Мемуары хронооперной примадонны

      Вернувшись домой, меня уже ожидали взвинченные мама и Татсу, который после случившегося повысил своего подчинённого. Итог этого инцидента — строгий выговор и домашний арест. На следующий день, в школу меня отвёз водитель, хотя я и была резко против. В Тайшидо не учились богатые детки и когда кто-то приезжал на машине, это становилось предметом обсуждений. Точно не помню, почему выбрала именно это учебное заведение, ведь оно находилось менее часа ходьбы от дома, ближе к Сэтагая, но здесь есть бассейн. Думаю, на этом достоинства закончились. Не смотря на то, что мне дали право самой выбрать старшую школу, я хотела учиться там, где могу встретится со старыми одноклассниками. Так, на в начале учебного года я подружилась с девочкой из балетного кружка. Она была очень милой, но после летних каникул уже не разговаривала со мной.       Остановившись только возле школьных ворот, бритоголовый подчинённый предупредил, что будет ждать меня здесь же после уроков. Что ж, прощай, личное время.       Так и прошла неделя.       Отца всё ещё не было, но он прислал два письма и несколько фотографий Шанхая — красивый город, да жаль что только снаружи. Пусть это и случилось давно, но память хранит те ужасные года, проведённые в этом опасном месте. Тамошняя мафия заключает долгожданное мирное соглашение с Токио, но наша семья после этого буквально станет заложником в их интригах. Плачевности ситуации прибавляло бездействие оябуна Сумиёси-Кай, хоть я и понимала причину.       С такими удручающими мыслями, я возвращалась домой после учебного дня. Щека почти зажила, как и остальные пострадавшие части тела, но остались синячки, которые на лице виднелись хаотичными пятнами. Вокруг меня сновали уставшие школьники, а вдалеке я заприметила знакомую блондинистую макушку. Эмма была для меня спасением от омерзительной скуки и тоски, за утерянным временем. Впрочем, я была безумно рада, что из блондинистого трио напрямую контактировала только с ней. Не смотря на то, что она всячески нахваливала Манджиро и Кена, меньше их опасаться я не стала.       — Эй, Ко-чан, — она второй человек, которому я позволяю так сокращать моё имя, после Татсу. Возможно, если бы родители обращались ко мне по имени, они тоже входили бы в их число. — Неужели твой домашний арест окончен, и ты будешь как земные люди идти домой пешком? — она взяла себе хобби подкалывать меня по этому поводу, но мне самой смешно было со сложившейся ситуации. Вспомнить только, как все перешёптывались за спиной, словно я глухая.       — Да-да, как видишь, — вскоре разговор перетёк в нейтральное русло и мы просто обсуждали прошедший день.       Наши дома находятся в противоположных от школы сторонах, но в честь окончания наказания, я решила прогуляться, что и заметила девушка. Она знала, что по пути нам до первого же поворота, а мы идём вместе уже минут пятнадцать.       — Эй, а твой арест точно закончился или ты просто решила сбежать из дому? — и хитро так сощурила глаза, что создаётся впечатление о её родстве с мамой. Я ничего на этот счёт не ответила, но взгляд был всяко выразительней слов. — Да ты не переживай! Если тебе не будет куда пойти, можешь остаться у меня.       — Не думаю, что твой дедушка будет рад собаке.       — Ну чего ты так не лестно о себе отзываешься, я веди пошутила, что от тебя псиной несёт, — и так звонко засмеялась, что до меня не сразу дошёл смысл сказанного, после чего я ощутимо тыкнула её в бок. — Да чего ты дерёшься то, говорю же, я тогда специально сказала, чтобы позлить тебя.       — А как же. Это профилактика от глупости, — хоть я и лукавлю, ведь знаю, что она ничего эдакого не имела ввиду, но все же ответить ей нужно было.       — Кстати о глупости, Майки спрашивал, не избегаешь ли ты его. Он видел несколько раз как ты выходила со школы, но ни разу даже не повернулась к нему, — я лишь закатила глаза, изображая раздражительность, а в мыслях уже выстраивала новые маршруты пути, чтоб не пересечься. Эту неделю меня спасал от разговоров с ним только домашний арест, ведь в школе я его не видела. Как-то раз я поинтересовалась на этот счёт, на что Эмма только снисходительно покачала головой:       — Может он и гений в боях, но учёба для него слишком скучна. Иногда мне кажется, что из нас двоих, взрослая на самом деле я. Не знаю для чего он пошёл в старшую школу.       Как бы не пыталась убедить её в необоснованности этих домыслов, в конечном итоге мы сошлись на том, что встретимся с Сано. За громкими пререканиями, прошли ещё половину пути и оглядевшись, я узнала улицу, на которой мы раньше жили, пусть и не так богато, как сейчас, но здесь сохранились хорошие воспоминания. Вслед за ними пришло ощущение времени и пошарив карманы резко остановилась. Телефона опять не было. А я ведь только недавно отыскала его - на следующий день пришлось вернутся в тот переулок.       — Слушай, а ты не помнишь, я со школы с мобильником выходила?       — Точно не уверена, — она задумчиво приложила ладошку к лицу. — Но если ты хотела возвращаться, то только время потратишь. Сегодня проходят какие-то закрытые соревнования, и не думаю, что тебя туда пустят. Завтра поищем.       Я тяжело вздохнула. И без того не радостный настрой в край помрачнел. Торопливо попрощавшись, ведь к дому идти теперь более полутора часа, мы разошлись.       Я скучающе пинала камни, так как гулять одной достаточно скучно, особенно без музыки или телефона. До школы осталось не много, но потом нужно ещё преодолеть путь к дому. Мама наверное звонила несколько раз и начала волноваться, где я так долго пропадаю.       Иду пиная камушек, не шибко обращая внимание на проходящих мимо людей. Именно из-за этого я и врезалась в сгорбленного парня в очках.       — Ты слепая? Глаза тебе даны для чего? — смутно знакомый голос заставил обернуться, но увидела я лишь бритый крашеный затылок.       — Тетта?

***

      Дома меня уже встречал Кадан, который радостно вилял коротеньким хвостом. Всё это время, не пуская меня на никуда кроме школы, с ним гуляла мама. Со стороны могло б показаться, что она деспотичная женщина, но я знала, что эти запреты были лишь во благо, хоть и были крайними мерами.       Локти и коленки практически зажили и не болят, как в первые дни, следовательно, я продолжала тренироваться у небольшого станка в комнате. Не имея возможности выходить на улицу, у меня был доступ к компьютеру, поэтому начала поиски балетной школы неподалёку. Из-за этого Манджиро, во мне на время поутихло желание одеть «дурацкую» пачку, но саму жажду танцевать такому эгоцентричному человеку не обрубить своими неосторожными высказываниями. В общем и целом, этот парень, изрядно потрепал мне нервы, сам того не подозревая. Возможно, в одном из будущих я видела его в негативном амплуа, и вероятно, именно поэтому он вызывает необъяснимый мандраж; точнее сложно сказать.       Обойдя весь дом, мамы я не обнаружила, зато на кухне лежала записка с предупреждением:        «Бабушке стало плохо, поэтому срочно еду к ней. Будешь дома, позвони с домашнего на мой номер»       Бабушка Юко с молодости имеет слабый иммунитет, который к пожилым годам только добавил болезней, а последнее время для неё выдалось особенно тяжким. Хоть моя мама и считается изгоем в семье, но как достойная дочь, коей её считаем только мы с отцом, всегда навещает родителей. Впрочем, за эти года её ни разу не пустили на порог отчего дома. Она какое-то время сидит на лавке, пока не выйдет горничная или няня, что ухаживает за стариками. Они-то уже и рассказывают ей о состоянии родителей. После, мама уходит, всегда оставляя букет цветов и письмо.       Что же, пока её нет, есть смысл перед сном прогуляться, и, написав ответное послание, забыв позвонить, пошла выгуливаться пса.       Вечерний Токио летом прекрасен, особенно остро ощущалось каждое дуновение ветра на контрасте с душным днём. Сибуя в такое время только оживает, освещая прохожих не гаснущими вывесками и будоража рецепторы ароматами с местных заведений. Кадан бегло оглядывал происходящее вокруг и старался держаться как можно ближе, чтобы защитить от возможной опасности. Я же просто наслаждалась этой суетой, представляя, как могла бы так же спешить куда-то, забирать детей со школы, нянчить внуков. Но всё что мне остаётся — это терпеть дурацкий пубертат, не имея возможности окрепнуть как человек и личность. Надеюсь, это всё наконец-то закончится, ибо терпеть сил уже нету, а чем ярче и эмоциональней прожита жизнь, тем сложнее смириться потом с её утратой. Особенно, если завёл семью, которую заблаговременно покинешь.       Последнее время, я постоянно витаю в мыслях и мало замечаю происходящее, и именно поэтому идя малознакомой дорогой и врезаясь в людей, попадаю в неприятные ситуации. Как например моя встреча с Ханом — тем диким парнем с переулка. Всё те же отстранённость и безразличие ко всему происходящему. И было бы хорошо, пройди я мимо, но в этот момент все органы работали автономно, не согласовывая между собой ничего.       — Здравствуй, Хан-кун! Спасибо тебе за тот раз, — и склонилась в одзиги не замечая напряжённый взгляд.       Сначала меня проигнорировали, чему я была безмерно рада, наконец осознав глупость содеянного. И только я хотела уйти, мне на голову упала тяжёлая рука, дурно пахнущая сигаретами и чем-то кислым, опуская туловище ниже.       — Вот так нужно кланяться старшим, — от этого издевательского тона хотелось раствориться на месте, настолько униженной я себя чувствовала. Но сильно возникать было страшно, и я коротко махнула рукой, чтобы пёс сел. — О, как ахуительно. Собачка под стать хозяйке — такая же послушная, — ему было весело, но следующая фраза, произнесена абсолютно ледяным голосом, прошибла холодным потом. — Утомительно.       — Утомительно? — то есть, он меня унизил, и это для него было слишком скучно? Коленки немного потряхивало, но негодование накрыло оглушающей волной и я звонким ударом скинула его руку с моей головы, а взглянув ему в лицо, от ужаса поспешно спрятала руки за спину. Он улыбался своей жуткой улыбкой и я не могла сказать развеселил ли мой поступок его, или это крайняя степень бешенства.       — А ты я погляжу с характером, — продолжая всё так же кривить рот, он взял меня за руку и начал тянуть куда-то. На такие агрессивные позывы, Кадан низко зарычал и был готов к атаке. — Если эта шавка бросится, я сломаю тебе руку, а её угандошу, — не оборачиваясь, всё таким же весёлым голосом продолжил.       — Нельзя! Рядом, — от безысходности ситуации хотелось плакать и мне казалось, что вот он, конец которого я ждала, но умирать от рук больного человека было горестно. — Слушайте, Хан-сан…       — Кто? Ханма я. Такое сокращение звучит отвратительно, — и в подтверждение своих слов неприятно скривился. — И раз уж ты так хочешь подраться, то я знаю одно местечко. Там желающих хоть отбавляй. — больше я ничего не спрашивала, только молча следовала за ним отмечая, что к утру на запястье расцветёт синяк.       Шли мы минут десять, но местная инфраструктура разительно отличалась от центральной: фасад домов где-нигде лущился, а улицы становились уже. Пусть народу было всё так же много, но со стороны было заметно, какие повороты люди стараются обходить. И именно к такому тёмному переулку мы и направились.       Подходя, я услышала звуки ударов и мучительные стенания. Только не говорите мне, что там опять Такемичи. В попытке рассмотреть нету ли там недавнего знакомого, я упустила момент, когда меня за руку выволокли наперёд и больно толкнули, отчего я оступилась, но постаралась сохранить равновесие. Я абсолютно не понимала смысл происходящего. Мне было противно от вида избиение и всех этих похабных взглядов взрослых парней, но с каждой секундой осознание всё отчётливей бросало варианты того, что здесь со мной могут сделать. А я даже не попыталась вырваться. Пусть я и выгляжу немного старше, а ментально мне за пятьдесят, но моему физическому телу всё ещё 15.       Видя нарастающий ужас в моих глазах, стоящие здесь только радостно заулюлюкали, забыв от двух парнях, что лежали на грязном оплёванном полу.       — Что ж, ты хотела размять кулаки? Прошу, хоть до смерти их избей, — и подобно проповеднику, Ханма развёл татуированные руки в стороны. — Но правила не запрещают давать им сдачи. — он одним махом ноги сбросил железные бочки, что стояли рядами справа от него, и сел на одну такую, скрестив руки и пристально наблюдая за происходящим.       Было преступление, а за ним следует наказание. Весело не было от слова совсем.       Хотелось тихо забиться в угол и больше не вылезать от туда, но я понимала, что меня там же и забьют, а потом выскребут и растлят. Перспектива не прельщала. Другим вариантом было дать отпор, но объективно оценив свои возможности и силы, самым здравым решением будет избегать ударов и изматывать противника так долго, как смогу. Параллельно с этим, представляла отмазку для мамы, которая увидит мои увечья. Не охота опять сидеть под домашним арестом.       Как бы я не пыталась просчитать пути отступления, всё время натыкалась на насмешливые взгляды, кричащие «Ну же, развлеки нас». Эта ситуация похуже прошлой будет. Как на зло, с собой нету телефона, а собаку держат два парня, чему я была просто безмерно раздражена. И когда успели?       Но дальше мне обдумывать ситуацию не дали — подросток не намного выше, с криком понёсся на меня, занося кулак для удара. Я вёртко увернулась, удивившись то ли своей ловкости, то ли неуклюжестью юноши. Впрочем, он по инерции налетел на стоящего за мной бандюга, за что был с силой откинут в стену. Я от неожиданности охнула, испугавшись за его состояние, ведь упав, он больше не вставал. А тот верзила, словно ничего не произошло, с ухмылкой выплюнул сигарету, которую до этого держал зубами, и демонстративно похрустел суставами. Он собирается бить меня? В страхе я начала отступать, но наткнувшись на чьи-то руки, как ошпаренная отскочила на центр столпотворения. В панике оглядываюсь на наличие хоть какой-то помощи, а мой противник призывно машет рукой, давая мне право бить первой. Даже ударь я его со всей силы, всем весом, бросок Кадана будет для такой туши ощутимей. Что же, пусть это и будет мой последний спарринг, лишь бы до неузнаваемости не разукрасили.       Не знаю, чего они от меня ожидают, но в таком теле это будет скорее показательное выступление, чем что-то серьёзное. Я впопыхах вспоминаю как наиболее удачно можно атаковать, и несколько раз попрыгав на одном месте опрометью понеслась на ровно стоящего парня. Даже не думает защититься. Встав на носок передней ноги, сделала полный оборот и правой нанесла задне-обратный круговой удар. Хоть я и не достала до головы или другой стратегически важной части тела, но вложив всё упорство и страх, ощутимо отпихнула его.       Во всяком случае, так мне казалось.       На деле же, он скорее от неожиданности оступился, быстро возвратив положение тела. После этого приёма нога дико начала болеть из-за отсутствия достаточной мышечной массы, и казалось, что я пнула бетонную балку. Когда все отмерли после шока, начали гнусно гоготать, мол чувак, как тебе, когда девка отмудохала. Хотелось шикнуть на них, чтобы заткнулись, хотя бы навсегда, а стоящий передо мной от таких усмешек туго сжал кулаки замахиваясь.       — Ах ты сука! — я хотела было увернутся, но этот парень куда проворнее подростка, что первым попытался напасть. Удар пришёлся в бок, от чего и вскрикнула, продолжая стоять, но колени с каждой секундой прогибались всё больше. Как только упаду, вероятность того, что меня забьют до смерти резко увеличится.       Моя выходка знатно разозлила его, из-за чего он скривил страшную гримасу, уже с размаху бросаясь на меня. Я сгруппировалась, не готовая к новой порции боли, а так хоть попытаюсь защитить жизненно важные органы. Но ни спустя секунду, ни три ничего не произошло. Лишь слева от меня ощутился ветерок.       — Хуёвый из тебя джентльмен, — я открыла зажмуренные глаза, видя перед собой того чертовски высокого парня с могавком. Он словно даже не напрягаясь, держал руку верзилы буквально в десятке сантиметров от моей головы. — Разве по-пацански бить девчонок? Даже если она тебе въебала с разворота. — последние слова он глумливо протянул, растягивая губы в широкой улыбке.       — Ты, Ханма, тоже ни хрена не моралист, — только бандюган это сказал, в следующее мгновение уже лежал придавленный подошвой грубого ботинка.       — Тебе кто-то разрешал открывать свою пасть? — всё ещё улыбаясь, Ханма взял оппонента за волосы, нанося короткие удары прямо в нос, после чего, так же держа его, поднял на ноги для того, чтобы следующим хлёстким размашистым выпадом повалить его наземь. Тот уже не сопротивлялся, потеряв сознание, но долговязый подросток продолжал наносить ему урон.       Стоящие вокруг люди уже начали перешёптываться, что он и убить так его может, с чем я была согласна. Хоть мне безумно больно, а тело оцепенело от ужаса происходящего, я нашла в себе силы воспротивится этому монстру. Видимо, чувство самосохранения я растеряла, пока пряталась от Майки, который был бы сейчас очень кстати. Уверенна, всё это сборище ему не ровня.       Короткими шагами, держась за больной бок, подошла к развернувшемся побоищу и опрометчиво попыталась взять агрессора за предплечье, но по инерции была брошена на пол, вслед на рассекающей воздух рукой. От неожиданности, я не поняла что произошло, но поймала на себе взгляд скучающих золотистых глаз, хозяин которых, продолжал мерно бить лицо, что постепенно теряло очертания. Спохватившись, я всем весом толкнула его.       — Да хватит уже! Если продолжишь, он точно умрёт, — по глазам начали течь слёзы, крик словно отрезвил. Пускай этот верзила причинил мне боль, но смерти я никому не желаю, особенно прямо на глазах. У него ещё будет возможность измениться.       — Букашка, ты решила сама выпилится? — старалась не смотреть на Ханму, ведь не была уверенна в своих действиях. Ходя по лезвию ножа, нужно иметь неимоверную силу воли, чтобы не рассечь себе ступни. — Ты меня, блядь, игнорировать вздумала? — и с силой схватил за руку, одёргивая. Я продолжила молчать и сверлила его самым тяжелым и осуждающим взглядом, на который была сейчас способна.       Опешивший от моего ментального напора, он отпустил меня, молча наблюдая. Господи, лишь бы продержаться стойко и не упасть в истерике. Я аккуратно положила голову избитого парня на какую-то тряпку и свою кофту, нагнулась, послушать дыхание — хриплое, но ничего страшного. Тяжело выдохнув, я окинула взглядом резко притихших зрителей и попросила вызвать скорую. До этого подозрительно тихо сидевший Ханма поменялся на лице, и угрожающе прошипел:       — Хуль ты тут разкомандовалась, — и тот час замолк от моего уставшего, вероятно совершенно не детского взгляда. Иначе чего он так пристально смотрит? Не знаю, что он там увидел для себя, но словно посветлел на лице, и в очередной раз улыбнулся чему-то в своей голове. — Да вызовите кто-то уже эту ебучую скорую. И съёбывайте от сюда. А ты, — он не глядя указал на щуплого паренька, — останешься с этим ебанатом, — после чего одним рывком оторвал верёвку, на которой был привязан Кадан, и схватив меня за и так пострадавшее предплечье, поволок прочь.       Я перестала понимать происходящее и этого парня, в собственности. Сначала приволок меня туда, дал избить, а потом, как ни в чём не бывало опять меня куда-то тащит. Теперь мне казалось, что время отматывается назад. Мы прошли тем же путём, где и встретились, но минуя знакомое место, он продолжал меня держать. Лимит храбрости на сегодня был исчерпан, поэтому колебалась над озвучиванием вопросов.       — Ханма Шуджи, — его голос прозвучал так неожиданно, что я невольно споткнулась о собственную ногу, но упасть мне помешала рука парня.       — Что прости? — не уверенная в услышанном, мне начало казаться, что меня на самом всё настиг тот удар и это всего лишь предсмертная агония.       — Такая ты дурная, вон, даже собака внимательней будет, — и словно в подтверждение, Кадан настороженно поднял голову, осматривая нас. — Трясёшься вся. А в том переулке с тебя так и перло уверенностью. — он, видимо, всё же поехавший и видел лишь то, что хотел, потому что лично я упустила момент, где перестала его бояться. Нас даже люди обходили, опуская глаза в пол, словно не видят происходящего. — Ханма Шуджи. Запомни имя своего спасителя, — окей, если в нём разыгралось чувство бога, то придётся подыграть ему, чтобы не стать отбивной.       — Атсуко Сё. Приятно познакомится. И раз уж у нас завязался диалог, могу ли я спросить, куда мы идём? — даже не надеясь на ответ, я мысленно молилась, лишь бы попасть сегодня домой, ведь мне уже мерещатся знакомые улицы.       — Как это куда? Я провожу тебя.

***

      Когда я пришла, мама сразу взволнованно бросилась осматривать меня, но я заверила её, что просто столкнулась с кем-то на лестнице и упала, а кофту забыла там же. Не уверенна, что она мне поверила, но расспрашивать больше не стала.       После того вечера, Ханма Шуджи каждый день караулил меня недалеко от дома, чтобы пройти со мной до школы. Эмма даже начала шутить, что я ей изменяю с этой башней, на что я лишь удручающе вздыхала.       В таком темпе прошло несколько дней. Ежедневные встречи с парнем безумно напрягали, так как каждый раз он рассказывал свои безумные истории от которых становилось жутко и боязно за свою безопасность. Я не знала, чего он от меня хочет, но надеялась, что ему просто не хватает компании по утрам.       Этот день должен был стать таким же. Сегодня мы с Эммой договорились встретиться после школы и пойти в кафе. Утром по обыкновению устроила пробежку с собакой, а когда выходила в школу, Ханма уже курил возле дома. Единое отличие — он шёл молча. Может ему просто наскучили разговоры в одни ворота, или сегодня особенный день, но на лице у него застыла умиротворённая улыбка. Впервые за наше короткое знакомство вижу его таким.       Возле школьных ворот я заметила блондинистое трио, от которых я больше не сбегала, решив, что меж двух зол выбирают наименьшее, а Манджиро не такой уж и страшный. Оказывается, он иногда захаживает в школу со своим другом, но лишь что бы поспать.       Переведя взгляд на парня подле меня я поняла к чему был весь этот цирк — затишье перед бурей. Он сделал последнюю затяжку сигареты, растягивая губы в улыбке ещё пошире. Десятки возможных развитий событий тот час пронеслись перед глазами, и в каждом из них я выделила один итог — Сано выходит победителем, а мой сопровождающий разной степени избит.       Парень уже собирался ввязаться в драку, растеряв и до того мизерный интерес к моей персоне, но я не дала ему пройти, преградив путь и схватив за рукав.       — Съеби.       — Умоляю, Шуджи, он убьёт тебя, — я абсолютно не была уверенна в силе своих слов, зато в силе Манджиро более чем. Ханма окинул меня уничтожающим взглядом, он вырвал руку и развернулся, уходя прочь. Утро уже не задалось.       Я тяжело выдохнула и на ватных ногах направилась к подруге. Эмма ещё издали нас заметила, но не подала виду, поэтому когда я подошла, первая поздоровалась.       — Ты сегодня поздно, случилось чего? — на её хитрый прищур я лишь измученно улыбнулась. Эти эмоциональные качели выматывают.       — Кочан, ты какая-то бледная. Прямо как гриб, — Манджиро не был аккуратен в своих высказываниях, поэтому Дракену приходилось словесно одёргивал его, чтобы тот не сболтнул лишнего.       — Спасибо, Сано. Просто встретила одного раздражающего типа, — я знала, как его бесит, когда обращаюсь к нему по фамилии, а не «Майки». — Неужели вы сегодня решили посидеть на уроках?       — Может и решили. Правда, Кенчин? — тот, вероятно, даже не задумывался об этом, заторможено кивнул. — А что за тип? Нам стоит тебе помочь?       Пытаясь заверить его в том, что я сильная девочка и сама могу постоять за себя, на что блондин заливисто засмеялся, не сразу услышала телефон. В такое время никто мне не звонил, поэтому растеряно подняла трубку.       — Татсу? Ты редко посреди дня звонишь, — с каждой последующей секундой молчания, улыбка медленно сползала. — Что-то случилось?       — Атсуко, — я насторожилась, он редко называет меня полным именем. — Ты сейчас где? — его голос был напряжён и мне стало страшно.       — Я в школе. Ты скажешь что происходит? Почему ты звонишь? — стоящие рядом ребята насторожились.       — Мне позвонили с Китая. Там в последнее время не спокойно, а вчера произошла перестрелка.       — К чему ты клонишь, Татсу. Что-то с отцом? — он молчит. — Татсу, скажи что-нибудь! — голос дрогнул; начали закрадываться мрачные догадки.       — Послушай, ты ведь знаешь, что я вас с госпожой Сё не оставлю, — я горько всхлипнула. На последних словах, телефон выпал из рук, а я осела следом за на ним. — Там была перестрелка, и твоего отца ранили. Мы не смогли ничего сделать.