Jus primae noctis (Право первой ночи)

Дочитав письмо, Северус задумался. Оборотень и в самом деле спас его. Он не просто вытащил умирающего пленника из лап чудовищ в человечьем обличье, но и доставил его в Малфой-мэнор, пожалуй, единственное место во всей Британии, за исключением, может быть, Вальд-холла, где Северус мог рассчитывать на помощь. В магическом мире подобные поступки образовывали между волшебниками нерушимые узы Долга жизни. Северус отлично понимал это. И, разумеется, теперь, когда помощь понадобилась самому Люпину, был не вправе, да и не собирался отказать ему. Северус посмотрел на лежавшее перед ним кольцо-портал. Рука сама собой потянулась к перстню, однако Принц подавил порыв немедленно надеть его на палец и вернуться в Британию. По их с мастером Ламброзо договору ученичество Северуса заканчивалось через два месяца. Тогда же Северусу предстояло выдержать сложнейший экзамен перед коллегией зельеваров, собиравшихся раз в год, чтобы возвести нескольких особенно талантливых учеников в звание мастера. Северус с волнением ждал и готовился к этому дню. От вердикта коллегии зависело его будущее, поскольку статус мастера зельеварения открывал перед ним многие двери как в Риме, так и за его пределами. Было бы огромной ошибкой сорваться с места именно сейчас. Северус решительно положил перстень в карман. Призвал чернильницу, перо и пергамент и принялся писать ответ. «Дорогой друг. Поздравляю с рождением наследника. Безмерно рад за тебя и твою супругу. Обстоятельства вынуждают меня задержаться в Риме ещё на два с небольшим месяца. Надеюсь, что по истечении этого срока ничто не помешает мне вернуться в Британию и помочь нашему общему приятелю. С твоего позволения, я собираюсь посоветоваться с мастером Ламброзо на его счёт. Как ты и сам понимаешь, одна голова хорошо, а две — лучше. Ламброзо — непревзойдённый зельевар, и его идеи отнюдь не станут лишними. Кстати, о моём возвращении. Видишь ли, после чудесного обретения мной магии и вступления в род Принцев у меня слегка изменилась внешность. Не мне судить, в лучшую или в худшую сторону, но факт остаётся фактом. В связи с этим я предлагаю нам с тобой похоронить Северуса Снейпа на дне морском, а вместо него в Британии появится Северус Принц — его, то бишь мой, двоюродный брат и последний из рода. О том, что бывший королевский лекарь избежал смерти, будем знать лишь мы с тобой и Люпин. Не хочу, чтобы король, да и все прочие догадались, кто я такой на самом деле. Не сомневаюсь, что у Артура имеется возможность помиловать меня и очистить моё доброе имя, но я сам не желаю иметь с ним ничего общего. Да, дорогой друг, я не забыл, как его величество ни словом не обмолвился о моём статусе на совете рыцарей Круглого стола. А ведь скажи он им, что сам возвёл меня в сан рыцаря, и мне не грозила бы экзекуция и позорная смерть. Впрочем, оставим Артура Пендрагона. Он причинил боль Северусу Снейпу, но не Северусу Принцу. Теперь у меня новая фамилия и новая внешность, а вскоре, надеюсь, будет новая профессия. Да и характером, положа руку на сердце, я уже мало напоминаю того наивного мальчишку, каким являлся раньше. Жизнь многому меня научила. И раз я — это, по сути дела, новый человек, — ничто не помешает мне открыть своё дело в магическом квартале Лондона, где у мастера Ламброзо тоже имеются клиенты, которым он любезно собирается порекомендовать меня. Ты, наверняка, хочешь спросить, почему я вообще хочу вернуться из такой замечательной страны, каковой вне всякого сомнения является Италия? Я плохой поэт, а то бы описал тебе потрясающие красоты здешней природы в любое время года, буйство красок, синь неба и безбрежную гладь моря. Италия в самом деле прекрасна, тем не менее я скучаю по нашей дождливой и сырой Британии. И, признаться, уже довольно давно планировал своё возвращение. Твоё письмо лишь укрепило меня в моём желании. Надеюсь на скорую встречу. Хочется верить, что нам с Ламброзо удастся решить проблему бедняги Люпина. Если сможешь, свяжись с ним и посоветуй не пытаться в ближайшие пару месяцев зачать ребёнка. Всё равно без надлежащего лечения эта попытка обречена на провал так же, как и все предыдущие. Скажи Люпину, что обратился за помощью к заморскому зельевару, что, кстати, на данный момент является абсолютной правдой. Только предварительно возьми с него клятву о неразглашении. Впрочем, уверен, ты и без меня догадался бы это сделать. До скорой встречи, друг мой. Твой Северус Принц». Дописав письмо, Северус свернул пергамент трубочкой, запечатал его и привязал к лапе филина, терпеливо дожидавшегося ответа. — Надеюсь, ты как следует подкрепился, — сказал Северус, — дорога предстоит дальняя и непростая. Филин ухнул, словно говоря: «Что ж тут поделать. Надо — значит, надо». — Ну, лети! — Северус взял птицу в руки и выпустил на волю. С минуту проследив взглядом за удаляющимся филином, Принц вернулся к своим многочисленным обязанностям. Тот факт, что срок его ученичества подходил к концу, не давал ему повода лениться. Наоборот. Теперь, когда Северусу вот-вот предстояло держать экзамен на звание мастера зельеварения, он работал ещё упорнее, постоянно пополняя копилку знаний. — Что пишет твой друг из Британии? — поинтересовался Ламброзо, от внимания которого не укрылся прилёт филина, принадлежавшего Малфою. — Просит у меня помощи для одного нашего знакомого. К несчастью, он — оборотень. — Ничего себе! — глаза Ламброзо округлились от удивления. — Не знал, что у тебя такие интересные знакомые. И чем же ты можешь помочь оборотню? От ликантропии, как известно, нет никакого лекарства… — Да, это верно, — кивнул Северус. — Боже мой, мастер! — воскликнул он мгновение спустя. — Вы навели меня на одну мысль… Принц схватил пергамент и принялся строчить на нём с бешеной скоростью. Ламброзо какое-то время стоял рядом, затем, видя, что Северус с головой увлечён своими записями, плеснул в кубок вина и уселся в кресло. Наконец спустя какое-то время Принц поднял голову от своих записей. — Простите, мастер, — сконфуженно произнёс он, — просто в тот момент, когда вы сказали о лекарстве от ликантропии, я понял, как помочь своему… знакомому. Видите ли, проблема заключается в том, что все его новорожденные дети умирают во время первого оборота. — Не удивительно, — хмыкнул Ламброзо, — я читал, что это невероятно болезненная трансформация. Ни один младенец её не вынесет. — Вот! — ликующе воскликнул Северус. — Я подумал, что если дать ребёнку лекарство от ликантропии ДО полнолуния, он наверняка перенесёт его гораздо легче и, как следствие, не погибнет. Вот, посмотрите, я набросал тут примерный состав будущего зелья, — он протянул Ламброзо исписанный убористым почерком пергамент, который тот принялся внимательно изучать. — Интересно, — вынес он наконец свой вердикт. — Очень интересно и весьма смело. Было бы замечательно, если бы тебе удалось проверить данное снадобье на взрослом оборотне. Уверен, подобное открытие произвело бы настоящий фурор на коллегию зельеваров и ты получил бы звание мастера безо всякого экзамена. — Думаю, что единственным оборотнем, чьё согласие на участие в эксперименте мы сумеем получить, это сам Люпин. Не сомневаюсь, он сделает абсолютно всё, когда поймёт, что зелье — это его единственный шанс спасти своих будущих детей от мучительной смерти. — Это весьма здравая мысль, — глаза Ламброзо загорелись азартом. Он уже представлял себе, какую славу снискает у своих коллег, если его ученик сумеет создать совершенно уникальное снадобье. — Единственный, зато весьма существенный недостаток нашего плана состоит в том, что Люпин не сможет предстать перед коллегией зельеваров. Поттер никогда не позволит ему покинуть Британию. Даже если от этого будет зависеть благополучие семьи Люпина, — помрачнел Северус. — Зато действие твоего зелья сможет подтвердить лорд Малфой. Уверен, его свидетельства станет вполне достаточно. — Что ж, — улыбнулся Северус, — осталось только сварить это зелье. — Надеюсь, ты не откажешься принять мою помощь? — похлопал его по плечу Ламброзо. — Почту за честь, мастер, — почтительно поклонился Северус. *** К концу следующего месяца, в продолжение которого Принц и Ламброзо покидали зельеварню лишь для того, чтобы поесть, справить естественные надобности и несколько часов поспать, Волчье противоядие, оказавшееся достаточно коварным в приготовлении, наконец-то было готово. Поскольку испытывать совершенно новое зелье на живом существе, пусть и не совсем человеке, было несколько неэтично, Ламброзо предложил сперва дать снадобье дворовому псу: огромной лохматой зверюге, славившейся своей свирепостью. Северус, разумеется, согласился. Травить Люпина экспериментальным снадобьем совершенно не входило в его планы. Поскольку зелье оказалось невероятно горьким на вкус, пёс, само собой, не пожелал добровольно его выпить. Пришлось прибегнуть к Империо. После этого дело пошло на лад, и миска быстро опустела. — Теперь остаётся только подождать пару часов. Если пёс не издохнет, по крайней мере, наше варево не ядовито и можно переходить к экспериментам на людях, точнее — на оборотнях, — констатировал Ламброзо. — Предлагаю пойти пообедать. Лично я умираю от голода. Северусу гораздо больше хотелось понаблюдать за действием Волчьего противоядия, однако он не стал спорить с мастером, рассудив, что в самом крайнем случае по возвращении они увидят труп собаки. Впрочем, когда они закончили трапезу, их ожидал сюрприз. Пёс, которого побаивался даже сам Ламброзо, не просто был живёхонёк, но и, к всеобщему изумлению, из настоящего монстра превратился в кроткое и смиренное создание. — Только посмотри на него! — изумлялся Ламброзо, наблюдая за тем, как пёс поочередно лижет руки то ему, то Северусу, которого раньше близко к себе не подпускал. — Кажется, ты и в самом деле изобрёл нечто совершенно уникальное. — К сожалению, мы не можем точно сказать, как зелье подействует на оборотня, — скептически отозвался Принц. — Раз оно не убило собаку, точно не причинит вреда оборотню, — пожал плечами Ламброзо. — Думаю, ты вполне можешь отправить зелье Малфою. Порекомендуй этому твоему Люпину начать приём зелья за неделю до наступления полнолуния. Полагаю, это усилит его эффект. Кстати, сегодня утром я получил ответ от гильдии зельеваров. Они очень заинтересовались нашим с тобой экспериментом и с нетерпением ждут прибытия лорда Малфоя с отчётом о том, каким образом оно подействовало на Люпина. Они даже готовы перенести дату твоего экзамена ещё на месяц вперед, чтобы отчёт получился как можно более всеобъемлющим. *** Час спустя Северус разлил зелье по зачарованным флаконам, сложил их в холщовый мешок, заодно сунув туда пергамент, подробно описывавший, как и когда следует принимать Волчье противоядие, и привязал поклажу к лапе Чезаре. — Прости, дружок, путь неблизкий, но ты уж постарайся донести всё в целости и сохранности. Чезаре моргнул похожим на бусинку глазом, словно обещая выполнить поручение, расправил крылья и взмыл в небо. — Теперь я буду волноваться, как всё прошло, — честно признался Северус своему учителю. — А поскольку до следующего полнолуния ещё почти три недели, волноваться придётся достаточно долго. — Ничего, — отозвался Ламброзо, — ожидание — это приемлемая цена за такое открытие. Если Волчье противоядие сработает, это вызовет настоящий фурор. Оно принесёт тебе славу и богатство. — Пусть сначала подействует как нужно! — сдержанно произнёс Северус. Да, зелье определённо не было ядовитым, однако, сумеет ли оно выполнить основную задачу, для которой было создано? Ответ на этот вопрос Северус не знал и вряд ли мог получить его в ближайшем будущем. Ведь прежде, чем давать Волчье противоядие маленькому оборотню, следовало понять, не причинит ли оно вред Люпину. Через несколько дней Чезаре вернулся без поклажи зато с запиской от Малфоя. «Твой ворон — большой молодец. Прилетел совершенно без сил, зато доставил зелье в целости и сохранности. Ознакомился с инструкцией. Кажется, ты изобрёл нечто совершенно гениальное. Люпин уже в курсе. Чтобы Поттер ничего не заподозрил, за неделю до оборота скажется больным и «уйдёт в леса», то есть ко мне. Жену на это время отправит к родителям — они живут далеко от Коукворта. Сказал, что пока не станет посвящать её в план нашей с ним авантюры. У этого мерзавца Поттера хватит жестокости допросить её с пристрастием, если почувствует неладное. Обещаю тебе записать всё, что будет происходить с Люпином на протяжении недели перед полнолунием и во время оборота. Не беспокойся, перед трансформацией я помещу его в тот самый каземат, где мы с тобой так замечательно провели время когда-то, и стану наблюдать за ним через окошко в двери. Так что, даже если твоё зелье не подействует, ничего страшного со мной не случится. Тем не менее мне бы очень хотелось увидеть положительный результат. Насколько я понимаю, это весьма важно для твоего будущего. Жди меня с отчётом. Навечно твой друг — Люциус Малфой».