Терапия

      Леви вылезает из душа и ковыляет до постели. Ночной алкогольный марафон для него уже отзывается последствиями. Стареет. Засыпает сразу, как только оказывается в постели. Спит беспокойно. Его вырывает из сна не унимающийся дверной звонок.       «Кого, блять, принесло?»       Он пытается двигать этим телом, переворачивает его на спину. Вздыхает и садится на кровати. После ванной он лег голым, поэтому лезет в шкаф за халатом.       Спросонья ему сложно поверить в то, что это снова она.       — Микаса? — и, разглядев её лицо, всё такое же, с тушью под глазами, распахивает дверь. Говорит ей ждать на кухне.       «Сколько времени, чёрт возьми?»       Он закрывается в ванной и недовольно окидывает взглядом отражение в зеркале. Замечает щетину и отточенными движениями бритвы избавляется от неё. Умывается, проходится несколько раз пятерней по волосам.       «Так-то лучше».       Входит на кухню, и его взгляд сам устремляется к багровой отметине на бедре девушки. Всё ясно. Чуть ли не скрежёт зубами от гнева и сжимает кулак, непроизвольно. Нет, он к нему не пойдёт. Не сейчас.       «Любопытно. Зачем пришла? Поплакать?»       Ему кажется, она вся дрожала, когда впустил её.       — Красивый синяк будет, — Леви не хочет задавать лишних вопросов. Не то, чтобы он не хочет знать, что произошло — хочет. Очень хочет. А ещё он хочет расквасить морду этому выродку, который считает себя мужчиной. Да только девчонка-то явно не жаловаться пришла, поэтому просто заключает: — Если эти слёзы и ушиб не из-за твоей неуклюжести, то ты правильно сделала, что прибежала.       — Можно я поживу у Вас?       Леви роняет ложку.       «Вчера ведь хотел ей помочь, а? Бог услышал твои молитвы!»       Гостья что-то там говорит про деньги, и это почему-то очень сильно режет по его мужской гордости.       «Хрена с два».       — Живи, — дозволяет он. — Только у меня есть правила. И деньги свои засунь куда подальше, — подумать только: предлагает взять её деньги.       Да после вчерашних-то рассказов? Наверняка хочет, чтобы его совесть живьём сожрала? Не говоря уже о том, что она девушка.       «О чём она вообще думала, когда открывала свой рот? Рот. Губы».       Внезапно мозг ему выдаёт картинку, как он засовывает туда свой язык. Его пробирает дрожь от позвоночника, прямо через просак и к члену. Последний дёргается. Он сейчас взвоет.       «Да ёп твою мать! Какого чёрта?! Где твоя хвалёная выдержка, Аккерман?!»       — Но… Как же… Не могу же я жить бесплатно, — продолжает девушка.       Леви же держится с завидной стойкостью, виду не подаёт, даже дыхание не сбивается.       — А я не говорил, что это будет бесплатно, — нет, не получается, он всё-таки не может удержаться: — Будешь натурой отдавать, — да, он знает, что это слишком подлая и злая шутка, но ничегошеньки не может с собой поделать, позже он обязательно пожалеет, что так зажестил, но сейчас ему смешно, как подростку в пубертатный период.       Почему-то ему хочется с нею шутить. С нею, такой скованной сейчас, такой серьезной и напряжённой. С той, что всю ночь говорила и плакала. А ещё она искренне улыбалась. Ему хочется её смущать, ведь она так очаровательно стесняется, что абсолютно точно попадает в один из его фетишей. А затем какого-то хрена ему вспоминается Микаса малышкой, и эта мысль создаёт в его мозгу системную ошибку. Долбаный отцовский инстинкт, совершенно и максимально неуместный здесь, внезапно выходит на сцену и очень хлёстко даёт его грязным мыслишкам по рукам: «Место!»       «Тц!»       От этого он называет её соплячкой, беззлобно. Такое обращение, произнесённое вслух, остужает его и чётко очерчивает их роли. Пожалуй, максимально нежное и целомудренное прозвище, на которое он в принципе способен. Теперь его слюни, которые он успел распустить, стыдливо уползают.       Он испытывает потребность скрыться, в идеале — в другой комнате, как минимум хочет убрать эти её ноги и губы с глаз долой, и не находит ничего лучше, чем отправить её мыться. Нужно её переодеть, ему тяжело мыслить холодно. Готовит ей ванную, и, пока она купается, сам спешит одеться.       Освобождает половину шкафа, который, к слову, и без того на одну треть пуст. Забирает все трусы с носками, переносит их вместе с парой штанов, рубашек и маек в свой кабинет, в котором теперь он будет жить. Лишь бы реже заходить в эту комнату с зеркалами, которую теперь он собственноручно вручает ей.       Намечает план: рассказать, как обращаться с его стиралкой. Будут стираться поочередно, раз уж Микасу так задело закинутое в стирку её нижнее бельё. А ещё он собирается строго-настрого запретить прикасаться к швабре. Всё равно ему не понравится и придётся перемывать самому. Его заботят исключительно функциональные моменты: как это будет работать. Он очень давно живёт один и совсем разучился делить пространство с кем-то ещё.       «Стоит предложить ей помощь с вещами? Раз этот упырь её ударил, то, наверное, не будет лишним постоять над душой. Ещё нужен дубликат ключей. И обговорить график посещения ванной, не хотелось бы однажды наткнуться на её голую задницу».       Лукавит, естественно, он хочет, да только… Почему-то ему оказывается важным пересекаться с нею настолько редко, насколько это вообще возможно, живя в одной квартире. Чёрт, как же много сложностей в его упорядоченной жизни возникло с появлением этой девчонки.       Леви привык вставать в пять утра, принимать душ, заваривать травяной чай в термокружку и пить его, пока едет в офис. Он часто работает с вещдоками и документами, которые запрещено выносить за пределы архива, поэтому сидеть на работе до поздней ночи — обычная рутина. Мог бы и вовсе не приезжать в эту квартиру ночевать, «отлично» высыпаясь в кабинете за столом или на диване. Среди коллег он слыл хорошей ищейкой — и неспроста. Чаще всего именно благодаря его интуиции и внимательности удавалось в последний момент выцепить очередного крупного барыгу, который как юркий ёрш почти свинтил за границу страны; или собрать достаточные доказательства, чтобы вывести на чистую воду очередной прикрывающийся законным бизнес, отмывающий чьи-то грязные денежки.       Леви ненавидит бюрократию, но без этой кипы бумажек с печатями он бессилен и не имеет никакого разрешения действовать. Будь его воля, давно бы переловил всех голыми руками. Очень редко, но ему дают задания внедриться в банду, и он лично вынюхивает, где, кто и чем торгует, а потом они зачищают очередной притон и выискивают ниточки, ведущие к поставщикам. Леви служит в ОБН с тех пор, как вытащил Микасу из того гадюшника. Тот случай с мелкой пошатнул что-то в его башке.       Он много раз оправдывал себя перед собою же. Что он ничего ей не должен в принципе. Что ему пришлось отдать девочку. Что не было у него выбора. Что были причины: за ним гонялись головорезы. У него были долги, доставшиеся в наследство от сбежавшего хрен пойми куда отца, которые сперва выплачивала ныне покойная мама, а после он и сам принял эту эстафету. Правда, если учесть, что всё-таки в его банде всех положили, то он в тот день освободился от долгов. Ещё у него не было денег и неоткуда было их брать. Он не умел обращаться с детьми, и что уж говорить об условиях, которые представляли собой на тот момент задрипанную комнатушку в коммуналке — и даже в неё он так и не смог вернуться. Нет уж.       Решил отдать её в женский монастырь. Нет, Леви вовсе не набожный человек, холодная логика — его второе имя. Вот его мать молилась — да, а он нет. Решил, что лучше будет туда, потому что ему кажется, что это куда безопаснее, чем расти в обычном детдоме, где парни лишают девочек девственности с двенадцати лет. Хуже тюрьмы.       С того дня совесть не останавливалась, всё грызла и грызла Леви. Постоянно. Да, с годами она уползла куда подальше, но иногда всё-таки показывалась на свет и точила его душонку.       Он очень хотел девочку забыть, и время сделало своё дело: он действительно забыл её имя, помнил лишь первую букву. А ещё помнил, что с дуру прилепил ей свою фамилию, а на черта? Он до сих пор искал ответ. Видимо, чтобы паранойя процветала? Да, он забыл её имя, но не её глаза и маленькие пальчики на детских ручонках.       В тот день, он отвёл маленькую Микасу внутрь здания, где ею сразу же занялись монахини. Леви даже с нею не попрощался. Зачем?       А потом. Он скрывался месяц, пока на него, бегунка, по сути, пустышку, не вышел один человек, который видел Леви в тот самый день в том самом доме. Оказалось, что за ним и их бандой следило ОБН. В той перестрелке их агент выжил, он-то и нашёл Леви, после чего устроил ему допрос с пристрастием, без церемоний и зачитывания прав. Прямо на месте. Капитан Эрвин Смит — как потом выяснилось, именно так на самом деле звали приятеля Леви по кличке «Бивень». И именно с ним Леви сдружился, и, как ему казалось, было у них взаимное уважение, и даже какая-то симпатия — он-то его и бил.       Почему они преследовали Леви и выслеживали на протяжении столького времени — он так и не объяснил. Только предложил сделку, а потом и сотрудничество в обмен на свободу. Леви некуда было деваться — он согласился, и со временем внедрился в конкурирующую с его уже мёртвой банду. Сейчас-то уже понимает: манипулировать человеком, находящимся в его положении тогда, было легче и надёжнее всего. А главное — не жалко, если вдруг что. А ещё Леви много знал про гнилой мирок и ему ничего не стоило снова туда влиться. Он был тупо выгоден по всем фронтам. Позже в нём заметили талант.       К парню росло доверие, и по какой-то причине Эрвин Смит поручился за него перед начальством, предложил ему получить образование и работать в его группе постоянно. Теперь он сам капитан своего собственного отряда.       И ему, в принципе-то, плевать на квартиру, которая почти всегда пустует, поэтому и позволяет девушке остаться там. Так легко это позволяет. Сейчас же, спустя столько лет, ему больно видеть, как жестоко поступила жизнь с нею, опять. Он просто не может оставаться безучастным, немым свидетелем, не в этот раз. Стал бы он помогать ей, не будь уверенным в том, что это та же самая девочка? Да он и не уверен до сих пор.

***

      — Мне нужно забрать вещи у Эрена, — произносит девушка за его спиной. Видимо, он не услышал как открылась дверь. Микаса в его штанах, которые болтаются на бёдрах и в его же футболке. Ей почти в самый раз. — Я пойду, не на долго, — она разворачивается, чтобы пойти в прихожую. На что Леви молча проходит мимо неё, берет ключи:       — Идём, — говорит он. Увидев её ступор и удивление на лице, добавляет, строго: — Это не обсуждается, — и открывает дверь.       Да, возможно это его не касается, но…       Они подходят к двери злосчастной квартиры, Леви стоит за спиной девушки и ждёт, пока та ковыряется в замке. Дверь открывается, они входят. Пока тихо. Спёртый запах врывается в его ноздри. Тут темно, окна зашторены. В полосках света, прорывающихся кое-где, видно сколько пыли танцует в воздухе. Квартира не выглядит необжитой, такая обстановка, будто лет десять минимум тут точно живут, и столько же не убираются.       «Мда».       Пытается понять, с чего же он решил, что соседи новые?       Девушка разувается и идёт к комнате, которая заперта. Останавливается и стоит там несколько мгновений. Леви решает подойти к ней. Да, он не разувается, брезгует. Она оборачивается, смотрит на него, и тяжело вздыхает. Боится, понимает он. Девушка прикладывает палец к губам, призывая его молчать. Открывает дверь и входит. Леви остаётся снаружи, внимательно прислушивается. Слышит голоса:       — Блять! Я тебе похоже сказал свалить, — рявкает на неё.       — Я это и делаю. Мне нужны вещи.       И Леви слышит звук откатывающегося компьютерного кресла.       — Ты чё выебываешься, сука мелкая? Если я ска…       Леви входит в комнату, отчего Эрен замолкает. Немая сцена длится недолго.       — Ты чо здесь забыл? — удивляется парень.       Микасу, ублюдок, держит всё это время за ухо, та чуть ли не плачет. Такая картина приводит мужчину в бешенство, и он решает спустить поводок.       — Пусти её, — цедит Леви.       И тот действительно отпускает, и медленно идёт к нему. Парень выше его на голову, поэтому Леви делает то, чего так долго жаждал — прописывает тому кулаком в солнечное сплетение. Эрен явно не ожидал такого. Скулит согнувшись вдвое, смотрит с ненавистью исподлобья.       — Уууффххх… Ничо я щас, сука ты ответишь! — а Леви хватает его за уши и выкручивает так, что это вынуждает лечь парня на пол. Эрен хнычет: — Ыыымммм блять идиот…! Больно же…! Пусти…! — ничего другого от него Леви и не ожидал.       «Такие мудаки только с бабами и могут сражаться. Даже смотреть жалко на этого слизняка».       Наступает Эрену подошвой ботинка на лодыжку и жмёт. Тот завывает.       — Микаса, — обращается Леви к девушке, которая всё это время стояла позади него. — Собирай вещи. Пожалуйста, — добавляет он, совершенно спокойно. И только после его слов она отмерла.       Нет, в данный момент он не хочет преподать Эрену урок, поэтому ничего ему не говорит. Им движет тупое желание уничтожить, поэтому Леви упивается его скулежом, и думает, как ещё можно доставить ему боль. Но разум вдруг входит в игру, он перестает рвать уши и сбавляет напор, чтобы парень мог отдышаться. Хватает его левую руку, переворачивает туловище набок и заводит его обе руки за плечи так, как Леви привык делать при задержаниях, и садится на него давя коленом в бочину. Парень пыхтит и нервно смеётся:       — Сваливаешь к нему значит? Ну давай, удачи!       — Тц, — Леви не нравится как Микаса вздрогнула, когда услышала голос парня. Поэтому тянет его руки вверх и тот снова скулит.       «Ммм, музыка для моих ушей».       Эрен всё равно не унимается:       — Сама приползешь, как он тебя вышвырнет! — и слова эти, ему тоже не нравятся, поэтому перехватывает одной рукой его обе, тянет, вынуждая Эрена податься туловищем и головой вверх, и бьёт его в челюсть так, что тот ударяется ещё и головой об пол. А потом ещё один раз. Решает остановиться, увидев его кровь на кулаке. Брезгливо вытирает о футболку парня. И снова хочет послушать его девчачий вопль, выкручивает ему руки. Тот хнычет. Повторяет это каждый раз, когда тот раскрывал рот, не давая ему что-то нормально говорить. Пока тот не понимает наконец, и не оставляет эти попытки изрыгнуть свою желчь на девушку.       Микаса собрала вещи в пакеты и вынесла их один за другим в коридор.       — Всё? — спрашивает Леви, она кивает несколько раз, с болью смотрит на своего Эрена, расплющенного на ковре. После короткой задержки выходит из комнаты, закрывает дверь. Леви прислушивается, слышит, как она закрывает дверь коридора. — А теперь слушай сюда. — произносит холодно, склоняясь над его ухом, и хватая поудобнее за волосы на затылке. — Если ты думаешь, что я её выгоню, то ты сильно ошибаешься. Она будет жить со мной. А ты бесследно исчезнешь отсюда, мне насрать, как ты это сделаешь, и куда. Если я узнаю через месяц, что она тебя видела, о, а ты поверь, я узнаю, к тому же, у меня есть подозрение, что ты парень туповатый или упёртый, я в душе не ебу, и скорее всего не послушаешься меня, поэтому давай я расскажу, что будет, если решишь остаться. Но только один раз, так что советую слушать внимательно. У меня есть вполне реальная возможность превратить твою жизнь в ад. Тебя посадят на много-много лет в тюрьму, и я хорошенько позабочусь о том, чтобы тебя там приняли как положено. Рассказать тебе, что именно ты там будешь делать? — на этом моменте он надавил коленом. — С таким личиком, и с твоим характером, тебя обязательно подомнёт какой-нибудь местный авторитет, и будет регулярно месить содержимое твоего ануса. Я даже подозреваю, что тебе это может понравиться. Особенно полюбит он это дело, после того, как станет известно, как ты обращался со своей женщиной. О да, поверь, они об этом узнают, об этом я тоже позабочусь. — это звучит как обещание. А потом лбом ударяет его об пол. Парень опять завывает. Леви отпускает его и садится рядом на корточки, давая мальцу отдышаться. — Надеюсь, ты на меня не в обиде? — издевательски спрашивает, и парень поворачивает лицо и Леви видит слёзы, что вызывает даже какое-то разочарование. — Тебе всё ясно? — Эрен кивает. Леви встаёт и идёт к выходу.       — Ты коп?! — спрашивает его.       — Хуже, — открывает дверь и выходит вон.