365 дней

      За окном было пасмурно, небо затянули тучи, холодный ветер заставлял кожу покрываться мурашками. Она выбежала из офиса в ту же минуту, забыв про пальто, про шарф, про совещание. Сердце неумолимо колотилось в груди, ее дыхание учащалось то ли от того, что женщина бежала, толи от переживаний. Как же она была не права, когда вместо сына выбирала попозже вернуться домой, когда на просьбу сходить в зоопарк отвечала «я занята, сходим в другой раз». Теперь же другого раза может не быть. Реджина не ценила то, что имела, хотела стать счастливой, не понимая, что ее настоящее счастье находится прямо перед носом.       Стоя на улице и собирая на себе мелкие капли дождя, Миллс упрямо пыталась дозвониться до водителя. Назло у нее не было личного автомобиля и как назло работник не отвечал на звонки. От этого брюнетка нервничала еще сильней, в голове вертелось только одно «поскорей бы добраться до больницы». Она кусала губы, отрывая мелкие кусочки, теребила в руках чехол, смотрела по сторонам и переминалась с ноги на ногу. — Реджина, — распахнув парадную дверь, девушка едва успела за мисс Миллс. — Отстань, Свон, мне некогда, — ком в горле мешал тону быть размеренным и ровным. Впервые за долгое время женщина чувствует себя настолько потерянной. — Поехали, я отвезу тебя, только скажи куда…       Запах медикаментов ударил в нос с порога, эти белоснежные стены, каталки, что стояли около них в коридорах, врачи в пугающих и угнетающих халатах, все наводило некую суету внутри. Она ничего не видела перед глазами, когда неслась мимо людей прямиком к стойке регистрации. Напуганная, растерянная женщина едва контролировала себя: ноги подкашивались с каждой минутой, тело потряхивало, а внутри все сжималось. — К вам сегодня поступил мальчик, Генри Миллс, десять лет, в какой он палате? Кто его лечащий врач? , — выпалила Реджина на молодую девушку перед собой.       Та начала перебирать папки в поисках пациента. Время тянулось неумолимо медленно и каждая секунда, проведенная в ожидании, сопровождалась стуком ноготков о поверхность стола. — Можно побыстрей это все делать?!       Крепкая рука схватила брюнетку за предплечье, будто обезопасив девушку по ту сторону стойки от агрессии взволнованной матери. — Реджина, тише.       Свон вовремя утихомирила начальницу, ещё немного и это место взлетело бы в воздух. Разумеется, Миллс может понять почти каждая мама: единственный ребёнок находится в больнице, ему прогнозируют онкологию, а все, чем занимался опекун — работа, совещания и снова работа. Вина накрыла Реджину с головой. Вместо того чтобы пойти с сыном в океанариум она поехала на деловую встречу, а вместо семейных вечеров за фильмами или играми, занималась документацией. Мальчик нуждался во внимании матери, черпал отовсюду: разговоры за завтраком, поездка на обед, проверка уроков, сказка на ночь, что стала единственным, за что брюнетка могла похвалить себя. — Давай присядем…       Послушавшись дельному совету, женщина отошла от медсестры, оставив ту в покое. Себя же не накручивать оказалось непосильной задачей: сначала Реджина стояла на месте, переминаясь с ноги на ногу, после стала расхаживать от стенки к стенке, далее реагировать на каждого проходящего врача. Стук каблуков по кафелю был терпим, но слушать его полчаса без остановки Эмма не смогла. — Мисс Миллс, может, присядете? , — через вздох произнесла блондинка. — Обойдусь. — Не нервничайте так… — она пыталась разбавить напряженную тишину и цоканье туфель. — Я не нервничаю, мисс Свон!       Реджина сделала глубокий вдох-выдох и решилась снова подойти к стойке регистрации. Она изо всех сил держала себя в руках, это было заметно по сжатым кулакам, дыханию, которое Реджина старалась уравновесить и прикрытым глазам. Да, брюнетка себя успокаивала и бог знает какими мыслями, но ей удалось не сорваться на медсестру после короткого: «Ожидайте врача». Видимо измерение расстояния в шагах от стенки к стенке не прошло безуспешно.       Сердце сжалось, зубы стиснулись и брюнетка выдала тихое умеренное: — Ожидаю, — и подарила девушке фирменную улыбку Аля твоё-счастье-что-я-тут-не-одна.       Сложив руки на груди, Миллс облокотилась спиной о стену и, покусывая внутреннюю сторону щеки, стала разглядывать то кафель, то стенды и плакаты, то лампочки на потолке. Все казалось таким серым, скучным и раздражающим. Эти кафельные плиты такие поломанные, запачканные, будто здесь прошла стройка. Стенды «как правильно оказывать первую медицинскую помощь» и «что делать если…». Да, она придиралась к каждой мелочи в этом коридоре, бесило абсолютно все, но больше всего Реджина ненавидела себя. Полное осознание придёт к ней чуть позже, а пока брюнетка запрокидывает голову и прикрывает глаза. — Эмма, — несмотря на девушку, женщина произносит имя вслух.       Блондинка, чуть раздвинув ноги и облокотившись на них локтями, уставилась в одну точку где-то на стойке регистрации. Она все никак не могла понять одну вещь: «Как у Генри так быстро сделали анализ крови? Как они вообще пришли к варианту, что мальчик болен онкологией?». Процедура занимает один-два дня, разумеется, можно сделать и за пару часов, но по чьей просьбе? Мисс Миллс вряд ли о таком говорила, отца нет… Кому так стал интересен парень? Девушка была готова поклясться, что это все неспроста, но ещё слишком рано говорить о серии трагедий. Если предположить, что Реджине хотят испортить жизнь, то почему все началось именно сейчас? — Свон, — Миллс чуть громче и настойчивей позвала ее, на что та, в конце концов, очнулась и отозвалась. — М? Задумалась слегка. — И все-таки, — повернув голову, посмотрела на Эмму, — Почему ты остаёшься работать у меня?       Честно говоря, Свон не могла признаться самой себе, что по-настоящему ее здесь держит. Всячески отрицала тот факт, что уже не сможет оставить Реджину и ее сына, они запали ей в душу и так как у девушки не было семьи, эти люди, Генри дали возможность хоть капельку прикоснуться к этому понятию. Сложно признать, что спустя столько лет одиночества, с которым блондинка скорешилась, в жизни появился кто-то ещё. Мальчик увязался за Свон, привязался и, наверное, разглядел в ней родственную душу. А что? В чём-то они похожи. — Реджина… — с тяжким вздохом та закатила глаза, — Ты сама прекрасно знаешь, мне обязательно вслух говорить? — Да, — Реджина на секунду позабыла, что уже не на работе и буквально приказала ответить, — То есть… Да, — смягчив тон, сразу исправилась.       Где-то далеко-далеко, в самой глубине мозговых извилин проскальзывала надежда. Надежда на то, что подчиненная скажет «из-за тебя», ну или что-то вроде того. Губы поджались, глазки забегали, а в грудной клетке заметно участилось сердцебиение. Эмма выдержала паузу, прежде чем ответить, собиралась с мыслями, думала как же правильно сказать.       И тогда сердце мисс Миллс пропустило удар. — Мне просто некуда больше пойти. Вот и все.       «Вот и все» ещё раз эхом пронеслось в голове брюнетки, «Вот и все». Реджина, на что ты рассчитывала? Что Свон тут ради тебя, или может ты ей симпатична как человек и та разглядела в тебе то, чего никто не видит? Вы просто потрахались. Оставь свои иллюзии в мусорном баке и выруби наконец внутреннего ребёнка, ты же взрослый человек. — Хорошо, — с нежной улыбкой проговорила Миллс, тихо, без подтекста и сарказма.       С плеч блондинки словно свалился тяжёлый груз, ведь все точки были расставлены. Этими словами она ответила не на один вопрос, а ещё на несколько непроизнесенных, которые ни одна из присутствующих никогда бы не озвучила. С одной стороны можно теперь спокойно ходить на работу, ни боясь лишний раз как-то ни так посмотреть, что-то не так сделать. Даже если когда-нибудь Свон позовёт Реджину выпить кофе, это будет значить, что они хорошие приятели и могут пройтись до кофейни. Всем двусмысленным переглядкам пришел конец, не успев начаться.       С другой же стороны — потерянный шанс. На что и у кого? Здесь не будет победителей. Они либо обе выигрывают, либо обе проиграют. — Кто из вас мать Генри Миллс? , — доктор появился слишком громко для этой тишины. — Я, — ответила женщина, резво оттолкнувшись от стены, — Что с ним?       Мужчина немного помедлил, вздохнул и начал издалека, чтобы не шокировать встревоженную Реджину. Для начала стоило ее успокоить тем, что мальчик в сознании, к нему можно будет зайти, принести фруктов и все в этом духе. Далее следовал неутешительный приговор и завуалировать было нечем. — У Генри Лейкоз*, — пауза, — Понадобиться химиотерапия и переливание крови. Это излечимо, у нас есть опыт с этим видом онкологии, сильно не волнуйтесь. Вы можете стать донором для сына?       Женщина слушала с замиранием сердца, приоткрыв рот и совсем не знала как реагировать. На душе появилась тяжесть, боль и сожаление. Ее маленький мальчик в таком юном возрасте познаёт страшную болезнь от которой умирают. Да, некоторые идут на выздоровление, но кто ей даст гарантию, что вскоре она не будет носить игрушки, цветы и класть на бетонную плиту? В голове столько мыслей, что Миллс с трудом удалось унять этот шум и расслышать последний вопрос. — Нет, нет. У нас с ним разная группа. — Отец или любые другие родственники? У кого-то ведь она совпадает? — Нет, — перебила врача брюнетка, кинув грозный взгляд на собеседника. — Тогда, — разводит руками, — Ищите донора. Четвёртая отрицательная крайне редкий вид и у нас не хватит ее.       Кто бы сомневался в блондинке, что сидела и внимательно слушала разговор. Эмма не хуже начальницы переживала за парня, хотя бы потому что он ребёнок и не заслуживает смерти. Она не сможет стоять в стороне, изредка спрашивая о здоровье. Не может не приходить в его палату и не играть в видеоигры на телефоне, не приносить сладости в тайне от его мамы, не слушать забавные истории и просто не быть рядом. Свон оправдывалась перед собой, что делает это из жалости, потому что детям нужно помогать. Ведь так правильно. На самом же деле Генри просто стал ее маленькой частичкой. — Я могу стать им! — Ты? С какой стати? , — брови Реджины дернулись вверх. — С такой, что у меня такая же кровь и я не брошу парня, — девушка прошла к доктору и Миллс, сунув руки в задние карманы джинс, — Когда я смогу ее сдать? — Постой, ты сейчас серьезно? — Не все, кто с тобой хоть как-то повздорил и не хочет разговорить откажут в помощи, — блондинка улыбнулась, склонив голову. Кажется, она ее уделала.       «Ты не хочешь со мной разговаривать? Вот как?», — пронеслось в голове у второй. Она не смогла не сузить глаза и демонстративно вздохнуть, скрещивая руки на груди. Вот только «за спасибо» делать не стоило, набиваться в герои тоже. — Очень хорошо. Пройдемте за мной.       Эмма кинула нечитаемый взгляд на Реджину и проследовала за мужчиной. Они поднялись на четвертый этаж, где находилась лабораторная. Все, что заметила Свон это то, что кабинет не был похож на тот, куда приходят пациенты сдавать анализы. Здесь нет кушетки, множества пробирок, одноразовых инструментов, вешалки. Если здесь сдают кровь, то где в коридоре скамейки, чтобы выжидать очередь? Да, возможно, девушка уже во всем видела подвох, но все же… Это странно.       Хорошо, допустим кабинет для доноров отличается от обычного. Это многое объясняет. — Присаживайтесь, — мистер Уилсон указал на место за рабочим столом, а сам удалился в другую комнату. — А много крови понадобиться? , — уточнила Свон, повышая тон голоса. — За один раз четыреста пятьдесят миллилитров, всего за год можно сдать четыре раза. Проходите сюда и ложитесь.       Этого точно будет недостаточно, но Эмма найдёт ещё донора, ради Генри и спокойствия Реджины. Такая решительность пугала, но отступать некуда. В комнате стояла капельница, аппарат для показателей и несколько пробирок рядом. Блондинка сняла с себя верхнюю одежду, засучила рукав и присела на кресло. Все прошло довольно быстро, девушка расслабилась и старалась не обращать внимание на головокружение. Она чувствовала как с каждой минутой у неё убывают силы и прикрываются глаза. Дабы отвлечь Свон от процесса, мужчина задал несколько вопросов из серии «Есть какие-нибудь заболевания? Как питаешься?». После они разговорились насчёт Генри и девушка пояснила, что с мальчиком познакомилась совсем недавно и это сын ее начальницы. Мистер Уилсон оказался вполне добродушным человеком, открытым и любезным. Он дал рекомендации что делать после процедуры, что лучше выпить, что бы восстановить баланс кровообращения, также продиктовал заперты в виде спорта, бани и тд. — Ну вот и все, — вытащив иглу, обеззаразил место, — Как зовут? — Эмма Свон, — потихоньку поднималась блондинка, — Могу идти? — Да да, дорогу обратно помнишь? — Конечно.       Попрощавшись, Свон, держась за перила, медленно спускалась по лестнице. В глазах изредка темнело и тогда она делала остановку, а после шла дальше. Сутки нужно лежать, пить много жидкости и желательно поспать, но Эмма ведь не из послушных, так? Перед тем, как выйти в коридор, где она последний раз видела мисс Миллс, девушка вдохнула полной грудью, взяла себя в руки и распахнула дверь, уверенно выйдя в свет. — Ну что? , — женщина все это время ждала ее. — Нормально, жить буду, — с улыбкой и как ни в чем не бывало ответила та, уверенно приближаясь. — Что тебе сказали? Постельный режим?       Реджина делала вид, что интересуется из вежливости, но карие бегающие глаза говорили об обратном. — Да брось, какой постельный режим? Мне ещё в участок…       Никуда девушка не поехала, ведь не успев договорить, прикрыла глаза и свалилась прямо в руки любимого руководящего. В дальнейшем она не услышит как Реджина ее звала, не вспомнит как пыталась привести ее в чувства и не увидит как в уголках нежных глаз собираются слезинки. «Вернись ко мне», — единожды прошептала женщина, когда двое мед брата полчаса приводили несносную блондинку в сознание.       Тем же вечером на столе у некого заинтересованного лица провибрировал телефон от входящего звонка. На экране высветилось имя «Итан Уилсон» это был лечащий врач Генри. Тот поднял трубку и услышал лишь одно предложение, от которого на лице расплылась коварная ухмылка. — Все как ты предполагал. Эмма Свон биологическая мать Генри Миллс. Позволь узнать, как ты так точно ее вычислил? — Все просто, она сама мне дала наводку. Спасибо, Итан, в долгу не останусь.       Теперь двух невнимательных женщин ждет незабываемый год, об этом он позаботится лично.