Тёмный дворецкий: Книга о Неизвестном

«Маленьким светом тусклым Всё пытаясь огонь свой выдавить Говорит: «Я здесь, чтоб тебе не было пусто» Говорит: «Я здесь, чтоб ты не был один»

— лампабикт «плафон»

***

      Все эти два дня погода была невероятно пасмурной и холодной, и несмотря на то, что сейчас была зима в самом разгаре, за окном шел дождь. Капельки разбивались о холодное окно и создавали приятную усыпляющую мелодию. Граф откинулся на мягкую спинку кресла и тяжко вздохнул. Немножко потянувшись он оглядел кучку бумажек на столе и невольно подумал, что сейчас было бы прекрасно устроить перекус, а не продолжать горбатиться над этой кучей работы.              Наличие дождя за окном только сильнее портило настроение и затрудняло размышления о том о сём, что очень сейчас потребно графу. Он решил самостоятельно исследовать одну непонятную ему вещь, которая относилась к недавно произошедшему инциденту.              Несомненно Валери украли циркачи, которые уже получили по заслугам, спланировавшие её похищение, тоже получили по заслугам. Но кое-что его настораживает и не дает покоя. Почему больница сразу не сказала, что девушки нет на месте? Верно, им это было не нужно, значит больница была причастна к её похищению и не все преступники были пойманы и наказаны. Но значит ли это, что причастна вся больница или только доктора? Или к этому относится человек, который владеет больницей? Значит дело намного масштабнее чем граф изначально думал.              «Кто это был и какие у него мотивы?»              Мальчик сложил руки в замок и пробежался глазами по письму, которое являлось ответом для королевы. Столько последствий после одного дела граф ещё никогда не разрешал. И ладно, с детьми и циркачами было покончено, но что ему делать с соучастниками в похищении? Да, он знал ответ, и поэтому взяв себя в руки, принялся разгадывать эту загадку.              Перо уже коснулось бумаги, и в кабинет бестактно ворвались. Дверь громко хлопнула и белоснежный лист тут же оказался испачкан несколькими чернильными кляксами. Фантомхайв раздраженно посмотрел на стоящего в двери повара и встряхнув правой рукой унял дрожь. Он ненавидел резкий шум.              — Молодой господин! Т-там…              — В этом доме что, необходимо каждому провести урок, как правильно входить в мой кабинет?              — Молодой господин, леди Валери проснулась!              Граф вскинул брови, выпрямился и отложил перо. Они с поваром тут же покинули его кабинет и направились в комнату девушки. Все эти несколько дней поместье было поставлено на уши и каждый присутствующий по очереди следил за ней.              Сначала это был дворецкий, но когда Себастьян понял, что Валери будет в отключке ещё неопределенное количество времени, то решил создать расписание: каждый по два часа будет присматривать за ней. И вот как раз сейчас, когда настала очередь Барда, Валери и очнулась.              Винтажные коридоры, наконец, привели их к покоям Валери. Дверь была нараспашку, а внутри суетились взволнованные слуги.              — Господин! Вы пришли! — крикнула Мейлин, ставя тарелку супа на поднос и отходя от кровати, чтобы граф мог беспрепятственно посмотреть на родственницу.              — Мы заранее подготовили госпоже бульон, но… — Финни поднёс руку к груди и грустно взглянул на девушку. — Она никак не реагирует и не ест…              — Леди Валери, вы слышите меня? — Мейлин взволнованно поднесла ложку к губам девушки. — Съешьте хотя бы ложечку, бульон очень вкусный!              — Видите молодой господин? Леди даже глазом не повела! — кажется состояние девушки очень сильно тревожило садовника, да настолько, что в уголках его глаз появлялись слёзы.              — Не шумите, ей не будет от этого лучше.              — Ты прав, выйдите, — спокойно произнес Фантомхайв и оглянул всех добрым взглядом. — Я благодарен вам за заботу, но мне нужно поговорить с ней.              Слуги сразу же переглянулись заметив несвойственные эмоции у господина и тихо поклонившись, вылетели за дверь.              — И закройте, — тут же произнес мальчик заметив, как они остались у порога. Несмотря на то, что дверь перед ними была закрыта, слуги всё равно остались за ней и притихли прислушавшись.              Как только все вышли, мальчик подошел к высокому окну и распахнул шторы; но даже несмотря на такое действие, в комнате не стало светлее. Граф перевёл взгляд на кровать, где сидела Валери, и подставил рядом с ней стул. Нога тут же была закинута на другую, а руки скрещены.              — Они правы Валери, тебе стоит поесть. Ты спала два дня и ничего не ела.              Сиэль откинулся на спинку стула ожидая от девушки хоть каких-нибудь слов или действий, но она не шевелилась. Он думал, что она отреагирует хотя бы на него, но этого не случилось.              — Валери? Скажи хотя бы… как ты себя чувствуешь? — но ответа снова не последовало и Сиэль напрягся, забеспокоился.              В голову невольно лезли воспоминания о том, как он прятался под одеялом в первые дни после вызволения. Он точно понимал её состояние, но её всё равно надо было разговорить. Если она не реагирует на такие вопросы, значит задать ей надо было что-нибудь другое:              — Ты помнишь меня? Помнишь, что произошло?              Её плечи немного дёрнулись, а голова опустилась ещё ниже. Мальчик хотел реакции, но не такой, видимо девушка сильнее закрылась. Руки её начали дрожать, она схватилась пальцами за одеяло, крепко сжала его и натянула ещё выше, так было до самой груди. Фантомхайв понял, что только усугубил ситуацию и задумался, как же ему извинится, чтобы было правильно. Он опустил взгляд на ковер.              И тут начались странные шепотки и лёгкие мотания головой. Валери что-то невнятно говорила и с каждым движением её волосы всё сильнее закрывали её лицо и тело. Графу стало неловко до чёртиков, ему очень не нравилось, что в такой ситуации он — всё равно оставался гордым, хотя понимал, что сейчас лучше было бы попросить прощения. Он уже решился ей сказать то, на что совесть подготавливала его все эти несколько дней, но девушка не дала Сиэлю проронить и слова. Её бормотание с каждым разом становилось всё чётче и чётче, но даже так, разум находился за пределами ясности. В сознании было тело, но не её разум.              Ею владели воспоминания и страх, перед глазами проносились картинки, которые девушка не хотела видеть. Сейчас она снова была слабой, побитой и использованной. Она даже не хотела видеть перед собой эту комнату, она казалась ей незнакомой.              — Я не смогу позвонить… — дрожащим голосом произнесла девушка. — Здесь нет телефона, я не смогу позвонить.              — Валери, всё хорошо, здесь есть телефон, — спокойно и довольно участливо попытался остановить тревогу Сиэль. Но она, кажется, лишь нарастала, но это ни в коем случае не должно было произойти!              — Нет! Когда меня увезли, когда я поняла, что что-то не так, я ведь могла предупредить… Но я не смогла позвонить… Здесь нет связи!              — В поместье есть телефон.              — Я не смогла вызвать полицию, я искала телефон, я хотела позвонить… Если это повторится, меня не спасут, — по её щекам потекли слёзы. Девушка продолжила бормотать одну и ту же фразу, продолжила дрожать. Мальчик нахмурился, это состояние его не порадовало.              — Нет, мы спасём тебя. Не зря мой дворецкий…              — Есть же четкие инструкции как вести себя, но у меня не было интернета, не было телефона. Не позвоню, не спасусь, здесь нет телефонов, нет связи… Я не вызову полицию, не вызову скорую, никто меня не найдет… Они снова будут трогать меня, снова будут издеваться, снова! Я искала, телефона не было, я не могу позво…              — Валери! — выкрикнул мальчик, от чего девушка дрогнула и подняла голову на Фантомхайва. Они встретились взглядами, но увидев перед собой это лицо, девушка как будто что-то осознала. В комнате было очень тихо, всхлипы и тяжёлое дыхание казались очень громкими. После маленькой истерики, послышался нервный, тихий смех.              — С меня хватит этой игры в средневековье, остановите, разбудите меня, — снова повисла долгая пауза, девушка опустила голову. Тихие смешки время от времени проскакивали среди тяжёлого дыхания вместе с дрожащими плечами.              Через приоткрытое окно, граф слышал слабый шум дождя, погода и так была мрачной, но сейчас тучи сгустились ещё сильнее. В комнате становилось всё холоднее и холоднее, Валери начала дрожать не только от страха, но и от холода. Как такое могло ускользнуть от глаз мальчика, когда он сидел прямо перед ней?              Сиэль хоть и не знал, что с ней сделали, но отчетливо помнил собственные чувства, которые до сих пор преследовали его. Страхи, которые он испытывал даже находясь в безопасности. «Снова трогать» эти слова очень задели что-то внутри.              Сиэль вспомнил себя прячущегося под большим, бывшим, родительским одеялом. Он помнил, что сколько бы не кусал губы, сколько бы не плакал в кромешной тьме. Никто не пришёл утешить его, а компания демона была для него зловещим напоминанием о том, что он остался совсем один.              Валери накрыла свою голову дрожащими руками, всхлипнула пару раз и продолжила тихо бормотать разные слова на своём, таком родном, но непонятном для мальчика языке. Он опустил глаза на её руку, поднял на дрожащую макушку и после взглянул на свою ладонь. Тихо, без слов, Сиэль накрыл напряжённую и дрожащую руку Валери своей. В голове впервые пронеслось куча странных и непривычных мыслей.              Впервые граф попробовал поставить себя на её место и это даже удивило его. Он никогда не пытался понять кого-то кроме себя, но сейчас он представил: в неизвестном мире, в непривычной эпохе, одна… Нет, больше нет, но чувствует ли она то, что она не одна? Получается ли у него дать ей это понять?              «Как сложно», подумал он и взглянул на их руки. Как это было странно, держать кого-то за руку и пытаться утешить не из приличия, а из-за настоящего желания помочь, почувствовать себя лучше.              Девушка не съела суп, но вскоре, после долгих слёз, снова уснула, и тогда граф унимая свою гордыню, укрыл её и покинул комнату.              Слуги давно уже сбежали решив не подслушивать их разговор, да и их ждали обязанности, так что картина снова была такой же, как и утром. Слуги стирают, готовят и стерегут, а граф, беспрерывно работает и поручает своему дворецкому разузнать о загадочном человеке, который был по ту сторону трубки.

***

      Он сидел за столом подперев голову ладонью и всматривался в нужные и чрезмерно важные бумажки. С тяжким вздохом перо было отложено в сторону, а взгляд расфокусировался, как только в голове возник недавний диалог:              «Она уснула. Мы не можем терять времени, Себастьян».              Сказал тогда граф, но только сейчас задумался. Они ведь не теряют время? Точно? Из-за этого инцидента его тревожность утроилась и теперь каждое действие, каждая минута сопровождалась этим неприятным чувством. Казалось, что вот-вот что-то случится, казалось, они делают что-то неправильно, хотя это было не так, по крайней мере разум Сиэля подсказывал это.              «Иди в больницу. Узнай всё, что сможешь. Врачи, медсёстры, любой, кто мог что-то видеть или слышать. Мне нужна вся информация».              Крутилось у него в голове снова и снова. Волнение перетекало в гнев. Кто это мог быть? Кто мог быть соучастником в таком мерзком поступке? Сам врач? Нет. Он не успел бы добраться до барона. Вся больница? Возможно. Но от этого легче не становилось, ведь это означает, что соучастников больше двух, а может быть и трех. Что если в этом задействована вся организация? Что если это напрямую связано с его целью? Информации у них не было от слова совсем, по крайней мере до тех пор, пока дворецкий не вернётся.              Сиэль был зол на больницу, он был зол на самого себя, он был зол за то, что позволил дать слабину. Но сколько не вини себя, простыми чувствами ничего не исправить. Его взгляд снова упал на бумажки, на множество работы, которой не было конца и края. Граф на автомате писал, читал, перелистывал, иногда даже не задумываясь о важности документа, ему сейчас было не до этого, желудок неприятно скрутило и губы как на зло сушило сильнее обычного. Кожу стягивало и графу приходилось каждые минуты две смачивать их, кусать, сдирая кожицу порой до крови…              Снова его преследуют неприятные мысли, снова в голове образ израненной девушки, снова… Чуть не случилось то что, случилось с братом, почему они всегда путают дорогих ему людей, с ним?              Мальчик тряхнул головой, тяжко вздохнул и продолжил писать.              Мысли продолжали метаться из одного уголка в другой превращаясь в несвязную кашу… Он всё так же писал, читал, перелистывал… Перевернуть страницу, скрежет пера, подпись… Барон, больница, телефон, Себастьян…              — Милорд, — Сиэль резко поднял голову и увидел перед собой своего же дворецкого. Сердце странно заколотилось. Граф повертел головой оценивая обстановку, ситуацию. На углу стола бумаги, под рукой заляпанный чернилами документ.              Полдень давно сменился поздним вечером, окно за спиной было приоткрыто, а в нос бил запах душистого чая с мелиссой.       — Милорд, чай готов.              Фантомхайв молча посмотрел на поднос, который дворецкий скорее всего поставил перед ним только сейчас.              — Вы просили чай и сладкого, но скоро будет готов ужин. Поэтому, милорд, настоятельно рекомендую…              — Я просил чай? — спросил Сиэль смотря на напиток и медленно поднимающийся парок от него.              Комнату наполнила тишина. Дворецкий слегка кивнул и нахмурил брови оценивающе рассматривая Фантомхайва.              — Как я пришел. Вы приказали сделать чай, а потом уже рассказать результаты моих поисков, молодой господин.              И снова тихо. Лицо Фантомхайва исказилось от осознания, что всё это время он находился под плотным одеялом своих мыслей, а ведь уже прошел целый день. Граф продел палец через ручку кружки, сделал глоток успокаивающего чая, и он подействовал, помог убрать тревожность и собраться, и вот тут его взгляд стал чётче, голос переполнился решительностью и некой резкостью.              — Рассказывай.       «Я заметил как вы поменялись во взгляде, словно от линии между растерянностью и решимостью не было и шага. Я удивляюсь вашей личностью, удивляюсь тому, что подталкивает вас, находится так близко с этой чертой и не утопать в слабости. Но всё же, от этой границы стоит избавиться. Пусть сила наполнит всё ваше существо. Я знаю, что не всегда буду хвалить вас. Знаю, что настанет тот самый момент, когда мне придется напомнить вам, где ваша сторона, где ваше место и кто вы».              — Больница была велика, и большинство людей вели себя как партизаны, хранили секреты до последнего. Некоторые дольше, некоторые наоборот. Когда я пришел к тому месту, был ещё день, но к несчастью неблагоразумные существа даже не удосужились выходить на улицу. Будь они не под внимательными взглядами своих коллег, думаю было бы легче справится.              Сначала я решил поступить так, как поступил бы любой джентльмен, или же мой господин. Хотя, я не отношу его к джентльменам, не всегда. Я спросил у дежурного на входе: «С кем можно поговорить?», но когда он услышал мой вопрос, то насторожился, а из-за моей настойчивости и вовсе прогнал.              Меня невольно посетила мысль, что придется содрать форму с какого-нибудь безответственного парня врача. Но к сожалению поступать таким веселым способом мне не пришлось. На заднем дворе больницы, была среднего размера аллея с голыми деревьями и кустами, сидело несколько молоденьких медсестер. Молоденьких? Разве что, для такого существа как я. Лицо одной было покрыто морщинками и тусклыми из-за общей картины веснушками, другая же ничем примечательным не отличалась.              Я пробрался внутрь и под видом заблудившегося пациента начал расспрашивать у дамочек всё, что могло бы понадобится моему господину, но они оказались крепкими орешками. Расколоть не получилось, я мог бы воспользоваться кувалдой, но насилие в данном случае не выход, и тогда я прошел вглубь больницы через выход в сад. На их месте я бы поинтересовался своей личностью. Хотя, если у них часто разгуливают по садам бледнолицые дворецкие, что весьма подозрительно, то их поведение весьма понятно.              — Боже упаси, Себастьян, сейчас не время для твоего красноречия. Ближе к делу, — мальчик протяжно промычал и томно взглянул на слугу раздражаясь тем, что он никак не может сказать самое основное и важное. Всё ходит вокруг, да около!              — Если тот факт, что меня выгнали после заданного вопроса, можно считать как причиной для подозрения, а иначе…              — Они просто испугались твоего бледного вида.              — В таком случае я ничего не узнал милорд. А информация, даже на информацию как таковую не походит, — склоняя голову в покаянии сказал дворецкий.              На Себастьяна посмотрел раздраженный и усталый взгляд. Глаз дёрнулся, губы поджались и граф тихо стукнул по столу.              — День в пустую! — разочаровано опустил голову на ладони Сиэль и тут же пожалел что, позволил волнению взять над собой верх, ведь Себастьян одарил его странным взглядом, говорящим, что после этой фразы пару поучительных уроков будет как раз кстати.              Чувство, словно он ничего не сделал, как будто вместо того чтобы действовать он спал, под тяжелым одеялом говоря себе какой он «бедный и несчастный». Внутри нарастала вина. Хотя в глубине души он знал, что сегодня они сделали всё, что могли.              — Прошу простить, но вам такое поведение несвойственно, я бы даже сказал… Это некрасиво, милорд.              Мальчик замер. Да, он знал что ведёт себя довольно вспыльчиво, но он пообещал больше так не делать… себе пообещал. Сиэль будто чувствовал, что проведёт ещё одну бессонную ночь из-за тревог и мучительных мыслей.              — Я устал…       

***

      — Лера, Лера!              Сквозь густую темноту, легонько начал пробираться свет, и постепенно зовущий голос становился громче и ближе.              — Лера!              Девушка распахнула глаза и спокойно глядя в потолок не могла сделать ни движения, казалось, что она даже не дышала, настолько она была неподвижна. Сквозь туманный взгляд Лера пыталась разглядеть красивые узоры, которые она так любила, но их там не оказалось. Повернув голову вбок, девушка увидела знакомый силуэт. Знакомый, родной, и настолько желанный.              Поднявшись на локтях, девушка приблизилась к женщине и рассматривая её, не веря произнесла:              — М-мама? — казалось, что это слово она уже позабыла, совсем разучилась произносить его.              — Да, это я глупенькая. Ты так долго лежишь на кровати, весь день проспишь! — Посмеялась женщина и поднялась с края постели. На миг Валери показалось, что она видит Мадам… Моргает. И, нет — это мама!              — Мама! — девушка рывком поднялась и заключила родного человека в крепкие объятия. Из глаз, одна за другой потекли слёзы, до тех пор, пока домашняя футболка женщины не стала мокрой.              — Лера, что случилось? — испуганно отодвинулась женщина придерживая дочку за плечи.              — Мама, — Валери пыталась перестать плакать и, наконец, заговорить с мамой, — мне приснился такой сон…              — Шшш… расскажи.              Девушка села на кровать рядом и делая прерывистые вдохи, пыталась собраться с духом, чтобы рассказать.              — Мне приснилось, что я умерла, — услышав это, женщина немного посерьезнела, но лицо осталось таким же добрым, как и прежде. — А потом попала в место, куда хотела попасть сильнее всего, но там мне никто не был рад. — Девушка схватилась за грудь вспомнив болезненные моменты. — Едва меня приняли и только стало все хорошо, как меня похитили, а там…              Девушка сжав одеяло медленно забилась в угол и прикусила губу от подступающих слёз.              — Со мной сделали ужасные вещи, они издевались надо мной…              Мама как будто почувствовала страх дочки и сразу же подсела ближе к ней.              — Лера, всё хорошо, тебе это приснилось. Ты в порядке, ты дома.              Валери на мгновенье подняла взгляд, ища подтверждение маминых слов, но вместо своей простыни под рукой оказались дорогие, свежие и льняные покрывала. Девушка лишь сильнее заплакала. А как же человек, который решил на неё положиться?              — Мама, мне было больно, они что-то резали, я помню свои ноги, помню какого-то мужчину. — Девушка заплакала сильнее. — Мама!              Валери не сдерживаясь зарыдала, готовая рассказать абсолютно всё, каждую деталь, но вспоминая не могла проронить не слова. Закрывая дрожащими руками лицо, она пыталась нормально дышать, но не получалось. Прижималась к груди родного человека, снова ощущая её руки на своей голове и плечах, снова ощущала её запах.              Мама ничего не отвечала, лишь обвила дочь руками и гладила по голове продолжая покачиваться из стороны в сторону. Когда девушка успокоилась, дрожь спала, но голова продолжала болеть, зато стало очень спокойно. Валери была счастлива обнимать маму, обнимать маму, обнимать… маму.              Поднявшись с кровати, когда от рыдания слышались лишь, пошмыгивали носом, женщина поднялась и сказав, что сейчас вернется, за дверью. Чуть позже она принесла тарелку с синими цветочками, на которой аккуратно были выложены любимые блинчики девушки и зелёный чай.              Валери завороженно смотрела на блинчики, внезапно на глаза набежала тень и вместо них на тарелке с золотистой каймой лежал кусок приторного шоколадного торта, а в кружке оказался терпкий, набивший оскомину Эрл Грей от Себастьяна.              Она моргнула.              Снова блинчики и зелёный чай. Как же это приятно, тепло, то, чего так хотелось. То, чего не было в кошмаре, ведь там не было мамы, там не было этих блинчиков и этого самого чая, сделанного мамой, там этого не было.              Высморкавшись в бумажную салфетку, которую ей недавно подали, Валери принялась уплетать за обе щеки любимый завтрак, но и здесь она не сдержалась и снова пустила слёзы.              — Мама, я люблю тебя, — с переполненным едой ртом сказала девушка, а потом повторила ещё раз и ещё раз, на что женщина тихо посмеялась и ответила:              — Я тоже.              — Но… мам… — Валери вдруг остановилась и перестала жевать. — Там был человек, о котором я заботилась. Я обещала ему не уходить… Я говорила, что буду рядом.              Женщина внимательно слушала и иногда кивала.              — Вот получается как. Значит, это может быть предупреждением?              — Каким предупреждением? — Валери вдруг поникла. Теперь, когда она понимала что реальность, была другой, ей стало легче говорить про сон, но одновременно это было всё очень грустно. Всё это был лишь сон?              — Скорее всего это просто тебе на заметку, что близких бросать не стоит. Всегда выбирай реальность и не упускай дорогих людей. — С каждым разом, слушая и пытаясь вникнуть и построить свои варианты этой ситуации, она понимала, что запутывалась в этом кошмарном узле реальности и сна.              — Я бы хотела забрать того человека к нам, чтобы ему не было больно в том мире…              — Это был всего лишь сон. Но если такой человек действительно существует и вы скоро встретитесь… Я думаю, что смогу его обрадовать.              — Как же?              — Тем, что скажу, что ты очень переживаешь за него, — женщина погладила девушку по плечу, но та снова опустила взгляд и прикусила губу от накрывшего её чувства вины.              Вскоре они вышли из комнаты и девушка огляделась замечая знакомые кресла и диваны, а так же кучу окон в зале и не вписывающаяся в интерьер картина викторианской эпохи.              Она моргнула. Нет, это была картина с сестрой и папой. Со стороны кухни послышались странные звуки, и как только девушка дошла до двери, на её ноги накинулся толстый, полосатый кот.              — Мурзик! — девушка тут же присела и протянула руки навстречу.              Котик отозвался на своё имя и подняв хвост вверх, подбежал и запрыгнул девушке прямо на колени. Валери всё крепче прижимала к себе серого в полосочку кота, который всегда любил её объятия.              Мурзик обхватил шею Леры лапками. Он всегда так делал, и как научился, никто не знал. Но всегда когда только девушка приседала и звала кота по имени, тот бежал к ней на руки. Когда она обнимала его — довольно часто, он обнимал её в ответ. Казалось, что он понимал, что означает этот жест в человеческом мире и повторял его.              — Лера, не хочешь его накормить? А то глянь на его глаза. Они сейчас из орбит вылезут, пока на тарелку смотрят. — Эта фраза заставила девушку засмеяться. Она отлипла от котика и взглянула на его мордочку, которая была совсем не его. В руках она держала чёрную кошку Себастьяна, которую демон когда-то нашел под кусами роз. Девушка застыла глядя на кота, и как только тёмная пелена исчезла, в руках снова оказался Мурзик.              — Д-да, с-сейчас… — пробормотала Лера, когда кот уже выпрыгнул из её рук и подбежал к тарелке. Валери не отрывала от него взгляд и заворожено смотрела разглядывая мурчащего. — А где корм?              Мама застыла, и в который раз уже взглянула на девушку с поднятой в недоумении бровью.              — Что с тобой? Ты же каждый день его кормишь, — у Леры дрогнули губы, а потом искривились в кривой улыбке, она была в замешательстве. — В туалете, под ванной.              — Хорошо сейчас, — Девушка поднялась и перебегаю всю кухню подошла к двери туалета.              «В туалете под ванной? Разве он всегда там был?» Девушка заглянула в туалет и поискав выключатель, закрылась внутри. Не прошло и секунды, как Валери громко вскрикнула.              — Мама! Почему унитаз светится?              Услышав этот возглас, женщина чуть не выкинула блин за сковороду и громко рассмеялась.              — Папа вчера купил и ночью прицепил, я сама испугалась! Вот же, пусть он хотя бы предупреждает.              Все вокруг казалось таким желанным, и до боли нереальным.              А что, если она просто спит? Девушка смахнула негативные мысли и заглянула под ванную, где стояло куча тазиков и разной всячины; где-то в углу она, наконец, заметила корм и потянулась рукой. Но прежде, чем она увидела, что держит пакетик муки, свет потух и девушка вздрогнула.              — Мам, у нас тут вроде лампочка перегорела, можешь снаружи другой свет включить?              — Ну, извини Лер, но тебе придется сидеть без света, та лампочка тоже перегорела.              — Мам… А у нас всегда были здесь эти звёзды? — сказала девушка взглянув на потолок. Она несколько раз моргнула и снова пригляделась. Что-то эти светящиеся узоры ей напоминали…              — Что? О чём ты?              Завороженная звёздами, та обессилено присела на коврик в ванне и смотрела на потолок, на звезды, которые медленно кружились над головой. Множество огоньков зазывали её смотреть только на них, и при том, что они были единственным светом в этой тёмной комнате. Девушка не могла оторвать глаз, и вскоре со звездами начали кружиться плиточные стены. Ледяной пол перестал быть холодным, и не сдерживаясь соблазняющим порывам лечь, Валери вытянула ноги и раскинула руки в разные стороны, теперь ей казалось, что она парит.              — Мама, посмотри на это… — девушка подняла руку пытаясь дотянуться до одной из этих маленьких звездочек, но у неё никак это не получалось, а ответа мамы она тоже не слышала. — Мама, ты здесь?              Спросила она, считая, что женщина точно должна увидеть эти красивые огоньки. Валери была, как и её мама всегда восхищающаяся таким чудесами и мелочами. Как приятно было знать, что эмоции от этой глупости с ней может кто-то разделить.             — Мама, ты здесь? Посмотри на эти звёзды, — девушка повернула голову, но по бокам была лишь чёрная бездна. Нет деревянной двери, белой ванны, коврика…       Внезапно, звёзды исчезли, ванную окутала непроглядная тьма, внутренности упали, а сердце бешено заколотилось. Валери моргнула, подорвалась с пола и тревожно стала искать хоть что-то похожее на прежнюю ванную. Поворот головы вправо — там чернота, которая приближалась, становилась всё гуще и забирала из комнаты кислород, стискивала глотку, мешала дышать. Горло наполнила густая, вязкая слизь, которая тут же в отчаянной попытке откашляться выплеснулась на руки. Противная, чёрная мерзость стекала вниз по ладоням, от неё так и веяло мёртвым, гнилым, отвратительным… В слизи появилось что-то живое, что быстро начало карабкаться по её рукам, поднимаясь вверх. Горло сорвалось в истерическом крике, она пыталась стряхнуть это с себя, но всё тщетно.       Самое страшное, что это могло быть внутри неё.       Резкий вдох и лёгкие наполнились омерзительным запахом слизи, в попытке снова вдохнуть, голову сжало. Она задыхалась. Нечем было дышать. Удар кулаками по голове. Валери схватилась за волосы и попыталась оторвать это, освободиться, иметь возможность снова вдохнуть. Кожа на руках слезала, словно облитая кислотой, прожигала насквозь. Руки горели, болели, пекли и кровь стекала до локтя и капала с влажным звуком. Слизь заполнила её нос, уши, глаза, она сжимала её вакуумом, заставляла чувствовать шевеление внутри и с пронзительной болью исчезла и вот появился шанс.       «Мама! Мама!!!» хотела крикнуть она, но лишь схватилась за горло. Снова перед глазами синие звёзды. В непонимании она огляделась, и вот перед ней появилась желанная дверь. Без сомнения или намека на колебание девушка с резким вздохом подорвалась и побежала вперёд пытаясь дотянуться до ручки в отчаянной попытке спастись, но что-то крепко схватило её сзади. Оно громко шептало прямо на ухо, веяло холодом за спиной и тянуло вниз. Но девушка не сдавалась и бежала, вырываясь из крепкой хватки и, когда её отпустили та упала в раскрытую дверь, где не оказалось ничего. Всё та же темнота, всё та же слякоть.       Тело затряслось, дыхание сбилось, глаза намокли, зубы застучали. Единственное спасение оказалось иллюзией, оно было обманчивым, она всё там же. На губах появилась истерическая улыбка, глаза широко раскрылись и смех с рыданиями вырвался наружу. Она сходила с ума, надежда на выход исчезла, вокруг никого, ничего. Кем она была и где её место? Где её мир?       Пол начал уходить из-под ног, не давая и секунды подумать, не давая времени даже на жалость к себе… И, её тело рухнуло в бездну, провалилась столь глубоко и бетонный пол стремительно приблизился. Она сломалась, расплющилась, но всё ещё чувствовала, что она — это она. Здесь она бессмертна.       Девушка боялась открыть глаза, боялась двинуться, боялась снова подвергнуться насилию, со стороны этой тьмы… этой темноты. Этого отвратительного липкого греха. Сердце колотилось, ныло, болело.       Всё казалось стихло, но даже с закрытыми глазами было видно всё, что происходит вокруг. А вокруг темно, снова, а через мгновенье в глазах страшно быстро замигали синие звёзды, заменяясь красными и другими резкими цветами. Глаза распахнулись, а её тело закружилось, руки, ноги, начали превращаться в мясо, кожа будто сгорала, тело начало скручивать, сжимать, превращать её в трубочку. Звезды угрожали, давили, смеялись, издевались над ней, шумели и громко кричали неземными, призрачными голосами.       Всё горит, плоть плавится, кости и органы крутит, а звезды, они снова…              Всё стихло.       Слышно было лишь сильное биение сердца. Тревожные цвета ушли, её слух уловил голос, и она с животным страхом распахнула глаза. Тьма — заменилась одеялом, а плиточные стены — балдахином. Неприятная дымка мешала рассмотреть окружение. Глаза, лицо, всё тело было тяжёлым, всё болело и протяжно ныло. В глаза, словно накапали свежего лука, они так сильно пекли…       Руки были на месте, затекшие от неудобного положения, нос закрыт тканью мешая дышать, распущенные полосы прилипли к шее. Одежду, в которой она была туго перекрутило.              Сориентироваться было невозможно и страшно, страшно двигаться, страшно начать думать и соображать... Ведь тогда бы она поняла, где реальность. Да, это реальность, но какая?       «Выбирай реальность, выбирай дорогих тебе людей».       Но кто они? Где они? Единственное в чем она была уверенна, так это в том, что реальность это то где она сейчас. А где она?       Валери сжала простынь и нащупала льняную ткань, которой была покрыта кровать. Сжала вторую руку и почувствовала что-то мягкое, мягче и теплее постели. Она лежала головой не на подушке, и не на кровати, а на чьих-то коленях, а где-то выше слышалось спокойное и тихое дыхание, к которому она сумела привыкнуть за пару ночей в цирке.       Всё замерло, мысли остановились и тело на мгновение как будто перестало болеть. Наконец-то ответ у неё под руками. Она могла спокойно выдохнуть, и единственное — принять.              Она больше не могла думать, не могла ничего, кроме как сжимать дорогую ткань под руками и смотреть в пустоту…       

Вот где реальность. И вот кто этот человек.