Милые рожки, Поттер

      Предместье Коукворта казалось не самым приятным местом для жизни. На горизонте, куда ни глянь, виднелись массивные кирпичные постройки: склады, производства, цеха, закопченные поколениями сталеваров и металлургов. Тут и там высились пыхтящие чёрным дымом трубы, пропитывающие воздух кислым привкусом угля и надломной стружки. И тем удивительнее смотрелась зелёная, цветущая деревенька, что словно полип на коже кита, приросла к индустриальному городу. Узкие домики жались друг к другу, образуя прямоугольные скопления, внутри которых пустоту заполняли кусты сирени, яблони, сливы и даже порой: многовековые дубы и орехи, скрадывающие жаркое июльское солнце.       С восходом солнца, работяги стекались к железнодорожной станции, кучкуясь в единственном пассажирском вагоне, не беспокоясь о детях, оставленных в этом заповеднике. Крыши домов легко спрячут от младшего поколения тяготы взрослой жизни. И хотя многие из них однажды пойдут по стопам родителей, продолжая коптить несчастное голубое небо, но прямо сейчас, пусть эбонитовая пыль в воздухе кажется им прекрасным волшебством.       Ангел прислонился плечом к ореху, растущему прямо из обломков каменной плитки. Полуденное солнце так крепко прогрело воздух, что от коры дерева шёл горьковатый запах смолы. Ангелу казалось, что здесь гораздо жарче, чем даже в вечно душном, многолюдном Лондоне, и тем удивительнее было наблюдать безмятежую игру рыжеволосой девочки на пожухлой цветочной поляне.       Она собирала цветы, вплетая в кривенький венок и к Северусу пришла мысль, что он зря переживал. Не так много времени прошло с тех пор, как наставник признал его право на собственную ангельскую практику. Его успехи замечали даже сверху, и их внимание конечно льстило, но впервые отправляясь на Землю, он не был полностью уверен, что справится. Однако, уже с первых секунд недолгого знакомства, все в нём звенело детской радостью, тонким голоском солнечно-яркой Лили.       Девочка прервала свою песенку без слов, чтобы воскликнуть громко: — Держись! — и прыгнуть словно лягушка в выскую, чуть позолотевшую от солнца, траву.       Северуса так и подмывало спросить: «Что ты делаешь?», но, как правило, это не заканчивалось ничем хорошим. Пусть Лили и ребёнок, но уже достаточно взрослый, чтобы удивиться его присутствию. Тем более, когда девочка выползла из зарослей со сложенными лодочкой ладошками, то и дело любопытно туда заглядывая, стало и без того понятно. — Я поймала тебя! Поймала-ла-ла! — пела она своей добыче, поглаживая стрекочущего кузнечика большим пальцем. «Да уж… — подумал взволнованный ангел. — Никто не обещал, что будет легко».       Лили Эванс оказалась весьма компанейским и любознательным ребёнком. Соседских ребятишек тянуло к ней, как магнитом, и приключения они конечно находили не размениваясь: сразу на всех. Теперь каждый летний месяц казался ангелу вечностью, ведь ежедневно ему приходилось стелить соломку там, где намеревалась приземлиться его маленькая подопечная.       То ей вздумается залезть на хлипкую яблоньку, в поисках зелёных, ещё кислых и совершенно несъедобных яблок, из которых, впрочем, выходили великолепные снаряды для метания: Северус чудом едва успел укрепить ветку, на которой устроилась непоседа.       В другой раз, подначивая компанию детей, ей захотелось поглядеть на железнодорожное депо, где годами обрастали пылью и лишайником вышедшие из строя паровозы. Северус, преодолевая порог собственной ловкости, перехватил железную шестерёнку, едва не упавшую ей на бедовую голову.       А порой, девочка сбегала от старшей сестры, которую искренне считала занудой, и пряталась в куцем, окружающем деревню, подлеске. Северусу впервые пришлось отгонять от ребёнка одичавших собак.       В общем, это лето, пусть и было долгим, но запомнилось очень хорошо. — Как твои успехи, Северус? — с улыбкой поинтересовался Альбус. Он всегда улыбался так, словно обнимал глазами каждого и весь мир в целом. Вот уж кто действительно наслаждался работой с людьми. Молодой ангел искренне хотел научиться этому, однажды. — Это было… сложно, наставник, — признался все же он, тяжело вздыхая. Прямо сейчас ему выдалась небольшая передышка, пока Маргарет Эванс купала в тазу свою малышку.       Альбус искренне расхохотался и похлопал его по плечу, отгоняя страдальческое выражение лица своего лучшего ученика. — Дальше будет проще, я уверен. Дети растут, ты набираешься опыта. Оглянуться не успеешь, как она обзаведётся собственной семьёй. — Да кто её такую замуж возьмёт? — фыкрнул ангел, закатывая глаза и указывая в угол тесной кухоньки, где попискивали новорожденные котята.       Неделю назад Лили притащила домой облезлую и очень несчастную кошку, которую Маргарет категорически отказалась оставлять. Но детские истерики — штука действенная, и уже на третьем ведре слёз, сердце матери дрогнуло. Впоследствии оказалось, что кошка ещё и беременна, но было поздно: назад этот пушистый выводок лезть отказывался.       Сейчас, трёхцветная мать кошачьего семейства, вероятно охотилась где-то на тощих городских мышей, а котята истошно пищали в своих тряпках, беспокойные без её тепла. Маргарет наверняка запретит Лили трогать котят после купания, но та не послушает и всё равно придёт ночью их успокаивать, дожидаясь блудную мать. — Она удивительный ребёнок, — с затаённой гордостью произнёс Альбус, подразумевая, что все дети особенные. Но Северус, пожалуй, был согласен только отчасти. Пусть и ворчал, но за столь короткое время уже успел привязаться к поистине уникальной: умной, активной, справедливой малышке. — Ты уже виделся с ним?.. — Нет пока, — качнул головой Северус. Он чувствовал присутствие демона, но тот не показывался с самого первого дня и Северус порой вообще забывал о его существовании. — Будь настороже, — посерьёзнел учитель. Его седые брови сошлись у переносицы. — Следует выманить, раз уж он не расположен к общению. Дай знать, если у тебя получится. — Я постараюсь, — кивнул он, чувствуя лопатками демоническое присутствие. Пожалуй, с таким необычным ребёнком, логично что ему и демон достался не от мира сего. Тем интереснее будет расколоть эту задачку.

***

— Вот идиотка… стой! — крикнул Северус, прекрасно понимая, что в этой форме Лили его не услышит. Но как же ему хотелось пожурить этот рыжий магнит для неприятностей, зеленоглазый, беспокойный вихрь. — Да стой ты, кому говорю!       Ангел едва успел укрепить благодатью черепицу, под ногой неугомонной девчонки, когда та прыгнула на соседнюю крышу. Расстояние между домами было небольшое, но настил, пожалуй, не менялся ещё со времён первых заселенцев городка, оттого черепица крошилась прямо на глазах. Да и за последние годы Лили неплохо так выросла, пусть и была по сравнению с другими одиннадцатилетками миниатюрной.       За ней с хохотом ринулись четверо мальчишек — в последнее время, постоянных спутников и неизменных сообщников её проделок. Северус недовольно, но всё же укрепил дорогу и для них. Для морального здоровья его подопечной будет весьма плохо видеть, как один из друзей умрёт такой глупой смертью. Хотя порой, ангел задумывался о том, чтобы преподать поганцам урок — совершенно недостойная ангела мысль. — Нет чтобы дома сидеть, книжки читать… вот ведь! — плюнул Северус с крыши, и услышал шипение, вперемешку с ругательством. — Иисусе! — воскликнул ангел, вглядываясь в кромешную тьму. — Прости, я не хотел. — Твоего Создателя, да за ногу… — пробурчала тьма в ответ. — За какие грехи мне достался самый непутёвый ангел из всех? — Эй, — возмутился Северус, свешиваясь с крыши. Та жалобно скрипнула в ответ жестяным дождевым желобком, но выдержала его эфирный вес. — Вообще-то, я один из лучших выпускников своего времени. — И кто тебе сказал это? — в тени мелькнула белоснежная макушка с острыми полумесяцами рогов, а затем блеснули и морозно-синие льдинки глаз. — Слепой и глухой архангел? — Ну знаешь, — высокомерно дёрнул он нос вверх и поспешил догнать непутёвую Эванс. Та уже пыталась слезть на козырёк продуктового магазина, сдирая голые коленки. — Знаю, — буркнул демон, бесшумно передвигаясь вдоль грязной стены дома. — В отличии от некоторых знаю, что как бы ни старалась, ей не суждено умереть из-за какой-то черепицы. — Ты не можешь этого знать наверняка, — фыркнул ангел и едва успел убрать мелкий, но очень коварный камень с пути спрыгнувшей девчонки. Северус протяжно выдохнул: ещё бы чуть-чуть… — А ты ещё более глуп, чем кажешься, — раздался смешок совсем близко. Ангел обернулся вовремя, чтобы разглядеть изящную фигуру демона, скрытую вуалью мантии, едва выделяющуюся на фоне закопченного сажей кирпича. Он был ростом Северуса, но сложен более пропорционально, изящно даже, отчего походил на ангела больше чем сам Северус. Его утончённое личико вполне можно было представить на небесах, в окружении мягких перьевых облаков и щедрого на плоды, райского сада… до тех пор, пока он не поднимал свои демонические, неестественные глаза. — Как думаешь, приставили бы нас к девице, которой суждено упасть с крыши? Разве тогда вообще возникло бы предсказание о её будущем? — Не нам думать о её судьбе, это… — Запретное знание, конечно, — высокомерно закатил глаза демон. — А ты просто нянька, которой не позволено его услышать, — Северус нахмурился, отвлекаясь на громкий звук, но Лили была в безопасности, развлекаясь извлечением дворовых кошек из мусорных баков. — Забери свои слова назад, — холодно приказал он, получая в ответ лишь обидную насмешку. — Может быть, однажды. В тот день, когда замёрзнет Ад.       Северус молча развернулся, и ушёл, в мыслях перебирая возможные варианты того, как заставить демона забрать свои слова. Но так и не сказал ничего вслух, не найдя подходящего ангелу способа, рассеянно вдыхая острый запах пыли и первой детской влюблённости: один из мальчишек, конечно же самый шумный и бестолковый, поглядывал на девочку с тщетно скрываемым обожанием.       Однако позже, ангел всё же задумался над правдивостью сказанного.       Почему именно Лили? Она была особенной девочкой, но в ней, по правде, было не так уж много особенного. Так почему хранителей приставили именно к ней? Альбус любил порой объяснять такие сложные вопросы простой истиной: на всё воля Бога, но, если всё же задуматься… был ли смысл в назначении ангела к ребёнку, которому не уготована в будущем «особенная» судьбая? И если все же уготована, то это будущее было «обязано» наступить, вне зависимости от потуг ангела сохранить её рыжую головушку в первозданном виде, без лишних вмятин. Что ж, это имело смысл… в теории.       На практике же, Северус просто не мог смотреть сложа руки на бурные попытки подопечной самоубиться. Одно радовало: в этом году девочке предстояло идти в школу. Целых четыре года относительного спокойствия, а там уже и профессию получать. Порой, сплетая красочные сны, Северус видел картины её выдуманного будущего. В тех снах Лили бывала и принцессой, и рыцарем, спасающим город от дракона, коптящего небо чёрной золой. Летала на метле, придерживая красный бантик в волосах. Гуляла босиком по лесу, общаясь с галдящими наперебой животными. И никогда, совершенно никогда, Лили не видела себя в качестве швеи, как её мать, или может учителя, или доктора. Для своих лет она была на редкость мечтательной. Северус понимал, что это глупо, но всё равно переживал о её будущем.

***

— Джеймс, нет! — категорически отрезала Эванс, чеканя шаг до станции. Поезд должен был прибыть с минуты на минуту, а следующий по расписанию планировался лишь через три часа, вместе с окончанием смены рабочих. Девушке не раз приходилось ехать вместе с отцом и его коллегами, пропахшими потом и калёным железом, когда она засиживалась в библиотеке допоздна, или же гуляла со своими друзьями по городу, но сегодня был день рождения её матери, и хотелось поскорее оказаться дома. — Ну почему, мой прекрасный цветочек? — надулся притворно Джеймс Поттер, едва поспевая за ней. — Только в этот раз, пожалуйста. — Я говорила тебе: тот раз был последним. Больше я списывать не дам. Скоро экзамены, как ты собираешься их сдавать? Так ты ничему не научишься. — Не понимаю, как алгебра поможет мне в ловле преступников, — буркнул парень, теребя пряди отросших и торчащих во все стороны волос. Очки его были чуть больше, чем требовалось, поэтому постоянно сползали на нос и их приходилось поправлять, но это лучшее, что мог предложить единственный магазин оптики в Коукворте.       Северус, шедший на полшага позади, глубоко закатил глаза. — И как тебе могло понравится… вот это! — буркнул он девочке, но та, как и обычно, даже не повела ухом.       Привычка разговаривать с ней укоренилась давно, пусть ни разу за всё время его реплики не имели ответа. Демон ему в соперники попался на редкость молчаливый: всё больше наблюдал со стороны, используя самую простейшую форму тени, и лишь изредка воплощался, чтобы вставить пару насмешек, над его, Северуса, жалкими потугами деятельности. — Алгебра — основа всех наук. Если ты правда хочешь учиться в полицейской академии, то вступительный экзамен может включать в себя задачи по скорости, или вычислению угла. Разве это не применяеться в расследованиях? — Отец сказал, что договорится с ректором, — горделиво задрал нос Поттер и Северус в который раз подивился его безалаберности. — Это не гарантирует твоё поступление, — с таким же скепсисом отнеслась к словам Поттера, Лили. — Кроме него, там наверняка будут и другие профессора. — Откуда тебе знать? — буркнул Джеймс, пиная попавший под ногу камень. Тот покатился по брусчатке, кое-где поросшей сорняками, и свалился в сточную канаву.       Впереди, чуть дальше станции, эти желобки сходились к узкой речке, в которой давным-давно не водилось рыбы, а её поверхность укрывали радужные, маслянистые пятна. Когда в двенадцать лет Лили изъявила желание искупаться в этом болоте, Северуса едва не хватил приступ, и это при отсутствии физического сердца! Впрочем, его девочка с каждым годом все больше бралась за ум и даже стала лучшей в своём классе. В отличии от своего подросшего ухажёра.       Тяжёлый учебник со стуком опустился на голову Джеймса и тот ойкнул, отпрыгивая от разьярённой Лили. — Для тебя, балбеса, узнавала! Ты бы хоть раз за все время поинтересовался, как будет проходить экзамен! Думаешь, связи отца будут иметь значение, когда ты не сможешь ответить профессорам на элементарный вопрос? Думаешь преступники будут ждать, пока ты одолжишь конспект у подруги? Думаешь, вдалеке от Коукворта, с тобой кто-то продолжит нянчиться? Как бы не так! — она развернулась и поспешила к вытоптанному, отполированному тысячей ног, пятачку каменной брусчатки. Вдалеке уже слышался протяжный, поющий эхом, гудок.       Северус поспешил за ней, уже не видя, как Джеймс сосредоточенно потёр лоб, и, решив что-то важное для себя, направился в сторону библиотеки.

***

      Лили Эванс всегда выделялась на фоне других детей. Её аккуратная, новенькая одежда, сшитая руками заботливой матери, рыжие волосы и зелёные глаза неоспоримо привлекали внимание окружающих. Но с каждым годом, её красота раскрывалась все больше, подобно бутону прекрасного, ухоженного, домашнего цветка. И наконец расцвела в полную силу, теряясь в длинных, выгоревших на солнце ресницах, обрамляя ягодного цвета полные губы, обнимая ладную, женственную фигурку.       Лили Эванс выросла настоящей красавицей.       Она стояла на, разросшейся за последние годы, станции, пока в разные стороны оживлённо сновали разнорабочие: на второй колее рельс разгружали древесный уголь. Её женственная фигура в летящем летнем платье, неизменно привлекала взгляды, вынуждая чувствовать неловкость. За время работы в городской библиотеке, девушка отвыкла от такого неприкрытого, настойчивого внимания. Конечно, и к ней забредали разного вида ухажёры, но получив насмешливый отказ, обычно больше не появлялись на пороге. А тут такая толпа… впрочем, она готова была стерпеть, ведь сегодня наступил тот самый день.       День, когда в Коукворт возвращался офицер Джеймс Поттер. — Цветочек Лили! — послышалось позади и Эванс обернулась, улыбаясь старому другу. К ней, на всех парах, словно мальчишка, бежал Сириус Блэк. — Как я рад тебя видеть! — воскликнул он, сжимая подругу в объятиях. — И я тебе рада, Сириус, — похлопала она его по плечу, слегка неловко отстраняясь. Нехорошо, если это будет первым, что увидит Джеймс, вернувшись. — Как ты? Слышала, твоей матушке всё хуже. Соболезную. — Эта старая карга ещё меня переживёт, — махнул он рукой, скривившись. — Её слабоумие прогрессирует, но Регулус наотрез отказывается сдавать её в лечебницу. Не удивительно, он всегда был её любимым сыном. — Не говори так, — покачала Лили головой. — Когда матери не станет, вы останетесь вдвоём. Он твой самый близкий человек, родной брат… — Так когда говоришь прибывает поезд? — перевёл Сириус тему, вымученно улыбаясь. Лили лишь покачала головой, невольно улыбнувшись в ответ. Время идёт, но Сириус в нём неизменная, безалаберная константа. — В последнем письме говорилось, что он прибудет в три пополудни. Но могут быть задержки из-за погрузки сырья. Пассажирские поезда почти не ходят к нам из Лондона. — Не переживаешь? — как можно небрежнее поинтересовался Сириус. — С чего бы мне переживать? — Три года прошло, — пожал он плечами. — Ты изменилась, и он тоже мог измениться. Наверняка стал лощёным лондонским дэнди, — усмехнулся Блэк, поигрывая бровями. Лили невольно засмеялась, уж больно потешно выглядел Сириус, пытаясь изобразить обаяние на заросшем щетиной лице. — Три года… — повторила она, отсмеявшись. — Думала, это целая вечность, но оказалось — так мало. — Неужели не соскучилась по нему? — Соскучилась, конечно. Но разве тебе не кажется, что ещё вчера мы были детьми? — Сириус улыбнулся, задумавшись и медленно кивнул: — Кажется. Словно бы наше первое совместное лето всё ещё не закончилось…       Наконец, вдалеке раздался гудок. Друзья встрепенулись и устремили свой взгляд вперёд. Туда, где из-за поросшего зеленью холма, медленно выползал поезд. Чем ближе он был, тем стремительнее нёсся сквозь время, чтобы вновь объединить старых друзей.       Когда грохот стал невыносимым, Северус прислонился к фонарному столбу, сжимая виски пальцами. В последнее время его одолевало плохое предчувствие. С каждым днём оно усиливалось, а обдумывание причин, доводило ангела ло мигрени. Лили вела тихую, размеренную и исключительно праведную жизнь, имея твёрдые моральные принципы — оглушительный успех для любого ангела. Так откуда же взялась эта тревога? — Демон, — позвал Северус тихо: все равно тот услышит, даже сквозь скрип пневматического тормоза. — Чего тебе, ангел? — бледный даже на солнце, и в неизменно-строгой, чёрной мантии он смотрелся весьма неуместно на этой, кипящей жизнью, станции. — Ты чувствуешь что-нибудь? — Например? — выгнул он аккуратную бровь. — Ничего, забудь.       Демон странно поглядел на него в ответ и растворился дымкой, ещё более чёрной, чем дым над пыхтящей углём трубой. Северус успокаивал себя, что демону также невыгодна смерть подопечной, ведь, как известно: чем длиннее жизнь, тем больше в ней грехов. Но предчувствие все равно не хотело отступать, раздражая его восприятие мира.

***

— Римус, ты не мог бы?.. — Конечно! — воскликнул друг, поспешив к ней. Он галантно подал руку, придерживая девушку под локоть, пока та спускалась с передвижной лестницы. — Могла бы и меня попросить достать эту книгу. — Не хотела отвлекать, — неловко улыбнулась она, прижимая медицинский трактат к чуть округлевшему животу. — Но я ведь все равно здесь, — Люпин, недавно назначенный профессором в местной средней школе для мальчиков, насмешливо закатил глаза.       Одежда для беременных не прибавляла Лили изящности, но все вокруг словно взбесились, норовя оградить её от лишних дел. Джеймс однажды даже предложил бросить работу, но девушка так на него посмотрела, что он тут же проглотил свои слова и больше о том не заикался. Лили привыкла справляться сама, тем более что библиотека не требовала каких-то серьёзных физических усилий. Но, почувствовав внезапное головокружение на, не такой уж и высокой лесенке, ей пришлось признать: обратно либо падать, либо с кем-то. Римус, к счастью, оказался рядом. — Как продвигается твоё исследование? — О, это просто невероятно! Сквозь новые линзы, небесные тела видно до мельчайших подробностей! — сразу загорелся Люпин, активно жестикулируя. — Но я всё ещё не могу понять, из чего эта полоска между Северными лунными морями. Я перелопатил уже три геологических энциклопедии — и ничего! По отблеску похоже на лёд, но откуда взяться льду на Луне, верно? — рассмеялся Люпин, а Лили в который раз подивилась, как годы могут кардинально поменять характер человека. Кто бы мог подумать, что самый тихий из их компании, с неприкрытой страстью возьмётся за науки. — Что ж, надеюсь ты найдёшь то, что ищешь, — тепло улыбнулась она, чуть сжимая его ладонь, прежде чем отпустить. — К слову, не хочешь заглянуть к нам на ужин? Джеймс давно мечтает собрать старых друзей вместе. — А ты разве не слышала? — обернулся профессор, аккуратно складывая свои записи в папку. — В город приезжает какая-то большая шишка с континента. — Американец? — удивилась Лили. — Верно! Чтобы составлять план модернизации производства и твой муж, вероятно, будет сопровождать его допоздна, если не до завтра, миссис Поттер, — поддразнил он девушку. Прошло всего три месяца с церемонии, и она ещё не успела толком привыкнуть к фамилии. Впрочем, отсутствие мужа рядом в этом деле вообще не помогало.       Девушка нахмурилась, поглядывая сквозь витраж входной двери. В последнее время ей часто приходилось возвращаться домой в одиночестве, почти как до перевода Джеймса из Лондона, только с одним, очень важным отличием.       Тонкая ручка пригладила плессировку в районе живота. С того самого дня, как она осознала, что беременна, эта часть тела стала казаться ей горячим, круглым шаром — почти солнце, скрывающее свою раскалённую добела сердцевину. Так прекрасно и так… пугающе. Её вечно холодные руки могли согреться в этом тепле, но также, любое неосторожное движение, казалось, повредит столь хрупкую структуру. Она всё ещё не свыклась с возникшей в её жизни ответственностью. И оставаясь так долго наедине… хотя бы себе она могла признаться, что боится. Боится навредить, потерять, не уберечь. — Если хочешь, можем поужинать вдвоём, — предложил Римус, замечая, как притихла подруга. — Миссис Филч опять будет распускать гнусные слухи, — дёрнула она уголком губ. Ей хватило одного дружеского вечера с Сириусом, чтобы соседи вдруг начали шептаться, что её ребёнок не от мужа. — Да и в пекло её! — закатил он глаза, защёлкивая застёжку на новеньком портфеле. — Спасибо, Лунатик, но я уж как-нибудь сама, — тепло улыбнулась она, раскрывая пособие по акушерскому делу. В новый этап своей жизни, она хотела бы войти подготовленной.

***

— Что значит — вернуться?.. — Северус с немым удивлением гладел на фигуру перед собой и никак не мог понять, почему к нему решил спуститься архангел. — Тебя допросят по делу Альбуса, — взмахнул тот кистью, небрежно. Кружевные рукавчики, уже лет сто как вышедшие из моды, порхнули белой птицей. — Я конечно уверен, что ты непричастен к его исчезновению, но мы должны соблюдать правила, — кивнул сам себе Уриил, и поморщился, словно ощущения ему были неприятны. Архангелы редко бывают на Земле и им нет смысла привыкать к человеческому телу. — Как только все формальности будут улажены, тебя переведут на новую должность. Ты станешь новым наставником для молодого поколения. Это повышение, Северус! Правда, здорово? — свет Божий улыбнулся, засплепляя, привыкшие к земной полутьме, глаза. — Но как же Лили? — ангел затравлено обернулся на узкий прямоугольный домик, на втором этаже которого сейчас тепло перешёптывалась с избранником его солнечная малышка, выбирая имя своему ребёнку. — Больше нет нужды в защите.       Слова, сказанные тихим и спокойным голосом, оглушили сильнее, чем майский гром. Чувство опасности наконец достигло пика крещендо и прошлось иглами по нервам. — Но… почему? — Северус осел вниз, скрипя бетонной крошкой под подошвами. Это никак не укладывалось в голове. Он так долго был рядом с Лили, так тщательно оберегал её от беды, чтобы сейчас бросить всё на полпути? В самый важный момент её жизни? — Не припомню, чтобы в обязанностях ангела-хранителя было задавать вопросы, — нахмурился архангел, минутой назад казавшийся добрейшим существом, ступавшим по этой земле. — Твоё дело — слушать и подчиняться воле божьей, так что: вставай! Поднимайся-поднимайся, — замахал он руками, подгоняя. — Пойдём скорее, мне ещё нужно представить твоего нового ученика. — Нет, постой! Я не могу бросить её вот так. Могу я хотя бы?.. — он подался вперёд, намереваясь в последний раз увидеть цветок, вопреки всему выросший, в этом неприветливом месте… Девушку, что умудрилась заменить ему отсутствующее сердце… но на его плечо уже легла настойчивая ладонь, выдёргивая из полюбившейся реальности.       Когда два ангела исчезли во вспышке, от стены отделилась тень с изящными, остроконечными рожками. Демон ухмыльнулся, проведя языком по зубам, чувствуя давно привычный вкус золы. Всё шло именно так, как и планировалось. Его ожидание наконец подходило к своему концу.

***

— Ты становишься больше с каждым днём, — раздалось насмешливое позади, и Лили обернулась. — А ты все больше походишь на уличного пса, — отбрила она, окидывая взглядом нарочито-небрежную одежду друга и кудрявые волосы до плеч. Нежелание Сириуса походить на своих высокопоставленных родственников так очевидно диктовало его вид, что Лили забеспокоилась, не отрёкся ли он от них насовсем. Впрочем, Регулус бы не допустил подобного — он был на редкость умным и сообразительным, в отличие от своего ветренного братца. — Не вериться, что ты все ещё популярен у женщин. — Кто тебе это сказал? — довольно улыбнулся Блэк, забирая у неё платяную сумку с покупками. — Бэтти Уэльс? Или Джули Вилкост? — Господь Всемогущий, — закатила она глаза, продолжая прогулку по торговому кварталу. — Судя по тому, что ты ещё жив, бабушка Джули не в курсе ваших отношений. — Думаешь, приревнует? — поиграл он бровями, склоняясь близко. Эванс лишь фыркнула, отпихивая его лицо, как если бы к ней лез слюнявый ретривер. — Думаю, что тебе пора взрослеть. Если бы ты женился… — Только не начинай! — перебил Сириус, убегая на полшага вперёд. — Ты знаешь, что это невозможно. — Почему? Потому что ты вбил себе в голову, что слабоумие — наследственная болезнь? Но это же просто нелепо! И Регулус и ты вполне в своём уме, — она бросила взгляд на его пиратскую жилетку и добавила: — Ну, по большей части. — Эй! Мне её привёз друг из Индии! — Вот именно, — многозначительно кинула она, прежде чем зайти в торговый зал пекарни. — Какие планы на сегодня? — поинтересовался Сириус, заходя следом, и с вожделением посматривая на сливовые булки. Знали бы поклонницы, какой он сладкоежка, и печи Коукворта не остывали бы ни на минуту! К счастью, об этой маленькой слабости догадывались лишь близкие, и конечно держали рот на замке, предотвращая дифицит длиннопламенного угля в городе. — Собиралась проведать Джеймса на работе, — она дотронулась до губ, размышляя о покупке, и указала мадам Розмерте на цельнозерновой хлеб и те самые булки. — Если проводишь, обещаю поделиться одной, — заговорчески прошептала она, кивая на бумажную, промасленную обёртку. — Ради такого, хоть на край света! — запальчиво воскликнул Сириус, радостно пританцовывая вокруг.       Лили не могла сдержать улыбки: впервые за долгое время её посетило чувство покоя. После смерти матушки, так она ощущала себя только рядом с друзьями и Джеймсом: лёгкой, искрящейся. Счастливой от ожидания рождения сына. Отчего-то ей казалось, что будет именно сын, и даже местная чудоковатая гадалка миссис Треллони, не смогла её переубедить, заглядывая иногда за пособиями по хиромантии.       Их маленький, прелестный Гарри. Имя, подходящее и благородному принцу, и простому парню со счастливой судьбой — так они с Джеймсом решили. За почти девять месяцев беременности ей удалось свыкнуться с ощущением тяжести, с головной болью и даже с отёками на ногах. Ведь когда было сложно, она всегда могла обратиться к своему будущему ребёнку: «Я смогу, Гарри. За возможность увидеть тебя, это не такая уж и большая плата». Но со снами смириться оказалось гораздо трудней.       На утро, Лили даже не могла припомнить их содержания, но неизменно её преследовало острое предчувствие: страх потери чего-то очень важного. Она просыпалась в слезах, в объятиях мужа и тихо повторяла из раза в раз: «Что бы ни случилось, береги нашего ребёнка. Ты понял, Джеймс? Главное — наш ребёнок». И каждый раз, когда это происходило, Поттер неизменно нежно стирал её слёзы, целуя в рыжую макушку и повторял: «Всё, что пожелаешь». Сны продолжали волновать её даже днём, и сегодня был именно такой день. Проснувшись в их общей постели, в одиночестве, она заставила себя собраться и отправилась на поиски единственного, кто мог вселить в неё уверенность. Ей нужна была эта капелька тепла и света, исходящая от мужа. Нежный поцелуй и шёпот. Ей нужно было вернуться в состояние покоя ради их сына. — Ох, дерьмо, — резко остановился Сириус, с разочарованным лицом. — Что такое? — удивлённо обернулась Лили, машинально прошедшая чуть вперёд. — Вспомнил, что Джеймс сегодня в патруле. — И что? — с непониманием склонила она голову. — Если я приведу тебя на завод, он мне голову оторвёт! — Не драматизируй, — фыркнула она, продолжая путь. — Нет, Цветочек, прости, но ты идёшь домой, — твёрдо заявил Блэк, подхватывая её под локоть. — Беременной женщине нечего делать в самом грязном районе города. — Сириус, я живу в этом городе уже много лет, — принялась Лили убеждать его. — Что мне сделается от одной прогулки? Тем более, что в последнее время количество выбросов сильно уменьшилось, — девушка улыбнулась, подставляя лицо солнцу и довольно щурясь. Дышать в последнее время и правда стало легче. Кашель, преследующий всех, кого она знала с самого рождения, стал появляться реже, а то и вовсе сошёл на нет. Она с грустью подумала, что родители могли бы прожить дольше, если бы электричество научились использовать на замену углю раньше, хотя бы на пару лет… К сожалению, время идёт своим чередом, безразличное к людским, маленьким трагедиям.       Остаток пути они проделали в молчании. Сириус, кажется, смирился с её позицией, а может с непреодолимым упрамством, о котором по Коукворту ходили легенды, и шёл рядом молча, готовый в любой момент подставить плечо.       Чем ближе они подходили к высокому, кирпичному зданию с высоченными трубами, края которых терялись в сероватом дыме, тем активнее Лили задумывалась, где ей искать мужа. По правилам, патруль полицейского должен проходить по всей закреплённой территории, чтобы предотвратить появление воришек, пробирающихся через высокий забор ради обрезков метала. Но на деле, патрульные обычно засидали в рубке дежурного, или столовой, обмениваясь с работягами последними слухами. Тем более, что среди работников завода было очень много их общих знакомых, пришедших сюда сразу после школы, а Джеймс всегда был самым общительным из них. Если конечно не считать общение с противоположным полом — Лили покосилась на своего давнего друга. — Столовая или рубка, Сириус? — загадочно спросила она, прикрывая глаза. — М, что?.. Ну, пусть будет столовая…       Девушка усмехнулась, прищуриваясь веснушчатым носом: — Так и знала, что ты выберешь её. — Эй! — притворно возмутился Блэк, доганяя ушедшую чуть вперёд подругу. — Что плохого в любви к еде? — Конечно ничего плохого, мой друг Бродяга. — Я же просил не называть меня так… — буркнул он обиженно. Хоть раньше ему подобное обращение даже нравилось, но с возрастом, оно стало больше ассоциироваться с ушедшими в прошлое проблемами. Из того времени, когда беспризорный мальчик, при живых родителях, ночевал абы где: по друзьям, ночлежкам, а чаще всего — на улице, лишь бы не возвращаться домой: в атмосферу неприкрытого порицания и ненависти. Лили правда могла его понять, но иногда по привычке вырывалось. — Если перестанешь звать меня цветочком, — просто из вредности добавила она, показывая язык. Рядом с Сириусом она порой чувствовала себя маленькой девочкой, может потому что он сам ещё не повзрослел мозгами окончательно, дурачясь и балуясь, словно бы компенсируя упущенное в детстве. — Только когда родишь, — ухмыльнулся Блэк, поглядывая на круглый, словно арбуз, живот. — Тогда начну звать тебя ягодкой. — Только посмей! — задохнулась она. — Ещё как посмею. — Миссис Филч будет в ужасе, — на секунду прикрыла она ладонью глаза.       Вокруг кипела работа и отовсюду слышался стук механизмов, звон металла и шорох сыпучих реактивов в огромных чанах за сеткой-рабицей: она не была слишком высокой, но служила формальным отделением производственной зоны, от пешеходной, по которой порой сновали рабочие, перебираясь из одного цеха в другой. Вся эта сомнительная симфония навевала на неё тёплые воспоминания. Она не часто приходила к отцу на работу, но когда это случилось, то ощущала восторг и гордость. Общаясь с его коллегами, передавая ему забытый обед, или помогая с документами после выпуска из школы, она всегда чувствовала витающее в воздухе уважение — отец заслужил его упорным трудом и мягким нравом.        Теперь она пришла к Джеймсу, но ощущения не изменились: она всё также горда своим мужем и также рада возможности увидеть его, хотя бы на миг. Просто чтобы развеять все, сковавшие сердце, сомнения. — Милая! — помахал ей мужчина впереди, отвлекая её от мыслей и радость колыхнулась в груди тёплой волной, наконец вытесняя все страхи. Она подняла ладонь в ответ, загораясь улыбкой. Любуясь его статным образом в форме, в очередной раз тихо удивляясь каким прекрасным мужчиной он стал. Её Джеймс. Её бесконечная любовь.       И в тот же миг, словно пианист, сбившийся с ритма, огромный зал загудел неправильной нотой. Симфония сфальшивила щелчком: как кончик ковбойского кнута бьёт оземь, а за ним последовал гул мужских, усиленных эхом, голосов: — Ложись! — Лили инстинктивно пригнулась, но разве могла она сделать это быстро? Девушка, что за девять месяцев стала тяжелее на тридцать четыре фунта.       Тело пронзила странная, сковывающая боль и последним, что она увидела, были красные яблоки, покатившиеся из брошенной Сириусом сумки.

***

— Наставник?.. — ученик, которого ему назначили в спешке, едва закончился судебный процесс, любопытно склонил голову. Северус оторвался от созерцания проплывающих внизу облаков, чтобы тепло улыбнуться: — Все хорошо, Драко. Продолжай читать.       Светловолосый ребёнок кивнул и продолжил водить пальцем по свитку, сосредоточенно хмурясь. Он оказался гораздо спокойнее, чем была Лили в его возрасте. Конечно, странно сравнивать человека и ангела, но проведя столько времени на Земле, Северус с трудом мог воспринимать окружение как-то иначе, не через призму дорогих воспоминаний. Может быть поэтому Альбус предпочитал учить его всему внизу, редко бывая в чертогах небесной тверди? Даже время здесь текло иначе: медленно, неспешно, а то и вовсе — застывало неповоротливой массой, позволяя в подробностях разглядеть каждое, происходящее с людьми, событие. Войны, голод, эпидемии за все время существования человечества не прекращались ни на день, и порой Северус задумывался о смысле своей работы. Небеса спасали жизни, множество жизней, но отчего не все? По какому принципу Бог решал кому жить, а кому стоит умереть? Страдать от неизлечимой болезни? Потерять всех своих близких? Погибнуть, не увидев рассвета молодости? Почему?.. Эти вопросы были не для его ума, но всё же он не мог перестать их задавать, хотя бы себе.       Ко всему прочему, не получалось отделаться от мысли, что его возвращение было ошибкой. Он должен был увидеть, как родится первенец прекрасной Лили. Он должен был дать ему своё благословение, а после наблюдать, как на лице девушки расцветает радость от его первого слова, первых шагов. Он должен был увидеть, как появляются первые морщинки на её лице, а после, когда её кожа станет тоньше рисовой бумаги, представиться наконец лично и проводить её за руку в Вечность. Но этому уже не суждено произойти.       И если внизу, на Земле, его тревога была лишь тревогой, то здесь, она гудела, словно пожарный колокол, рассказывая о его страхах протяжным звоном. И чтобы скрыть это от других, особенно от бдительных надзирателей-архангелов, требовалось невероятно много сил. Сколько у ангелов никогда не водилось.

***

— Драко, — позвал он, насмешливо улыбаясь одними только уголками губ. — Я настолько плохой учитель, что даже вороны интереснее?       Подросток спохватился, распрямляясь на стуле и активно замотал головой: — Нет, Сев… профессор! Извините, — вокруг послышались смешки и Драко зыркнул на сокурсников грозно, в попытке скрыть свой стыд. Чем больше он узнавал своего ученика, тем больше убеждался: предстоит ещё много работы. Такой искренний и любознательный ангел, обязательно должен стать великим в будущем, но этот путь пока не пройден даже на половину, а время неумолимо бежит вперёд, летит, заканчивается… — Ничего, но будь внимателен, — выдохнул он, возвращаясь к доске, давно затёртой тысячами меловых росчерков.       Решение спуститься вниз, далось ему непросто. Он даже выбрал деревеньку в южном графстве Британии, лишь бы быть подальше от Коукворта, но соблазн увидеть Лили хотя бы на несколько секунд, просто чтобы убедиться, что она в порядке… даже сейчас он глодал изнутри, словно собака — белую кость.       Прошло полгода по человеческим меркам — близился час родов Лили, и внутреннее равновесие кренилось над пропастью все дальше с каждой минутой. Он знал — что-то грядёт, но не мог сказать точно, не имея дара предсказания. Лишь свои бесполезные домыслы и догадки.       Если бы он только мог заглянуть в будущее, всего одним глазком… возможно это бы его успокоило. Или убило.