, что Джереми так открыто признался, ничуть не смутило Жана. Джереми не стеснялся проявлять свою любовь, но не требовал того же от Жана. Поэтому Жан тайком учился у него сам. В их отношениях языком любви были не только действия, но и слова. Джереми быстро прикинул, что с тяжелым прошлым Жана слова имеют такой же вес, как и действия. Джерем терпеливо - из раза в раз - повторял Жану о его красивой улыбке и прекрасных глазах, стоит ему лишь улыбнуться и впустить на веки маленькие милые морщинки. И спустя сотню таких слов Жан все таки начал верить ему. Джереми невероятно сильно нравилось, когда Жан гладит его по голове, поэтому когда они остаются наедине или уставший Нокс кладет голову ему на плечо, Жан нежно вплетает пальцы в его непослушные курчавые волосы и гладит так мягко, насколько вообще способны дрожащие от волнения ладони. Жан знает, Джереми любит бананы и не очень - манго. Любит ложиться рано и пьет черный чай перед сном. Он любит кофе с молоком и двумя ложками сахара, и терпеть не может, когда его отвлекают в моменты желания побыть с Жаном наедине. Все это он знает, потому что он хочет понимать Джереми всего. Хочет доказать, что в их отношениях он - не балласт. Что он тоже готов работать над их будущем и прикладывать усилия, чтобы это будущее стало общим. - Мама звонила, пригласила на ужин, когда будем уезжать отсюда. Я сказал, что отвечу, когда поговорю с тобой. Что думаешь? Жан кивает быстро и уверенно. Джереми любит своих родителей, а они - его. А еще они любят Жана, который давно стал частью их дружной семьи. - Давай, только пройдемся по магазинам, надо купить им подарки. Жан вытирает крошки с губ, когда чувствует - их касаются нежным поцелуем. И Жан потерять сознание готов, как ему это нравится. Просто потому, что Джереми научил не бояться. Просто потому, что Джереми научил любить.