"Трудно ли разобраться в своих чувствах?

Вторник. Утро пасмурно и ветрено. Праздник в самом разгаре. Шикадай долго уговаривает Иноджина, вообще не хотевшего выходить из дома, пойти на конкурс картин. Иноджин долго отказывается, говоря, что ему не повезет, потому что погода сегодня плохая, а это явно нехороший знак. Однако в конце концов всё же идёт с Шикадаем, удивлённый такой настойчивостью друга, который обычно не любит заниматься чем-то долго, считая это морокой. Тем более оставаться наедине со своими мыслями и догадками было худшим для него испытанием. Тем временем Сарада ведёт Химавари на этот же конкурс, по дороге уговаривая её поучаствовать. — Конкурс картин… Там же будет Иноджин, — вдруг вырывается у голубоглазой девушки. — А что это проблема? — ехидно спрашивает Сарада. — Конечно. Он же определённо выиграет, нет смысла мне участвовать. — Что за настрой? Сдаёшься ещё не попробовав. Где же твоя целеустремлённость? — пыталась подбодрить её Сарада. — Тем более ты рисуешь не хуже, может я, конечно, не разбираюсь, но всё же у тебя явно есть талант. — Ну хорошо, если ты так думаешь, я попробую. Химавари и Сарада пришли на конкурс художников первыми. Сарада внимательно осматривалась, ища в толпе Шикадая. Увидев его неподалёку, она попросила Химавари подождать её здесь и направилась к нему. Дойдя, она с удивлением посмотрела на Иноджина, медленно плетущегося шагах в десяти от друга. Лицо его не выражала абсолютно никаких эмоций, на нём как бы было написано «Зачем я сюда пошёл? Мне точно тут нечего делать?», поэтому Сарада шёпотом спросила у Шикадая: — Что с ним? Неужели он тоже не хотел участвовать? — Не знаю, но для начала он даже идти никуда не хотел, не то что участвовать. Еле уговорил. Как же много проблем. — Странно. Химавари тоже сначала отказывалась, а ведь и она и Иноджин очень любят рисовать и раньше никогда не упускали возможность показать свои умения… (Сарада приложила руку к подбородку, сделав задумчивый вид). — Однако как бы там ни было пока всё идёт по плану, беспокоится не о чем, — проговорил Шикадай перед тем как Сарада ушла обратно к Химавари. Перед началом конкурса Иноджин немного оживился, всё-таки рисование было чуть ли не любимейшим его занятием, также она расслабляло и избавляло от надоедливых мыслей. Однако, оказавшись перед холстом и взяв в руки кисточку, он вспомнил испорченную недавно картину, и тяжёлые мысли нахлынули с новой силой. — Отчего ты не начинаешь? — спросил Шикадай у друга, который уже минут десять сидел, почти не двигаясь, уставившись на чистый холст перед собой. — Я же говорил, что ничего не получится, — ответил, пришедший в себя Иноджин. «Отлично, всё идет по плану», — думал Шикадай, одновременно пытаясь как-то подтолкнуть друга нарисовать хоть что-то. Тем временем у Химавари, находившийся в не поле видимости Шикадая и Иноджина, дела шли тоже не очень хорошо, поэтому в отличие от Шикадая у Сарады всё было не так гладко. — Что же ты не рисуешь, Химавари? — беспокойно спрашивала она. — Как-то не выходит… — расстроено отвечала девушка. «Что же делать?» — думала Сарада, пытаясь на ходу придумать новый план. В это время в аудиторию вошли Чоучоу и Мицуки, увидев Шикадая, они направились к нему. Друзья поздоровались друг с другом. Не надо быть гением, чтобы понять план Шикадая и Сарады, что и сделала Чоучоу. Не понимая, почему Шикадай медлит и не действует, она решила взять всё в свои руки. — Что снова у тебя ничего не получается Иноджин? — интересовалась она. — Как видишь, — спокойно отвечал парень. --Так попроси Химавари, в прошлый раз же она тебе помогла, — советовала Чоучоу. Однако дожидаться ответа Акимичи не собиралась, поэтому сразу же направилась искать Химавари. Иноджин немного встрепенулся не столько как от неожиданности или нежелания, сколько от пришедшей в голову мысли. «Неужели… они хотят свести меня и Химавари…». Негодование и желание всё бросить и уйти охватили его в эту минуту. Шикадая тоже смутило предложение Чоучоу. «Да рано ещё, вдруг Сарада еще не готова… Вот нетерпеливая, испортит же всё», — думал он не в силах уже что-либо изменить. — Привет, Сарада. Привет, Химавари. Доброго вам утра. — Привет, Чоучоу, — почти в один голос ответили девушки. — Химавари, у меня есть для тебя одна просьба, — улыбаясь, продолжала Акимичи. Сарада всем своим видом пыталась дать понять подруге, что сейчас это не к месту и что она мешает плану, но Чоучоу не смотрела на неё. Химавари же, надеявшаяся заняться сейчас чем угодно, только не рисованием, напоминавшим ей об Иноджине, повеселела и с радостью слушала Чоучоу. — Не хочешь ли ты помочь Иноджину? — закончила «толстушка». Огонёк радости погас в голубых глазах девушки. «Как же теперь отказываться, — думала она — ведь в прошлый раз же получилось. Тем более тогда мы с ним не плохо ладили, может это и к лучшему». — По крайней мере, я на это надеюсь, — шепнула она так, чтобы никто её не услышал, и поспешила за Чоучоу, за ней пошла и Сарада. Подойдя, Сарада и Химавари поздоровались с Мицуки, Шикадаем и Иноджином. Наступило молчание, которое неожиданно прервало заявление Чоучоу: — Как же хочется кушать, — протянула она. Мицуки, Сарада и Шикадай посмотрели на неё. Чоучоу поняла, что это отличный предлог, чтобы им всем уйти, и уже хотела предложить, как раздался голос Иноджина. — Так идите и перекусите все вместе, всё равно вы нам ничем не поможете, — спокойно предложил он. Чочоу удивилась и хотела было что-то сказать, как Сарада проговорила: — Хорошая идея, пошлите ребята. Все четверо вышли. — Извини, — начал было Иноджин — из меня видно плохой ученик, раз опять ничего не получается. — Тогда из меня учитель не лучше, ведь я тоже до сих пор ничего не нарисовала, — сказала Химавари, улыбаясь. — Возможно, это всё из-за погоды. Тучи и ветер — явно, нехорошие знаки. — Знаки? — удивилась Химавари. — Ну я верю, что некоторые предметы и явления могут нести особое значения, что-то предзнаменовывать. — Я кажется понимаю, ведь так же и на картине обычные и простые предметы могут нести определённый, глубокий смысл, если художник предаст им какое-нибудь значение, — проговорила голубоглазая девушка. Иноджин взглянул на неё и улыбнулся, показав, что она права. — Именно поэтому смысл многих картин трудно понять сразу. — Для этого нужно расспросить художника, который её нарисовал, — добавила Химавари. — Верно. Иноджин и Химавари начинали понимать, что разговор имеет подтекст, совсем не связанный с картинами. Мицуки, пересказывающий друзьям, что происходит, как и они все, ничего не подозревал. Чоучоу негодовала: — Что поговорить им что ли больше не о чём? До окончания конкурса оставалось около двух часов, но ни Химавари, ни Иноджин никуда не торопились. Громкий крик, донёсшийся с улицы, заставил их обоих взглянуть в находившиеся рядом окно. Из него отчетливо виднелась скала с лицами Хокаге. Они переглянулись и улыбнулись друг другу. Без слов было решено, что будет на картине. Лицо Первого Хокаге рисовала Химавари, Иноджин лишь добавил несколько штрихов позже. — Идеально, — проговорили они почти синхронно, когда закончили. — Как и наш с тобой дуэт, сенсей, — добавил Иноджин. Химавари нравилось, когда он к ней так обращался, ведь это напоминало ей о прошлых разах, когда она ему помогала, поэтому она улыбнулась ему в ответ. Во время последующей работы Иноджин и Химавари разговаривали на различные отвлечённые темы: о значении некоторых вещей; о моментах из вчерашнего фильма; о важности искусства. — С помощью картины можно передать свои чувства, очень хороший способ донести их до окружающих. Доносить, что-то символически получается очень красиво, — говорила Химавари, дорисовывая лицо Шестого Хокаге. — Как же здесь? — сказала Химавари, вдруг перестав водить кисточкой по холсту. Иноджин встал, подойдя к ней, взял её руку, в которой была кисточка, и сделал ею несколько штрихов. Химавари, чуть приоткрыв свой красивый ротик, смотрела на него. — Готово, — сказал он, отпустив её руку и улыбнувшись. Спустя некоторое время, когда картина была почти готова, Иноджин, заметив, что все вокруг, начали больше суетиться, собираясь, сказал: — Похоже остальные уже заканчивают. — Я тоже уже закончила, — ответила девушка, восхищённо смотря на ту часть картины, которую только что дорисовала. — А мне нужно ещё пару минут. После окончания конкурса, все картины вывесили вдоль на предназначенной для этого стене аудитории. Чоучоу, Шикадай, Мицуки, Сарада, Иноджин и Химавари стояли перед картиной, которую последние двое недавно нарисовали. — Неплохо, неплохо, вы определённо выиграете, — оценивала Чоучоу — только почему, все чёрно-белое? — Так надо, — отвечал Иноджин. — Я где-то слышал, что, чтобы понять картину, нужно узнать, что чувствовал художник, когда рисовал её, — начал Шикадай, заложив руки за голову — Так что, художники? — спросил он, смотря на Иноджина и Химавари. — Даже не знаю… Скорее всего я чувствовал тогда спокойствие, облегчение и некую надежду, — отвечал Иноджин, мельком взглянув на думающую, что ответить Химавари. «И всё-таки она очень милая», — подумал он. — А я… Гармонию, защищённость и радость, — проговорила Химавари. — Так значит, эта картина выражает ценность того наследия, которое оставил каждый из Хокаге, — предположил Шикадай. Химавари и Иноджин одобрительно кивали головой.