На одной стороне.

Он откинулся на спину и с неприятным хрустом потянулся, разминая затёкшие мышцы. Рука сама потянулась к пачке сигарет, лежащей на прикроватном столике. Сжав зубами фильтр, Северус поднес горящую спичку, затянулся, и медленно, с наслаждением выпустил кольца дыма в воздух. Отстранённым, потемневшим от неведомой тоски взглядом уставился в окно. Первые рассветные лучи украдкой заглядывали в спальню. Огонь предвкушения будущего разговора согревал грудь. Огорчало лишь одно: все выходные он смиренно изображал смертную скуку, а Мэри даже не заметила изменений в его настроении. Она вела себя как обычно. — Угостишь? — она кивком указала ему на сигарету. Северус отодвинулся — недостаточно далеко для того, чтобы этот жест можно было счесть неприличным, но достаточно для пробуждения толики удивления в вопрошающих, серых глазах. Желаемое их очаровательная хозяйка однако получила. И закурила. — Что-то случилось? — Да, — мужчина страдальчески вздохнул и стиснул зубы, будто набираясь смелости, — но я предпочёл бы оставить этот разговор до возвращения в Лондон. — Зачем откладывать неизбежное? — не без доли страха. — Нам нужно расстаться. — Что? Ты меня бросаешь? — губы исказила неловкая, вымученная ухмылка. — Понимаешь, я надеялся, что течение времени сгладит некоторые неровности… Что я привыкну к твоим многочисленным недостаткам и смирюсь с ними, но этого так и не случилось. Мне жаль, искренне жаль, — поведал надтреснутый голос, звучащий настолько правдоподобно, что Северус поверил в собственную ложь. — О каких это ещё таких недостатках ты говоришь? — возмущённо осведомилась она. — О многочисленных, я ведь сказал. — Северус! — Не притворяйся, что тебе они неизвестны, — с ласковым снисхождением прошептал он и улыбнулся. — Возможно, кто-то другой и сочтёт их трогательными, но это буду не я. — Назови хотя бы один из них, — её глаза горели нетерпением и недовольством, — чтобы я понимала, о чём конкретно идёт речь. На этот раз удовлетворять любопытство своей любовницы, теперь бывшей, Северус не стал. — Я хотел расстаться друзьями, так что давай не будем раздувать пламя? — Друзьями? — Не врагами, так звучит лучше? — И когда ты принял это решение? — Пару недель назад или около того. — И всё это время ты продолжал заниматься со мной сексом как ни в чём не бывало, потому что?.. — Я всего лишь мужчина, — равнодушно ответил Снейп и рывком сел в постели. — Ладно, собирайся. Натянув брюки, он бросил взгляд на замешкавшуюся и опечаленную из-за уязвлённого самолюбия женщину. — Надеюсь, ты не станешь устраивать драму из нашего расставания? Всё-таки уже далеко не семнадцать лет, — Северус опустился на край постели и провёл костяшками пальцев по бархатистой щеке. — Да брось, через пару месяцев твоя грусть утолится, ты и думать обо мне забудешь. Но не так быстро, как тебе бы того хотелось.

***

— У кого-нибудь есть последняя лекция по Трансфигурации? Она с такой готовностью протянула увесистый свиток парню, точно всё это время только и жила ожиданием команды; это по очевидной причине злит. Гарри понимает, что поразительной учтивостью её манер верховодит не пойми откуда взятое чувство вины перед другом; это тоже злит. Она ни в чём перед ним не провинилась, вот только самопровозглашённая жертва слишком убедительна и настырна. Гарри знает о чём говорит: он и сам был почти что на её месте, почти что терзался съедамый ссорой. Рон был его лучшим другом на протяжении нескольких лет, а воспоминания, которые одни на двоих, не так-то просто было удалить из памяти. И всё-таки ему удалось разложить все свои чувства и поступки по полочкам, выявить истину и принять молчаливый конфликт как должное, неподвластное отныне корректировке. Что он мог исправить, если не собирался идти на попятный и не сожалел о случившемся? Нравится Рону каждый раз надуваться при виде него как рыбе фугу — дело его. Непонятно только кому он делает этим хуже. Неужели его самого не напрягает затянувшийся конфликт с соседом по спальне, классу и квиддичной команде? Почему бы ему просто не перестать выёживаться? Приятелями они бы точно сумели остаться, не будь один из них упрямым ослом. — Спасибо, — Рон широко улыбнулся Гермионе, блеснув зубами. Почему-то с ней он не прекратил общение, хотя казалось бы… — Не за что, — мельком посмотрев на Гарри, страшась его реакции, она неуверенно ответила ему той же лучистой улыбкой. Гарри не знал, должен он чувствовать себя привилегированным или же страшно задетым тем, что вчера за аналогичную просьбу Грейнджер устроила ему взбучку, упрекнув в безалаберном отношении к учёбе. — Через пару часов верну. — Ладно. Гарри просверлил бывшего друга глазами и, поиграв желваками, демонстративно опустил ладонь на талию девушки. Он помнил, что она ненавидит все эти публичные ласки, но сегодня не стерпел: желание стереть блаженную улыбку с лица Уизли оказалось сильнее него. И нравоучения, которые непременно последуют после этого проступка, он выдержит с высоко поднятой головой. Поттер моргнул, набираясь мужества, развернулся к Гермионе намного резче, чем задумывалось первоначально, и прижался к её губам в дерзко-самоуверенном поцелуе, чувствуя, как она каменеет в его руках. Лицо Гермионы так же принимало жёсткий, пугающий оттенок эмоций. Она отреагировала бы значительно мягче, делай он это в порыве искреннего влечения и страсти, а не в качестве провокации, но что тут поделаешь? За что ему действительно нравилась Гермиона, так это за то, что все ссоры, какими бы страшными они по итогу не оказывались, она никогда не зачиняла при посторонних. А Гарри сегодня точно не решится остаться с ней наедине, так что до завтра — он в полной безопасности. Стоило Рону выскочить из факультетской гостиной, как Гарри неожиданно, но очень вовремя вспомнил о том, что собирался подготовиться к Чарам. Сославшись на сиё малоприятное занятие он, дежурно поцеловав Гермиону в щёку, ретировался из комнаты. Гарри застопорился у входа в спальную комнату; он никак не ожидал застать здесь Рона, обычно после подобных стычек тот шёл «остужаться» на улицу, но видимо не сегодня. Неловкость опутала его паутиной, а странное чувство, будто он и правда подвёл, предал друга давило на грудную клетку. Тяжело вздохнув, Поттер сбросил позаимствованные в библиотеке книги на свою кровать, достал из сундука новый пергамент, из школьной сумки — чернильцу и перо, и взялся за дело, искоса наблюдая за насупленным рыжеволосым парнем, чьё немое осуждение раскаляло и без того спёртый воздух. Поскорее бы пришёл Дин. Скоро ему понадобился учебник, лежащий на общем столе, но стоило ему к нему потянуться, как кулак Рона пригвозил книгу к месту. — Серьёзно? — Если тебе нужна эта книга, то сходи в библиотеку, — пробубнил Уизли, не отрывая внимательного взгляда от пергамента, лежащего перед ним. — А смысл, если она в одном экземпляре? — Не моя проблема. — Не будь идиотом, хватит обижаться не пойми на что! — Не пойми на что? — эхом отозвался Уизли. — Да. Я не сделал тебе ничего плохого. — Ага, просто начал встречаться с девушкой, которую я… Которая мне… — Я должен был об этом догадаться? — Я говорил тебе об этом прямым текстом! Не единожды! И наша симпатия с Гермионой была обоюдной. — Да, но только месяц шёл за месяцем, а ничего не менялось! — Гарри наигранно фыркнул, будто только сейчас об этом подумал. — Ах, нет, прости, кое-что действительно изменилось: ты предложил Лаванде встречаться. Лицо Рона сделалось морковного цвета, под стать оттенку волос. — Это вышло случайно! — Конечно, случайно! Ты шёл, шёл, споткнулся и упал прямо на… — Заткнись! — Что, правда не по душе? — Мне не по душе твоя наглая, эгоистичная рожа! Ты ведь даже не смотрел на Гермиону, пока я не сказал о своих чувствах! — Не неси чушь, она мне всегда нравилась. — Как друг — возможно! Гарри безразлично пожал плечами: — Как друг и как девушка, пусть я и не сразу это осознал. — Осознал? Теперь это так называется? Ты начал за ней увиваться только потому, что она отдала предпочтение кому-то другому! Потому что ей понравился не ты! Как же так, в самом деле! Ведь ты такой популярный и вообще самый лучший, как только она посмела не очароваться? Вот ты и дождался подходящего момента, когда она будет расстроена и одинока! — Думай, конечно, как хочешь, но так, к общему сведению: всё было совершенно иначе. В общении с Гермионой я никогда не ставил перед собой цели — очаровывать её, она такие штуки раскусывает на раз-два, ты же знаешь. Хочешь знать, как я её завоевал? Просто был самим собой, выслушивал её и всегда был рядом. Всё. И она захотела, чтобы наши дружеские отношения переросли в любовные. — Ещё скажи, что Гермиона сама сделала первый шаг! — Ну, если ты так конкретизируешь этот момент, то — нет. Я пригласил её на первое свидание и я же поцеловал её первым, в обоих случаях она не возражала. Уизли презрительно хмыкнул: — Ещё бы. Поттер сверкнул глазами, закипая. — Что-что, а голову ты морочить умеешь, это мы все знаем. — Опять слова, слова, слова… И ни единого факта. — Джинни, — Рон коротко и ёмко произнёс имя сестры, не отводя разочарованного взгляда от Поттера. — А что с ней? — сухим языком он облизнул губы, и только этим выдал своё волнение. — Да ничего такого, просто на протяжении нескольких месяцев ты пудрил ей мозги, играл чувствами, а когда она уже решила, что ты вот-вот предложишь ей встречаться — кинул. Наверное, мамочка оказалась против? Интересно, а твоим разрешением на развод она заручилась? — На какой такой развод? — Ах, так ты ничего не знаешь? — рассмеялся Рон. — А что я должен знать? То, что ты тронулся умом? — Я бы тебе ответил, но не хочу испортить сюрприз. Он улыбнулся и выглядел до боли довольным.

***

Уже после посещения первой лавки Северус почувствовал себя одураченным — если выражаться в самых мягких формулировках. Не может лавчонка, стоящая на отшибе волшебного квартала, быть настолько дорогой! И это ещё он выбирал среднее по стоимости оборудование, бахвалиться ему не перед кем. Грейнджер точно не сможет оценить изящества серебряных котлов, с Прыгающими — попросту не управится. Хрустальные флаконы, реши вдруг он их купить, перебьет все как один. А весы за пятнадцать галлеонов ничуть не хуже тех, что за пятьдесят, если, конечно, руки у тебя растут из правильного места, а глазомер не подводит. К тому же варить ничего архисложного в обозримом будущем Северус не планировал, не станет ведь Гермиона требовать от него Эликсира Жизни? Хотя с неё-то станется! Она уже со всей присущей ей бесцеременностью умудрилась всучить ему «план» будущих занятий! Некоторые темы в нём были исключительно теоретическими (ещё бы! кто же отправится в Азкабан по доброй воле? кого вообще сейчас набирают в золотые ряды?), но большая часть требовала и практики. И, соответственно, дополнительных трат. Покупку щепетильных ингредиентов Северус сразу взвалил на себя. Грейнджер явно втюхали бы выдохшуюся желчь броненосца да залежавшуюся шкуру бумсланга, в общем, деньги бы пошли на ветер, пусть и не его. Рог двурога или когти грифона девчонка и вовсе бы не нашла (не отправлять же её одну шататься по злачным районам? случись с ней там что плохое, Лили и Блэк — шкуру с него сдерут). Короче говоря, ему опять досталась вся грязная работа, а времени посочувствовать себе и не было, потому что этого самого времени катастрофически ни на что не хватало. Он истратил его в погоне за личным счастьем, забыв, что такое априори невозможно, не сейчас и не здесь, где днём с огнём не сыщешь достойной женщины, что не смутил бы знак тьмы на его левом предплечье. Опыт с Мэри, конечно, был волнительным и забавным, но в следующий раз ему может повезти гораздо меньше, и в дураках останется уже он один. Кто вообще разберёт этих женщин? Они не делают никаких предупреждений, когда решают расстаться: улыбаются и целуют, а сами включают таймер с обратным отсчётом. Крупные капли дождя безжалостно били в лицо, ослепляя на доли мгновений. Поведя плечом, Снейп стряхнул с себя воду и поднял стойки тонкого плаща. В такую погоду добрый хозяин и собаку на улицу не выгонит. Интересно, а чем сейчас занят мистер Блэк? Завывает об ускользающей любви? Лили, насколько Северус был осведомлён, до сих пор не допустила Сириуса до дома, значит, тот околачивается на Гриммо, а это уже не есть хорошо. Потому что из скуки и мерзкого характера Бродяга то и дело будет совать нос в лабораторию, а Гермиона станет с ним щебетать и отвлекаться от дела. С этим нужно что-то сделать. К Лили что ли в гости наведаться? Почему все его проблемы так или иначе связаны с Грейнджер? Она была буквально везде: действовала на нервы в букинистической лавке, заведовала в личной жизни (глядишь, до сих пор бы сейчас жил сладчайшей иллюзией), истончала бюджет (страшно и подумать, сколько кровно заработанных галлеонов ушло на то, чем несколько месяцев назад он и не планировал заниматься), и, наконец, сама того не ведая, сделала его единственный свободный вечер суетным. Скрепя сердце Северус признал, что происходящее ему по душе. Без внерабочей деятельности он давно бы порос паутиной и мхом, без возвращения профессиональной литературы в жизнь — коротал вечера за алкоголем. А так чувствовал себя значимым, притворялся тем, кем мог бы стать, выпади ему лучшая доля. Но если отбросить эмоции и включить холодный рассудок, то сейчас поздний вечер, проливной ливень, а он, покинув одну зельеварческую лавку, отправляется в Лютный, который находится на другом краю Лондона. На чёрный рынок. С условно-досрочным освобождением. Чтобы потратить кругленькую сумму и затариться запрещёнкой. И ради чего? Нескольких галлеонов в неделю и головной боли? Интересная, однако, вырисовывается сделка. А Грейнджер в эту самую минуту небось сидит возле растопленного камина и наслаждается жизнью. Последний экзамен, если верить информации Лили, был сдан сегодня. Впереди объявление результатов, выпускной бал и мираж совершенной взрослой жизни, достичь которого удастся немногим… Хотя… Если опять же поверить Лили, то Гермионе сейчас приходится совсем не сладко. Смешно подумать: она до дрожи и затяжных бессониц боится провалить экзамены! Мысль о её душевных муках скрасила пасмурный вечер.