Never Mind the Furthermore

      У Луи Томлинсона грязный рот и еще более изощренный ум.       — Ты хочешь кончить мне на лицо, Гарри? — хрипло спрашивает Луи на другом конце линии. Однако, несмотря на всю строгость, в его голосе слышны нотки веселья. Стайлс находит это невыносимо возбуждающим, поэтому тут же сжимает головку, чтобы оттянуть приближающийся оргазм.       — Да, — поскуливая, отвечает Стайлс. — Правда, я могу? Мне можно кончить, малыш? — это ласкательное обращение он использует в те моменты, когда они занимаются чем-то подобным.       — Да, — Луи хрипло выдыхает. Он слегка запинается, когда говорит следующее: — Я хочу попробовать тебя на вкус.       — И-и-и чего ты хочешь? — Гарри скользит рукой вверх и вниз по своей внушительной эрекции. Всего один раз. — Ты хочешь отсосать мне?       — М-м-м, — бормочет Томлинсон в ответ, на другом конце линии раздается тихий шелест. Гарри уже не в первый раз задается вопросом, как выглядит Луи, когда кончает. — Или, может быть… Может быть, я хочу, чтобы ты отсосал мне.       Гарри подавляет стон и снова сжимает головку, ожидая продолжения.       — Да, может быть, это то, чего я хочу, — Луи издает тихий довольный звук. — Любой, кто когда-либо видел твои губы, думал об этом, знаешь ли. Мужчины, женщины, неважно, я гарантирую, что они представляли себе, как ты опускаешься на колени перед их широко разведёнными ногами.       — Я думал об этом, — шепчет Гарри, снова начиная поглаживать себя. В конце концов, в этом-то и есть весь смысл «грязного» разговора. — О… — парень тяжело сглатывает. — Насчет того, чтобы попробовать твой член, — он не бормочет это между делом, вместо этого произносит слова четко, чтобы Луи точно мог услышать, что он говорит.       Томлинсон издает прерывистый стонущий звук, и на лице Гарри появляется довольная улыбка. Он становится определенно «хорош» в этом деле.       — Не говори так, — отвечает Луи, но в его голосе больше звучит нетерпение, чем что-либо другое.       — Не говорить что? — лукаво спрашивает Стайлс, обхватывая ладонью головку своего члена, а затем использует собранные капли предэякулята, чтобы скользнуть вниз по стволу. — Не говорить о том, как мне интересно, насколько глубоко я могу взять твой член в рот? Как я думаю о том, как сильно я хочу попробовать тебя на вкус? Как буду заставлять умолять об этом? — его голос становится ниже, хитрая улыбка появляется на розовых губах. — Не говорить том, как я хочу сосать твой член до тех пор, пока ты не кончишь мне в горло? Ты не хочешь, чтобы я говорил это?       Ладно, может быть, Луи не единственный, у кого грязный рот. Тем не менее, думает Гарри, все это ради благого дела.       У Томлинсона перехватывает дыхание, и он громко стонет в трубку, после чего наступает полная тишина, если не считать тяжелого дыхания Гарри на другом конце линии.       Наконец Луи находит в себе силы заговорить.       — Господи, Стайлс, ты пытаешься меня убить? — спрашивает он, все еще тяжело дыша. — Ты действительно думаешь обо всем этом? — Гарри догадывается, что Луи, вероятно, не может произнести это вслух, не рискуя возбудиться снова.       — Иногда, — бормочет Стайлс в ответ, его голос прерывается на середине слова, когда он проводит большим пальцем по красной головке своего члена. — Мне бы не помешала твоя помощь.       — Ох, точно, да, — торопливо отвечает Луи, прочищая горло. — Где ты всему этому научился — стал порнозвездой? Хм, — парень делает паузу, затем восклицает: — Да, точно! Я говорил о том, что хочу, чтобы ты кончил мне на лицо.       Гарри хнычет, теперь уже всерьез начиная поглаживать себя. Его кулак слишком напряжен, когда он толкается в него, но ему этого недостаточно.       — Да, — вздыхает парень. — М-м-м-м-м.       — Ты хочешь это сделать? — спрашивает Томлинсон максимально соблазнительным голосом. — Позволь мне пробовать на вкус твой член, пока ты не почувствуешь боль, а потом я позволю тебе кончить мне прямо на лицо? Я уверен, что большая часть попадёт на губы и…       В его голосе нет ни капли извинения.       — Луи, — бормочет Гарри в трубку, он так близко, что кажется, будто вот-вот взорвется. — Луи, пожалуйста…       — Черт возьми, Гарри, — Томлинсон громко стонет, и Гарри больше не может сдерживаться. Со сдавленным звуком он бурно кончает в кулак, сперма стекает по костяшкам его пальцев и бедрам, Стайлс издает довольный вздох.       Луи тихо смеется в ответ.       — Ты, типа, лежишь там в своей собственной сперме, да? Грязный мальчишка, — добавляет он с явной нежностью.       — Иди на хуй, — бормочет Гарри, когда кровь приливает к ногам. — Это твоя вина.       — Теперь я это признаю, — наступает пауза, после чего Луи прочищает горло. — Всего несколько дней, и мы наконец снова увидимся.       Он всегда так делает, как будто случайный разговор после этого означает, что они не просто говорили друг с другом по телефону.       — Верно, увидимся в среду, — Гарри протягивает руку, хватая салфетки с прикроватного столика. Он действительно чувствует себя немного грязно, делая это в доме своей матери, но он один, и он был в отчаянии. — Ты говорил с остальными?       — Я довольно часто переписываюсь с Найлером. Ты же знаешь, ему становится одиноко без нас. Лиам звонил вчера, — Томлинсон вздыхает, Гарри же начинает стирать белые капли со своих бедер. — Он сказал, чтобы ты ответил на его сообщение, придурок. Передаю слово в слово.       — Держу пари, ты только что это придумал, — смеется Стайлс и бросает салфетку в мусорное ведро. — Пойду приму душ. Я весь липкий.       — Думай обо мне, — шутит Луи. Гарри знает, что это шутка, поэтому он отвечает соответственно, бормоча что-то типа «конечно, сладенький, передавай привет своей маме от меня».       Стайлс заканчивает разговор после того, как Луи еще раз весело прощается, а затем громко чмокает парня в трубку. Это, вероятно, немного выходит из-под контроля. Однако, ему все равно.

***

      — Гарри!       Парень смеется, когда светловолосый парень падает в его объятия.       — Привет, Найлер, — произносит Гарри, скидывая сумку на пол, чтобы можно было как следует обнять Хорана. — Ты хорошо провел Рождество?       — Было бы веселее, если бы вы, парни, были рядом, — отвечает Найл, его руки все еще сцеплены за спиной Гарри. Он первый, кого Стайлс увидел, но он знает, что остальные либо уже в своих комнатах, либо скоро появятся.       Гарри улыбается, утыкаясь в плечо Найла. От него пахнет дезодорантом и сигаретами.       — Я тоже скучал по тебе, приятель. Малик уже приехал?       — Фу, я что, пахну как он? — Хоран хмурится, наконец отстраняется и начинает себя обнюхивать, пытаясь таким образом почувствовать зловоние отвратительной привычки Зейна на своей одежде.       — Совсем чуть-чуть, — Гарри не может перестать улыбаться, и улыбка становится еще шире, когда он слышит знакомый голос позади себя.       — Знаешь, если бы ты не обнимал людей, пока они курят, то, вероятно, не пах бы так, Найлер.       — Луи, — выдыхает Гарри, поворачиваясь и сразу же падая в объятия. Из-за его спины Найл ворчит что-то в ответ, но Стайлс слишком занят тем, что трется лицом о лицо парня.       — Что ты делаешь? — спрашивает Томлинсон, хихикая Гарри в ухо.       — Сколько времени прошло с тех пор, как ты брился? — спрашивает Стайлс вместо того, чтобы ответить на вопрос. — Твоя щетина царапает мне лицо.       — Я бы не царапал твое лицо, если бы перестал об меня тереться, — отвечает Луи. — И я не знаю, пару дней. Сейчас зима, — добавляет он, как будто это должно быть веской причиной.       — Хорошо, — бормочет Стайлс, слишком счастливый видеть Томлинсона, чтобы придумать реальный ответ. — Я скучал по тебе.       Дополнительная пара рук обхватывает их и крепко сжимает, голос Найла доносится откуда-то из-под правой подмышки Гарри.       — Я тоже скучал по вам, парни, знаете ли.       Луи смеется, и Стайлс поднимает руку, прижимая Хорана ближе и крепко обнимая его за талию.       — Почему вы толпитесь в коридоре? — спрашивает явно озадаченный Лиам, появившийся сзади.       — Мы обнимаемся, — отвечает Найл за группу, отступая достаточно, чтобы улыбнуться Лиаму. — Хочешь присоединиться?       Лиам пожимает плечами и ныряет под руки Найла и Гарри, его собственные двигаются вокруг их ребер в свободном объятии.       — Извините за опоздание, водитель заблудился, — бормочет он, прислоняясь головой к плечу Хорана.       — О боже, — раздается раздраженный голос, и Стайлс тут же поднимает голову, широко улыбаясь ворчащему Малику. Он прекрасно знает, что на самом деле тот не такой уж бука, каким кажется на первый взгляд. Уголки его рта приподнимаются вверх. — Мы снова обнимаемся на публике?       Томлинсон, прищурившись, смотрит на Зейна и затем отвечает:       — Это не публичное место, это коридор. И не делай вид, что ты не жаждешь моих обнимашек, Малик, — парень набрасывается на Зейна и заключает его в объятия. Гарри замечает, что Малик вовсе даже не сопротивляется.       Гарри не смог бы стереть улыбку со своего лица, даже если бы попытался. Он снова со своими парнями. Он на вершине мира.       И он прекрасно понимает, что чувство эйфории продлится недолго.       Они с Луи вскоре расходятся, чтобы распаковать вещи, обещая встретиться в гостиной. Томлинсон предлагает купить пиццу или что-нибудь в этом роде, потому что, видит бог, в холодильнике нет ничего съедобного, и пока они ждут доставки, то смотрят повторы «Друзей». Это прекрасно, это действительно так.       — Я знаю, что, вероятно, покажусь эгоистичным, но эта серия — полный отстой, — бормочет Луи, покусывая нижнюю губу. Его глаза прикованы к экрану, так что Гарри просто начинает открыто пялиться на парня.       — Ну, Рэйчел всегда была маленькой дрянью, да? — рассеянно отвечает он, улыбаясь, когда Луи громко фыркает. Он красивый. Не то чтобы Гарри никогда не замечал этого раньше, просто теперь всё стало немного по-другому, когда они начали заниматься сексом по телефону, описывая различные сексуальные действия, которые они хотели бы совершить друг с другом.       — Ты пялишься, Хаз, — шепчет Томлинсон, не глядя на парня, однако уголки его губ все же слегка приподнимаются. Луи почесывает кончик носа и засовывает в рот последний кусочек пиццы. — Я не могу насладиться очарованием Росса и Рейчел.       — Безусловно, — иронично отвечает Стайлс. Он не нарочно, это просто выходит само собой.       Луи наконец смотрит на Гарри, его глаза распахиваются шире, чем обычно. Стайлс не привык удивлять Луи Томлинсона, так что это похоже на небольшую победу.       Иногда они просто смотрят друг на друга, глупо улыбаясь, и Гарри не может припомнить, чтобы любил кого-то так сильно.       Стайлс наклоняется вперед, но Луи тут же отворачивается.       Гарри в немом шоке смотрит на парня. Томлинсон сглатывает раз-другой, его кадык дергается, пока Стайлс наблюдает.       — Я, пожалуй, пойду спать, у меня был долгий день, — его голос дрожит, и он все еще избегает смотреть Гарри в глаза.       — Ты гребаный трус, — думает Гарри про себя, вместо этого отвечая: — Хорошо, ладно, Луи. Сладких снов.       Томлинсон наконец смотрит на Гарри, пытается улыбнуться, но терпит неудачу. Он встает и ерошит кудрявые волосы Стайлса, как будто только что сердце мальчика не разбилось на кусочки, и затем поднимается по лестнице.       Гарри некоторое время не двигается, опасаясь, что если он это сделает, то разрыдается или сделает что-нибудь нелепое. Когда ему удается наконец спустить ноги с дивана, он закрывает лицо руками, на котором по прежнему нет слез.       — Черт возьми, — бормочет он себе под нос. — Черт возьми, черт возьми, черт возьми. Он молча убирает оставшуюся пиццу, которую они не доели, в холодильник, а затем выключает телевизор. Гарри на мгновение останавливается посреди гостиной, после чего грубо пинает стол, отчего одна из кружек со звоном падает на пол, разбиваясь. Он думает, что, наверное, ему следует всё убрать, задается вопросом, слышал ли Луи и волнует ли это его.       Гарри выключает свет и поднимается в свою комнату.

***

      На следующее утро осколков кружки нет.       Они в мусорном ведре, Гарри это замечает когда проходит мимо него к холодильнику, хватает кусок холодной пиццы и с наслаждением откусывает. Он отчаянно пытается игнорировать другого парня, уже находящегося на кухне, но знает, что это долго не продлится. Луи ему не позволит.       — Почему ты не подогрел ее? — спрашивает Томлинсон с явным отвращением. — Ты животное.       Гарри делает глубокий вдох. Это Луи. Парень, который вырвал его сердце и практически растоптал.       — Она становится мокрой, когда подогреваешь — отвечает Гарри, не оборачиваясь, доставая апельсиновый сок из холодильника. Он почти уверен, что сок и холодная пицца не сочетаются вместе, но неважно. — По крайней мере, так она несырая и немерзкая.       — Нет, вместо этого она просто холодная и мерзкая, — дразнит в ответ Луи. Его голос звучит близко, и Гарри машинально закрывает глаза, когда теплые руки обвиваются вокруг его талии.       Луи на мгновение прижимается щекой к спине Стайлса, замирая в таком положении, пока Гарри наливает себе сок в стакан. Он не отпускает его, даже когда Гарри ставит пачку обратно в холодильник, вместо этого просто крепко прижимает к себе.       — Доброе утро, — тихо говорит он. Гарри знает, что это способ Луи извиниться. Быть милым, обниматься и улыбаться. Это работает. Гарри чувствует, как унижение и боль тают в груди, когда Луи начинает вырисовывать круги чуть выше пупка Гарри.       — Доброе утро, — однако он не совсем прощен, поэтому Стайлс отпихивает парня, хватает тарелку с пиццей и относит ее на диван, параллельно включая какой-то бессмысленный мультфильм. В любом случае, он не собирается его смотреть, поэтому не имеет значения, каким будет фоновый шум.       Он слышит, как Луи тяжело вздыхает, а затем опускается на диван рядом. Гарри продолжает игнорировать Томлинсона.       Он засовывает в рот кусочек пиццы и затем громко хрюкает, когда Луи залезает к нему на колени, обвивая руками шею так, чтобы Гарри не смог его скинуть.       — Перестань злиться на меня, — приказывает Луи, прижимаясь лицом к шее парня. Его волосы слегка влажные на концах, и от него пахнет мылом и немного сиропом, что объясняет тарелку, которую Гарри заметил в раковине.       Стайлс в ответ громко фыркает.       — Это так не работает, Луи, — он хочет скинуть Томлинсона со своих коленей, но он также не хочет, чтобы тот двигался.       Луи сжимает Гарри крепче. Тот чувствует, как ресницы Томлинсона касаются его шеи, Господи.       — Да, я знаю — утверждает он. — Перестань злиться на меня.       — Нет, — голос Гарри твёрд, поэтому он отказывается обнимать Луи руками. Томлинсон наконец-то признал, что он был не прав, так что это уже прогресс. — Отвали.       Луи не двигается, затем слегка откидывает голову назад, и Гарри — глупо — думает, что он действительно собирается его слушать. Вместо этого парень прижимает липкие от сиропа губы к щеке Гарри, задерживаясь там на несколько секунд, после чего отстраняется.       — Пожалуйста, перестань злиться на меня? — просит он, его голос звучит мягче, чем обычно, и гораздо менее уверенно.       — Ты такой придурок, — бормочет Гарри, опустив плечи в поражении. — Я не знаю, почему до сих пор терплю тебя.       — Потому что ты любишь меня, — улыбка Томлинсона немного грустная, когда Гарри поднимает глаза, поэтому он сразу же опускает их. Дерьмо. Ух ты, он и не думал, что когда-нибудь почувствует, как разбивается его сердце.       — Ты можешь слезть с меня? — Гарри думает, что это звучит слишком уж разбито, но Луи все равно выходит сухим из воды.       Он не уходит, вместо этого садится рядом с Гарри на диван. Через мгновение он нерешительно обнимает Стайлса за талию, парень тяжело вздыхает и позволяет ему это сделать, его собственная рука автоматически скользит по плечам Луи.       Он думает, что быть международной суперзвездой довольно отстойно.

***

      Остаток дня проходит лениво. Гарри в основном играет в Angry Birds на телефоне и хандрит, потому что впервые ему больше нечем заняться.       Луи, однако, ведет себя так же, как и всегда, жизнерадостно. Он предлагает Гарри чай и отказывается класть в него сахар, пока Гарри не ударяет его свернутым журналом, который лежал на столе.       — Спокойной ночи, Луи, — наконец бормочет он около одиннадцати. Он не очень устал, но почти уверен, что если еще раз услышит, как Луи подпевает песням «Бриолина», он стукнет его по голове.       — Спокойной ночи, Хазза, — радостно отвечает Томлинсон, закидывая ноги на теплое место на диване, где сидел Гарри. — Хотя уже почти конец фильма. Тебе не стоит пропускать лучшую песню на свете.       — Луи, мы смотрели этот фильм шесть раз, — устало отвечает Гарри. — Я, наверное, могу спеть эту песню даже во сне.       — Ну давай же, — мгновенно подскакивает Томлинсон, улыбка тут же появляется на его лице. — Я буду играть роль Дэнни, а ты — Сэнди.       — Ты этого не сделаешь, — настаивает Гарри. — Я иду спать.       Луи энергично спрыгивает с дивана, хватает Гарри за плечи и начинает танцевать с ним по гостиной.       — «У меня мурашки, они усиливаются, и я теряю контроль!» — поёт он, игнорируя невозмутимый взгляд, которым награждает его Стайлс.       — Луи, — предупреждает Гарри, отказываясь двигаться. — Прекрати.       — Из-за тебя я пропустил свои слова, придурок, — обвиняет его Луи, хмурясь. — Давай, делай то, что делает Сэнди сейчас. Скажи мне, что я должен собраться. Потому что тебе нужен мужчина, — он игриво шевелит бровями, и это не так забавно, как обычно.       — Я сейчас же иду спать! — громко произносит Гарри, высвобождаясь из объятий Луи. Он делает осторожный шаг в сторону, игнорируя умоляющий и полный надежды взгляд Томлинсона.       — Но Сэнди, — пытается Луи, делая шаг вперед.       Гарри отводит взгляд в сторону.       — Оставь меня в покое, Луи, — тихо говорит он. — И, может быть, подумай заодно о том, почему я не хочу петь песню под названием «Ты тот, с кем я хочу быть прямо сейчас».       С этими словами он поворачивается, и вдруг становится нечем дышать, как будто высосали весь воздух, и наступает неловкая тишина. На этот раз, когда Гарри говорит, что идет спать, и направляется к лестнице, Луи не останавливает его.       Гарри падает на свою кровать, раздевшись до трусов, вздыхает и смотрит в потолок. Сейчас, после всего случившегося, он смущен тем, как остро отреагировал. Не то чтобы Луи пытался его расстроить. Он просто не понимает. И, конечно, в этом нет его вины, он просто не хочет большего, вот и все.       Это даже не похоже на него. Он никогда не хотел, чтобы это было таким большим делом, и на самом деле все было нормально, пока они не начали говорить эти глупости друг другу по телефону.       Теперь, похоже, это все, о чём Гарри может думать. Это всё, что он может себе представить, когда кончает, даже когда Луи не разговаривает с ним по телефону.       Первый раз был… Ну, гораздо менее неловким, чем он ожидал. Гарри просто рассеянно пробормотал, что он чертовски возбужден, и Луи предложил помочь.       — Не переживай, — произнес он. — На самом деле мы ничего не будем делать. Я просто расскажу, что я обычно делаю в таких ситуациях.       Стайлс согласился без долгих раздумий, потому что это звучало чертовски потрясающе, но теперь вместо этого в его жизни образовался весь этот беспорядок. Он знает, что Луи не чувствует того же самого, поскольку всегда относился к этому как к бонусу к их дружбе, а не как к превращению этой самой дружбы во что-то другое.       Хотя это совсем другое дело. По крайней мере, в сознании Гарри, и он знает, что ему нужно смириться с тем фактом, что его разум — единственное место, где это когда-либо будет.       Его прерывает резкое жужжание телефона, лежащего на прикроватной тумбочке, и на мгновение Гарри просто смотрит на него. Он все еще продолжает гудеть, так что это не текстовое сообщение, но это никак не то, что нужно Гарри прямо сейчас. Луи не может быть настолько глуп.       … Да, по-видимому, так и есть, поскольку Гарри наклоняется и видит на экране оповещение о том, что ему звонит Луи Томлинсон.       Он вздыхает и отвечает на звонок, прижимая телефон к уху.       — Ты понимаешь, что мы сейчас буквально в двадцати метрах друг от друга, — осторожно говорит он.       — Я бы сказал, что в пятнадцати, — отвечает Луи, его голос немного хриплый.       — Моя ошибка, — бормочет Гарри. — Ты серьезно хочешь заняться этим прямо сейчас?       — Что на тебе надето? — спрашивает Томлинсон вместо того, чтобы ответить на вопрос.       — Луи, — стонет Гарри, опускаясь обратно на кровать. — Я не в настроении.       Наступает момент неясной тишины, когда Гарри думает, что Луи, возможно, действительно повесил трубку.       — Ты правда думаешь о том, чтобы отсосать мне? — наконец спрашивает он, и Гарри снова стонет.       — Я думаю о многих вещах, — уклончиво отвечает Стайлс, проводя рукой по волосам. — Теперь ты можешь оставить меня в покое?       — Все, что тебе нужно сделать, это повесить трубку, Гарри, — произносит Луи. Теперь в его голосе слышен более мрачный оттенок. Стайлс ерзает от дрожи, которая проходит по его телу, и пытается не обращать внимания на то, что его член твердеет в боксерах. — Просто повесь трубку.       — Луи —       — Черт возьми, закончи разговор, если ты этого не хочешь, — перебивает Луи, почти рыча. — Ты не можешь.       Гарри не отвечает, просто облизывает губы и остается на линии.       — Так я и думал, — голос Луи теперь звучит мягче. — Я не знаю, почему мне так легче не смотреть на тебя в такие моменты, хорошо? Но это так, ясно? Это так, и я не знаю, почему я не могу просто сказать тебе эти вещи. Но не веди себя так, будто я единственный, кто здесь замешан, потому что ты мог покончить с этим в любой момент. Ты мог бы остановиться, когда это перешло границы.       — Мне нравится, что мы потеряли контроль. Я не хочу останавливаться, — отвечает Гарри, снова вздрагивая. — Просто… просто заткнись и говори, — это бессмысленно, но Луи точно знает, что он имеет в виду, поскольку его голос становится ниже.       — Ты возбужден? — тихо спрашивает он. — Да, я знаю, что это так. Ты уже разделся?       — Да, — быстро отвечает Гарри, стягивая боксеры с ног. Затем привычным движением обхватывает себя рукой. — А как насчет тебя?       — Я в гостиной! — Луи, похоже, шокирован. — Люди сидят на этом диване! — на мгновение воцаряется тишина, и губы Гарри растягиваются в усмешке. — Хорошо, теперь я готов.       — Шлюха, — смеется Гарри, ухмыляясь тому, как у Луи от этого слова явно перехватывает дыхание. — Ты трогаешь себя? — он так легко включается в игру, как будто это нормально, потому что так оно и есть.       — М-м-м, — отвечает Томлинсон, тяжело дыша в трубку. — Думаю о том, какой ты невероятно красивый сейчас.       Гарри издает тихий стон наслаждения.       — Может ты? — его голос становится едва слышнее шепота. — Просто… Ты мог бы просто прийти посмотреть, если бы захотел.       На другом конце линии повисает пауза.       — Не дави на меня, ладно? — голос Луи звучит мягче, чем обычно, и Гарри сглатывает, кивая, прежде чем понимает, что он идиот.       — Хорошо, — говорит он вместо этого. — О чем ты сейчас думаешь? Представь, как я отсасываю тебе, — командует он, прежде чем Луи успевает ответить.       Томлинсон скулит в трубку, и Гарри крепче сжимает член от этого звука.       — Ты меня когда-нибудь убьешь, — стонет Луи, снова начиная тяжело дышать. — У тебя такие красивые губы и…и все остальное…       Гарри сжимает губы, а затем смачивает их кончиком языка, чувствуя, как краснеют его щеки.       — Я хочу, — стонет он, откидывая голову на подушку.       — Твои губы такие розовые и мягкие… Они выглядят мягкими, — бормочет Луи. — Как будто сладкие от клубники. Я так хочу их попробовать.       Гарри стонет от смеси разочарования и пьянящего возбуждения.       — Ты так чертовски сбиваешь с толку, — удается прошептать ему, после чего он распадается на части, образы в его голове слишком яркие, чтобы и дальше сопротивляться этому.       — Я хочу тебя, — кажется, слышит он, но с пульсирующей в ушах кровью это может быть что угодно.       Через мгновение, когда Гарри переводит дыхание, Луи снова решает продолжить.       — Ладно, все по-честному. Слышать то, как ты кончаешь — убивает меня каждый раз, — смущенно признается он.       — Ты… — раздраженно начинает Гарри. Затем вздыхает. — Что ты хочешь, чтобы я сделал? — спрашивает он выжидающе.       — Просто поговори, — бормочет Луи. — О чём угодно. Или еще лучше, издай еще несколько тех маленьких звуков, которые ты издаешь, когда кончаешь.       — Я не могу просто сделать это по команде, Луи, — возражает Гарри, но в животе у него тем не менее начинают порхать маленькие бабочки. — Тебе нравятся мои стоны?       — Не надо, — твердо произносит Томлинсон, тут же хихикая, — Гарри.       Гарри чувствует себя нелепо, начиная издавать похожие звуки, скользя рукой по чувствительной головке члена. Это уже слишком, но он непроизвольно стонет по-настоящему, отчего Луи на самом деле начинает задыхаться на другом конце линии.       — Еще раз, — командует Томлинсон, и Гарри повинуется, не задумываясь, начинает поглаживать себя, а затем тихо всхлипывает в трубку. Луи на это громко стонет.       Стайлс медленно проводит кончиками пальцев по своему чувствительному члену, издавая стон наслаждения. В какой-то момент это настолько сильно начинает выходить за рамки, что он почти уверен, что на самом деле почти рыдает в трубку, и именно тогда Луи издает сдавленный стон, сигнализируя о своем освобождении.       Гарри отдергивает руку, хватая бумажную салфетку, начиная вытирать сперму, слыша мягкое шуршание Луи, делающего то же самое на другом конце линии.       — Ты сексуальная маленькая сучка, — это первое, что Луи говорит в трубку. Это звучит как комплимент.       — Я стараюсь, — голос Гарри немного хриплый, поэтому он поспешно прочищает горло. — Ты понимаешь, что не заставишь меня забыть о том, что нам нужно поговорить, доведя вместо этого до оргазма?       — Да, — немедленно отвечает Луи. — Всё же стоило попробовать. И к тому же — это весело.       — Нам нужно поговорить об этом, — настаивает Гарри вместо того, чтобы рассмеяться. Луи тяжело вздыхает.       — Я знаю. Я знаю, что мы в тупике. Но сейчас я сонный, поскольку только что испытал лучший оргазм в моей жизни, так что может в другой раз? — отвечает Луи.       — Завтра? — спрашивает Гарри, бросая салфетку, которую держал в руке, в мусорную корзину. — Завтра вечером? У тебя есть какие-нибудь планы?       — Я все отменю. Я знаю, насколько это важно для тебя, — голос Луи звучит совершенно серьезно, почти торжественно, и в следующее мгновение Гарри требуется вся сила воли, чтобы произнести слова.       — Тогда завтра вечером, — слова, кажется, эхом отдаются в его ушах. — Звучит неплохо.       — Ты собираешься избегать меня весь день? — тихо спрашивает Луи. В его голосе нет обвинения, просто немного грусти.       — Нет, — в тон ему отвечает Гарри. — Ты этого заслуживаешь, но нет.       Через мгновение на линии снова раздается голос Луи.       — Я знаю, что ты так не поступишь со мной, — признается он. — Спокойной ночи, Гарри. Люблю тебя.       Гарри крепко зажмуривается и желает, чтобы Луи имел в виду то же самое, что и он.       — Я тоже тебя люблю. Сладких снов.       Он вешает трубку и зарывается лицом в подушку. Завтра вечером. Наконец-то.       Он напуган до чертиков.

***

      Гарри просыпается липким от спермы. Его будильник срабатывает посреди очень приятного сна, так что он уже немного расстроен из-за этого, а затем белые полосы на его бедрах напоминают ему о том, что сегодня вечером у него будет действительно неловкий разговор, после которого, скорее всего, он будет плакать или что-то в этом роде.       Он не ждет этого с нетерпением.       Голова Луи появляется в дверном проёме, когда Гарри садится. Он спал голым, как обычно, но Томлинсон впервые не смотрит на него. Гарри разрывается между тем, чтобы найти это милым, затем вспоминает, почему Луи отводит взгляд, и вместо этого довольствуется чем-то вроде горького разочарования.       — Привет, — беззаботно произносит парень. Он ни на секунду не обманет Гарри своим беспечным тоном, поскольку его щеки слегка покраснели. — Мы идем завтракать, просыпайся.       — Мне нужно принять душ, — медленно отвечает Гарри, откидывая одеяло в сторону. Это, по сути, не совсем одеяло, но теперь оно прикрывает его еще меньше, и он видит, как нервно дергается кадык Луи.       Если так будет и дальше, то Гарри готов устраивать подобный спектакль каждое утро. Может быть, он не нравится Луи, но его тело чертовски сильно хочет его. Гарри не прочь использовать это в своих интересах.       Он зевает, медленно поднимая руки над головой. Его пальцы на ногах поджимаются, слегка впиваясь в матрас, и когда он смотрит на Луи, другой мальчик выглядит еще более возбужденным, чем раньше.       — Да, хорошо, — бормочет Томлинсон. — Только сделай это быстро. Лиам нервничает из-за ожидания, а Найл нервничает, потому что у него во рту до сих пор нет еды.       — Дай Найлу яблоко или что-нибудь в этом духе, пока я буду мыться, — отмахивается Гарри, вставая с кровати, тут же начиная оглядываться по сторонам, в поисках трусов. — И скажи Лиаму, что он может отсосать у меня.       Последнее, что бормочет Луи, прежде чем закрыть дверь, заставляет Гарри ухмыльнуться, а также вдохновляет его схватить самую обтягивающую пару брюк, которые у него есть.       —Вот только я убью Лиама, если он на это согласится.

***

      — Наконец-то, я умираю с голоду, — жалуется Найл, когда Гарри наконец спускается вниз. Он бросает на Гарри укоризненный взгляд, и это все, что есть у Найла, несмотря на строгость в голосе.       — Ты всегда голодный, — сухо отвечает Гарри, засовывая бумажник в карман. Брюки достаточно плотно сидят, поэтому это труднее, чем обычно, но оно того стоит, когда Луи перестает о чем-то трепаться с Лиамом и чуть не давится языком. — Значит, мы готовы идти?       — Мы ждали только тебя, — отвечает Зейн, показывая Гарри язык, а затем обнимает за плечи. В последнее время Малик делает это все чаще, и Гарри понятия не имеет, почему. Он не расстроен из-за этого, потому что ему нравится Зейн, просто это немного странно. Но он радостно обнимает его в ответ, потирая местечко между лопатками.       — Прости, — извиняется он. — Просто подумал, что тебе не понравится завтракать с кем-то, от кого будет пахнуть потом.       — Это правда, — соглашается Зейн, отстраняясь, напоследок взъерошивая волосы Гарри на ходу. Стайлс исправляет это несколькими встряхиваниями, выжидающе глядя на остальных.       Найл, конечно, первый направляется к двери. Вопрос не в том, куда они собираются идти; они всегда завтракают в маленьком местечке примерно в квартале от их коттеджа. Это достаточно близко, чтобы не брать охрану, и владельцы любят их, поэтому после короткого разговора с Марком они отправляются вниз по улице с одним охранником на буксире. Он, вероятно, поест за одним из других столиков, чтобы дать им немного уединения, но Гарри кажется нереальным, что для похода на завтрак им нужен телохранитель.       — Чем ты занимался на Рождество, Хаз? — спрашивает Лиам, обнимая Гарри за плечи. Он едва чувствует его тепло через толщину пальто, но это чувство всё равно приятное. Гарри не привык, чтобы его старые друзья так же спокойно относились к физической привязанности, как он, и каким-то образом теперь он оказался в целой группе таких же придурков.       — О, ты знаешь, — бормочет парень в ответ, украдкой бросая взгляд на Луи. Честно говоря, трудно думать о Рождестве, не думая о Луи. — Немного погостил там, немного поделал то.       Пейн начинает рассказывать что-то, но Гарри вскоре отвлекается на скулы Томлинсона. Он чувствует себя не очень уютно из-за этого, поэтому сразу сосредотачивается на том, что говорит Лиам.       Когда они добираются до ресторана, Стайлс, даже не задумываясь, садится рядом с Луи. Это место, где он обычно сидит, и он не хочет менять это только потому, что Томлинсон переживает какой-то кризис.       Парень машинально закидывает руку на спинку стула Гарри, поэтому предполагается, что все нормально.       Все они всегда заказывают одно и тоже, поэтому когда официантка спрашивает «как обычно?», парни синхронно кивают в ответ.       Пейн сидит по другую сторону от Луи, а Зейн и Найл напротив них. Все ведут разговоры, подкалывая друг на друга, и Гарри в какой-то степени доволен этой атмосферой, медленно делая маленькие глотки апельсинового сока, который принесла официантка. Действительно, очень мило с ее стороны, думает он. Она даже не забыла сделать его с мякотью.       Гарри лениво думает, что вот сейчас всё хорошо. Он все еще хочет спать, и в здании тепло, но он так сильно скучал по своим мальчикам, что ему действительно просто хочется посидеть здесь с ними и осознать, что они все одна большая семья. Конечно, ситуация с Луи не выходит у него из головы, но сидит там не настолько плотно, чтобы это его расстраивало.       Остальные не особо стараются вовлекать его в свои разговоры, зная, какой он обычно сонный по утрам. Около полудня его мозг активизируется, и он будет болтать без умолку, но сейчас он просто устал и голоден.       Официантка возвращается с едой, и Гарри принимается за омлет, вполуха прислушиваясь к разговорам вокруг.       »…это было грандиозно, чувак… Вот что она сказала —       »…я думал, что замерзну насмерть, серьезно —       — Ты с Гарри что?       Стайлс на мгновение замирает. Это звучит как разговор, в котором, возможно, ему следует принять участие. Лиам выглядит сбитым с толку, а Луи, хотя Гарри не может расслышать его бормотание из-за восклицаний Найла и Зейна, кажется невероятно смущенным. Конечно же, когда Гарри поднимает глаза, взгляд Лиама сначала скользит на Гарри, потом на Луи, его брови приподнимаются выше, чем Гарри когда-либо видел их.       — Ты с Гарри что? — осторожно переспрашивает Стайлс. Луи намеренно не смотрит на парня, Лиам же продолжает пялиться. Разговор Найла и Зейна прекращается, и кажется, что все смотрят на них троих.       — Ничего, не обращай внимания, — бормочет Томлинсон откусывая кусочек сосиски. — Забудь об этом.       — Они.! — восклицает Лиам, прежде чем осознает, что, возможно не стоит кричать так громко в ресторане. — Между ними что-то происходит, — шепотом добавляет он, многозначительно приподнимая брови.       Хоран тут же кладет вилку на стол. Это ярче всего говорит Гарри о том, насколько брови Лиама могут передавать информацию.       Зейн и Найл одновременно наклоняются вперед, вероятно, чтобы ничего не пропустить.       — Что-то происходит? — спрашивает Малик шепотом. — Типа?       — Да, ты большой молодец Малик, — говорит Луи, стараясь не смотреть на парней. Его щеки стали такими красными, какими Гарри никогда их не видел, и парень, кажется, сильно заинтересовался остатком своего завтрака.       — Так что, вы теперь парочка? — уточняет Найл. Он интересуется ради любопытства, но в его словах слышна и нотка обвинения.       — Нет! — быстро отвечает Гарри. Он не ожидал, что эта тема когда-нибудь всплывет, так что сейчас он сбит с толку, но вся его сущность требует заступаться за Луи. — Мы просто друзья, хорошо?       — Действительно? — Лиам наклоняет голову, с прищуром смотря на Стайлса. — Просто друзья? Потому что на самом деле это не просто поведение друзей, Гарри, — он не кажется сердитым, какими бы резкими ни казались его слова. Может быть, дело просто в том, что это Лиам, а ему приходится очень сильно стараться, чтобы это звучало не слишком мягко.       — Мы просто друзья, — отвечает Томлинсон с раздражением в голосе. — Мы просто друзья, которые иногда занимаются сексом по телефону. В этом нет ничего особенного.       Гарри закрывает лицо руками, когда Зейн издает радостный возглас, а Найл фыркает от смеха.       — Я не знал, что мы рассказываем людям об этом, — бормочет Стайлс, чувствуя, как его шея горит.       — Я тоже, — отвечает Луи, его рука скользит вниз по плечам Гарри. Судя по всему, он пристально смотрит на остальных парней. — Я не планировал рассказывать это, я просто… — обрывает себя он, а когда продолжает, в его голосе звучит смущение. — Я просто подумал, что Лиам мог бы дать мне что-то вроде совета.       — Определенно нет —       — Не такой совет, о боже, — стонет Луи, уткнувшись лицом в плечо Гарри. — Жизненный совет.       Гарри делает глубокий вдох. Это смущает, правда, но он проводит с этими парнями каждый день уже больше года, и если он не может доверять им, он не может доверять никому.       — Это действительно не имеет большого значения, — соглашается он, снова медленно берясь за вилку. Его бекон остывает. — Просто, знаете, иногда ты возбужден, но твоих мыслей недостаточно? Это похоже на то, но кто-то другой связывает свои мысли с твоими, — он пожимает плечами, понимая, что это на самом деле не имеет никакого смысла. — На самом деле, мы не касаемся друг друга, — его брови слегка хмурятся, и он надеется, что остальные воспримут это как отношение ко всему разговору, а не только к тому факту, что они с Луи не трогают друг друга.       — Это странно, — прямо говорит Зейн, когда Гарри засовывает вилку в рот, чтобы не отвечать. Томлинсон делает это за него.       — Малик, давай будем честными. Это я и Гарри. Разве это странно? Серьезно?       Найл растерянно смотрит на парней, слегка прищурившись.       — Странно ли это для тебя и Гарри? Нет. Странно для нормальных гетеросексуальных лучших друзей? Немного, да.       — Ну, неважно, — Луи пожимает плечами, очевидно решая, что разговор закончен. — Это не повлияет на группу или что-то в этом роде. У нас все под контролем.       Это ложь, и Гарри это прекрасно известно, поэтому он просто делает еще один глоток апельсинового сока и молчит.

***

      — Ты уверен, что с тобой все в порядке?       Гарри засовывает руки глубоко в карманы, когда Зейн неожиданно замедляет шаг. Они идут позади остальных. Его пальцы все еще мерзнут, но, по крайней мере, ветер не может добраться до них там.       Стайлс кивает головой, затем пожимает плечами:        — Да, я имею в виду, почему я должен волноваться?       — Потому что ты не можешь это контролировать, — резонно отвечает Малик, дружески обнимая Гарри за талию. — Может быть, Лу думает, что все нормально, но это не так.       Гарри вздыхает и расслабляется.       — Да, хорошо, — бормочет он. — Это то, чего он хочет.       — А как насчет того, чего хочешь ты? — спрашивает Зейн. — Послушай, я люблю Томлинсона, но даже я вижу, что он притворяется, что это ничего для него не значит. Это хреново с его стороны.       — В любом случае, какая тебе разница? — Гарри наблюдает за тем, как хрустит снег у него под ногами. — Я чертовски уверен, что никогда не говорил тебе об этом.       — У меня есть глаза, — Малик обвивает руками талию парня. — Как ты думаешь, почему никто из нас не удивился? Я знаю, что все ожидали чего-то подобного уже много лет.       — И что с того? — Гарри пинает ком снега с дороги. — Но это произошло, и это прекрасно. Я буду продолжать звонить ему, пока он не перестанет брать трубку.       — Черт, Гарри, — вздыхает Зейн. — Ты пробовал с ним поговорить? По-настоящему?       — Нам было бы слишком неловко, — Гарри фыркает и придерживает дверь для Зейна. — Он совершенно ясно дал понять, чего он хочет и чего нет. Мы должны поговорить об этом сегодня вечером, но это в значительной степени просто формальность.       — Вы двое такие чертовски странные, — бормочет Малик, ещё раз взъерошивая волосы Гарри, после чего направляется по коридору в свою комнату.       — Я ненавижу, когда ты так делаешь! — кричит Гарри вслед парню, ворча и быстро поправляя волосы.       — Я знаю! — отвечает Зейн, заливаясь смехом.       Луи ждет у двери коттеджа, когда Гарри подходит, от чего Стайлс слегка съеживается. Он действительно не хочет оставаться наедине с Томлинсоном после утренних откровений за завтраком, поэтому он ждет, пока Луи откроет дверь, а затем быстро проскальзывает внутрь.       — Мне очень жаль! — говорит Томлинсон, прежде чем Гарри успевает подняться слишком высоко по лестнице. — Я не это имел в виду!       Стайлс вздыхает, его рука все еще лежит на перилах.       — Серьезно? —спрашивает он с явной неохотой. Гарри замирает на ступеньке, оборачиваясь, чтобы видно было лицо Томлинсона.       — Я не хотел, чтобы об этом все узнали, — он выглядит крайне виноватым. — Я просто… Ты знаешь, я действительно не знаю, что делать дальше, а Лиам хорош в советах. Я не думал, что он всем расскажет.       Плечи Гарри немного расслабляются:       — Правда?       — Я не очень хорошо умею формулировать свои мысли, — продолжает Луи. — Я не хочу сказать что-то глупое и обидеть тебя. Честно.       — Без обид, но ты облажался, — указывает Гарри. Луи вздрагивает, и Стайлс отчаянно пытается избавиться от чувства вины из-за этого.       — Я знаю, — сейчас он выглядит несчастным. Гарри вздыхает и снова спускается по лестнице.       — Нам ведь не обязательно ждать до вечера, не так ли? — спрашивает он. Пальцы Луи соскальзывают с перил, как будто он нервничает. Гарри полагает, что у него есть на это право.       — Конечно, — мгновенно отвечает Луи. — Если ты этого хочешь, мы можем не ждать.       — Заткнись, — бормочет Гарри, хватая Томлинсона за руку и волоча его за собой к дивану. — Это я, Луи, ты не должен быть таким… неважно.       — Тем не менее, это так, — Луи смотрит на Гарри снизу вверх. — Я переживаю, — на его губах мелькает обнадеживающая улыбка, что немного успокаивает Стайлса.       — Разве ты не всегда такой? — он кладет руку на бедро Луи. Неважно, насколько странные вещи происходят сейчас, он не собирается менять то, как он ведет себя физически рядом с Луи. Так что, может быть, он хочет немного большего. Он может сопротивляться. Всё в порядке.       Улыбка Луи немного гаснет, и Гарри может сказать, что серьезный разговор вот-вот начнется.       — Хорошо, — Томлинсон делает глубокий вдох. — Могу я спросить? Я знаю, что не имею никакого права, но-       — Ты можешь спрашивать меня о чем угодно, — серьезно отвечает Гарри. Он больше не собирается ничего скрывать от Луи, ведь это он втянул их в это. Если бы он просто сказал Томлинсону в самом начале, что чувствует к нему нечто большее, чем обычную подростковую похоть, этого можно было бы избежать.       Томлинсон берет Гарри за руки. Стайлс чувствует себя так, словно ему вот-вот скажут, что его бабушка и дедушка мертвы.       — Как ты ко мне относишься? — спрашивает Луи, его голос такой же мягкий, как и всегда. — Только честно.       — Ну, — начинает Гарри, смотря в глаза Луи, не отводя взгляда. — Ты мой лучший друг. И я люблю тебя. И я не знаю, когда, но в какой-то момент это как бы эволюционировало, но… Ты все еще мой лучший друг. Это не изменилось, — парень с трудом сглатывает. — Просто теперь ты мой лучший друг, которого я хочу поцеловать.       Ну вот, все кончено. Гарри больше не может вернуть слова обратно, Луи должен решить, что делать дальше.       Томлинсон на мгновение закрывает глаза, но не отстраняется и не выглядит испуганным. Конечно, он сказал, что у него уже были серьезные подозрения, так что Гарри этого и не ожидал.       — Хорошо, — отвечает Луи. Его голос звучит немного неуверенно. — Позволь мне рассказать тебе о том, что я чувствую к тебе. Ты тоже мой лучший друг. И я тоже тебя люблю. И ты мне определенно нравишься. И… — он на мгновение колеблется. — И я хочу большего. Я хочу, чтобы мы были чем-то большим.       Гарри пристально смотрит на парня.       — Итак, я хочу, чтобы мы были чем-то большим, и ты хочешь, чтобы мы были чем-то большим? — Луи решает все упростить: — Итак… Так почему же нам не быть вместе? — кажется совершенно сбитым с толку он, и это на самом деле так.       — Потому что я боюсь, — внезапно голос Томлинсона приобретает совершенно новый оттенок. — Я боюсь, Гарри. Я никогда не чувствовал ничего подобного ни к кому, никогда, и уж точно не к другому парню. Я не знаю, чувствую ли я себя так, потому что действительно боюсь, или потому что то, что мы делаем по телефону, сводит меня с ума.       — Ты думаешь, это меня не пугает? — голос Гарри неожиданно становится выше, а затем он снова понижается до шепота. — Поверь мне, Луи, я боюсь. Я думаю, что я… я, — парень делает паузу, чтобы сделать прерывистый вдох. — Я, наверное, влюблен в тебя, и это меня пугает. Я не хочу менять то, что происходит между нами. Я бы предпочел, чтобы ты остался моим лучшим другом, чем совсем отдалился.       — Ты теперь не сможешь избавиться от меня, Хаз, — на губах Луи появляется широкая улыбка, после чего это превращается во что-то другое, более мягкое и хрупкое. — Ты можешь… сказать это еще раз?       Гарри не нужно спрашивать, что именно.       — Я влюблен в тебя, — тихо говорит он.       Луи наклоняется ближе или это воображение Гарри обманывает его?       — Еще раз, — командует он.       — Я лю… — Стайлс замолкает, когда Луи целует его, скользя рукой по щеке, прижимаясь губами всего на мгновение.       Томлинсон вздыхает, прижимая губы к губам. Его пальцы дрожат на коже Гарри, поэтому Стайлс протягивает руку, переплетая их вместе.       — Я понятия не имею, что я делаю, — предупреждает Луи, прижимаясь ко лбу парня своим.       — Я тоже, — отвечает Гарри.       — Я не очень хорош в отношениях, — Томлинсон облизывает губы, после чего снова все еще целомудренно целует Гарри.       — Я тоже, — соглашается Стайлс, утыкаясь носом в щеку Луи.       Томлинсон закрывает глаза.       — Я действительно хочу этого, — шепчет он, наклоняя голову, чтобы на этот раз поцеловать Гарри как следует.       Гарри ответил бы, что он тоже так думает, но он уверен, что это и так понятно по тому, как он сжимает плечи Луи, не собираясь отпускать.       Ни за что.