Имя моей борьбы

Сон Алима был долгим и тревожным. Перед глазами проплывали неясные видения: всполохи ослепительного огня, рыжеволосая девушка, сжавшаяся в комок и обнимающая себя дрожащими руками, строгое лицо жрицы Андрасте, повторяющая, что скверная кровь Алима будет приносить несчастья окружающим. В сон то и дело врывались какие-то странные звуки и запахи: стоны, крики отчаяния, резкая вонь горелого мяса. Проснулся Алим от того, что его нещадно трясли за плечо. С трудом разлепив правый глаз (левый оказался чем-то закрыт), эльф раздраженно посмотрел на настойчивого посетителя. Это был Летард - ученик Старшего целителя. Долговязый эльф с худым и вытянутым лицом, сплошь покрытым бледными веснушками. Не удивительно, что Летард пошел в ученики к целителю: у него самого был ужасно болезненный вид. Увидев, что Алим проснулся, Летард сочувствующе улыбнулся и тихо сказал: - Прости, что пришлось разбудить. Но тебе пора выпить лекарства. - Летард аккуратно присел на край койки и взял с тумбы небольшой фиал. - Если пропустим прием, твоя ушибленная голова будет не так хорошо восстанавливаться, как хотелось бы. А утром с тобой хочет поговорить Старший чародей Ирвинг. Так что в наших общих интересах, чтобы твой ум был ясным. Алим внимательно посмотрел сначала на эльфа, потом на фиал в его руках, потом по сторонам, будто пытаясь вспомнить, где он и что случилось. Присел на кровати. Аккуратно, кончиками пальцев коснулся плотной повязки на лице. - Эйлин. - Услужливо напомнил Летард, переливая зелье из фиала в кружку и помешивая перед тем, как добавить туда щепотку молотых трав. - Огненный шар в лицо. - Я помню. - Резко ответил Алим. - Каковы мои перспективы? - Глаз поврежден сильно, но мы справимся. - Ответил Летард, не отрывая внимательного взгляда от зелья. - Рыцарь Каллен вовремя вызвал Старшего целителя. Глаз не успел начать отмирать, так что его мы тебе восстановим. Видеть будет. Но, скорее всего, на лице останется пара шрамов. Переживешь? - С легкой улыбкой спросил маг, подавая Алиму кружку. - О, нет! - наигранно вздохнул Алим. - Моя бесценная красота будет утрачена и теперь никто не возьмет меня замуж! Летард рассмеялся: - А ты шутник. - Так легче жить. - Ответил Алим и залпом выпил ароматную смесь. - Надо же, по вкусу почти не дерьмо виверна. - Я добавил мяты. - Охотно пояснил Летард. - Сама по себе в составе она ничего не решает, но помогает смягчить специфический вкус некоторых компонентов. - Умно. - признал Алим, возвращая кружку. - А зачем ко мне Ирвинг явится, не подскажешь? Летард помедлил с ответом. Видимо, выбирал между необходимостью дать ответ и указаниями Старшего целителя не беспокоить пациента. Подметив это, Алим пояснил: - Если не скажешь, я не смогу уснуть. - Хорошо. - Уступил Летард. - Это касается Эйлин. - Эльф пытался говорить мягко, почти успокаивающе. - Она ведь запустила в тебя заклинание. И теперь ее ждет наказание. Чтобы определить… размер этого наказания, Старший чародей Ирвинг хочет сначала поговорить с тобой. То, как Летард сбивчиво говорил, как бегали его глаза, Алим понял: парень нервничает, а ситуация - полная дрянь. - Выкладывай все. - Приказным тоном сказал Алим. - Наметилась какая-то страшная заваруха, да? Летард поджал губы, явно уязвленный тем, как легко его раскусили. И Алим решил подсластить пилюлю: - Это очевидно. Старший чародей не стал бы бегать по лазаретам из-за мелочей. - Да. - Согласился Летард. - А ситуация действительно получилась… громкая. Из того, что слышал я, получается так: Эйлин, ранив тебя, выбежала в коридор и стала звать на помощь. Ее тут же скрутил рыцарь-лейтенант Джонатан с охранниками, оглушили и уволокли в тюрьму... “Все-таки пыталась помочь. Не сбежала.” - Отметил про себя Алим. - ... Потом, вроде как на вопли, прибежал рыцарь Каллен… “Ну да”, - с насмешкой подумал Алим, - “Где беда - там и он”. -... Он послал двух магесс за Старшим целителем и нами. Но, это тут вообще не причем. - Признался Летард. - Если ты, конечно, не хочешь знать, что потом ему вроде за что-то влетело от командора. - Эльф замялся. - В общем, Эйлин сейчас обвиняют в том, что она злонамеренно тебя ранила. И, вроде как, думают ее усмирить. “Усмирить”, - отозвалось в голове Алима. По коже побежали мурашки. Во рту мгновенно пересохло, но Алим нашел в себе силы тихо ответить: - Спасибо, что поставил меня в известность. По крайней мере, буду понимать, чего ждать. - Не за что. - Нехотя отозвался Летард, собирая посуду и вставая с края койки. - Если не сможешь уснуть, я за ширмой. Могу дать сонного зелья. - Пока не надо. Спасибо. - Ответил Алим, уже погружаясь в свои невеселые мысли. Летард понимающе кивнул и скрылся за ширмой. Усмирение - самое страшное наказание, какое Круг может назначить магу. Тебя отрезают от Тени. Ты больше никогда не будешь видеть сны. Ты больше никогда не будешь чувствовать и испытывать эмоции. Ты больше никогда и ничего не будешь желать. Это казнь души. После нее остается только пустая оболочка, которая еще может готовить и двигаться, но полноценным существом она уже никогда не будет. Усмирение необратимо. Это билет в один конец. И нет в мире более жалкого, душераздирающего зрелища, чем некогда знакомое лицо с уродливым клеймом во лбу и абсолютной пустотой в глазах. Алим Сурана никогда не считал себя сострадательным. Напротив, он был мстительным и старался не прощать обид. Это не только отваживало обидчиков впредь иметь с магом дело, но и доставляло определенное удовольствие. Оценивая поступок Эйлин, Алим понимал: он жаждет мести. И сознание подкинуло ему уже несколько подходящих планов, в одном из которых он поджег бы к чертям ее волосы, чтобы она потом пару месяцев лысая ходила, а в другом пробрался бы в лабораторию рунолога и переклеил бы этикетки на фиалах с составляющими, чтобы позже магесса столкнулась с каким-нибудь непредсказуемым и неприятным результатом. Но усмирение… При мысли о том, что позже Алим встретит всегда энергичную и эмоциональную Эйлин в коридоре, и ее лицо будет безжизненным, эльфу стало не по себе. “Это все влияние Каллена”, - раздраженно подумал он. - “Заразил тебя тупым благородством!”. Каллен. Его ругало начальство. Значит, он вмешался. Нет, даже так: естественно, он вмешался. Вечный защитник всех сирых и убогих, чтоб его демоном по голове трахнуло! Сейчас перед Алимом стоял серьезный выбор: просто сказать Старшему чародею Ирвингу то, что он ожидает услышать: “Да, эта сумасшедшая по собственному желанию влепила мне фаерболом в лицо”. И тогда проблема решена. Ее усмирят. Правда, возможно Алима будут расспрашивать, почему. И что он ответит? Что она вспылила, так как ревновала к рыцарю Каллену? Естественно, рядовому это выйдет боком. А вот подставлять его Алиму почему-то совсем не хотелось. Другой вариант - выдумать какую-то небылицу, почему Эйлин сделала это, не имея явного злого умысла. Это было сложнее. Не говоря уже о том, что придумывать оправдание человеку, который чуть не лишил тебя глаза, было для Алима противоестественным. “Иначе ее усмирят”, - еще раз вспомнил эльф. И тут перед его внутренним взором всплыло лицо Каллена. И его обычно теплые медовые глаза были полны разочарования. О, да. Если Алим позволит из-за себя усмирить эту истеричку, Каллен, этот наивный и любящий всех детей Создателя идиот, определенно будет разочарован. И, наверное, больше никогда с Алимом не заговорит. Не будет у эльфа больше случая подколоть его или смутить пошлой шуточкой, наслаждаясь тем, как пылают щеки храмовника. Мысль об этом должна была огорчить Алима, но не до боли же в сердце. “Я, наверное, слишком уж головой ударился”, - подумал Алим. Усмирение - это в первую очередь ритуал подавления эмоций. И чтобы придумать, как выпутать тупую суку Эйлин из этой ситуации, Алиму для начала нужно было подавить свой гнев.