Белый Дракон и его Тень

      Они почти смогли.       Фейерверки действительно оказались очень красивыми, как и говорил сяо Байлун. Яркие разноцветные огни запускались один за другим в темное ночное небо, где взрываясь, рассыпались мириадами крошечных искорок, похожих на падающие звезды. Но в тот момент Чу Ин не мог оценить по достоинству вид, что открывался перед ним.       Он смотрел на полную луну, холодно и равнодушно освещающую город, что располагался в низине, и чувствовал себя жестоко обманутым.       — Один день… — едва слышно произнес он в пустоту. — Всего один день…       Чу Ин и не думал никогда, что ему снова придется пройти через это. Где-то там внизу люди отмечали праздник зимнего солнцестояния, любовались фейерверками, ужинали в кругу семьи, строили планы на будущее… Все это было таким далеким и неважным по сравнению с тем, что сейчас творилось в его душе.       Он был раздавлен. Раздавлен обстоятельствами, над которыми был не властен, разгневан, расстроен и так сильно разочарован!.. Все его надежды пошли прахом, а сердце снова оказалось разбито вдребезги. У него столько лет ушло на поиски Божественного Хода — две жизни и целая тысяча. А что он получил в итоге?.. Когда оставался лишь день… Лишь один день, чтобы добраться до столицы и сыграть партию, боги в очередной раз беспощадно отобрали у него возможность исполнить свое самое заветное желание. Чем он это заслужил? За что снова был так несправедливо и безжалостно наказан?..       — Зачем тогда все это было нужно?.. — спросил Чу Ин надтреснутым голосом. — Зачем тогда я вернулся в этот мир, если с самого начала у меня не было никакого шанса?..       Небо оставалось глухим и безмолвным, а луна все такой же далекой и холодной. Как и тысячелетие назад, никто не давал ему никаких ответов.       Древний мастер тяжело выдохнул и обернулся. Сяо Байлун уснул на стуле, уставший и измученный своей затяжной болезнью. Голова его безвольно свесилась набок, но лицо выглядело безмятежным и расслабленным. Казалось, он просто задремал ненадолго, и сейчас снова очнется. Улыбнется, как прежде, чтобы заверить, что все в порядке, и опять упрямо вернется к партии, превозмогая недуг. Чу Ин малодушно ждал этого, потому что ребенок всегда держал свое слово.       — Сяо Байлун, — требовательно позвал Чу Ин, в глубине души подозревая, что это уже бесполезно, но не мог не попытаться. Он и сам не знал, на что надеялся, ведь понимал, что никакого чуда не произойдет. — Сяо Байлун, проснись! Пожалуйста…       Взрывы от фейерверков за его спиной окончательно смолкли, и вновь воцарилась оглушительно звонкая тишина.       — Ты же обещал… — шепотом произнес Чу Ин и губы его предательски задрожали, от подступивших к горлу всхлипов. — Ты же обещал мне, помнишь?..       Из глаз полились слезы, и тысячелетний дух был не в силах сдержать их. Вместе с ними разом выходила и вся его злость, обида и жгучее разочарование. Ему было жаль себя, было жаль, что они так и не нашли Божественный Ход, что жизнь ребенка оборвалась так рано и несвоевременно. Что ничего больше не изменить, не вернуть и не исправить.       Что все закончилось.       — Ты обещал, что мы еще сыграем под нашим деревом… — сквозь застилавшие слезы глаза он заметил, как постепенно становилась зыбкой и неустойчивой его призрачная форма. Чу Ин бледнел и таял, растворяясь в пространстве, и ничего не мог с этим поделать. Время, отпущенное ему в этом мире, стремительно подходило к своему завершению.       Возвращения обратно в гобан было не избежать.       — Сяо Байлун…       Юноша оставался все таким же неподвижным и умиротворенным. Перед внутренним взором древнего мастера в один миг мелькнули самые яркие воспоминания из их совместного путешествия. И хотя бы за то, что его одиночество не длилось вечно, Чу Ин был ему благодарен.       Он инстинктивно боролся со своим состоянием сколько хватало сил. Но как бы ни старался, больше в этом мире ему не за что было держаться.       — Я не хочу туда возвращаться!.. — отчаянно воскликнул он и исчез, в последний раз растворившись в воздухе белесой дымкой.       Эхо его голоса потонуло в сильном порыве ветра, что внезапно пронесся над ночным городом. Скрипнули открытые настежь окна и все снова замерло.       Партия, что тысячелетний дух и юноша играли на древнем гобане, так и осталась незавершенной.