За Лилит

      Хути вспоминает свою Лулу.       Как они бежали друг другу навстречу, собирали цветы в поле, делали венки, вместе ходили в кино, смеялись и плакали.       И что, что у него нет ни рук, ни ног, что он привязан к этому дому и понятия не имеет, что такое кино, и что ничего. Из этого. Не было.       Хути лежит на диване, развалив по дому свое длинное тело, о которое спотыкаются все и ворчат, и зарывается клювом в кадку с мороженым.       Его настоящие воспоминания перемежаются с выдумками, которые вполне могли бы случиться, если бы она не ушла. Они могли бы вместе сыграть какую-нибудь сценку и показать Луз, Иде и Кингу. Он бы играл короля, а она Крутого-Мага-Заложника-Своего-Ковена-Который-Сначала-Плохой-А-Потом-Переходит-На-Светлую-Сторону-И-Заново-Дружится-С-Сестрой-С-Которой-До-Этого-Они-Долгие-Годы-Враждовали-И-Помогает-Им-В-Этом-Существо-Из-Другого-Мира. Вот такие вот бесхитростные роли... Они могли бы вместе куда-то отправиться, и пусть у Хути нет рук, он бы научился плести венки даже клювом, лишь бы Лилит была сейчас с ним.       Хути плохо, а Ида пытается спихнуть его длинную тушку с дивана, чтобы было, куда присесть.       — Не видишь, мне плохо! — возмущается Хути и хнычет, потому что Лилит снова встает перед его мысленным взором.       — Харе хандрить, — Ида все-таки умещается на диван, кряхся, и довольно вытягивается. — Ох, как хорошо-то. Наконец-то надоедливая сестра не достает меня своими нравоучениями.       — Как ты можешь так говорить! — не остается в стороне Хути. — Она была моим всем! Светом, смыслом и единственной причиной жить!       — Брось, ты могущественный демон, что тебе какой-то там человек?       — Она... — на глаза Хути наворачиваются слезы. Он поворачивает голову и утыкается клювом в подлокотник. — Она не какой-то там...       Ида ковыряется в ухе, шевелится, пытаясь усесться поудобнее, смотрит на него и вздыхает.       — Хути... О черт, я не сильна в этой всей чувственной чепухе, но послушай.       Хути на миг прекращает рыдать и смотрит на Иду.       — Черт, — Ида проводит по своей могучей копне волос, на секунду хохолок исчезает под ее рукой, а потом снова воцаряется на голове, неукротимый. — Вот что ты сейчас чувствуешь, скажи мне?       — Я потерян, разбит, уничтожен! — драматически перечисляет Хути, а потом слеза скатывается по его щеке и падает на пол. Он утыкается щекой в подлокотник и отводит глаза. — Мне очень... очень плохо без нее.       Ида смотрит на него с сочувствием.       — А теперь умножь это чувство на пятьдесят лет, и ты поймешь, как всю свою жизнь чувствовала себя Лилит.       Хути отвлекается от жалости к себе и смотрит на Иду во все глаза. Черед Иды отводить их.       — Понимаешь, мама всю жизнь уделяла мне намного больше внимания, уж не знаю, почему. И Лилит... его так чертовски не хватало, я даже не смогу тебе описать, как она страдала. Она сделала много ошибок из-за этого недостатка — прокляла меня, вступила в Имперский Ковен, гонялась за мной все эти годы, — Ида усмехается воспоминаниям о хороших погонях. — Но она смогла преодолеть в себе это и исправиться. Даже несмотря на то, что продолжала страдать все это время, — Ида тепло смотрит на Хути. От этого тепла слезы на его щеках высыхают. — А потом пришла мама и забрала ее. И забрала с собой эту боль. Наконец-то. Ты представляешь себе? Хути, — Ида кладет ладонь на его макушку и чуть треплет, — ты должен быть счастлив за нее, друг.       Хути моргает. Сглатывает тугой комок в горле. Моргает снова. Слезы текут по его щекам. Ида пугается и выставляет руки:       — О нет. О нет-нет-нет, я сделала хуже! Говорила же, что я не сильна в этом, вот черт. Луз! — зовет она, повернув голову. — Луз, иди сюда живо, у нас потоп!       — Я не... — Хути не может говорить из-за слез. — Ида, я только что понял... понял, как ты мне объяснила — я должен быть счастлив. И я, — он шмыгает носом и преисполняется решимости, — буду счастлив! Ради Лулу!       Спускается, стуча по ступеням, Луз и выбрасывает в их сторону швабру. Ведро грохается оземь.       — Что случилось?! Где потоп?!       — В моем сердце! Луз, давай посмотрим фильм! — просит Хути.       — Фильм? — Луз озадачена.       — Да, фильм! У тебя же есть какие-нибудь человеческие штучки, чтобы его посмотреть?       Луз задумывается, опирая подбородок о швабру.       — Да, думаю можно найти кассету, привод и подключить к телевизору. Сейчас займусь! — она убегает.       Позже они смотрят какую-то мелодраму, Ида храпит, Кинг жалуется, Луз сидит, как на иголках, а Хути...       Хути счастлив.       За Лилит.