Une image de notre amour

Юноша широкими шагами измерял длинные коридоры института, следуя определенному маршруту в голове. Неприятное напряжение окутало тело пледом с крохотными колючками, которые одна за другой касались нежной кожи, неимоверно раздражая и сковывая движения. Антон невольно вспомнил женскую ладонь на своём плече, сопоставляя ощущения, он не заметил весомой разницы, что отозвалось абсолютным непониманием в сознании. Немые вопросы студента остались без ответа, потому как дверь в аудиторию философии уже виднелась из-за небольшого угла между лестницей и стеной. Шастун несколько раз жарко выдохнул на ладонь в попытках почувствовать перегар. Руки немного согрелись, но запах продолжал витать вокруг, что было очевидно, потому что Антон не протрезвел до конца для того, чтобы в принципе различать подобные ароматы. Наконец перешагнув порог помещения, он присел к Позову и заглянул в его телефон, где светились ярко-алые сердечки возле милых сообщений. Юноша устало закатил глаза, но заприметив счастливую улыбку Димы, парень быстро изменил собственное мнение. Трепетные вздохи и глаза, из которых, казалось, скоро нескончаемым потоком польются искрящиеся блики, превращаясь в маленькие жемчужины, совершенно точно пробуждали другие эмоции, нежели при первом взгляде на слащавую картину. — Что? Там прям бабочки? — прошептал Антон, словно сам не доверяя фразе, неожиданно появившейся в голове. — Кажется, да, — искренний ответ с неподдельными чувствами, рвущимися наружу, вмиг поднял настроение. Воодушевление друга слышалось не только в интонации, но и читалось с широкой улыбки. Шастун с восхищением рассматривал лицо Димы, иногда вглядываясь в сообщения от Кати, которые девушка печатала с явным обожанием, потому как каждая строчка была пропитана нежностью, сравнимой с той, которую можно увидеть в любовной лирике поэта эпохи Нового времени. Чистая радость затмевала мысли, а приливы счастья захлестывали с головой. Уголки губ Антона медленно поползли вверх. Тихая вибрация в кармане брюк заставила вздрогнуть. Глупо улыбаясь, парень достал телефон, внимательно изучая текст. На экране светился положительный ответ Кузнецовой без каких-либо намеков на обиду. Обычная и ничем не примечательная дружелюбность проглядывались между строк, что, безусловно, должно обрадовать сильнее. Студент лишь дернулся, мгновенно стягивая улыбку с лица. Недоверчиво оглядывая буквы, он разочарованно выдохнул. Абсолютная пустота, только очередные отголоски досадной ненависти и удрученности. Антона пожирали размышления о банальной этике и идеализированной жизни, потому как в свои рамки совершенства в этих аспектах, по крайней мере в данный момент, он не входил, даже близко не приближался к ним. Юноша корил себя за сложившуюся ситуацию, с каждой секундой угнетая и принижая собственные желания, действия, которые отчаянно пытались вырваться из глубины души. Антон отрекался от любых мыслей, не входящих в параметры безупречных установок. Ничтожно редкие сцены, когда студент делал что-то неожиданное, совершенно, по его мнению, некрасивое, он ощущал отвращение, граничащее с гневом. Вычурный перфекционизм практически во всем не позволял спокойно вздохнуть, все чаще излишне громко проявляя себя. Важность казаться безупречным в любых сферах пришла как только Шастун понял, что приятное отношение, в последствии приносящее выгоду, легко заполучить, если везде выделяться потрясающими навыками, знаниями и харизмой. Конечно, исключительно одна причина не могла быть основной в нездоровом стремлении. Любовь, которой безумно не хватало в холодном окружении, и была основополагающей, потому что при каждом прочтении романа, прозы или крохотного стихотворения, где упоминаются заветные, чистые чувства, будоражили кровь в необъяснимом желании ощутить подобное. Опираясь на несуществующих героев, сюжет, Антон гнался за образцовой романтической картиной, а, как известно, только идеальные люди могут построить по-настоящему крепкие отношения. Абсурдная философия, что логично, потому как даже он сам не раз приходил к этому выводу, но не находил подтверждения в личной жизни. Парень стремился к совершенству, чуть более спокойно, чем раньше, потому как разговоры с понимающим Позовым наталкивали на определенные сомнения в убеждениях. Антон слегка расслабился, пусть не везде, но в каких-то еще не окрепших принципах, точно. Нечастые беседы действительно помогали, но изредка приходившие на ум мысли о полноценном приеме у психолога, казались правильными, поэтому студент отказывался от предложений Димы обсудить состояние последние несколько недель, уверяя его в том, что пойдет к специалисту. Лгал, безбожно нагло лгал в глаза, потому как так и не смог собраться с силами, снова попадая в ловушку разума и ложных обещаний. Шастун не задумывается о глобальности проблемы, почти привыкая к ней и не замечая нехватки сил от постоянного самокопания, тем более три дня назад он чувствовал себя лучше. В надежде на маленький шажочек в сторону недостижимой стабильности, Антон немного отпустил стремление в абсолютной безукоризненности, но сейчас все перевернулось, обостряя эту потребность. Юноша судорожно выдохнул, старательно заглушая бушующие эмоции. Подрагивающими пальцами он нажал на боковую кнопку выключения и спокойно отложил телефон. Резкий звук удара о деревянную поверхность глухим эхом прошелся по помещению. Антон отпустил смартфон слишком рано. Игнорируя этот факт, парень достал учебник и все с тем же слабым грохотом кинул на парту. Очередные перепады настроения привели его к абсолютному безразличию к окружающему. Шастун медленно опустился на спинку твердой скамьи, прикрыв глаза. Вальяжно расположившись он сложил руки на груди, практически стекая под стол. В ушах слышался едва различимый шум крови, а эмоции наконец забились в темный уголок, где проведут наверняка больше нескольких часов. Студент адекватно оценивал все происходящее и знал, что даже обыкновенная истерика будет отличным способом пережить нахлынувшие чувства. Уже больше года он старался принимать внутреннее состояние, не держа все в голове. Разумеется, что люди вокруг не должны видеть совершенно естественного проявления эмоциональной составляющей его личности. Размеренное дыхание прекрасно поддерживало меланхоличный настрой, а со стороны действительно могло показаться, что Антон уснул. Дима хмыкнул, слегка толкнув друга в плечо. — Тох, че спишь что ли? — убрав телефон в карман, поинтересовался студент. — Отдыхаю, — протянул парень. —Кстати, Поз, а от меня сильно несет? Всплывшие в памяти слова Арсения Сергеевича вдруг стали основной темой для раздумий. Юноша немного повел плечами, открыл глаза, осторожно меняя позу на более привычную для студента в аудитории. Шастун, словно смахивая воздух с себя, дергал руками в сторону собеседника. Дима чуть наклонился и глубоко вдохнул аромат футболки парня. — Нормально, — противно щурясь, произнес он. — Серьезно? — Антон оттянул черную ткань, прижимаясь к ней носом. — Нет, Шаст. Тихий смех прозвучал буквально вместе с этой фразой, не давая и шанса озвучить возмущение. Брезгливо фыркнув, юноша разгладил несуществующие складки и закинул голову назад. — Прям сильно, на самом деле, —спокойно ответил Дима. — И прекрати делать вид, что тебе на всех похуй. — Нихуя запросы. Я подумаю, — бросив скептический взгляд, Антон отвернулся, устремляя все внимание на только вошедшего преподавателя философии. Остальные, как оказалось, три пары прошли в ленивом темпе. Ничем не примечательные конспекты и неполный рассказ историка про Российскую Империю, после чего все с натянутыми до ушей улыбками поплелись домой, а парень чуть менее радостно направился к Арсению Сергеевичу. Он, безусловно, был рад, что не опаздывал хотя бы на дополнительные занятия и мысленно благодарил историка за такой щедрый жест. Тихо постучавшись в дверь, Антон выдохнул внутреннее напряжение. Приглушенные шаги послышались где-то позади. Рефлекторно обернувшись, Шастун заметил мужчину, который стремительно приближался к нему, приподняв уголки губ. — Неужели Вы пришли вовремя? —насмешливо произнес Арсений Сергеевич, придерживая стопку бумаг возле груди. — Да, а вот Вы опоздали, — весело хмыкнул парень, рассматривая запыхавшегося преподавателя. Его грудь вздымалась от слишком быстрого шага, граничащего с бегом, что позволило разглядеть немного мятую футболку под черным пиджаком, волосы все так же идеально лежали, но некоторые локоны возле челки выбивались из общего ряда. Француз мимолетно улыбнулся и потянулся к замку, дабы открыть дверь. Антон отшатнулся, ощутив резкое тепло тела поодаль своей руки. Арсений Сергеевич с усилием прокрутил ключ и вновь взглянул на студента, кивая в сторону помещения. Юноша сделал пару шагов вперед, проходя внутрь огромной комнаты. Прохладный воздух очертил чувствительно теплые участки тела парня, а абсолютная тишина отлично дополнила их крохотными мурашками. Неловко застыв в нескольких метрах от входа, он учтиво дожидался преподавателя. Арсений Сергеевич возился со старым замком, отчаянно дергая ключ в попытках вытащить его из замочной скважины, которая зажала жалкий кусочек уже потертого металла где-то посреди узких коридоров своего ветхого замка. Мужчина осторожно придерживал дверь ногой, иногда раздраженно ее дергая. Стопка листков тряслась и почти выпадала из рук из-за чего он недовольно хмурился, нелепо поправляя их. Антон замялся, наблюдая за совершенно абсурдным этюдом. Движения преподавателя скованы и неуклюжи, но мелькает и в этом особенное изящество. Аккуратные пальцы, сжимающие ненавистный ключ, безупречные брюки со строгими стрелками, которые чрезвычайно хорошо подчеркивают рельефы ног, немного вьющиеся пряди темных волос, небрежно выбивающиеся из общего плана - всё по-прежнему дополняло рисующееся полотно, словно оживляя вычурную красоту каплей неаккуратности. В глазах студента это не выглядело чем-то забавным, скорее удивительным и таким непривычно очаровательным. — Арсений Сергеевич, может, — медленно начал Антон, судорожно перебирая слова в голове. — Возможно, Вам нужна помощь? «Бля, что за дурацкая тавтология? Неужто я разучился составлять простые предложения?» — парень поджал губы, робко взглянув на мужчину. — Да, Антон, буду очень признателен, — очаровательно улыбнулся он, вновь одаривая теплотой собственных глаз. Чистая синева бескрайнего океана напротив, в действительности излучала совершенно иной свет, который так приятно растекался в груди, успокаивая дыхание, задавая определенный размеренный темп. Антон подошел к преподавателю, мягко коснулся края двери и неуверенно обхватил ключ, наблюдая за действиями и взглядом мужчины, который учтиво уступил место возле замка. Француз слегка оттянул пиджак, прошелся ладонью сверху, возвращая идеально выглаженный вид дорогой черной ткани. Рефлекторно поправил неровную стопку бумаг в руках, возвращая внимание к студенту. Парень ловко провернул ключ, дожидаясь характерного мерзкого щелчка, после чего вернул его в исходное положение, легко освобождая из плена ветхого замка. — Я так понимаю, что такое случается не в первый раз? — Арсений Сергеевич приподнял уголок губ, складывая их в некое подобие веселой ухмылки. — Да, есть пара таких дверей. Мы уже научились их открывать по специальному плану, — широко улыбнувшись ответил Антон. Мужчина протянул раскрытую ладонь к парню напротив, обмениваясь с ним теплыми взглядами. Студент бережно вложил ключ в его руку и, заметив короткий кивок, вошёл в аудиторию. Преподаватель в след за парнем сделал несколько шагов, прикрывая дверь. — Проходите, — элегантно направляя ладонь в сторону первого ряда, произнес Арсений Сергеевич. Антон положил портфель на указанный стол и присел на скамью. Минуты монотонного молчания прерывал лишь редкий звук шуршания листов, которые разбирал мужчина за кафедрой. Парень невольно улыбнулся, ощутив комфорт в обыкновенной тишине. Шастун рассматривал преподавателя и его увлеченный вид, абсолютно не желая торопить. Взгляд зацепился за длинные и до безумия правильные пальцы, которые с невероятным изяществом перекладывали бумаги, словно по начерченным линиям. Вены проглядывались тонкими лентами под немного бледной кожей, аккуратно обрамляя запястья и выделяя крохотные родинки. Очередной порыв вдохновения и эстетического восхищения заполонил все мысли. — Антон, у Вас есть какая-нибудь тетрадь, ручка? — проговорил преподаватель, подняв голову. Моргнув, парень посмотрел в глаза мужчины и спокойно кивнул. Он быстро вытащил принадлежности, в попытках полностью вернуть себя в реальный мир, откладывая созерцание и приливы легкости. Француз обошел стол и остановился напротив студента, все также выдерживая расстояние в несколько метров. Бедрами опираясь о край кафедры позади, он сложил руки на груди. — Я думаю, стоит начать с базы, — с легкой улыбкой, произнес мужчина. — С самой ее низушки, наверное. — Низушки? — старательно сдерживая смех, уточнил Антон. Тихий смешок все же вырвался из его уст, на что парень лишь поджал губы, расплываясь в широкой улыбке и чуть пожимая плечами. — Да, как у торта, — Арсений Сергеевич подхватил настроение студента, ответив на вопрос весьма странным сравнением, чем вызвал несдержанно красивый и звонкий смех у собеседника. — Конечно, потому что французский – это торт, который нужно начинать собирать с самой его «низушки», — активно кивая головой, поддержал Антон. — Могу ли я считать это комплиментом в сторону столь вкусного языка? — широко улыбаясь, преподаватель внимательно вглядывался в зеленые глаза напротив. — Разумеется. —Отлично, тогда начнем с азов и примитивной лексики, как с мягкого и воздушного бисквита, — развернувшись к доске, мужчина начал выводить французские буквы. Антон весело хмыкнул и открыл тетрадь. Сосредоточенно оглядывая тему, он написал что-то похожее посередине страницы и с интересом посмотрел на Арсения Сергеевича, наконец вслушиваясь в слова. Через сорок минут непрерывной лекции и редких шуток, которые удачно вписывались в материал, студент мог с уверенностью сказать, что понял всю тему. Преподаватель мимолетно улыбнулся действительно осознанному взгляду парня и подошел к столу. Подхватив листочек, он направился в сторону Антона. — Небольшой тест, чтобы закрепить пройденное и можете быть свободным. Бумага скользнула по деревянной поверхности, останавливаясь перед лицом студента, благодаря пальцам, которые вовремя схватились за его край. Шастун наклонился, вглядываясь в задания. Он отметил пару ответов, вновь поднимая голову на быстро отдаляющегося к кафедре Арсения Сергеевича. Мужчина присел на стул и озадаченно взглянул на парня: — Какие-то сложности? — Нет, — поспешно ответил юноша. — Просто впервые основательно понял тему по французскому. — Это материал за пятый класс, — ухмылка заиграла на его губах. — Не обольщайтесь сильно. — Конечно, как я мог забыть про «низушку» языка? Антон едва слышно посмеялся, когда услышал наигранно разочарованный вздох преподавателя и заприметил его широкую улыбку. Мужчина слегка качнул головой, подмигивая – некий жест одобрения отлично вписавшейся сюда фразы. Шастун хмыкнул, все также расплываясь в собственном веселье. Вибрация телефона отвлекла француза от очередных безмолвных переглядок. Студент опустил глаза на текст перед ним, сосредоточенно вчитываясь в вопросы, будто пристыженный маленький мальчик, которого поймали за забором соседей, где он собирал такие красивые и сладкие яблоки, манящие своим ярко-красным цветом. В данный момент только кристаллически-синий океан вызвал неподдельную заинтересованность и нежелание быть пойманным кем-то посторонним, потому как зрелище поистине очаровывало необычайно загадочной красотой, а другие лишь упрекнут, помешают. Цвет глаз, сравнимый с любым другим природным явлением, которое постоянно приобретает новые краски, встречается невероятно редко, поэтому хочется насладиться, понять каждую деталь в нем. Порыв рассматривать что-то в другом человеке, безусловно, странный, но это не ощущается таковым сразу, как и безобидное воровство несчастных яблок. — Кстати, Ваше предположение действительно оказалось верным, — произнес Арсений Сергеевич, опираясь локтями о стол и переплетая пальцы. — Какое? — Парень вспоминал последние разговоры, искренне не понимая о чем идет речь, пока не зацепился за ту самую неуместную фразу. — Про Скворцову что ли? — Да, Кристина вроде, — усмехнулся он, прикусив губу. - Она немного неправильно поняла смысл дополнительных занятий или попросту перепутала понятия борделя и института. Антон громко рассмеялся, на секунду представляя эту нелепую ситуацию с недоумевающим преподавателем и студенткой, которая ненароком села на колени вместо стула или расстегнула блузку на пару-тройку пуговиц больше, чем обычно, при этом показательно выгибаясь перед лицом. — Думаю, она разочаровалась в себе после Вашего отказа, — студент театрально надул губы и попытался сложить их в грустную улыбку. — А с чего Вы решили, что я отказал? — Лукаво улыбаясь, произнес мужчина. Парень вопросительно выгнул бровь, удивленно оглядывая преподавателя, на что тот лишь посмеялся. Заливистый, бархатистый смех расстилался по пустеющей аудитории, словно гладкий шелк по мягкой кровати. Непроизвольно улыбнувшись, Шастун ждал ответа, наблюдая за ярким проявлением эмоций, которое выглядит поразительно живым. — Антон, я отказал, разумеется. Рад, что Вы хорошего мнения обо мне, — скомкано вдыхая воздух, вымолвил француз. В глазах читалась благодарность в смеси с искорками все той же игривости. Студент коротко кивнул и взял листочек с уже отмеченными ответами в руки. Он последний раз взглянул на вопросы, после чего встал и подошел к столу Арсения Сергеевича. Преподаватель забрал бумагу. Отложив её на противоположный край стола, он посмотрел на Шастуна с неосознанно теплой улыбкой. Парень неуклюже поправил лямку портфеля на плече и с приподнятыми уголками губ произнес: — Спасибо за занятие, скажите, пожалуйста, сколько я Вам должен? — В каком смысле, Антон? — недоуменно уточнил мужчина. — У Вас же платные дополнительные уроки. — Да, но Вы занимайтесь со мной не по своей воле и совершенно в других целях, нежели другие ребята, поэтому никаких денег мне не нужно, тем более у меня и так будет премия, так что не переживайте. — Хорошо, — выдохнул студент. — Тогда, до свидания? — До свидания, Антон. Шастун вышел из аудитории и широкими шагами направился в сторону гардероба. Накинув пальто, он выбежал из здания института. Все мысли занимала предстоящая встреча, поэтому как только дверь квартиры захлопнулась за спиной, Антон вошел в ванную. Теплый душ снял практически все оставшееся напряжение. Капельки раздражения скатились по прозрачным стенкам кабины и наконец спустились в самый низ водопровода, напоминая о себе только мокрыми дорожками. Студент бросил взгляд на часы и не спеша поплелся к шкафу. Классический вариант брюк и не примечательная рубашка – прекрасный вариант для ресторана, который выбрал парень. Антон заметил заправленную кровать и аккуратно разложенные на ней вещи, но старался не акцентировать на этом внимание, потому как чувство вины играло в его сознании, буквально заставляя чувствовать его, практически касаться. Пригладив волосы, Шастун нацепил несколько украшений и вызвал такси. В его планах был рациональный разговор и вычурная галантность во всем. Антон встретил Ирину с обольстительной улыбкой на губах, открыл перед ней дверь в машину и осторожно присел рядом. Руки немного подрагивали, скованные движения казались заметными каждому, а внутренняя неуверенность ощущалась неприятной липкостью в спутанных мыслях. Банальные фразы спасали от неуютного молчания, поэтому студент завел беседу о погоде, отбрасывая сложные вопросы и разговоры. К назначенному месту они прибыли довольно скоро. Весьма современный дизайн ресторана, не лишённый и излишек вечной классики, привлекал к себе восторженные взгляды. Внутри заведения играла приятная мелодия небольшого живого оркестра, что создавало определенную атмосферу аристократичности. Заказанный столик расположился возле чуть прикрытого высокими шторам панорамного окна, где ощущалась отличная акустика и открывался вид на вечерний город. Заказ был сделан под все такую же непринужденную беседу, но банальности закончились, а Антон поджал губы, проведя языком по ранке на них. — Ир, я хотел извиниться, — начал парень, внимательно всматриваясь в глаза напротив. — За ту ночь, за абсурдное утро, за пренебрежение, за себя, за всё. Я искренне сожалею обо всем произошедшем и считаю тебя чудесной девушкой, достойной уважения. Спасибо, что согласилась со мной на встречу, я, если честно, не ожидал, но ты в который раз поразила меня своей открытостью, добротой и невероятной дружелюбностью. Прости меня, ты – прекрасна и абсолютно точно достойна такого же хорошего человека рядом. Девушка с пониманием смотрела в ответ, улавливала каждый вдох, изредка кусая губу. Секунды молчания, которые она выдержала прежде чем ответить, были скорее передышкой для Шастуна и эмоционального всплеска в его голове. — Антон, я поняла тебя и не держу какой-то тайной обиды. Все хорошо, правда. Я вижу тебя и твои по-настоящему горящие глаза, от чего становится тепло. Если сегодня вечер откровений, то хочу сказать, что ты мне был симпатичен и до вчерашней встречи, поэтому мое желание пойти с тобой в клуб было осознанным, так же как и танцевать с тобой, а после ехать в том ужасном такси к тебе. Наверное, это неправильное развитие отношений, но чувства не могут быть неправильными. Антон на мгновение задержал дыхание, вслушиваясь в слова собеседника напротив. Тепло разлилось по всему телу, обостряя все органы чувств. Чувство вины растворилось в бокале с дорогим шампанским, а кончики пальцев ощущали каждую шероховатость поверхности, запахи резко ударили в нос, смешиваясь в один сладкий, почти приторный. Чрезвычайно приятные слова, которые не ожидаешь услышать и являются тем самым ключом к настоящим чувствам, если не брать в расчет эйфорию или очевидный переизбыток эмоций. — Если сегодня вечер откровений, то я могу говорить всё, что хочу говорить, опираясь лишь на свои чувства? — Да, — коротко ответила студентка, очаровательно улыбаясь реакции Антона на её монолог. — Может, мы сможем попробовать отношения? С конфетно-букетным периодом и всем, что должно быть? — выпалил парень с глупой улыбкой на лице. Опрометчиво? Возможно, но так необходимо сейчас.