Чёрный лак

Ещё одно провальное свидание, ещё один потраченный час, ещё на одного придурка. Почему всë не может быть таким простым? Мысли Кан Миры были заполнены только одним ненормальным, тем, кто вечно бесил её, брал вещи и не возвращал. Зачем, действительно? Этот человек даже не давал покоя, пока она ходила на свидания, только лишь чтобы не думать о нëм. Такой доставучий, но так тянет. Почему же она хочет выкинуть его из головы? Если бы Мира, как-то раз не наткнулась на потерянную тетрадку с текстом Хана, возможно, она уже давно призналась в тех чувствах, которые еë охватывают только лишь от одной мысли о нëм. Но, увы и ах, этому придурку, что возомнил себя рэпером, судя по тексту, нравится «какая-то там Мия». И вот, больше года, Кан пытается затушить эту бурю эмоций, чувств и мыслей, что не могут покинуть еë даже во сне. Да, за это время она успела бы выяснить кто его возлюбленная, кому он пишет эти серенады, но дело в том, сколько бы Мира не пыталась это сделать, ничего не сходилось, будто в набор с пазлами по ошибке положили деталь с другой коробки. Так что, она давно перестала заниматься этой ерундой, в конце концов, она же не сталкер какой-нибудь, поэтому для неë был лишь единственный выход — отвлечься на других, он же не один распрекрасный такой. Но никто из парней, с которыми она встречалась не мог вытеснить его из сердца. Один хуже другого: то слишком надоедливый, то до ужаса скучный, что не знаешь о чëм с ним и говорить. Не везло ей! И вот Мира, уже еле передвигала ноги с очередной встречи к дверям квартиры. Сил практически не хватает чтобы провернуть ключ. Всë же ей это удаëтся, и буквально заваливаясь в квартиру, чуть ли не падает на пол. Но ей в нос ударяет какой-то химический запах, что-то больно знакомое… — Мать твою! Джисон, ты опять взял мои вещи без спроса?! — хотелось бы поворчать, но голос настолько уставший, что еле выдавила из себя. -Хей! Привет! Можно я возьму лак? — наглый, хитрый,… но как ему отказать. — Ты уже взял, не отнимать же у тебя. Но так неправильно. — Мира, двадцать первый век на дворе… — он хотел что-то ещё добавить к своим возмущениям. — Я не про это! — в недоумении оставив его на кухне, Кан возвращается с ватными досками, ацетоновой жидкостью и маникюрным набором. — Что это? Ты принесла орудия для убийства? — с немного панической интонацией проговорил он. — Дай сюда свои лапки, — а минуту назад, казалось, что сил у неë хватала только на то чтобы доползти до кровати и погрузиться в царство Морфея, — Хан~и, ты слишком криво накрасил, почему меня не попросил? — Ты вечно ходишь по своим свиданкам, поэтому не думаю, что у тебя есть время на меня! — с ноткой грусти приправленной ревностью выплюнул Хан, — и ты сама, грозишься больше мне не помогать, потому что… — Потому что ты никогда не спрашивал! Последний раз, ты без разрешения взял мою банку со сгущенкой. Ты хоть бы спросил сколько варить, чтобы она не взорвалась. Вспомни, как потом ты смылся, а я за тебя отмывала кухню, — Джисон невольно посмотрел на то оставшееся пятно над плитой. — А если бы я попросил, ты бы никуда не пошла? Разве такая похитительница сердец готова потратить свои бесценные минуты на такого балбеса как я? — для Кан было совершено не понятно поведение Джисона, он раньше ничего подобного не высказывал. — Да! Потратила бы! — резко подняв голову и смотря исподлобья, выкинула она, — а теперь сиди спокойно! Хан и не ожидала, еë ответа, а уж тем более, что он сейчас погрузится в свои мысли, те, что так же как и ей не дают покоя. Он словно, начал взвешивать все за и против, раздумывая о еë реакции: а вдруг он сейчас разрушит все мосты между ними? — Ты чего? У тебя всë в порядке? Я тебя впервые вижу таким задумчивым. — А? Ну ты сказала не шевелиться, вот и… — Не ври! Ты меня никогда не слушаешь, — в очередной раз перебив его, — давай рассказывай! Ты опять что-то натворил? — закончив наносить чëрный лак, пыталась вытащить из него хоть что-то внятное. Хан немного замялся, покосил глаза чуть в сторону, но всë таки собравшись с духом выпрямился и продолжил. — Знаешь, когда мы с тобой только начали снимать квартиру, я написал текст для своей песни. В то время на меня нахлынули странные чувства к одному человеку, меня волновало это, потому что было чем-то новым и необъяснимым, — до Миры начал доходить смысл слов, ей меньше всего хотелось, чтобы он рассказывал о любви к той девушке, но не подав виду, что читала этот текст, продолжила внимательно слушать. -… А недавно я нашëл ту тетрадку, и записал песню. Хочу чтобы ты послушала. Встав со своего место, Джисон взял еë за руку, и даже не выслушав хочет она этого или нет, повëл в свою комнату. Его до сих пор не отпускало волнение, но ему безумно хотелось знать, что она скажет на это творение. А сама Мира, вовсе не противилась, наоборот, внутри неë взыграл какой-то интерес, и может капелька надежды. Они устроились на его кровати, и взяв в руки ноутбук и ту тетрадку, положил ей на колени. Надев на неë наушники, включил тот трек. И с ожиданием пока закончится песня, следил за еë мимикой. Казалось, что он перестал дышать. А Кан ждала всë то имя, но какое еë было удивление, что никакой Мии там и в помине не было. Схватив в руки текст, судорожно начала его читать. Резко хлопнула рукой себя по лицу, засмеялась. — Эй! Там ничего смешного! Кан снимает наушники и откладывает вместе с остальным барахлом на прикроватную тумбочку. — Да нет, милый мой Хан~и… В этой комнате сидят два влюбленных дурака, что может быть ещё смешнее, — придвинувшись и обхватив его шею, — и пиши пожалуйста разборчивее, чтобы мне потом не убиваться, что тебе нравится Мия. Джисону хватило секунды чтобы осознать всю путаницу, и также рассмеяться, как минуту назад заливалась Мира. Когда он уже успокоился, ей ничего не оставалось, как притянуть его за мягкие щечки к себе, и почувствовать тепло его губ на своих. У неë и в мыслях не было, что губы Хана настолько нежные и сладкие. Они оба не могла оторваться друг от друга, и всë углубляли поцелуй. Руки Хана какое-то время покоились на еë талии, но чем дальше заходил поцелуй, тем ниже он их опускал, и так подхватив под одно бедро, буквально усадил на себя. Но и Кан не уступала ему, еë же руки плавно перешли на его шевелюру и немного оттягивая волосы, ей нравилось слышать его томное мычание в губы. Их любовь вовсе не была похожа на что-то пошлое, наоборот, они пытались насладиться друг другом за то время, что они мучались, и сгорали от молчания и недоказанности между ними.