Другая жизнь. Одинокий путь

***

      Пока люди не спеша собирались вокруг них, Вэй Усянь быстро сообразил одну вещь и не замедлил поинтересоваться, не видел ли кто-то лаоши Лань Чжимина на территории Чжэньянь или поблизости?       Сяньшэн вел взглядом по пребывающей уже немалой толпе. После его вопроса, люди смешались, опускали глаза и замирал на месте. — Лаоши вернулся в школу, сяньшэн, — наконец осмелился ответить кто-то. — Только…       Вэй Усянь повернулся на голос и уже собрался поблагодарить за ответ, подойти и выспросить подробнее, где видели Лань Чжимина, когда, но тут его отвлек отзвук торопливых шагов, кто-то бежал.       Люди расступились и сяньшэн увидел его.       Некогда белые одежды в росчерках сажи и угля, разметавшиеся волосы явно давно не знали гребня, спутались прядями, то и дело застилали лицо, но и сквозь них ясно различался полубезумный блеск изумрудно зеленых глаз. Он бежал к нему со всех ног, выкрикивая его имя, призывая во весь голос: — Шифу! Ты здесь! Я знал, ты придешь! Шифу! Вэй Ин! Хороший мой! Милый! Любимый учитель! Прошу!       На этих словах он настиг своей цели и крепко стиснул Вэй Усяня в объятиях, тяжело дыша после бега, тут же отпрянул, блуждающим лихорадочных взглядом буквально впился в его лицо, ловя встречный взгляд. — А-Мин. Я здесь. Все хорошо, — постарался как можно спокойнее проговорить Вэй Усянь, положив руки на плечи своему ученику. — Что случилось? — Шифу, умоляю, помоги мне! — горячо, но немного тише, чем раньше, проговорил Лань Чжимин. — Он где-то здесь, понимаешь? Я, кажется, видел. Несколько раз я совершенно точно видел его! Дух А-Шэна здесь! В Чжэньянь! — распалялся заклинатель все сильнее.       Вэй Усянь привлек его к себе: — Я помогу. Конечно, помогу. Если он здесь, мы обязательно найдем его, — пообещал он мягко. — Ему, должно быть, плохо. Нужно, чтобы он почил с миром, чтобы позже его бессмертная душа могла… — продолжал Лань Чжимин, невольно всхлипывая и роняя слезы.       Сяньшэн замер, глядя ему за спину.       Как обычно в белом, только забрызганный кровью с несколькими страшными темными ранами, он стоял там, прижав ладонь к груди, над сердцем, склонив голову.       Вэй Усяню и не требовалось видеть лицо, чтобый понять, кто перед ним. Этот жест что-то значил, но сяньшэн был слишком поражен увиденным, чтобы понять. — Шифу? — позвал его Лань Чжимин. — Нет нужды искать. — выдохнул Вэй Усян. — Он здесь.       Лань Чжимин резко обернулся и бросился к ногам призрака с криком: — А-Шэн!       Он пытался ухватить его за край одежд, но тщетно, ведь призрак бесплотен.       Для людей же Лань Дэшэн был и вовсе не зрим. И со стороны выглядело так, будто Лань Чжимин, вдруг оттолкнув своего учителя, бросился от него прочь, навзничь, выкрикивая имя погибшего, с которым долгие годы делил жизненный путь.       Призрак склонился над Лань Чжимином, протянул к нему руки, будто хотел поддержать, помочь подняться, но также не мог больше прикоснуться к нему.       У Вэй Усяня перехватило дыхание. Усилием воли вернув его, он прошептал: — Ты должен жить, А-Шэн.       Он было хотел шагнуть к ним, но Лань Ванцзи перехватил его за локоть, позвав: — Вэй Ин.       Это не помогло. Вэй Усянь упрямо попытался отдернуть руку и устремиться вперед.       Ханьгуан-цзюнь преградил ему путь.       Несмотря на это, сяньшэн пытался смотреть будто бы сквозь него. — Что с тобой? Дай им, пожалуйста, немного времени. Это ведь призрак. Позже мы поможем ему обрести покой. Но сейчас… Пусть побудут немного вместе, — попросил Лань Ванцзи. — Он должен жить, понимаешь? Это не призрак, Лань Чжань. Полная духовная сущность. Как было с Сун Ланем, помнишь? Его можно вернуть! Я хочу, чтобы он жил!       Вэй Усянь попытался обойти Лань Ванцзи.       Тот не позволил ему. — Вэй Ин, опомнись, даже если духовная сущность цела, тела-то нет. Ему достались не только раны, но и огонь. Не станешь же ты в самом деле забирать чье-то тело для него, тем более прямо сейчас? — Я просто хочу, чтобы он жил. Он должен жить, — повторял Вэй Усянь и все пытался отыскать взглядом Лань Дэшэна. — Вэй Ин, посмотри на меня? — позвал его Лань Ваннцзи. — Я хочу, чтобы он жил, — еще раз сказал Вэй Усянь, переводя на него блестящий взгляд, почти лихорадочный, как был только что у Лань Чжимина, когда он просил своего шифу помочь отыскать дух его любимого человека. — Разве ты не хочешь этого? — Хочу, — уступил Лань Ванцзи. — Разве не должно быть в наших силах сделать это? — просительно приподнял брови Вэй Усянь. — Если нет, то тогда зачем все? Кому далось это чертово бессмертие, если ничего нельзя исправить, изменить? А-Шэн не должен был умирать… Он… Он ведь не умер на самом деле! Нужно просто другое вместилище для его духовной сущности!       Ханьгуан-цзюнь продолжал держать его за плечи: — Вэй Ин, послушай, выход может найтись. Не волнуйся. Не горячись так.       Лань Ванцзи понимал всю тщетность слов, ведь в значимой мере Вэй Усянь разделял чувства Лань Чжимина, а вместе с его собственными бурными эмоциями, это было действительно на грани помешательства. Взывать к логике сейчас смысла почти не было. — Позволь мне увидеть! Позволь подойти к ним! — потребовал Вэй Усянь. — Почему ты не пускаешь меня? — Ты не контролируешь себя, — прямо сказал ему Лань Ванцзи. — Неразделившаяся духовная сущность — явление зыбкое.       Вэй Усянь замер, перестав вырываться. Ханьгуан-цзюнь сразу же чуть посторонился и он смог увидеть Инари, который подошел к Лань Чжимину и опустился рядом с ним, что-то говоря. Вместе с тем, он коснулся и призрака, и Лань Дэшэн вскинул на него взгляд, как будто мог в самом деле ощутить его. Инари чуть похлопал его по плечу.       Люди расступились и вместе с тем собрались небольшими горстками, наблюдая. Что-то определенно было там. Под рукой ками Инари как будто бы уплотнился и слегка пульсировал воздух, как бывает в сильный зной. Кое-кто зашептал, что там, кажется, и правда есть человек, дрожащая едва различимая фигура заклинателя.       Все стали всматриваться пристальнее.       По толпе пробежал удивленный вздох.       Тем временем в землю, еще хранящую следы недавнего пожара со свистом вонзился меч.       Несколько человек испуганно завопили и помчались прочь. Здесь, в попытке загладить вину и правда были те, кто участвовал в поджоге школы Чжэньянь. Некоторым из них этот меч был знаком. Он никого не убил, лишь, пугая, оставлял легкие раны, заставляя людей отступить. В итоге пожар шел на дома школы всего с двух сторон. Ветер помогал огню и дерево построек было обречено, но все же нескольким на северо-западе удалось уцелеть. А один домик остался и вовсе не тронут пожаром, даже не обгорел.       Однако, было закричавшие беглецы через пару шагов в ужасе замерли, услышав голос, что был им прежде неплохо знаком, только теперь он звучал холодно, нечеловечески, низко, не угрожая, но будто пробирая до самых костей, от чего всем вдруг стало зябко. — В этот день, час и минуту, я, Лань Дэшэн, клянусь защищать школу Чжэньянь, и всех людей, состоящих в ней, до тех пор пока это место существует. — А-Шэн, что ты делаешь… — прошептал Вэй Усянь.       Если его воля была настолько сильна, что прозвучала в словах, значит клятва непременно свяжет его дух с этим местом, не позволяя уйти в землю, даже если духовная сущность распадется и бессмертная душа отлетит. — Он защищал это место многие годы, — негромко напомнил ему Лань Ванцзи. — Неудивительно, что он хочет продолжать. — Он должен жить, — снова повторил Вэй Усянь. — Я найду способ. Все что угодно. Я обязательно верну его к жизни.       Он больше не мог сдерживать слез.       Ханьгуан-цзюнь обнял его и это как будто бы лишило Вэй Усяня остатков сил и воли держаться дальше, он повис на Лань Ванцзи, обхватив того за шею, под его веками сгустилась темнота, в ушах зазвенело, его охватило спасительное беспамятство.

***

      Лань Чжимин снова сидел у постели своего учителя, гладя его по руке, ожидая, когда тот очнется. Что-то неладное творилось с ним. Всплесками то и дело вспыхивала темная ци. Энергия эта стала зримой будто жидкий багровый огонь, струящийся из его тела. Всякий раз, как это случалось, Ханьгуан-цзюнь использовал их глубокую связь, чтобы уравновесить ци сяньшэна. Но всплески темной энергии все равно повторялись. Вэй Усянь терял контроль над течением энергий внутри себя.       Лань Ванцзи и Инари говорили, что так воздействует на него горечь утрат и тяжесть скорбных переживаний.       Лань Чжимин недавно узнал, каково им пришлось, пока они выбирались из долины бурь. Там погибло много его соклановцев и даже глава ордена Лань, Лань Сичень. Не верилось. Не хотелось верить в подобное. А шифу наверняка принял в свое сердце ответственность за все случившееся. И пусть Хангуан-цзюнь смирился со смертью старшего брата, едва ли это так уж существенно меняло отношение Вэй Усяня к произошедшему. Наверное, хорошо, что после они оказались у Хуань Шэня в Лань Я, а не в Облачных Глубинах. Ханьгуан-цзюнь не упомянул о случившемся между ним и старшим племянником, исполняющим обязанности главы ордена Лань. Он решил, что выносить это в люди не стоит, ссоры не должны расползаться, поэтому сказал Лань Чжимину, что отнес Вэй Усяня в Лань Я, а сам коротко заглянул в Обитель, чтобы передать горькие вести и забрать Лань Вэньяна на Баошань, где остались Инари и Хуатоу. — А-Мин? — Вэй Усянь открыл глаза и приподнялся. — А-Мин, как ты? — Шифу, осторожнее, — Лань Чжимин поддержал его. — Прости, я так сильно подвел тебя. — Что ты? Нисколько, — возразил сяньшэн. — Мне стоило сказать тебе, прежде чем шагнуть по лунной дороге, — заклинатель обнял своего учителя. — Цукиёми указал мне путь к Лань Дэшэну, и я пошел сразу же, без оглядки. — Конечно, ты тут же устремился к нему. Это можно понять, — поддержал Вэй Усянь. — Я и сам поступил также, когда ушел искать Лань Чжаня у Иньских гор. — Ты предупредил дядю Вэньяна, — напомнил Лань Чжимин. — И Хуатоу, конечно, вернувшись, все рассказала. Все очень волновались, но мы хотя бы знали, где ты. Я же просто ушел, не подумав о других. — Ты едва ли знал, что на лунной дороге не остается следов, — привел еще один довод Вэй Усянь. — Ты утешаешь меня, шифу? — вздохнул Лань Чжимин. — Ты не ошибся и не сделал плохого, — заверил его Вэй Усянь. — Идти за тем, кто дорог, — естественно. — Но ты пострадал из-за меня, — возразил Лань Чжимин. — Я не позаботился о тебе, позабыл обо всем. Так нельзя. — Со мной все в порядке, — отмахнулся сяньшэн. — Тебе нужны покой и медитации, — проговорил Лань Чжимин. — Ты теряешь контроль. Это опасно. — Как А-Шэн? — тут же спросил Вэй Усянь, ведь Лань Ванцзи не позволил ему подойти, сказав то же самое, что сяньшэн не контролирует себя. — Мы медитируем вместе, — тихо сказал Лань Чжимин. — Он может работать с мечом. Я рад, что он рядом.       Вэй Усянь заметил, как старательно А-Мин подбирает слова, отвечая на вопрос. — Духовная сущность без тела хрупка, — произнес он. — Ему нужно воплощение. — Но ведь… — начал Лань Чжимин и осекся. — Мы можем хотя бы на время поместить его в любом теле, пока я придумаю, как вернуть ему привычный облик, — предложил Вэй Усянь. — Не нужно, — быстро ответил Лань Чжимин. — Он может остаться, как есть. — Это рискованно, — повторил ему сяньшэн. — Пусть так, — согласился Лань Чжимин. — Если он стал таким, значит, так нужно. — Хорошо, — уступил ему Вэй Усянь, но в душе остался при своем.

***

      Несколько последующих дней Вэй Усянь наблюдал, как люди восстанавливают школу Чжэньянь, бродил по окрестностям, изучал местный фэншуй и упрямо бился над мыслью о том, как вернуть Лань Дэшэна к жизни. Его сердце не хотело принимать гибель этого заклинателя.       Лань Ванцзи также, конечно, оставался в Чжэньянь.       Присутствие Инари воодушевляло людей, ему показывали рисунки школы, основанные на памяти и записях, которые сохранились. Все хотели вернуть месту прежний облик.       Чтобы это случилось скорее, лисы из семьи Хуатоу и Лань Вэньяна помогали отчистить лес и заново высадить деревья вокруг поселения.       Лань Ванцзи и Вэй Усянь играли мелодии, чтобы придать месту и людям побольше ободряющих живительных сил. Они ходили и вместе и порознь.       Как то раз Инари искал Второго Нефрита Лань, чтобы посоветоваться с ним. Вэй Ина он видел ранее, медитирующего в уединении, поэтому направился к домику, в надежде застать Лань Ванцзи там.       Ему повезло. Только, едва отворив двери и увидев заклинателя, он почуял неладное. — Ханьгуан-цзюнь, вы позволите? — вежливо уточнил он.       И, дождавшись утвердительного кивка подошел ближе. Не церемонясь более, он коснулся запястья заклинателя и встревоженно заглянул ему в лицо: — У вас мало сил. — Нужен отдых. Ничего страшного, — глухо произнес Лань Ванцзи. — Это из-за Вэй Ина?       Ханьгуан-цзюнь отрицательно покачал головой и вместе с тем произнес: — Если темная ци возьмет верх над ним, неясно, что может случиться. Пусть это просто энергия, но с его характером…       Инари покачал головой: — Вы же не можете бесконечно уравновешивать его собой и еще и работать здесь. Сил на все не хватает. — Сейчас вспышки темной ци у него стали реже, — ответил Лань Ванцзи. — Вам нужен отдых. Так больше нельзя, — возразил ками. — Или хотя бы… поговорите с ним?       Ханьгуан-цзюнь отрицательно покачал головой. — Поговорить о чем? — спросил тем временем Вэй Усянь от дверей. — Нам нужна твоя помощь, — быстро проговорил Инари, не давая Лань Ванцзи возможности уйти от разговора.       Тот только поднял на Вэй Усяня взгляд. — Лань Чжань, что случилось? — немедленно забеспокоился тот.       Лань Ванцзи тяжко вздохнул. — Ему не хватает сил, чтобы продолжать уравновешивать тебя, — сообщил ками. — Лань Чжань… — сяньшэн опустился рядом с Ханьгуан-цзюнем и взял его за запястье. — Может быть тебе и не стоит этого делать? Тем более ценой таких усилий. — Стоит, — упрямо стоял на своем Лань Ванцзи. — Если ци в твоем теле полностью сменится на темную, кто знает, что будет тогда? — Пока что я ничего подозрительного в себе не ощущаю, — оценил свое состояние Вэй Усянь. — Пока что тебя всякий раз возвращают в равновесие, — заметил ему ками. — Уф… Тогда точно нужно прекратить это, чтобы я помог понять, что происходит, - предложил сяньшэн. — Это дорога в один конец, если ты собрался просто понаблюдать, — не уступил ему Инари. — Не ты ли сам шаг за шагом шел к пониманию, что истинная цель совершенствования — внутреннее равновесие? А теперь просто собираешься посмотреть, что будет, если выбрать что-то одно? Темная ци непредсказуема. Ты — просто кошмарно упрям! Думаешь, обретенное бессмертие защитит тебя? Так есть масса всего и похуже смерти! — Инари, не нужно, пожалуйста, ругать его, — попросил Лань Ванцзи. — Ну уж, нет, пусть продолжит! — потребовал Вэй Усянь. — Что же может быть хуже необратимого? — Ничего, — вдруг согласился ками. — Ничего не может быть хуже того, что никак нельзя изменить. Но почему ты решил, что в этом списке только смерть? С чего ты взял, что изменения в тебе, если ты продолжишь допускать их, будут обратимы? Только потому что до сих пор тебе всякий раз удавалось выйти сухим из воды?       Вэй Усянь замолчал и опустил взгляд.       На самом деле множество раз ему и правда везло, множество раз он находил выход, для себя и других, даже невероятно рискуя и ходя по самому краю. Вот только в последний раз его заносчивая затея с походом к тяньци обошлась многими жизнями и горем. — Хорошо. Я буду держаться внутреннего равновесия, — проговорил он и почувствовал на этот раз явственно, как внутри собирается новая вспышка, как будто только и ждавшая, когда его сердца снова коснется печаль. — Вэй Ин! — Лань Ванцзи попытался в свою очередь перехватить его руку, но тот увернулся. — Не смей! У тебя сейчас нет на это никаких сил, — одернул его Вэй Усянь.       Лань Ванцзи поник, ведь это было правдой. — Сосредоточься, — потребовал тем временем Инари. — Сядь, как положено. Выравнивай дыхание и вычисти мысли. — Я не умею, — напомнил Вэй Усянь, который действительно не представлял по сей день, как можно очистить сознание ото всего. — Ты должен! — было рассердился на него Инари, но вовремя опомнился. — Прости. Представь себе воду. Ту, что течет из темных холодных глубин на свет, под солнце, а потом устремляется вниз, делая гладкими некогда острые камни, перекатываясь по ним, журча, скользит по порогам, полнит другие потоки, желтые и синие, а после падает в море, опускается к самому его дну, в холодную темноту, чтобы после начать новый круг, снова к солнцу, снова на свет.       Под звук его голоса Вэй Усянь смог сконцентрироваться, и темная ци почти унялась, но, стоило ками замолчать, иньская энергия снова стала явственно ощущаться, полупрозрачные багровые волны продолжали окатывать его фигуру. — Вэй Ин! Не ослабляй контроль, — воскликнул Инари. — Представляй себе бегущие струи воды и не смей думать ни о чем больше. Вспомни, безумство сдавшихся темной ци — это ведь не сказки. Внутри тебя обеих начал ци должно оставаться поровну. С какой стати ты позволяешь одному преобладать? Разве ты хочешь этого? — Нет, — возразил Вэй Усянь. — Меня вполне устраивало равновесие. — Раз так, — не уступай. Не давай темной энергии подпитываться. Твой разум должен оставаться спокойным, а сердце — легким. — Просто сказать… — процедил сяньшэн. — Хорошо. Слушай меня. Слушай, я поговорю для тебя, — предложил Инари.       И он действительно говорил без умолку, находя новые образы, развлекая и умиротворяя воображение Вэй Усяня. Он специально использовал непривычные себе водные явления, зная, что они ближе сяньшэну, и именно вода помогла ему в прошлый раз. Вода и дракон.       Лань Ванцзи собрался и по-тихоньку отправился заварить хороший чай. Раньше он полагал, что кроме Вэй Ина едва ли кто-то способен болтать буквально без перерыва на дыхание. Сам бы он точно так не смог.       Вскоре он услышал, что наставления ками изменились, в речи стали появляться паузы, все более длительные. Инари предлагал Вэй Усяню самому держать концентрацию и равновесие.       Как раз к тому времени, как чай должным образом заварился и настоялся Инари замолчал.       Лань Ванцзи поставил рядом с ним пиалу, которую ками тотчас же поднес к губам.       Вэй Усянь по-прежнему сидел в позе для медитации, но темной ци уже не было видно и не ощущалось. Он открыл глаза.       Лань Ванцзи протянул пиалу и ему. — Спасибо, — поблагодарил сяньшэн. — Инари, ты как? — Могло быть и хуже, если бы я не смог тебя уболтать. С какой стати ты в самом деле допускаешь все это? — поинтересовался ками. — Темная ци для меня привычна. Одно время я использовал в заклинательстве только ее, а не обе энергии. Поэтому ее преобладание и колебания равновесия энергий внутри не беспокоят меня, — признался Вэй Усянь. — О чем ты только думаешь?! — возмутился Инари, едва не расплескав чай. — Ханьгуан-цзюнь весь извелся, беспокоясь о тебе, работая вместо тебя. Ты, что, совсем ничего вокруг себя не видишь? — Я думаю о том, как вернуть тело А-Шэну. Точнее я очень хочу, чтобы он… П-послушай?.. — Вэй Усянь вдруг вскинул на ками горящий взгляд. — А-Шэн ведь произнес клятву, и люди видели это, видели его? Ты был рядом — и это помогло им увидеть его? — Может быть, — легким кивком подтвердил Инари. — Ты рассказывал, что в самом начале ты тоже был духом одного поля. Оно стало давать хорошие урожаи, люди стали верить в тебя и ты стал сильнее, а позже получил физическую форму, — горячо говорил Вэй Усянь. — Верно, — подтвердил ками. — Если… если люди в Чжэньянь станут верить в него, А-Шэн может стать подобным тебе и тоже однажды вновь обрести физическую форму? — с трудом осмелился спросить сяньшэн. — Пока люди верят и помнят — все возможно, — сказал Инари. — Я не хочу, чтобы это было в ущерб тебе! Я помню, что Чжэньянь — твоя школа, — в волнении воскликнул Вэй Усянь. — Но духовная сущность без тела — очень хрупка. Я все боюсь, что однажды он просто рассеется. К тому же… Я пытался представить себя на их месте. А-Мина или А-Шэна — любого из них. И я честно не могу… — Тише, — проговорил Инари, потянувшись к нему и погладив по руке. — Тише, не надо так. Ты очень переживаешь за них, я понимаю. А-Мин — твой ученик. Они оба — младше тебя. Твое сердце болеет за них. Не рви себе душу. Лучше зайди однажды поговорить с ними? — Я не могу, — признался сяньшэн. — И вместе с тем очень хочу этого. — Это и есть то, что так гложет тебя и лишает равновесия, — указал ему Инари. — Тебе придется поработать над собой. И конечно же встретиться с ними. Иначе как ты узнаешь, как у них дела на самом деле? Что до А-Шэна, если уж этот упрямец остался в мире, управляет мечом и даже может заставить свой голос звучать — наверно, он и правда в состоянии стать однажды достаточно сильным ками, чтобы вновь обрести физическое тело. Я никак не пострадаю от этого, ведь люди вполне способны верить в нас обоих. А ты — очень тактильный человек, Вэй Ин, тебе мучительна мысль о невозможности прикоснуться к любимому человеку.       Вэй Усянь согласно кивнул: — А-Мин тоже такой. Прикосновения важны для него. — Пусть так, — согласился Инари. — Но он и упрямец тот еще. Не гадай и не накручивай себя попусту. Соберись и поговори с ним.