Другая жизнь. Одинокий путь

***

      Очередное пробуждение Вэй Усяня оказалось весьма неожиданным: он открыл глаза, погруженный в довольно быстрый поток.       Стояли самые ранние предутренние часы, восход едва алел на линии горизонта.       Вэй Усянь приподнялся, его рука заскользила по покатому мокрому камню.       Кто-то заботливо поддержал его: — Осторожнее, хозяин. Проснулся? Как ты? — Нормально, — отмахнулся Вэй Усянь.       Он вовсе не желал задумываться о самочувствии, потому что всякий раз, стоило прислушаться к себе, выводы получались совсем неутешительные, и в итоге от этого сразу становилось хуже.       Посмотрев на стоящую рядом с ним Хуатоу, Вэй Усянь огляделся по сторонам и полюбопытствовал: — Где это мы? — Это водопады Отова у храма Чистой воды. Говорят, к этим потокам время от времени приходит утолить жажду дракон, и вода здесь особенная. — Кхм, — кашлянул Вэй Усянь, вставая. — Вообще-то холодно еще, чтобы купаться.       Он зябко поежился и подумал, что уже не впервые слышит о каком-то драконе. На миг он припомнил того человека на берегу моря, но отмахнулся от воспоминания, вернувшись к проблемам насущным. — Я взяла для тебя сухую одежду, — сообщила ему кюби. — Спасибо, — поблагодарил ее Вэй Усянь. — Это кстати.       Он выбрался из воды и живо переоделся. Стало немного теплее и даже поесть захотелось. — Водопады — это не все, что здесь есть, — рассказывала меж тем лиса. — Нам нужно немного поторопиться, потому что позже там будет людно. — Там — это где? — У святилища позади храма, — пояснила лиса. — Там есть два камня… — Мы в Дун-ине?! — ошарашенно выпалил Вэй Усянь.       Продолжая осматриваться он конечно не мог не увидеть весьма характерную пагоду и уже не сомневался что к храмовому комплексу ведут привычные здесь тории. — Зачем ты притащила меня сюда?!       Сяньшэн осознал, что в отличие от Хайнина, где они были до этого, эти места еще дальше от цепи гор Хэланьшань, куда ему необходимо было добраться. — Хозяин, пожалуйста, не переживай! — взмолилась кюби. — Я верну тебя назад также быстро. Все будет в порядке. Я просто хочу помочь тебе найти Ханьгуан-цзюня. — Помочь… Но каким образом? — Вэй Усянь немного смягчился.       Хуатоу и правда могла с легкостью перенести его в любое место. — Идем, — позвала лиса.       Они обошли храм и оказались у небольшого святилища, перед которым стояли два камня, шагах в двадцати друг от друга. — Вот. Нужно пройти от одного камня до другого, закрыв глаза, — тогда непременно найдешь своего любимого, — рассказала кюби. — И ты в это веришь? — скептически проронил Вэй Усянь. — Я верю. Конечно. Разве я не нашла того, с кем иду по жизни рука об руку? Мы счастливы вместе. У нас много лисят. По-моему, все отлично получилось. — Ты проходила здесь? — Да. Я слышала от людей об этом месте. Мне стало любопытно и я пришла. Но нам нельзя показываться слишком явно, и я также выбрала тогда самое раннее утро, пока совсем тихо и никого нет. Вообще-то пройти между камней совсем несложно. Можно слушать тех, кто направляет тебя голосом, если собьешься с направления. Со мной не было никого. Но лисе пройти от камня до камня, закрыв глаза, очень просто. Ты тоже можешь пройти здесь, и тогда у тебя наверняка получится отыскать Ханьгуан-цзюня. Не беспокойся, я помогу тебе, чтобы ты смог пройти. Не торопись. Время здесь не важно. Просто нужно пройти меж камней.       Все это звучало страшно глупо, но хотелось ухватиться за любую примету, если была хотя бы тысячная доля шанса, что она сработает.       «Кто знает… Кто ведает… Пройти меж камней? Ты ведь все равно уже здесь. Бедная лисица лишь ищет возможность помочь хоть чем-то. К тому же пока и правда получается стоять на ногах, двигаться.»       Вэй Усянь все еще немного опасался поверить в то, что его самочувствие, кажется, немного улучшилось. — Ладно. Я пройду здесь, — согласился он. — Нужно просто прошагать от одного камня к другому? — Закрыв глаза, — напомнила кюби. — И думать о том, что хочешь найти любимого человека.       «Двадцать шагов, — еще раз прикинул на глаз Вэй Усянь. — Должно быть и правда несложно.»       Он стянул с волос алую ленту, наложил повязку на глаза, после чего сделал шаг.       Ему казалось, что он идет ровно ко второму камню, но вскоре Хуатоу попросила его держаться левее. Он не послушал, потому что собственная память о расположении камней говорила ему другое.       На самом деле он мог даже стрелять из лука с завязанными глазами и попадать точно в цель. Могло ли быть, чтобы он сбился с курса на расстоянии в каких-то двадцать шагов?       Однако Хуатоу снова крикнула ему держаться левее, теперь уже громче, с большим волнением.       Вэй Усянь заставил себя послушаться, ведь лиса видит, куда он идет.       Через пару шагов она поправила его снова, и Вэй Усянь понял, что сам не может держать направление. От этого сразу сделалось хуже. Без такого чутья не выйти из бури, не угадать мест, где они на самом деле вместе прошли. Не имея, внутреннего ориентира, едва ли удастся в самом деле найти…       Он запнулся.       Хуатоу окликнула его, говоря, что до второго камня уже совсем немного.       Он постарался выровняться и просто слушать ее. Слушать и следовать ее указаниям.       Из-за ленты на глазах сильнее закружилась голова, показалось, будто небо и земля вздумали поменяться местами — и тут он наконец коснулся рукой камня, к которому шел. Весьма кстати — он послужил ему опорой.       Вэй Усянь стянул повязку с глаз и зажмурился от света. — Хозяин, устал? — обеспокоенно спросила Хуатоу, подбежав к нему.       Она увидела, как дрожит его рука и поняла, что ему очень плохо. Нужно было уходить отсюда, но он едва ли сможет идти. Перенести его обратно в Хайнин в таком состоянии кюби опасалась. Она поняла, что вовсе не подумала об этом, но сейчас медлить было уже нельзя, и она выбрала самое близкое и безопасное место.       Не став ни о чем предупреждать, она лишь потянула его, приобняв за плечи: — Идём по-тихоньку.

***

      Вэй Усянь опять перестал понимать, где небо, где земля. Но вроде бы это неприятное ощущение быстро прошло. — Милая, ты могла бы хотя бы… Сяоди? — Дядюшка! — А-Шао, постой, сяньшэну нездоровится, не наскакивай на него, пожалуйста, — предупредила Хуатоу младшего сына. — Не надо, — попросил Вэй Усянь. — Не останавливай его. Ничего. — Дядюшка! — мальчик подошёл ближе, теперь осторожнее.       Он было тронул Вэй Усяня за руку, но сразу же отбежал и вернулся с подушечкой. — Вот. Дядюшка сяньшэн, присаживайся, пожалуйста. — Спасибо, — поблагодарил Вэй Усянь.       Хуатоу и Лань Вэньян помогли ему сесть.       Повисла тишина, в которой явственно сквозило нависшее неловкое напряжение. — Дагэ, вы можете пойти поговорить вдвоем, если нужно. Я подожду здесь, — проговорил Вэй Усянь.— Все в порядке, — заверил он.       Лань Вэньян опустился на колено и положил руку ему на плечо, Вэй Усянь поднял взгляд: — Ступай, дагэ. Хуатоу все объяснит тебе.       Рассудив, что так и правда будет лучше, Лань Вэньян согласно кивнул: — Хорошо. Мы вскоре вернёмся. Держись, пожалуйста.       Вэй Усянь в свою очередь согласно кивнул. — Дядюшка сяньшэн, что такое с тобой случилось? — участливо спросил мальчик, садясь рядом и беря его руку в свои. — Не знаю, малыш, — негромко сказал Вэй Усянь. Он не хотел огорчать ребенка. — Тебе плохо. Ты сильно ранен, — не спрашивая, сказал мальчик. — Я вроде бы ни с кем не сражался, а видишь, как вышло, — проронил сяньшэн. — Ты тоже попался в ловушку? — спросил ребенок и сочувственно погладил Вэй Усяня ладонью от виска по щеке.       Он заметил, что тот чуть потянулся за его жестом и погладил ещё: — Дядюшка сяньшэн, тебе приятно так? Легче? — Конечно, — заверил его Вэй Усянь.       Мальчик продолжил гладить его, стал использовать для этого обе руки, касался висков, щек, шеи, бровей, гладил по голове, перебирая ещё влажные после утреннего купания волосы.       Со стороны можно было бы подумать, что ребенок просто забавляется. Но на самом деле он, как и все дети Лань Вэньяна и Хуатоу имел свой особенный дар.       Вэй Усянь же всегда легко сходился с детьми. — Прости, малыш, — тихо сказал он. — За что же, дядюшка? — переспросил ребенок. — Я давно не появлялся здесь. Ты, должно быть, скучал? — Я знал, что дождусь тебя и… Я хочу дождаться ещё множество раз, хорошо? — попросил мальчик. — Я постараюсь, — уклончиво ответил Вэй Усянь. — Сяоди?        Сяньшэну показалось, что прошли считанные мгновения, но он все же смог припомнить, что Лань Вэньян и Хуатоу выходили из комнаты.       Маленький Байшао погладил его еще раз поправляя непокорно спадающие на лицо волосы.       Вэй Усянь поднял взгляд на своего старшего названного брата. — Сяоди, скажи, пожалуйста, Хуатоу оставаться здесь с тобой до моего возвращения, — попросил Лань Вэньян. — Ты куда-то уходишь, дагэ? — чуть выгнул брови Вэй Усянь, но сразу же выполнил его просьбу. — Хуатоу, побудь с нами здесь, будь послушной, Ян-дагэ знает, как следует поступить лучше. — Но… — было заговорила кюби. — Ты нужна мне здесь, — повторил Вэй Усянь. — Матушка, — вмешался ребенок. — Дядюшке нужно поскорее хорошенько отдохнуть. Ему нельзя переживать. Пожалуйста, послушай его?       Лиса и без того понимала, что обязана выполнить распоряжение, ведь Вэй Ин — ее хозяин.       Он не знал, что она забрала его с постоялого двора в Хайнине, ничего никому не сказав. Действуя по наитию, она рассчитывала вскоре вернуться, но ситуация сложилась иначе. Она склонна была думать, что чистая вода храма помогла ему: сяньшэн оставался в сознании уже довольно долго, хоть и был слаб, но это выглядело всяко лучше происходившего с ним прежде. В его нынешнем состоянии любая действенная поддержка имела большое значение, поэтому Лань Вэньян решил отправиться в храм Чистой Воды официально, чтобы попросить там о помощи. Пусть школа Чжэньянь и держалась особняком от всех храмов и кланов, он надеялся преуспеть в переговорах.       Хуатоу хотела тем временем отправиться сообщить обо всем своему первому хозяину, Инари, однако, после ее рассказа о произошедшем накануне, ее супруг предполагал, что с ками станется наказать лису за своеволие, поэтому он просил ее подождать, чтобы позже отправиться вместе с ней.        Кюби возражала, что заставить оставшихся в Хайнине ждать в неизвестности плохо, но Лань Вэньян больше переживал именно за нее, поэтому не хотел уступить и попросил Вэй Усяня подкрепить его слова своими.       Лисе пришлось в итоге подчиниться.       Все еще беспокоясь о ней, Лань Вэньян несколько раз дополнительно попросил ее быть благоразумной, прежде чем отправиться в путь.       Он рассчитывал вернуться к вечеру. — Дядюшка сяньшэн, пойдем, пожалуйста? Тебе нужно немного поесть и прилечь, — проговорил маленький Байшао, когда его отец вышел из комнаты. — О чем ты все время переживаешь? — Мне нужно найти Лань Чжаня. Мы разминулись с ним далеко отсюда, в горах, в холодную непогоду. Я звал его долго, пытался отыскать, но не смог найти. Прошло уже много времени с тех пор. А каждый день там — серьезное для него испытание. — Ханьгуан-цзюнь — очень сильный. И разве никто не ищет его кроме тебя, дядюшка? — удивился ребенок. — Его ищет старший брат, — ответил Вэй Усянь. — Быть может, уже и нашел? — предположил А-Шао. — Едва ли… — усомнился Вэй Усянь. — Значит, ты найдешь. Разве может быть так, чтобы нет? Просто тебе нужно немного набраться сил, поправиться — тогда все получится. — Ты верно говоришь, — согласился с ребенком Вэй Усянь. — Идем.       Хуатоу отметила, что хозяин прислушивается к мнению лисенка, как будто слышит его лучше, чем остальных. Она помогла сяньшэну подняться. Он все еще мог идти сам, говорил, адекватно реагировал на происходящее вокруг.       После он действительно немного поел. Вроде бы ему действительно стало чуть лучше. Правда, когда предложили прилечь после еды, снова заупрямился.       Байшао быстро нашел к нему подход: — Дядюшка сяньшэн, если приляжешь отдохнуть, я буду и дальше гладить тебя по голове. Тебе ведь это приятно, правда?       Вэй Усянь не стал ничего говорить в ответ, просто лег.       Хуатоу воспользовалась небольшой паузой и отвела сына в сторону, чтобы спросить: — Что ты делаешь? — Пытаюсь согреть и успокоить остатки его духа, не даю энергии инь продолжать угасать. Но на самом деле я ничего не могу по-настоящему поправить. Матушка… разреши, я пойду? — маленький лис понимал, у него слишком много вопросов и на это сейчас нет времени. — Будь осторожен, малыш. Его состояние очень шаткое, — напутствовала Хуатоу вслед сыну.       Вэй Усянь не осознавал, что делают с ним и для него эти маленькие осторожные руки. Едва увидев сегодня этого лисенка, он мысленно отругал себя…       В который уже раз за последнее время ему хотелось исключительно сильно отчитать и казнить себя. Ведь тогда, осенью, он позабыл обо всех. В его сердце как будто бы ничего не осталось кроме зияющей пустоты. Все вокруг лишь углубляли темную пропасть его скорби одним своим существованием, но почему? Они же все — близкие ему люди: друзья, названные родственники, любимый… — Лань Чжань, — тихо позвал Вэй Усянь, как делал множество раз, и привык, потому что почти всегда прежде он получал ответ на любой свой безотчетный зов.       Байшао лишь тихонько вздохнул, продолжая свое дело.       Этот малыш — пока что самый младший в семье Хуатоу и Лань Вэньяна, на самом деле был возрастом по меркам людей на зрелого юношу, просто он родился не человеком, а настоящим лисенком.       Крошечный белый пушистый комочек с черными глазками.       Первые годы жизни он провел обычным зверьком, пока не начал оборачиваться человеком, миниатюрным мальчиком с белыми волосами и такими же черными, как и в звериной форме, глазами.       Хрупкий на вид малыш больше всего на свете любил сидеть на руках и зверьком, и человеком.       Однако, всего этого могло и вовсе не быть, потому что однажды, еще зверьком, лисенок пропал.       Это стало для всех большой неожиданностью, малыш зачастую держался семьи и не уходил далеко.       Но все же, рано или поздно, даже в самом тихом послушном создании просыпаются интерес и живое любопытство.       Маленький лис и сам не заметил, как оказался далеко от знакомых мест. Осознав, что потерялся, он тут же позабыл, что же его увело, испугался, расстроился и заметался. Если бы только он повел себя спокойнее и осмотрительнее, может, и не попал бы в охотничью ловушку.       Поранившись, лисенок совсем потерял голову и бился, пытаясь освободиться, пока полностью не обессилел. Разумеется, таким образом он только нанес себе больше повреждений.       Ему казалось, что он далеко-далеко, совсем один и так и умрет, никого не дождавшись. Умирать застрявшим в капкане было жутко. Малыш думал, что провел там несколько дней, хотя нашли его конечно куда быстрее.       Вэй Усянь и нашел, потому что сам знал толк в охоте, расстановке ловчих приспособлений и понимал, с малышом точно что-то случилось. А реальность этого мира к сожалению такова, что там, где есть лисы, есть и охотники. Лисы хитры. Даже простые звери, не лисьи духи, умеют разглядеть плохо скрытый капкан, не есть отравленное мясо, но все это взрослые опытные лисы, а Байшао был всего лишь маленьким белым домашним лисенком.       Обнаружив пропавшего, сяньшэн осторожно освободил его. Малыш узнал его, лизал ему руки, пока снова не провалился в беспамятство. Только теперь ему уже не было так страшно, ведь его нашли.       Вэй Усянь и, пришедший на звук мелодии флейты, Лань Ванцзи оказали лисенку первую помощь, после чего вернули домой.       Они оставались подле него, пока малыш не поправился. До этого прошло много времени, потому что лисенок сильно повредил лапы в капкане, опасались даже, что он так и останется хромым.       К счастью, обошлось.       Мама повторяла сынишке тогда и позже множество раз, что в тот день, когда его нашли, он заново родился. Ведь от полученных ран малыш мог попросту истечь кровью.       Байшао запомнил, что это дядюшка сяньшэн отыскал его и помог заново родиться. Теперь лисенок очень хотел сделать для него тоже самое.       Он тоже чувствовал, как жестоко искалечена духовная сущность Вэй Усяня и как она немного тянется к нему, будто ища успокоения и утешения.       Обернувшись зверьком, Байшао свернулся под левой рукой Вэй Усяня, у сердца, стараясь своим сном задать ритм его сну, силясь дополнить и поддержать его дух хотя бы на время.       Сяньшэн очнулся ото сна через несколько часов, близился вечер. Он хотел встать и разузнать, нет ли новостей, но, заметив лисенка, остался, как есть, лежать дальше, гладя мягкий белый мех, почесывая загривок и за ушком.       Пока Байшао маленьким поправлялся после встречи с охотничьей ловушкой, Вэй Усянь нередко сидел или лежал с ним вот так, чтобы тот отдыхал спокойно. Тогда он прислушивался к ощущениям, следя, чтобы малыш спал безмятежно, не терзался от боли во сне. Сейчас Вэй Усянь ничего не смог ощутить.       Ему пришлось разбудить лисенка, чтобы удостовериться, что тот в порядке.       Он попросил его об осторожности: — Я буду делать, что скажешь, только будь осмотрительным. Не волнуйся и не пытайся сделать больше, чем можешь. Мне правда легче, когда ты рядом. И я знаю… пусть мое тело и цело, от духа осталось немного. Ты тоже это знаешь, конечно же. Только… наверно, его все еще достаточно, чтобы пожить какое-то время. Видишь ли… Мой дух всегда был немного необычным, сильным, как говорят. Все потому, что, не исключено, стремясь сберечь, дух моей матери остался со мной. По крайней мере некоторые моменты вполне позволяют предполагать, что так и случилось, поэтому духа у меня всегда было как бы два. Теперь… Даже если осталась половина или меньше, этого все равно должно быть достаточно… — Конечно, дядюшка сяньшэн, — мальчик покрепче прильнул к нему. — Не волнуйся только. Тебе совсем сейчас нельзя так. Ведь переживания подрывают дух, он слабеет и ты чувствуешь себя совсем тяжко. Нужно быть спокойным и упрямым, чтобы твой дух немного окреп. Станет легче и обязательно все получится. Ты поправишься. И найдешь Ханьгуан-цзюня. Все наладится. — Спасибо, малыш, — поблагодарил его Вэй Усянь. — Ты стал очень разумным. Не забывай, пожалуйста, беречь себя. Сейчас я не могу позаботиться о тебе. — Тише, дядюшка. Со мной все хорошо, правда. Я знаю, что должен быть аккуратным с тобой и с собой. Постарайся сейчас, пожалуйста, контролировать свое дыхание, делать медленные ровные вдохи? Я схожу найти матушку, мы принесем тебе еще немного поесть. Покушаем вместе, ладно? — предложил А-Шао. — Хорошо, — согласился Вэй Усянь. — Я очень скоро к тебе вернусь, — пообещал лисенок, погладив сяньшэна перед тем, как уйти.