Информатик

      Арсений живёт своей насыщенной студенческой жизнью целую неделю, а в пятницу вечером залетает с Серёгой в бар, где спускает почти все деньги на ягодные настойки, которые с невозмутимой искренностью подсовывает очаровательный официант (такому грех отказать, и Арс этого не делает, хотя душе его до Рая далековато).       — Ты полегче давай, завтра же к девяти на инфу, — Матвиенко хрустит гренками и щедро макает в какой-то соус, название которого Арс благодушно прослушал, ибо не на лекции находится, можно с чистой совестью посчитать ворон.       — Блять, я опять забыл, что на субботы поставили эти дурацкие пары, — он откидывается на спинку углублённого кресла и запрокидывает голову вверх, на секунду прикрывая глаза. За семь беспечных дней он действительно выкинул из головы ту субботу, когда познакомился с Антоном Андреевичем, сравнил его потрясную внешность со сморщенным котом в костюме банана и под конец сбежал от него, сверкая пятками. — Как думаешь, чё он за фрукт?       — Фрукт? Банан, конечно, — Серёжа гадко усмехается, ойкая, когда Попов пинает его в коленку.       — А если серьёзно? — Арсений старается не закатить глаза раньше времени, потому что та же самая усмешка снова материализуется на лице друга.       — Ты имеешь ввиду его градус гейства? На вид — натурал натуралом, а вот на вкус — прошу узнать тебя, — Матвиенко заранее отодвигает ноги подальше от Арсения, потому что тот не раздумывая тянется к нему, чтобы снова пнуть, но попадает по деревяшке и успокаивается. — Реально, до того, как ты пришёл, он конечно клоуничал, но особенно ни на кого даже не смотрел. С появлением тебя — будто белены объелся.       — Так уж и белены? — Арсению — подвыпившему и разморённому — лестно слышать подобное от друга, который всегда свои мысли прямо говорит. И ещё более лестно знать, что ты кого-то, хоть и ненадолго, но лишил спокойствия. Да, это всего лишь чужое наблюдение со стороны, но сейчас оно приходится настолько кстати, что Арс не сдерживает довольную улыбку.       — Блять, Арс, ну ты как шельма выглядишь сейчас. Чувствую, завтра между вами если не фейерверк, то хлопушка за сто рублей точно взорвётся, — смеётся Серёжа.       И Арсений смеётся.       И весело ему ровно до того момента, пока он не просыпается утром, ровно в десять, понимая, что на первую пару к Шастуну он прийти при всём желании не сможет.

Вы:

Серый, я проебался

Сергей Матвиенко: арс он уже час шутит о том что ты бессердечно бросил его наедине с самыми тупыми гуманитариями в мире не смей не приехать на вторую       Арсений коротко, но красноречиво стонет.       Из-за того, что информатика у них идёт один семестр, а вся практика плотно поставлена всего на четыре субботы октября, чтобы не развозить это удовольствие на четыре месяца (как объяснял Шастун), эти пары получились для многих оказались неожиданной костью в горле. Всё же иметь два выходных намного приятнее, чем полтора, это вам кто угодно докажет, даже пены у рта не потребуется.       Арсений же попался. Прогуливать такие пары — себе дороже, они же, видит бог, раритетные, четыре штуки, посыпанные тёмным шоколадом из шуток Антона Андреевича и покрытые тонким флёром намёков на зачет только в том случае, если все практики отработаны в компьютерном классе. И нигде больше.       Попов вскакивает с кровати, за десять минут собирается, стараясь затолкать подальше предчувствие непоправимого пиздеца (накручивать себя даже по пустякам он мастер), и вызывает такси, ибо в противном случае и на вторую пару попадёт со скрипом.       Когда он вылезает из машины на свежий воздух, с неба накрапывает мелкий колкий дождик. Арс морщится, проверяет время, отмечая, что прибыл ровно в перерыв между парами, и уже хочет поспешить к зданию, но вдруг кое-что вспоминает.       Он обходит основной корпус и минует красноречивую табличку с запретом курения. Ровно на том же месте, что и в прошлый раз, материализуется Антон Андреевич с сигаретой между пальцами и мордой-кирпичом.       Попов хлопает себя по карманам, понимая, что забыл сигареты в другой куртке (в сумасшедшей спешке схватил первую попавшуюся), и подходит к преподавателю. Тот сразу бросает на него заинтересованный взгляд, но парень толком не смотрит на него, приваливаясь спиной к стене и, глядя вперёд, цитирует Шастуна:       — Сигаретки не найдётся?       Тот продолжает смотреть прямо на него, и Арс делает вид, что ему глубоко наплевать на это, потому даже переводит взгляд на мужчину, впиваясь в него ответным спокойным взглядом. Естественно, он может держать себя в руках только внешне и пока Антон не предпринимает попыток коснуться его. Да и зачем Шастуну тянуть к нему свои руки, верно? Взрослый мужик как-никак, должен что-то в жизни смыслить.       По глазам Шастуна ничего не понять. Вроде не злится, не сучится, а явно стоит и шестерёнками в кудрявой голове крутит, соображает что-то, и Арсу становится немного не по себе.       — Только если у тебя случайно не завалялось убедительное оправдание за пропуск первой пары, — наконец выдаёт, неглубоко затягиваясь и почти сразу выпуская дым.       Арс облизывает сухие губы и замирает, словно травоядное, решившее притвориться статуей и слиться с местностью, будто хищник долбится в глаза и не заметит его в таком случае.       — Пока медитировал, улетел в астрал и не смог вовремя вернуться, — голос звучит на удивление твёрдо, и Арсений позволяет себе вдохнуть полной грудью, потому что до этого, как оказалось, весь подобрался и даже задержал дыхание, видимо, таким невероятным образом оптимизировав работу мозга.       Антон скептически оглядывает чужие мешки под глазами, толком нерасчёсанные волосы, мятую на груди футболку, выглядывающую из-за расстёгнутой куртки, и делает логичный вывод: кто-то просто проспал. Но как можно не подыграть в сложившейся ситуации?       — Ага, дай угадаю, что будет в следующий раз. Карты таро доверительно шепнут тебе на ушко, что день плох для взаимодействий с людьми и что на дорогах пробки, из которых не выбраться живым, так что ты со спокойной совестью останешься дома, проспав до обеда.       Арс растягивает губы в улыбке и кивает. Напряжение немного сходит на нет, но он всё равно еле удерживает себя от того, чтобы не начать перекатываться с пятки на носок. Тишина затягивается, оседая лёгкой корочкой неловкости на открытой ране под названием Антон Андреевич.       — Пойдём, перерыв окончен, — Шастун первым отмирает, бьёт его по-дружески по плечу, словно они на одном горшке в детском саду сидели, и спокойно огибает здание, не дожидаясь ответной реакции.       Арсений только рот приоткрывает, успев проглотить эмоциональное «А закурить не дашь?», и сразу идёт следом, не давая себе времени на размышления.       А поразмыслить следовало бы.       Антон уж больно близко подпускает его к себе. Ни разу не отчитал за курение даже для проформы, не наказал за опоздание, а, глядишь, будто обрадовался его приходу. Ему не впервой быть любимчиком преподавателя, это вообще его стратегия: стараться находить подход ко всем, чтобы получать потом неожиданные плюшки за старания, например. Конечно, тяжеловато быть удобным для всех, да и люди попадаются разные, но он всё ж таки старается, правда, даже сейчас понимает прекрасно, что с Шастуном лучше больше курить ходить не стоит.       Что-то странное было в его поведении в прошлый раз.       Арсений не может вообразить, что там творится в чужой голове, потому успокаивается, сдав куртку в гардероб и поднявшись на нужный этаж. Попетляв в полутёмных коридорах, он видит идущую чуть впереди старосту и догоняет её, налетая со спины и обнимая за плечи. Та взвизгивает от неожиданности, но быстро успокаивается, видя знакомое озарённое искренней надеждой лицо одногруппника.       — Оксаночка, Шастун не отпиздит меня, если я сейчас на пару заявлюсь?       Девушка останавливается, выпутываясь из его объятий, и прищуривается, коротко глянув в ту сторону, куда направлялась.       — Думаю, он вообще тебя не пустит, — выдаёт она с таким убеждением, что у Арсения сердце пропускает удар, а потом начинает биться в бешенстве. — У нас тут некоторые опоздали минут на двадцать, так он сказал, что смысла присутствовать на занятии нет, зря вообще своё и чужое время отнимают. И дверь захлопнул перед ними с милой улыбочкой. — Оксана выдерживает драматичную паузу, чуть выпучив свои большие, густо накрашенные глаза.       Арса начинает немного подташнивать от таких новостей. Пока они стояли с Шастуном на улице, тот не выглядел рассерженным, более того, он пригласил его идти с ним. Если сейчас тот тоже решил устроить новый мини-спектакль на потеху публике с его участием, то его из каста, пожалуйста, сразу вычёркивайте.       — Но я, знаешь, что думаю, — девушка бросает быстрый взгляд на часы. — Тебя он пустит. Просто попробуй, тем более мы уже на две минуты опаздываем.       Попов не посвящает её в то, что собирался сбежать, как позорник, сразу после их разговора, потому что вдруг преисполняется какой-то странной уверенности. У него против Антона Андреевича есть скрытое оружие, о котором он сам почти ничего не знает, но которое собирается использовать себе во благо, ибо на войне все средства хороши.       Что же это за оружие?       Щепотка обаяния под соусом наглости. Антон сто процентов ждёт его в эту минуту (по крайней мере, в его разыгравшемся воображении), и Арсений загорается своей секундной уверенностью в себе, с лёгкой кривоватой улыбкой кивая Оксане и направившись за ней.       Меньше, чем через минуту, знакомая железная дверь отрезает их от темноты холодного пустынного коридора, впуская в новый мир, где правит один высокий бородатый мужик, застывший с шваброй в руках.       — Генеральная уборка, Антон Андреевич? — Арсений застывает в дверях, тут же оказываясь в гордом одиночестве, потому что Оксана проскальзывает на своё место.       — Да. После того, как я уберу отсюда эту птицу, возьмусь за тебя, — ворчит Шастун.       Попов поднимает глаза к потолку и видит зацепившуюся лапками за лампу синичку. Крохотную, перепуганную, бешено вращающую головой в поисках выхода из этой западни. Она не видит открытых окон, не понимает, почему какой-то мужик тычет в неё палкой, потому с перепугу резко срывается с места и бьётся всем телом о стекло, запищав от боли и, видимо, безысходности.       Антон выдаёт шепотом что-то типа «да блядская хуета, блять», и Арс слышит это только потому, что мужчина проходит мимо него и пихает в руки ненужную швабру. Птица в это время распласталась на подоконнике, пытаясь вылететь в окно, но неизменно попадая вместо открытой створки в стекло.       — Всем не двигаться и не дышать, смертельный номер, — вполголоса, но всё же торжественно изрекает Шастун и, не теряя времени, резво ловит синицу руками, быстро корректируя её траекторию полёта. Та вырывается на воздух с писком и исчезает, сверкнув жёлтым брюшком на прощание. — Не слышу грома оваций.       Когда Шастун поворачивается к замершим студентам и кланяется с самодовольной улыбкой, Арсений первым начинает хлопать, после чего к нему присоединяются остальные. Сразу же раздаются какие-то комментарии парней и звонкие голоса девушек, которые успели заснять весь процесс спасения и теперь пересылают друг другу, хвастаясь лучшим ракурсом. Но всё замолкает, когда Антон доходит до своего стола и присаживается на его краешек.       — Одной проблемой меньше, другой больше, — мужчина красноречиво смотрит на Арсения, всё ещё жмущегося в дверях, и вздыхает. — Могу предложить тебе два чудесных варианта. Первый: ты уходишь прямо сейчас, я ставлю тебе прогул, но спрашиваю по теме на зачёте. Второй: ты сидишь эту пару, а после неё задерживаешься ещё на одну, где делаешь задание с той, которую пропустил.       Арсений подвисает. Оба варианта предполагают под собой определённые усилия, которые придётся приложить ради оценки либо сейчас, либо потом, но то, что у него вообще есть выбор удивляет знатно. И не только его: на лицах одногруппников уже можно различить удивление, смешанное с непониманием.       — Почту за честь избавиться от долга сегодня же, — Попов не успевает обдумать своё положение, здесь за него скорее решает студенческая чуйка, у которой жёсткая аллергия на любого вида долги и недоделки. Отстреляйся сейчас и забудь — такой у неё девиз.       Шастун кивает и растягивает губы в довольной улыбке, которую вновь никто не ожидал увидеть в этой ситуации. Посудите сами: преподу придётся остаться на дополнительные полтора часа, чтобы его нерадивый студент склепал из говна и палок никому ненужное задание? Ни один, хоть мало-мальски уважающий себя преподаватель такой бессмыслицей заниматься не стал бы. И Антон Андреевич в первых рядах. Так что вывод напрашивается сам собой: что-то тут не чисто.       У Арсения возникает стойкое чувство, что он сам забежал в клетку к тигру и дверь за собой интеллигентно прикрыл, однако виду не подаёт, ибо поздно метаться и звать на помощь. Всё это остаётся на уровне ощущений, у него нет никаких поводов подозревать Шастуна в чём угодно, но он делает это. Внутренний гей заинтересованно поднимает голову и глазами Арса вглядывается в мужчину, уже начавшего раздавать какие-то команды, да с таким видом, будто ему сегодня премию выписали. И премия эта оказалась даже больше, чем вся зарплата.       Он садится на своё место, потому что только оно оказывается свободно, и включает компьютер. Телефон в кармане мягко вибрирует, и парень сначала решает игнорировать это, всё же на паре сидит, но потом ловит на себе ответный взгляд Шастуна, держащего в руках телефон.       Шастун:       вот сегодняшние лабораторки, начинай со второй       Ему совсем не обязательно было лично скидывать эти файлы, ведь в общей беседе группы те давно висят в закреплённом сообщении, чтобы особо одарённые не пропустили и не подняли кипиш из ничего. И всё же Арсу странно приятно.       

Вы:

      

Спасибо))

      Шастун:       не благодари. за это не благодарят. это грустно! очень грустно только!       Арсений смотрит на внезапное сообщение, прилетевшее почти сразу, и усмехается, узнавая известную цитату. На этот раз он ничего не печатает в ответ, потому что его начинает тормошить Серёжа. Всё же задание сделать нужно, а две головы на порядок лучше одной.       На этот раз Антон Андреевич менее резво пресекает любые попытки совместно решить поставленные задачи, даже поощряет, когда студенты кооперируются и не заёбывают его тонной вопросов. Он же наконец уделяет внимание тем, кто ещё с прошлого раза не успел ничего доделать, великодушно помогая наверстать упущенное.       — Он реально успокоился, когда ты пришёл, — вдруг шепчет Серёжа на ухо Арсу, бросая короткий цепкий взгляд в сторону преподавателя. — Скажи честно, вы ебётесь? Сегодня утром повздорили, ты показал свой характер, а теперь пришёл вымаливать прощение? — Попов не церемонится с другом, а сразу даёт ему смачный подзатыльник, огромными страшными глазами и замогильным шёпотом обещая скорую смерть, если ещё раз с чужого языка сорвутся слова подобного рода. Матвиенко только фыркает на это, немного обиженно отодвигаясь от парня. — Я серьёзно. Он не запомнил никого из нас, кроме тебя.       Арс пожимает плечами и старается выглядеть не очень удивлённым (и чуточку гордым). Да ведь всякое бывает, может, Шастун запомнил его исключительно из-за фамилии, мало ли таких же парней по универу шатается, верно? Он ничем не выделяется среди других, разве что талант ходить по лезвию ножа явно будет встречаться не у каждого второго.       — Ты надумываешь, Серёг, — и это даже для самого Арсения звучит убедительно, пока он не встречается взглядом с другом.       — Поговорим об этом, когда ты переживёшь сегодняшнюю дополнительную пару. Наедине с ним, — и ухмыляется в своей излюбленной гадкой манере, но у Попова вдруг пропадают все силы на то, чтобы огреть его ещё разок для профилактики, потому что он и сам понимает, что будет ждать чего-то особенного.       В каком это плане особенного? А чёрт его разберёт. Шастун не перестаёт его удивлять.       Когда пара заканчивается и задолбанные студенты с красными глазами высыпают в коридор, освободив помещение, Арс сиротливо остаётся сидеть на своём стуле, провожая их жалобным взглядом.       Ничего ужасного не происходит, но он всё равно чувствует, что его отделили от чего-то цельного и большого, теперь рядом нет никого, он сам за себя, и это тревожит. Потому что Антон Андреевич всё ещё сыто улыбается. Потому что железная дверь плотно закрывается, отрезая их от остального мира. Потому что повисает мягкая неопределённая тишина, к которой Арсений, как оказалось, не был готов.       Он смотрит прямо на мужчину (больше особо и некуда), ожидая его инициативы. Тот сидит за своим столом, что-то печатает со скоростью света в ноутбуке, видимо, таким образом давая парню немного отдохнуть. Однако, если честно, вместо отдыха получается какая-то лажа. Арс поджимает пересохшие губы и начинает нервно притопывать ногой, ибо курить хочется всё больше, но он не позволяет себе первым подать голос и вообще совершить любого рода поползновение. Наблюдать за Шастуном пока что интересно. Он ведёт себя так, будто совершенно не замечает его взгляда, активно, но почти бесшумно бегая кончиками пальцев по клавиатуре. И самым невинным образом вдруг хехекает. Именно хехекает. Как дед, который открыл последнюю страницу газеты, начал читать колонку анекдотов и наконец нашёл достойный его внимания.       Арсений даже голову в бок склоняет, когда на чужом лице появляется эта искренняя усмешка. Он следит за тем, как плечи Антона чуть вздёргиваются вверх и вновь опускаются, как кадык мягко приходит в движение, а из уголков глаз разбегаются лучиками морщинки.       — А что это Вы там смотрите? Давайте вместе смеяться, — Арс сам не замечает, как подаётся вперёд, встав из-за стола и сделав шаг навстречу своей неминуемой гибели.       Шастун переводит на него взгляд, улыбка пропадает с его лица, но глаза остаются немного прищуренными. Пару секунд Попову кажется, что тот спросит, какого хрена он тут забыл, но Антон разворачивает ноутбук к Арсу и показывает на экран.       — Изволь взглянуть, — мужчина тыкает пальцем в громадное уравнение, занимающее половину листа. — Димка, наш здешний сумасшедший, умеет находить гениальные подходы к решению вот таких чудовищ. Но вот тут он явно перестарался, — Антон опять издаёт довольный смешок, почти любовно глянув на толпу букв и цифр, смешанных по каким-то неведомым Арсу законам.       Арсений многозначительно кивает и давит из себя лёгкую улыбку, — на большее его не хватит, потому что вот такие штуки ему даже на том свете смешными ни за что не покажутся. Шастун это просекает, потому отворачивает компьютер обратно.       — А чего ты, собственно, мнёшься тут? Делай быстрее работу и вали домой, — мужчина подпирает рукой подбородок, с удовольствием наблюдая чужой конфуз.       А у Арса реально конфуз, по-другому не назовёшь.       Он по инерции открывает рот, чтобы что-то сказать, но никаких слов не рождается, потому он смущённо отводит взгляд и возвращается на своё место. И правда, чего он сразу не начал делать вторую лабораторную? Все файлы есть, помощь ему тоже в начале не требуется. Чего он ждал? В конце концов, они не в порно, и он остался после занятий не для того, чтобы быть оттраханным за опоздание на первую пару. Да, он тут не за этим. К сожалению.       Парень утыкается в телефон, рассеянно скользя взглядом по тексту задания, но ничерта не соображая.       Последняя мысль — о том, что он был бы не против забить на этот тупой Эксель и оказаться перед Антоном вместо ноутбука, — своей неожиданной откровенностью и честностью выбила у него почву из-под ног. Шутил Серёга про них с Шастуном, а Арс и не против был бы, если всё это стало реальностью. А чего такого? Они оба молоды, быстрые романы со страстной близостью вполне могли бы быть в их стиле.       Но явно в какой-то другой вселенной.       Потому что Шастун больше не обращает на него внимание. Впился взглядом в экран и изображает статую, только глаза да брови двигаются, выдавая в нём живое существо.       Арсений пыжится минут пятнадцать, после чего не выдерживает:       — Антон Андреевич, я ничего не понимаю. Помогите, Христа ради.       Шастун тут же впивается в него взглядом, будто только и ждал чего-то подобного, и тут же встаёт с места, в два счёта оказываясь рядом с парнем.       — Чем могу быть полезен? — Он выглядит почти как галантный кавалер, которого совершенно необходимо подхватывать под руку и водить за собой по хорошо освещённым аллеям, ну, парка, не иначе. Улыбка на его лице мягкая, услужливая, и Арс, поднявший вверх взгляд, в этот момент хочет одного: чтобы мужчина наклонился к нему и, взяв за подбородок, поцеловал, не спросив разрешения и прочитав в глазах согласие на все непотребства, которые только можно совершить с человеком, которого хочется до звона в яйцах.       — Не соблазняйте меня. — «Лучше расскажите, как написать формулы для этих задач», — остаётся неозвученным. Арс готов поклясться, что в это мгновение в чужих глазах мелькает нечто отлично скрытое от людского внимания, нечто тёмное.       — Ещё и не начинал.