И жизнь моя сплошнейший цирк

      Скалл гнал вперед от своих проблем. Ночная дорога ложилась под колеса фиолетовой, рычащей словно зверь, двухколесный машины словно ковровая дорожка.       Пустынная, освещаемая редкими фонарями пустынная дорожка. И потому можно было не боясь нарушать и ехать по встречной.       Бессмертному нечего боятся, верно?       Старый, покрытый пятнами ржавчины, фургон появился на пути словно из неоткуда, заставляя каскадера вывернуть руль и сойти с трассы.       Секунды растянулись словно резиновые, неприятно холодя момент.       Вот мотоцикл слетает с дороги в кювет, уходя от столкновения. Водитель фургона слегка тормозит, останавливая машину.       Вот острый, сломанный собственной тяжестью, дубовый сук пробивает шлем, и с хрустом ломает лобовую кость каскадера. Мотоцикл грудой покореженого железа лежит рядом.       Водитель подходит к, как ожидалось, трупу. Тянет руки к повисшему на ветви телу, снимает форменную черно-фиолетовую куртку… И замирает хватаясь за сердце.       "Труп" медленно поднимает руки и с силой скидывает себя с дуба. В неровном свете фар виднеются скатывающиеся капли крови. Свозь косую дыру в шлеме виднеется яркий, сияющий неестественным фиолетовым глаз.       Страх водителя, казалось, можно было прощупать руками. Когда он ездил, слепя дальним всех встречных мотоциклистов и "очищая" дороги от этого мусора, он не думал что когда нибудь попадет в такую ситуацию.       Ведь никто до этого не выживал.       Еще 20 лет назад он замарал руки, сбив какого-то мальчишку-велосипедиста. И с тех пор так повелось. Каждый двухколесный урод, в его понимании, не должен и близко подходить к дорогам. День за днем он садился за руль фургона и ездил, выискивая тех несчастных. С каждым днем число его жертв росло. В старой гаражной пристройке мешками пылятся различные куртки погибших.       И совесть ему не мешала.       До этой ночи.       Неровный свет фар освещал фигуру, что явилась воплощением его кошмаров. Здесь и сейчас, в ожившем трупе он видел всех своих жертв и того велосепидиста.       Сердце болезненно сжалось.       "Они все мертвы, их здесь нет!" -кричал его разум, но глаза все равно видели покореженные, изуродованные, поломанные тела.       -Дядя, мне ждать некогда. - демон, а по другому быть и не могло, стянул пробитый шлем с головы, открывая вид на рану. Грим залитый кровью, потек, добавляя ужаса в эту картину.       -Н.. Не приближайся! Это неправда! Это сон! Ты мертв! - истерично кричал мужик, отступая назад от "трупа".       Шаг за шагом, он все отходил, но... Предательская ветка, запнувшись об которую, водитель фургона завалился назад. Толстый корень встретил его череп тихим хрустом.       Темная кровь оросила землю.       Карма настигла его.

***

      Скалл вздохнул. Легкий дым струйкой вытек из его рта, растворяясь в дождливом небе.       Он устал. Устал от Каркасса с их загонами, устал от Аркобалено с их вечным херовым отношением, устал от этой блядской жизни, что никак не заканчивалась, а только пила все соки через гребанную пустышку.       Так хотелось отдохнуть. И его отдушиной стали сигареты.       Временная квартира, пожираемая пламенем, осталась за спиной вместе с тремя трупами наемников, подосланных к нему, в то время как сам он шел по оживленной, не смотря на сильный ливень, улице.       Серый бетон зданий давил на сознание не хуже каких-либо наркотиков, но не был столь критично опасен для потерянного Облака.       Как его занесло в эту холодную страну?.. Он ведь просто хотел исчезнуть, раствориться в толпе. И его занесло в Россию.              Мерзко холодную, не дружелюбную Россию.       Пиздец.       Каскадер поежился и поднял ворот теплой кожанной куртки выше. Как на зло, сигареты закончились...       Лоб неприятно зудел в месте где застряла пуля одного из наемников.       Как же его все это заебало...       Порой так херово быть бессмертным...