"Сумерки: Рассвет" Фильм 4 часть 1

Я чувствовал себя так… как не знаю что. Словно все вокруг ненастоящее. Словно я попал в готическую версию дурного молодежного сериала, только играю в нем не зубрилу, который собрался пригласить на выпускной парня из группы поддержки, а крутого оборотня, второго после вожака стаи, который хочет предложить мужа вампира наплодить детишек. Миленько! Нет, это ненормально и неправильно. Я забуду все, что сказал мне Шу. Но с Вальтом поговорю и постараюсь сделать так, чтобы он меня выслушал. Да только он не выслушает. Как всегда. Пока мы шли к дому, Шу не отвечал на мои мысли. Почему, интересно, он выбрал именно то место в лесу? Хотел отойти подальше от дома, чтобы никто не услышал его шепота? Может быть. Когда мы вошли, Куренаи уставились на нас подозрительно и отчасти смущенно, но никакого омерзения или гнева в их глазах не было. Выходит, они не слышали, о чем попросил меня Шу. Я помедлил в дверях, не зная, что делать. Здесь мне было чуть лучше — с улицы заходил свежий воздух. Шу подошел к дивану, напряженный, как струна. Вальт взволнованно перевел взгляд с него на меня и обратно. Его лицо посерело, и я понял, почему ему нельзя нервничать. — Давайте оставим Минато и Вальта наедине, — попросил Шу без всякого выражения в голосе, словно робот. — Только через мой прах! — зашипел Дайго. Он все еще сидел в изголовье, покровительственно держа холодную ладонь на желтоватой Вальтиной щеке. Шу даже не взглянул на брата. — Вальт, — тем же безразличным тоном сказал он, — Минато хочет с тобой поговорить. Ты боишься оставаться с ним наедине? Вальт смущенно поглядел на меня, потом на чорноволосыго. — Дайго, все хорошо. Минато нас не обидит. Ступай с Шу. — Тут может быть подвох, — предупредил вампир. — Нет, не может, — возразил Вальт. — Мы с Широ будем все время на виду, Дайго, — добавил Шу. В безразличном голосе зазвучали первые нотки гнева. — Он боится нас, а не Минато. — Нет, — прошептал Вальт. Его глаза блестели, ресницы намокли. — Нет, Шу, я не… Он покачал головой и чуть улыбнулся. На эту улыбку было больно смотреть. — Не волнуйся за меня. Вот жуть. Шу прав: Вальт изводит себя за то, что ранит его чувства. Парень самый настоящый мученик, только веком ошибся. Его следовало родиться в те времена, когда ради правого дела можно было скормить себя львам. — Пойдемте, все, — сдержанно указав на дверь, произнес Шу. — Пожалуйста. Самообладание вот-вот бы его подвело. Я почти увидел в нем того сгорающего живьем человека, каким он был на улице. Остальные тоже увидели. Куренаи молча подошли к двери, и я шагнул в сторону, чтобы их пропустить. Они двигались очень быстро; мое сердце успело стукнуть дважды, а в комнате уже никого не было. Кроме Дайго, замершым посреди гостиной, и Шу, дожидавшегося у двери. — Дайго, — тихо сказал Вальт. — Иди. Чорноволосый злобно уставился на Шу и жестом велел ему выйти первым. Он скрылся из виду. Напоследок вампир бросил на меня предостерегающий взгляд и тоже исчез. Когда мы остались наедине, я сел на пол рядом с Вальтом, взял его холодные руки в свои и осторожно потер. — Спасибо, Минато. Очень приятно. — Не буду врать, Вальт, выглядишь ты отвратительно. — Знаю, — вздохнул он. — Видок жуткий. — Ты прямо чудище болотное, — кивнул я. Он рассмеялся. — Как я рад, что ты пришел! И как приятно опять улыбаться! Эта трагедия у меня уже в печенках сидит. Я нахмурился. — Ладно, ладно, — понимающе сказал Вальт, — я сам виноват. — Вот именно. О чем ты думал, Вальт? Я серьезно! — Он просил читать мне нотации? — Вроде того. Ума не приложу, с чего он взял, что ты меня выслушаешь. Раньше-то не слушал. Он вздохнул. — Я же говорил… — начал было я. — Минато, знаешь, у выражения «я же говорил» есть родной брат: «заткни рот». — Клево! Вальт улыбнулся, и кожа туго обтянула егл лицо. — Я не сам придумал, это из «Симпсонов». — Пропустил ту серию. — Смешная была. Мы помолчали. Руки у Вальта потихоньку согревались. — Он в самом деле просил тебя со мной поговорить? Я кивнул. — Хотел, чтобы я тебя образумил. Вот что значит проиграть битву до ее начала. — Так почему ты согласился? Я промолчал — не был уверен в ответе. Одно я знал точно: каждая секунда, проведенная с Вальтом, выльется потом в ужасную боль. Я был как наркоман с ограниченным запасом героина, и час расплаты близился. Чем больше уколов я сделаю сейчас, тем хреновее мне будет, когда наркота кончится. — Вот увидишь, я справлюсь, — через пару минут сказал Вальт. От этих слов мои глаза опять налились кровью. — Слабоумие — один из признаков твоей беременности? Вальт хохотнул, но мой гнев был непритворный, даже руки, которыми я все еще растирал его ладони, задрожали. — Может быть, — ответил он. — Минато, я не говорю, что будет легко. Но как я могу не верить в волшебство, когда столько всего пережил? — В волшебство?! — А ты тем более. — Вальт улыбнулся, высвободил одну руку и прижал ее к моей щеке. Ладонь была теплее, чем сначала, но все равно холодная по сравнению с моей кожей — впрочем, как и любой другой предмет. — В твоей жизни непременно случится волшебство, и все станет прекрасно. — Не неси чепуху. Вальт по-прежнему улыбался. — Шу однажды рассказал мне про запечатление. Он говорит, это как «Сон в летнюю ночь», как волшебство. Ты найдешь того, кого ищешь, Минато, и тогда все обретет смысл. Не будь у него такой хрупкий и ранимый вид, я бы заорал. Впрочем, зарычать я себе позволил. — Если ты думаешь, что из-за импринтинга это безумие обретет смысл… — Я умолк, подбирая нужные слова. — Неужели то, что однажды я запечатлюсь на какую-нибудь незнакомку, оправдает это? — Я показал пальцем на его раздавшееся тело. — Скажи мне, в чем смысл, Вальт? В чем смысл того, что я любил тебя, а ты любил его? Когда ты умрешь… — Я снова зарычал, — как все встанет на свои места? Какой смысл в этой боли?! Моей, твоей, его! Он, кстати, тоже умрет, хотя мне и плевать. — Вальт поморщился, но я не мог остановиться. — Какой смысл в этой безумной истории любви? Если он есть, покажи мне, Вальт, а то я не вижу. Он вздохнул. — Пока я и сам не знаю, Минато. Но… чувствую… что все будет хорошо, пусть сейчас это трудно представить. Можешь назвать это верой. — Ты умираешь просто так, Вальт! Ради ничего! Он отнял руку от моего лица и погладил свой раздувшийся живот. Я без слов понял его мысль: он умирает ради ребенка. — Я не умру, — процедил Вальт, и я догадался, что ему до жути надоело это повторять. — Мое сердце не остановится. Мне хватит сил. — Чушь собачья! Ты слишком давно в тесной связи со сверхъестественным. Никому это не под силу. Ты очень слаб. — Я прижал ладонь к его лицу, помня, что нужно обращаться с ним бережно. Весь облик Вальта говорил о том, как он уязвим. — Я смогу, смогу! — пробормотал он, будто паровозик из детской книжки, который все мог. — Не верится. И какой план действий? Если он у тебя есть, конечно. Вальт кивнул, не глядя мне в глаза. — Ты знал, что Мирай прыгнула с обрыва? Ну, когда была человеком. — И? — Она была так близка к смерти, что ее даже не повезли в реанимацию — сразу в морг. Но когда Широ нашел Мирай, ее сердце еще билось… А, так вот что Вальт имел в виду под словами «мое сердце не остановится». — То есть остаться человеком ты даже не надеешься, — мрачно проговори я. — Нет, я ведь не дурак. — Тут он посмотрел мне в глаза. — Хотя ты, похоже, думаешь иначе. — Срочная вампиризация… — С Мирай получилось. И с Кеном, и с Дайго, и даже с Шу. Все они стали вампирами на пороге смерти. Широ превратил их только потому, что иначе они бы умерли. Он не забирает у людей жизни, он их спасает! При упоминании доброго вампира-врача я вновь ощутил укол совести, но тут же отбросил бесполезные мысли и взмолился: — Послушай, Вальт, не делай этого! — Как и тогда, когда мне рассказали о звонке Кенто, я вновь осознал, что жизнь Вальта для меня превыше всего — и неважно, в какой форме. — Не рискуй, Вальт. Живи, хорошо? Просто живи. Не поступай так со мной, умоляю. И с ним тоже. — Я заговорил громче и строже: — Ты ведь знаешь, что с ним будет, если ты умрешь. Хочешь, чтобы он вернулся к итальянцам? Вальт съежился. Я решил умолчать о том, что на этот раз у Шу не будет такой необходимости. Стараясь говорить как можно мягче, я спросил: — Помнишь, что ты сказал, когда меня покалечили новорожденные вампиры? Я подождал ответа. Вальт молчал, стиснув зубы. — Ты сказал, чтобы я был хорошим мальчиком и слушал Широ. И что я сделал? Послушался! Ради тебя. — Ты послушался, потому что это было разумно. — Ладно, думай, как хочешь. Вальт сделал глубокий вдох. — А убийство ребенка — неразумно. — Он прикоснулся к своему огромному животу и едва слышно прошептал: — Я ее не убью. У меня опять задрожали руки. — О, так я не в курсе последних новостей! Значит, у вас девочка-крепыш, да? Знал бы, захватил бы розовые шарики. Вальт порозовел и стал такым красивым… прямо нож по сердцу. Зазубренный нож, старый и ржавый. Я его потеряю. Опять. — Ну, вообще-то я не знаю, мальчик это или девочка, — робко проговорил он. — Ультразвук ничего не показывает. Мембрана вокруг ребенка ужасно твердая — как Вампирская кожа. Так что пока это маленькая тайна. Но я все время представляю себе девачку. — Там не очаровательный малыш сидит, Вальт. — Еще посмотрим, — ответил он, чуть ли не усмехаясь. — Ты уже не посмотришь! — рявкнул я. — Не будь таким пессимистом, Минато. Шанс выжить у меня точно есть. Я не смог ответить, только опустил глаза и медленно перевел дух, чтобы справиться с гневом. — Минато, — сказал Вальт, погладив меня по щеке и волосам, — все будет хорошо. Честное слово. Ш-ш… — Не будет, — буркнул я, не поднимая головы. Он стер что-то мокрое с моей щеки. — Ш-ш… — Ради чего ты это делаешь, Вальт? — Я не сводил глаз с бледного ковра на полу — мои босые ноги оставили на нем грязные разводы. Круто. — Я думал, больше всего на свете тебе нужен этот вампир. А теперь ты так запросто от него отказываешься? Бред какой-то. С каких пор тебе позарез хочется стать мамашей? И раз уж ты так этого хотел, зачем вышел за вампира? Я был опасно близок к предложению, о котором просил меня Шу. Слова сами вели меня в этом направлении. Вальт вздохнул. — Нет, все не так. Я не то что бы очень хотел стать мамой. Я даже не думал об этом. Дело не просто в ребенке, а… ну… в этом ребенке. — Он убийца, Вальт. Посмотри на себя. — Нет! Просто я слабый, я человек. Но я обязательно справлюсь, Минато, обещаю… — Ой, да хватит! Заткнись, Вальт. Можешь родить своему кровопийце эту тварь, но меня не обманешь. Ты прекрасно знаешь, что тебя ждет смерть. Он смерил меня злым взглядом. — Не знаю Хотя и волнуюсь, конечно. — Волнуется он! — процедил я. Тут Вальт охнул и схватился за живот. Моя ярость сразу исчезла, будто свет выключили. — Все хорошо, — задыхаясь, выдавил Вальт. — Не бойся. Я его не слышал; он случайно стянул футболку на бок, и я в ужасе уставился на егл живот. Он словно был покрыт огромными кляксами темно-фиолетовых чернил. Вальт увидел мой взгляд и тут же прикрыл живот футболкой. — Просто она очень сильна! — воскликнул он. Кляксы были синяками. Я чуть не подавился, вспомнив слова Шу о том, что оно причиняет ему боль. От ужаса я сам немного спятил. — Вальт. Он услышал перемену в моем голосе и поднял на меня смущенный взгляд. — Вальт, не делай этого. — Минато… — Послушай меня. Не надо перебивать, хорошо? Просто выслушай. А что если?.. — Что? — Что если не зацикливаться на этом? Что если ты послушаешься Широ и выживешь? — Я не… — Я еще не договорил. Допустим, ты выживешь. Тогда можно начать все сначала. Тут не получилось, так попробуй еще разок! Вальт нахмурился и потрогал место соединения моих бровей. Несколько секунд он разглаживал мой лоб, о чем-то думая. — Не понимаю… Что значит «попробуешь еще разок»? Любой ребенок от… — Да, — перебил егл я. — Любой ребенок от него будет таким же. На его уставшем лице еще сильнее проступила растерянность. — Что? Ответить я был не в силах. Какой в этом толк? Я никогда не смогу спасти его от самого себя. И никогда не мог. Вальт заморгал — видимо, все понял. — О… Ты что, Минато? Думаешь, я убью этого ребенка и заменю обычным? Искусственное осеменение? — Он не на шутку разозлился. — А зачем мне ребенок от чужого человека? По-твоему, нет никакой разницы? Любой сойдет? — Я не чужого имел в виду, — пробормотал я. Вальт наклонился ближе. — Что ты хочешь сказать? — Неважно, Вальт. Он подозрительно нахмурился. — Это он попросил тебя об этом? Я помедлил, удивившись его сообразительности. — Нет. — Конечно, он! — Нет, правда. Ничего про искусственное осеменение он не говорил. Его лицо разгладилось, она утомленно откинулся на подушки и, не глядя на меня, промолвил: — Ради меня он готов на все, а я причиняю ему такую боль… Но о чем он думал? Что я променяю этого малыша… — Вальт погладил живот. — …на чужого… — Последние слова я не разобрал, а потом он умолк. У него в глазах стояли слезы. — Необязательно причинять ему боль, — шепнул я. От этих слов у меня во рту жгло, как от яда, однако я понимал, что так мне, возможно, удастся его спасти. Хотя шансы все равно тысяча к одному. — Ты можешь его осчастливить, Вальт. По-моему, он в самом деле сходит с ума. Честное слово. Он будто и не слушал меня, только покусывал губу и гладил свой побитый живот. Так продолжалось несколько минут. Интересно, Куренаи далеко? Слышат ли они мои жалкие попытки образумить Вальта? — Не от чужого, говоришь? — пробормотал Вальт. Я вздрогнул. — Что именно тебе сказал Шу? — Ничего. Он надеялся, что ты меня выслушаешь. — Не об этом. О втором ребенке. Он испытующе посмотрел мне в глаза, и я понял, что сболтнул лишнее. — Ничего. Вальт чуть приоткрыл рот. — Вот это да… Несколько секунд он молчал. Я снова уставился на свои ноги, не решаясь смотреть его в глаза. — Он действительно готов навсе, да? — прошептал он. — Говорю тебе, он с ума сходит. По-настоящему, Вальт. — Странно, что ты сразу его не сдал. Не захотел ему насолить. Я поднял голову и увидел на его лице улыбку. — Очень хотелось, — ответил я и тоже попытался улыбнуться, но только скривил губы. Вальт понял, что я предлагаю, и, разумеется, даже думать об этом не хотел. Я знал, что он не согласится, однако все равно чувствовал себя уязвленным. — Ты тоже готов ради меня на что угодно, да? — прошептал он. — Я в самом деле не понимаю, почему вы так убиваетесь. Я ни одного из вас не заслуживаю. — Только это ничего не меняет, верно? — На сей раз нет… — вздохнул Вальт. — Ох, как бы мне хотелось объяснить все так, чтобы ты понял. Я не могу причинить ему боль, — он указал на свой живот, — так же как не могу взять пистолет и пристрелить тебя. Или Шу. Я его люблю. — Почему ты всегда любишь не тех, кого надо, Вальт? — Неправда, Минато. Я проглотил комок, застрявший в горле, чтобы мой голос звучал как можно тверже. — Правда, уж поверь. Я начал подниматься. — Куда ты? — Здесь от меня никакой пользы. Он умоляюще протянул руку. — Не уходи! Я почувствовал непреодолимую зависимость от Вальта, желание остаться рядом с ним. — Мне тут не место. Я должен вернуться. — Зачем ты приходил? — спросил он. — Хотел убедиться, что ты жив. Я подумал, Куренаи обманули Кенто. По его лицу было не понятно, верит он мне или нет. — Ты еще придешь? До того как… — Я не хочу сидеть тут и смотреть, как ты умираешь. Вальт поморщился. — Ты прав, прав. Лучше уходи. Я шагнул к двери. — Пока, — шепнул он мне вслед. — Люблю тебя, Минато. Я чуть было не вернулся. Чуть не упал на колени и не принялся умолять. Но я знал, что должен уйти от Вальта и пережить ломку, иначе он меня убьет — так же, как Шу. — Ну-ну, — пробормотал я, уходя. Никаких вампиров поблизости не было. Я не глядя прошел мимо своего мотоцикла, одиноко стоявшего посреди лужайки, — надо было торопиться. Отец, наверное, в ужасе, да и Сэм тоже. Что подумала стая, не услышав моего перевоплощения? Что Куренаи застали меня врасплох? Я разделся, не думая о возможных свидетелях, и побежал, на ходу превращаясь в волка. Они меня поджидали. Конечно, а как иначе? — Минато! Минато! — облегченно воскликнули восемь голосов. — Беги домой, — приказал голос альфы. Сэм был в бешенстве. Я почувствовал, как исчез Пол, спеша сообщить Аро и Рейчел радостную весть: я не достался на ужин вампирам. Ему даже не хватило терпения выслушать мою историю. Не было нужды объяснять стае, что я бегу домой: они сами видели, как мимо меня проносится лес. Говорить, что я схожу с ума, тоже было необязательно; все они чувствовали мое безумие. Братья разом увидели ужасные сцены: побитый живот Вальта; егл хриплый голос: «Просто она очень сильна!»; Шу, горящий живьем: «Я могу лишь смотреть, как он исчезает, гибнет. Как оно причиняет ему боль»; Дайго, изготовившаяся к прыжку: «На Вальта ему плевать». Стая потрясение замолчала. Их ужас вылился в безмолвный, бессловесный крик. __!!!!!!!!! Я был уже на полпути домой, когда они пришли в себя и бросились мне навстречу. Почти стемнело: заходящее солнце скрылось за тучами. На свой страх и риск я перебежал шоссе — меня никто не заметил. Мы встретились примерно в десяти милях от Ла-Пуш, на пустой поляне для кемпинга. Она была довольно далеко от дороги, за двумя скалами, так что нас бы никто не увидел. Пол прибежал на место одновременно со мной, и вся стая теперь была в сборе. В голове царил полный хаос. Все кричали наперебой, не слушая друг друга. Шерсть у Сэма на загривке стояла дыбом, и он без конца рычал, расхаживая туда-сюда. За ним, словно тени, прижав уши к голове, следовали Пол и Джаред. Волки были взбудоражены и время от времени глухо рычали. Поначалу я не смог определить причину их гнева и подумал, что дело во мне. Я был так растерян, что не боялся кары за неисполнение приказа. Пусть делают со мной, что хотят. Через некоторое время их путаные мысли начали складываться в отдельные предложения. — Как такое возможно? Что это значит? Что будет дальше? — Это плохо. Неправильно. Опасно. — Чудовищно! Мерзость! — Нельзя этого допустить. Все члены стаи двигались и думали синхронно — все, кроме меня и еще одного волка. Я сел рядом с братом и в растерянности даже не посмотрел — ни глазами, ни мысленно, — кто это. Стая взяла нас в кольцо. — В договоре такое не предусмотрено! — Мы все в опасности. Я попытался разобраться в голосах, пройти по следам извилистых мыслей, но у меня ничего не вышло. Образы, которые тревожили стаю больше всего, были моими образами — самыми страшными из них. Синяки Вальта, горящее лицо Шу. — Они тоже боятся. — Но ничего не предпримут. — Надо защитить Вальта Аоя. — Нельзя думать только о ним. — Безопасность наших семей важнее, чем жизнь одного человека. — Если они не убьют отродье, придется нам. — Защитить племя. — Защитить семьи. — Надо убить его, пока не поздно. Снова мое воспоминание, слова Шу: «Эта тварь растет. Очень быстро». Я сосредоточился на голосах и попробовал понять, кому они принадлежат. — Нельзя терять время, — подумал Джаред. — Будет битва, — предупредил Эмбри. — Жестокая. — Мы готовы! — упорствовал Пол. — Нужно застать их врасплох, — подумал Сэм. — Давайте их разделим, — предложил Джаред. — Это увеличит наши шансы на победу. Я потряс головой и поднялся на ноги. Перед глазами все плыло. Волк, сидевший рядом, тоже встал и уперся в меня плечом, чтобы поддержать. — Погодите, — подумал я. Братья на миг остановились, потом снова начали кружить по поляне. — У нас нет времени, — отрезал Сэм. — Что вы затеваете? Днем мы все думали, что договор нарушен, но нападать не захотели! А теперь, хотя договор никто не нарушал, вы устроите вампирам засаду? — Такого наши предки не могли предугадать, — ответил Сэм. — Опасность грозит всем местным жителям. Мы не знаем, что за чудище родится у Куренаев, но оно уже сильное и быстро растет. Когда оно появится на свет, будет слишком мало, чтобы соблюдать какие-то условности. Помнишь новорожденных вампиров? Дикие, голодные, необузданные. Представь себе такого же, да еще под защитой Куренаев! — Мы же не знаем… — начал было я. — Не знаем, — согласился Сэм, — и поэтому не вправе испытывать судьбу. Мы позволили Куренаям жить здесь, потому что можем им доверять, они никому не причинят вреда. А этому… существу доверять нельзя. — Им оно тоже не по душе. Сэм взял из моей головы образ Дайго, загородившего Вальта, и показал всем. — Кое-кто готов защищать его до последнего. — Господи, да это же просто ребенок! — До поры до времени, — прошептала Ли. — Минато, дружище, это не пустяк, — подумал Квил. — Мы не можем оставить все как есть. — Вы делаете из мухи слона, — возразил я. — Если кто сейчас и в опасности, так это Вальт! — Опять же, по собственной воле, — заметил Сэм. — Но на этот раз от его решения зависит и наша жизнь. — Вот уж вряд ли. — Нельзя испытывать судьбу! Нельзя позволить кровопийце охотиться на наших землях. — Тогда вели им уйти, — сказал волк, поддержавший меня. Это был Сет. Ну конечно. — И навлечь опасность на других? Когда кровопийцы появляются на наших землях, мы их уничтожаем, и неважно, куда они держат путь и где собираются охотиться. Мы защищаем всех, кого можем. — Бред! — воскликнул я. — Еще днем ты боялся только за стаю. — Днем я не знал, что под угрозой наши семьи. — Невероятно! Икакты собираешься убить эту тварь, не убив Вальта? Последовала многозначительная тишина. Я взвыл. — Он ведь тоже человек! Разве мы не должны защищать и его?! — Вальт все равно умирает, — подумала Ли. — Мы просто ускорим процесс. Это было последней каплей. Я отскочил от Сета к его сестре, оскалил зубы и уже хотел вцепиться в ее заднюю ногу, когда почувствовал на своей шкуре зубы Сэма. Он оттащил меня в сторону. Я взвыл от боли и в ярости обернулся. — Хватит! — приказал он двойным голосом альфы. Из-под меня словно выбили землю. Я резко остановился и лишь усилием воли удержался на ногах. Сэм посмотрел на Ли. — Не будь так жестока, — велел он. — Жизнь Вальта — огромная жертва, и мы все это понимаем. Убийство человека противоречит нашим убеждениям. Оправдать его может только одно: мы все будем горько сожалеть о том, что свершится сегодня. — Сегодня?! — в ужасе переспросил Сет. — Давайте для начала все обсудим, хотя бы переговорим со старейшинами. Нельзя же просто так… — Сейчас не время быть благосклонными к Куренаям, Сет. Мы должны торопиться. И ты сделаешь, как я тебе велю. У Сета подогнулись ноги, и он склонил голову, не в силах противиться приказу альфы. — Нам понадобится вся стая. Минато, ты самый лучший боец и будешь драться вместе с нами. Я понимаю, как тебе трудно, поэтому возьмешь на себя сильнейших врагов — Кена и Фри. С… остальными можешь не драться. Эмбри и Квил тебе помогут. У меня задрожали колени; я пытался стоять прямо, но голос альфы ломал мою волю. — Мы с Полом и Джаредом нападем на Шу и Дайго. Судя по тому, что нам рассказал Минатт, Вальта охраняют именно они. Широ и Луи тоже будут поблизости, возможно, и Мирац. Ими займутся Брейди, Ли, Коллин и Сет. Кто быстрее доберется до… — Все услышали, как он мысленно запнулся на имени Вальта, — …твари, тот его и убьет. Уничтожить вампирово отродье — наша главная задача. Стая тревожно зарычала в знак согласия. От напряжения все ощетинились, заходили быстрее, и звук шагов по солончаку стал отчетливей: землю вспарывали когти. В центре воронки из оскаленных клыков и прижатых ушей только мы с Сетом стояли спокойно. Сет почти приник носом к земле, согнувшись под приказами альфы. Я чувствовал его боль. В тот день, когда он бился заодно с Шу Куренаем, Сет стал настоящим другом вампиров. Однако он даже не пытался сопротивляться — что такое боль, когда нет выбора? Когда говорит альфа, стая подчиняется. Сэм еще никогда не злоупотреблял своей властью. Я знал: ему больно видеть Сета, рабски склонившегося к его ногам. Он поступил так лишь потому, что другого выхода не было. Вожак не мог лгать стае, когда мы входили в столь тесный контакт. Он действительно верил, что мы должны убить Вальта и чудовище, которое он носит под сердцем. Он верил, что у нас нет времени. Верил настолько, что готов был умереть. Сэм решил взять на себя Шу — тот умел читать мысли, а значит, был самым грозным противником. Сэм не стал бы подвергать такой опасности кого-то из нас. Вторым по силе он считал Фри, поэтому и отдал его мне. Из всей стаи только у меня был шанс его одолеть. Молодые волки и Ли возьмут на себя тех, кто слабее. Маленькый Луи не представлял никакой опасности без своего дара предвидения, а в прошлый раз мы убедились, что Мирай — тоже не боец. С Широ будет сложнее, но он не приемлет насилия, и в битве это ему помешает. Сэм детально продумал предстоящую схватку, чтобы у каждого волка был шанс выжить. Все пошло наперекосяк. Днем я сам рвался в бой, но Сет оказался прав: я был не готов к этой битве. Ненависть меня ослепила. Я не позволил себе хорошенько все обдумать, потому что понимал, к какому выводу я тогда приду. Широ Куренай. Когда рассеялась пелена ярости, застилающая глаза, я осознал: убить его — преступление. Он добрый. Такой же добрый, как люди, которых мы защищаем. А может, и лучше. Остальные, видимо, тоже не так плохи, но к ним я особых чувств не питал, да и знал их намного хуже. Широ не станет драться с нами даже ради спасения собственной шкуры. Вот почему его будет легко убить — он не захочет, чтобы мы, его враги, умирали. Это неправильно. И дело не только в том, что убить Вальта для меня равноценно самоубийству. — Хватит, Минато, — приказал Сэм. — Племя превыше всего. — Сегодня я был не прав. — Ты поступил безрассудно. Но теперь мы обязаны исполнить долг. Я собрался с духом. — Нет. Сэм зарычал и посмотрел мне в глаза. — Да, — проговорил он властным голосом альфы. — На этот раз никаких уверток. Минато, сегодня ты будешь драться против ных. Вместе с Эмбри и Квилом вы нападете на Фри и Кена. Вы обязаны защищать племя. Ради этого вы существуете. Вы исполните долг. Под гнетом приказа мои плечи опустились, ноги стали ватные, и я лег на живот перед Сэмом. Никто не мог противиться альфе.