Люди, лужи, немного граффити

      Гул в голове и ушах медленно сменялся выжидаемой тишиной. Только-только Надя, измученная бессонной ночью, начала засыпать, накинув на глаза капюшон и опершись о стену в столовой, как ее опять принялась трясти подружка. Они с Катей не были особо сильно близки, но выживать в таком «элитном» Московском университете как-нибудь надо было, поэтому и прибились на ближайшие года друг к другу. Ну, уже, получается их история близилась к финалу, как и учеба. Катька покупала большинство работ, не ходила на пары и закрывала сессию с божьей помощью. А такие зачеты, как бег или стрельба в упор ненавидела и ганяла по пересдачам. О чем же думала, когда поступала на работу полицейского? Наде же досталась судьба потяжелей — бюджет, высокие требования от преподавателей (все же внучка известного дяди!) и нужда учиться ночь напролет. Ей не очень нравилось такое напряжение и страх перед ошибками, однако все истерики по этому поводу сводились к тому, что менять она все же ничего не будет.       Студентка отмахнулась от назойливых рук сокурсницы, нехотя разлепляя глаза и тянясь к сумке. Пара обещала быть еще скучней, чем обычно, потому что курсу не повезло попасть в день, где у преподавателя плохое настроение. Катя была интересным человеком, но совсем не парилась об учебе, поэтому Надя шла к аудитории, слушая о ее новом хобби, паралельно забираясь во Vmeste, дабы почитать последние новости. Их группа была очень многогранной, если говорить о тех, кто горел профессией и тех, кого заставили сюда пойти родители. Препод сидел на своем месте, не удосужившись даже поздороваться в ответ. Приложение к тому времени загрузило самую популярную новость за это время — «Кирилла Гречкина подозревают в ненамеренном убийстве». Надя пробежала глазами по тексту, выкладывая тетрадки и подвинула телефон к Кате. Они обменялись обеспокоенными взглядами, однак не сказали ни слова. Наверное, минута молчания.       Женя уснул на следующем месте сразу по звонку. Всем в аудитории хотелось сделать так же, как и он, однако никто не решался. Лекция осталась бы тяжело проведенным временем в голове, если б в дверь не постучали спустя половину пары. Ребята начали вести себя более оживленно, гадая, что препод сделает с опоздавшим, но к ним зашел… на удивление и разочарование, всего-то декан. Он спешно сказал что-то уже недовольному от того, что его прервали педагогу и направился к центру кабинета. Надя крепче сжала ручку в руках, ожидая, что сейчас будет какое-то очень серьезное объявление.       — Здравствуйте, ребята. Я непомерно счастлив, — по нем было не особо видно, — что все вы прошли такой непростой путь: от поступления и до последнего вашего курса. Хотелось бы рассказать о том, что в этом году предлагает наш университет для выпускников — лучше, чем когда либо! Первая должность достойного полицейского, конечно, стажировка. Администрация предлагает написать вам не такой уж и сложный экзамен, пройти отбор, и… тогда именно вы, возможно, сможете попасть на стажировку в главное управление полиции в Санкт-Петербурге и принести непомерную пользу нашему ВУЗу, написав об их раскрытых делах статью на сайт института! Даже если не сможете пройти, то все равно получите опыт и стрессоустойчивость. А человек, который будет поступаться выигравшему лишь немного, сможет отправиться в один из городов на выбор. Подробности, кто желает, лично спрашивайте у меня. Проживание будет обеспечено так же администрацией.       Преподаватель хмыкнул. Надя приготовилась к тому, что он сейчас выпустит едкий комментарий по этому поводу, но ошиблась. Руководитель сказал что-то еще и скрылся, а в аудитории возник нетипичный ей шум. Катя наклонилась к подружке:       — Ну и темщики они. А ты чего, пробовать то будешь? Ты же умная у нас.       Пара продолжилась, поэтому ответ начеркала на бумажке: «Не знаю, может быть», а через пару минут еще: «Пойдешь со мной к декану?». Ей кивнули. Значит попробует. Желание спать росло с каждым словом еще больше, и приходилось держаться со всех сил, чтобы не поддаться искушению. По долгожданному концу лекции девочки и еще парочка парней из других групп толпились у кабинета декана, выжидая возможности вытянуть свой «золотой билет». Катя, конечно, не собиралась работать по профессии и Питер ей был совсем не нужен, но она все же стояла рядом со всеми, обсасывая последнюю тему сплетен в их унике.       Декан пригласил желающих в кабинет. Рядом со студенткой уселся громадных размеров паренек, который, наверное, из спортзала не вылезал. Алексей Сергеевич осмотрел всех и начал называть их фамилии, вспоминая. Девушек оказалось больше, чем стояло в коридоре. Надя никогда не жаловалась на свою фамилию, ведь это давало ей даже преимущества в виде уважения, но все же немного дернулась, услышав заветное «Торофьева». Им раздали документы, похожие на бланк или заяву — подписывайте и ставьте галочки, так сказать. Экзамен назначили на четверг, что было очень самоуверенно, если они сообщают об этом во вторник. Преподаватель толкнул речь и рассказал инструкции, однако о самой проверке сказал мало. Надя была в Петербурге только пару раз, да и то, когда папа был еще жив и вся их семья не перессорилась. Когда такое было? Лет в десять, наверное.       Катя ждала в коридоре. Им было не по пути домой, потому девушка пообещала рассказать обо всем этом завтра. Пока в наушниках играла какая-то незнакомая группа, Торофьева пропиталась этой атмосферой «будь лучше всех» и вдохновилась возможной поездкой в Питер. Там, говорят, круто. Люди, лужи, немного граффити… Решение принято — забить на все работы и готовиться к экзамену. Но перед этим хорошо поспать. Сумка оказалась закинута на стол, а белый кот, именуемый Громом (иронично, ведь она может попасть как раз туда, где работает настоящий майор, что славится своей нетипичностью) мяукал возле перевернутой миски. Резинка, до того держащая черные волосы полетела куда-то на пол, а в зеркале Наде встретилась уставшая и сонная барышня. Подняв кормушку и завалившись на кровать вместе с единственной, кроме нее, живой душой они оба попытались хоть как-то отдохнуть. Ненадолго, конечно.       Засыпая, девушка подумала, что, скорее всего, проснется уже завтра, но в пол первого заиграл будильник. Кот продолжал сладко спать, а ей пришлось закинуться первой попавшийся едой и сесть за учебники. Дипломная работа была еще не закончена, однако Надя выкинула ее из головы. Было совершенно неясно, что за вопросы, что за билеты, поэтому она просто сидела над билетами прошлых годов и листала учебник. Мало ли, надо быть готовой ко всему. Подготовка выглядела так грандиозно только в голове. Декан же ничего толкового не объяснил, просто, так сказать, указал пальцем в небо. А как же остальные зачеты? И успеваемость? Это очень важно! Из выбора писать выпускную работу или пойти помыть голову студентка выбрала второе, подумав, что еще успеет все закончить. Остаток времени ночи и утра приходилось учить что-то непонятное, которое казалось нужным. Отоспаться Надя планировала на первой паре, где от них много не требовали.       Идти до университета было недолго, минут двадцать, и обычно это время она убивала в наушниках, но сейчас шла и листала гугл в поисках разного рода информации о таких «конкурсах». Среда проходила туманно и единственное нормальное событие оказалось диалогом с девочками утром. Девушка не смогла уснуть под гомон группы и начала писать какой-то стишок в черновике, не особо вдаваясь в подробности и используя непонятные речевые обороты. Группа с интернет друзьями заполнилась сообщениями по типу «когда я уже выпущусь отсюда», однако продолжала пустовать из-за молчания других.       Несколько пар и домой. Точнее, сначала посидеть на качели у дома, откладывая учебу и шепотом подпевая под «самый дорогой человек». Гром спал на столе, где были открыты конспекты, так и желая сказать хозяйке, что ее учеба — бред и пора бы уже найти себе человека, за которого можно выйти замуж. Студентка писала шпоры, зная, что все равно побоится их использовать, но все же. Телефон гудел от непрочитанных сообщений от одногруппников, а Надя без зазрений совести закидывала их в игнор. В перерыве повесила на стену какой-то красивый постер, который урвала на рынке и продолжила учить. Она, конечно, горела этой профессией, но по ее незаинтересованным глазам так и не скажешь. Слишком хорошая учеба убивает, правда. А ведь все ждут только этого…       Следующим днем молодые люди мнулись у кабинета, нервно теребя браслеты и кольца. Надя заметила, что здесь не только ребята из ее курса, а еще и те, которые помладше. Очень интересно. Бронируют себе места? Или просто показалось? Пришлось прервать размышления, услышав, как к ней кто то обращается.       — А ты из какого курса?       Брови сами собой нахмуриваются, перед тем, как ее смех звучит особенно громко в этой компании:       — Мы, вообще то, сокурсники…       Сконфуженное лицо этого человека показывает, что память ему уже очень давно изменяет. Студентка все еще посмеивается, но быстро замолкает, когда их просят их пройти в 318 кабинет. Накаленная обстановка становится еще хуже, потому что ради прикола сюда, наверное, никто не приходил. Конкуренция зашкаливает. Наде достается место возле дверей. Аудитория кишит преподавателями, а некоторых она видит и вовсе впервые. Встает ректор. Очевидно, что он здесь присутствует, но страх перед таким событием разрастается в груди с геометрической прогрессией. Единственное, что студентка хорошо услышала — они пишут тестовую часть, завтра в 9 утра сдают что-то вроде ГТО и за общей успеваемостью, так же, по разным предметам выберут победителя. Поглядывая на того здоровяка, Торофьева тяжело вздыхает, понимая, что ГТО он сдаст лучше всех. Ладно, можно попробовать побороться. Глаза разбегаются, смотря на список вопросов. Почти на все требуется развернутый ответ, да и сильно легкими их назвать нельзя, но, о чудо! И тяжелыми ведь тоже. Время немного поджимает, поэтому Надя крутит в руках ручку и начинает писать наброски будущих предложений в черновик. Первые несколько заданий идут хорошо, однако позже следует настоящий хардкор. Знание законов, все различные уставы на любые случаи жизни… Ох, Господи. Однако написать хорошо эту работу — чуть ли не единственный шанс повысить вероятность победы.       С концом времени листок забирают, кажется, с особенной грубостью. Девушка не понимает, правильно ли написала в одном из заданий, где пыталась выбрать из двух своих вариантов. Гуглить после экзамена Надя не решается, боясь испортить себе весь настрой подтвержденной ошибкой. Сегодня есть повод не прийти на занятия, так что студентка без зазрений совести поехала улучшать, или хотя-бы напоминать своему телу о том, что нормативы стоит сдать хорошо. Тем более, когда в главных соперниках машины какие-то. По приезду еще стоит попытаться дописать дипломную, чтобы быть готовой к защите, да и… дел и так много, последний год, все-таки. В автобусе листает Vmeste — подробностей про Гречкина стало больше.       Конечности ноют от нагрузок. И не только они, даже голова начинает со временем раскалываться. Словить «перетрен» сейчас опасно, поэтому Торофьева пытается не входить в особо тяжелый тренировочный режим. Ноги еле несут к родному подъезду, и Надя, наверное, выглядит не столь симпатично, потому что даже местные алкаши не признаются по дороге в любви. Сердце начинает усиленно делать кульбиты, когда она замечает на лавочке детской площадке знакомое лицо. Его хотелось бы не узнавать больше, примерно, никогда. Не видеть перед университетом с полудохлыми цветами, под домом и с бутылкой ужасной водки, дешевыми конфетами.       Девушка пытается нащупать капюшон кофты, но разочарованно замечает, что его нет. Денис, высматривающий ее уже какое-то количество времени, кажется, подрывается, однако не подходит. Думает, что обознался, наверное. Наде хватило его конченных загонов еще пока они встречались. Где же такое видано, чтоб сотрудника полиции дома алкаш какой-то избивал? Вот и она в перспективе об их отношениях так задумалась. Раза с третьего поменяла замки — и все, прощай. Парень с этим не смирился и иногда студентке даже было страшно за свою сохранность, так что находился еще один повод поехать в Питер. И не заводить отношения ближайшие лет пять.       Двери подъезда захлопнулись с характерным звуком. К счастью, сегодня он оказался слишком бухим, поэтому не трепал ей нервы. Гром спал на ее подушке, но Надя была и не особо против. Большую часть вечера она отлеживалась в горячей ванне и молилась о том, чтобы занять по результатам место в пятерке. Конечно, хотелось быть первой, однако в нормативах она все же поступалась другим студентам. Дописывать диплом под Монеточку казалось не особо хорошей идеей только со стороны.       Будильник предательски заглох именно в этот день. Студентка проснулась на полчаса позже, еле как успела привести себя в какой-то вид и опоздала минут на семь. К счастью, все были слишком заняты, чтобы это заметить, но она успела сильно занервничать. В школе Надя была одной из лучших по ГТО среди девочек, потому не сильно слушала правила, однако сдача стрельбы оказалась более интересным нормативом. Экзотическим, даже. Они же не так давно начали это делать. Ребята успели размяться и отметиться на перекличке, некоторые — даже перекреститься. Результаты других, да и их личные никто не озвучивал, так что почти все девочки стояли вместе и просто считали кто под каким номером прибежал. Торофьева тоже не была исключением, тем более, что они все были уже как родные.       Огневую подготовку ждали больше всего. Уставшие студенты сидели на траве и ловили шуточки от руководства, делили яблоки линейками и рассказывали, почему хотят поехать в Питер. Это была лучшая атмосфера за всю учебу, правда. Надя пошла выполнять нормативы третьей, хотя хотела еще посмотреть, однако девчачья группа отправила ее туда. Наверное, большинство она сдала на хорошо, но удовлетворительные пробелы таки имелись. Если все сдала… Близился обед. Голодные подростки уже мечтали про конец этого ГТО, и счастливо стояли, ожидая оглашения результатов.       Первыми по результатам оказались и вовсе два брата. Кто-то даже выпустил шутку о том, что девочкам стоит подходить уже после пятого. Но на третье стала Маша! В отличии от круга парней, дамы обнимали ее и радовались. Не ожидая услышать свою фамилию так быстро, Надя дернулась и закрыла лицо руками, начиная смеяться, когда смогла добраться до 4 места. Шансы на Питер оказались… правда большими? Неужели. Главные сказали, что в течении двух дней определят победителя. После всего этого компанией чуть меньше они пошли гулять по городу, все же, не стоит так быстро терять эту атмосферу между ними. Скоро сокурсники больше не увидятся, поэтому использовали любую возможность.       Студентка хотела уйти попозже, но голодный кот дома и отсутствие дружбы с соседями смотивировали вернуться. Наверное, администрация не была счастлива, если б в квартире, которую они предоставят, жил кот, да и ему будет тяжело без внимания человека. Однако Надя решила, что если эта проблема окажется действительной, то подумает потом. Сейчас заданий было все еще выше крыши. На телефоне висели сообщения от Кати, поэтому подругу ждал целый подкаст.       Дополнительную, пропущенную когда-то пару поставили на субботу. Даже выходные не были для студентов временем отдыха. Пришла лишь малая часть группы, и хоть все прошло очень душевно и уютно, хотелось бы лежать в такое время дома. Девушка была уже возле главного входа, погружаясь в мир музыки под рассказы других ребят, когда на телефон пришло сообщение: «Здравствуйте, Надя. На первой паре в понедельник, пожалуйста, зайдите к ректору. Стиль одежды — деловой». Кровь пошла по венам быстрее в несколько раз, когда она наткнулась глазами на подписанный контакт декана. Ей что, настолько повезло? Ну-ну, теперь все воскресенье пройдет в ожидании того, что там они хотят.       Большие наушники почти мгновенно были сдернуты на шею, а сама Торофьева застыла на ступеньках. Было и одновременно страшно, и неясно, и очень радостно! Стиль одежды — деловой, значит, что-то она все же сделала достаточно хорошо? Или это будет награждение других людей? В ушах звенело, Надя шла домой в полной тишине и засоряла чаты со всеми подругами сообщениями вроде «БОЖЕБОЖЕ Я БУДУ КРИЧАТЬ ЕСЛИ ЭТО ПРАВДА». Ночью не удалось уснуть, а весь последующий выходной прошел в ожидании и сладости представлений о победе. Да, все-таки ее фамилия вносила любовь к этой профессии в генный код… Дедушка же тоже был полицейским, да еще каким! Поставил планку.       Девушка проснулась раньше положенного и лежала в теплой постели, ища платье на выпускной. Им, конечно, надо было перед этим пройти марш, но и радостные танцы никто не отменял. Кот уже проснулся, поэтому скидывал ее книжки со столы. Надя давно уже не прикасалась к косметичке, потому что не было времени, однако сейчас был явно подходящий момент для макияжа. Отдав последние сто рублей за кофе из автомата и поспешив в институт, она оказалась среди рано собравшихся здесь девочек и только одного парнишки. Большинство были как на иголках — еще хуже, чем на экзамене. Даже сама студентка невольно начала грызть ногти.       Ректор и, опять, какие-то преподаватели (или администрация?) медленно запустили их в аудиторию, так что среди небольшого выбора, Торофьева села с Машей и они обе пытались переговариваться тише, чем на весь кабинет. Декан, которого раньше было не заметно, начал говорить, даже не вставая из-за стола:       — Многоуважаемые студенты, — он сделал на этом акцент, прося тишины, — комиссия решила, что результаты их выбора будут оглашены после выпускного марша.       Аудитория заполнилась недовольными вздохами.       — Но для того, чтобы не томить вас и предотвратить разного рода недопонимания, сейчас будет оглашён список людей, что по общей успеваемости не подходят под критерии. Все, кто не услышал свою фамилию, могут полностью рассчитывать на удачу. Девочки переглянулись. Надя перекрестила пальцы под столом, зная, что она хорошо учится, но тревога всё же заставляла её подрагивать. Фамилий, почему-то, оказалось очень много. Из разных частей комнаты слышались тихие ругательства. Когда декан умолк, Маша радостно сжала кулаки, а ее соседка облегченно выдохнуло. Проходящих осталось пять. Как будут выбирать дальше — непонятно. Впервые за всю учебу студентка подняла глаза к потолку и мысленно сказала: «Пожалуйста, пусть мое родство мне таки поможет». Как будто бы, вылететь сейчас максимально глупо и обидно.

***

      Глухой стук берц об асфальт мешал радоваться хорошо защищенному диплому. Наде не очень нравилось маршировать, однако ничего сделать она с этим не могла. В груди сидело томящее ожидание результатов и пока руководящий университетом говорил свою речь, студенты не решались общаться между собой и пытались обмениваться мыслями через воздух. Получалось плохо. Яркое утреннее солнце светило прямо в глаза, слепя абсолютно всех.       Мужчина в возрасте закончил говорить о учебе. Им раздали дипломы. И… участники затаили дыхание, и даже Катя рядом была в ожидании.       — И я буду рад объявить здесь о тех достойных студентах, что обязательно построят будущее нашей страны, и начнут это дело с выигрыша недавно проходящего конкурса! Ему начали аплодировать.       — В один из городов, которые будут представлены списком, стажироваться поедет, — ректор начал рыться в бумагах, — Александр… Городько!       Маша, стоящая чуть поодаль, не хлопала. Парень вышел к управляющему, забрал то ли документ, то ли что-то похожее. Казалось, что сердце перестало биться. Надя стояла, закрыв глаза и читая наизусть «Отче наш», хотя, кажется, никогда его не учила. Немного путалась в предложениях, но все же мечтала, дабы сработало.       — А в главное управление полиции Санкт-Петербурга, между прочим, второй столицы, — снова пауза, — поедет… Надежда Торофьева!       Перед тем, как уставиться на мужчину, девушка успела только удивиться, да так, что до отказного пульса. Из еще двух, тогда не отсеянных студенток, хлопала только одна. Надя направилась к главному, чтобы забрать документ и смотрела на Катю под звук сердечного ритма в ушах. Она была готова смириться с победой Маши или другого мальчика, но… Да неужели! Боже. Марш закончился через полчаса и их с тем студентом (уже выпускником) повели подписывать договора на квартиру, получать ключи и билеты на поезда. Она посмотрела на дату — почти через неделю. О коте студентка предпочла промолчать. У выхода на улицу стояли девочки и намеренно игнорировали её существование, и Надя заметила внутри их круга плачущую Машу. Горьковатый вкус появился во рту, однако радостные вопли вместе с подругой все изменили. Как же обрадуется дед! Девушка мысленно напоминает себе позвонить ему следующим утром, а пока подруги едут за платьями домой.       Большинство напиваются просто в хлам, зато вечер (и ночь) проходят веселее, чем любые тусовки до этого. Надя и сама ходит не очень ровно, шатаясь на больших шпильках. Неясный кальянный рэп орет громче и громче с каждым часом, действуя на голову и у входа в здание, где отмечают, собирается отдельная компания. Температура падает с наступлением темноты, и девочки кутаются в кофты своих парней, а уже, получается, полицейская мерзнет, но все равно продолжает с отвращением вспоминать о Денисе. Просить у кого то кофту нет желания, потому что это могут воспринять как подкат. Последняя встреча одногруппников — явно не время для такого.       Между слов в разговоре с парнями, Надя упоминает про нежелание идти одной по темноте, и Женя наивно обещает провести ее через пару часов, однако в скором времени засыпает на диванчике. Катя со своим парнем зажимаются где-то в туалете, а все остальные пьют, курят или, может, признаются кому то в любви… Вечеринки всегда имели в себе неопределённую атмосферу. Посреди ночи девушка ловит себя на мысли, что заканчивать эту «главу жизни» действительно грустно, поэтому забивает на прошлую сдержанность и вправду говорит о том, что хочет. Эти ребята действительно стали ей семьей. Она надеется, то когда то группа еще встретится. Взрослыми, но все еще родными. Да и с любимой Катей уже не хочется так быстро заканчивать общение.       На следующее утро глаза болят еще сильнее, чем голова. Не смытый макияж успел осыпаться прямо на слизистую, а в сочетании с алкоголем, с зеркала на Надю смотрит человек с ужаснейшим видом. В телефоне находятся пару сотен фоток и видео с выпускного, сделанные ею и другими ребятами. Похмелье не дало сделать хоть что-то ближайшие несколько часов, поэтому она только лежала, напялив на себя наушники и иногда беря в руки свой диплом. Красный… Он и вправду принес больше слез, чем пользы. Хотя это предстоит еще узнать. Теперь она свободна и может наконец работать, испытывать этот адреналин и, конечно, ломать себе режим и голову над преступлениями.       Поезд через пять дней. Что, прощай Москва? Гром мурчит на ее постели, еще не зная, какой долгий и неудобный путь в переноске ему предстоит проделать. Естественно, билет не в вагон с животными, однако с этим она уже как-то разберется на месте. Большая проблема в том, что вещей у Нади уж точно не мало, и взять все не получится. Придется выбирать, так еще и звать кого-нибудь, чтоб помог донести. Девушка наматывала круги по комнате под неизвестную ей песню и твердо решила: стажировка.       — Питер, чисто для интересного опыта, а работать буду в участке, где когда-то был дедушка.       Валерий Торофьев работал там лет сорок, и вырос до правда уважаемой, важной шишки. Он никогда не указывал родственникам о том, куда им идти работать, потому что считал, что дело должно быть признано в первую очередь душой и сердцем. Его сын ушел в юриспруденцию, но проработал недолго, как и прожил. Попал в аварию. Оставил по себе жену и троих детей — сына Сашу, Надю и Лизу. Саша быстро уехал в другую часть России, не выдержав постоянного недовольства матери. Лиза приняла для себя постоянное поддакивание. А Надя… после одного из скандалов собрала вещи и ушла к дедушке, который жил не так уж и далеко. Теперь ей казалось, что полиция, во первых, ее дело, а во вторых, она порадует дедулю. Да и в такой лотерее на Петербург выиграть — невероятно!       Вещи летели в коричневый чемодан почти что со скоростью света. И то надо, и то надо. Но в любом случае, например, сковородки и чашки придется покупать, потому что их не перевезешь в поезде. Нужна ли ей домашняя футболка? А ярко-оранжевая ветровка с меткой, как из книжки, которую ей подарили? Ну, футболка была любимой и приносила удачу, поэтому Надя включила ее в список «для дома» из шести вещей. Ветровка… Это была ее единственная куртка на осень. Прошлая, как назло, порвалась в конце сезона. Ладно, нужна. Сколько связано с ней воспоминаний, все-таки. Ночная прогулка, когда она сбежала с дома Дениса и сидела на одной из бесконечных лавочек, насвистывая и записывая рифмованные мысли на руку украденной ручкой. Или когда получила свой первый автомат на экзамене. Или… как же их много.       Куртка занимала слишком много места. Было решено перенести ее в спортивную сумку и закинуть туда всякие мелочи по типу белья, зарядок. Внезапно, помешав всему действу, в дверь позвонили. Несколько раз. Надя недовольно последовала к дверям, а Гром потопал за ней туда же. В глазку было видно не лучшую картину: на лестничной клетке опять стоял Денис. Да-а, что дерьмо не вспомнишь — вот оно и здесь. Девушка знала, что он может стучать еще полчаса или зависнуть на ступеньках, однако открыть себе не позволила. В его руках был букет желтых лютиков без обертки, наверное, у кого-то украденный. Из-за дверей донеслись слова:       — Ну Надь, — с этой противной, протяжной «а», — я же знаю, что ты дома. Открой.       Лучше бы не знал. Отвечать даже не хотелось, поэтому Торофьева проигнорировала его и ушла обратно собирать вещи. Парень крутится у двери еще, по правде, несколько часов, но она молчит и подавляет в себе желание пойти погулять на улицу. Не стоит. Еще сделает, не дай Бог, чего. Выбор нужных вещей действительно затягивается и она откладывает большую часть работы на завтра. Планов выше крыши — купить коту переноску, завести оставшиеся вещи Кате, сдать квартиру владелице.       Теперь можно снова спать по ночам. Не отключаться при любой возможности. Девушка постоянно цепляется ногами за открытый чемодан и валяющийся еще один рюкзак в углу, ругаясь, но не отодвигая их. Утром висит пропущенный вызов от дедушки и сообщение: «Перезвони, как проснешься». Надя сонно ищет его в списку контактов и за время разговора успевает намотать кругов тридцать по квартире, запаковать сумку полностью и покормить Грома. Кажется, мужчина искреннее рад за внучку, хотя это и ясно. Человек действительно советской закалки, суровый, однако такой любящий. Когда в последний раз Надя слышала свое имя, а не «внученька»?       Ее тетради, дневники, книги и прочая важная дребедень занимает больше места, чем одежда. Даже ноутбук поместился сразу, а это добро пришлось пихать по всем сумкам. А с Питера она же еще больше привезет… О пути назад и думать страшно. Остальные два дня проходят быстро, пока девушка драит квартиру и запечатывает коробки с остатками. Да, временный переезд оказался более тяжелым, чем она себе представляла. Главное не потерять ключи от выданной квартиры. Ничего не подозревающий кот спокойно спал, а Надя накинула на себя оранжевую ветровку (зачем так рано ее сложила?) и в последний раз пошла гулять по Москве. Следующий — через полгода. Ей, будто бы, не так сильно и тоскно. Это ненадолго. Темно становится быстрее, чем она думала.       Возвращаться домой надо скорее. Времени действительно в отрез. Клубничная жвачка не теряет вкус во рту, а девушка садится на мокрые от дождя качели и пишет что-то подобное стиху. Некрасивое подобие, наверное. Днем площадки заняты детьми и их злыми мамами, поэтому даже посидеть там является роскошью. Но сегодня можно вернуться в детство. Пусть всего на пятнадцать минут. В голову лезут разные мысли, на которых раньше не было времени. Про вечность. Про мечты. И опять про Дениса. Не в смысле того, что он ей все еще нравился. Надя просто не понимала, как теперь не боятся снова оказаться в таком же болоте. Сразу ведь и непонятно.       Квартира по возвращению выглядит до ужаса пустой. В коридоре друг на друге и рядом стоят чемодан, сумка и рюкзак с переноской, а в прихожей — только одна пара обуви. Сумка перестает быть настолько загруженной, потому что холод становится еще больше и ветровка безоговорочно нужна. Девушка думает пару минут, а потом пихает туда сложенный плакат с любимым персонажем, хотя раньше планировала оставить его в подарок владелице. Ехать нужно восемь с половиной часов. Не так уж и долго, на самом деле. В девять утра уже будет в Питере. Главное, чтобы кот нормально чувствовал себя хоть какую-то часть в дороге. За переноску пришлось отдать аж полтора косаря.       Надя не рискнула надевать наушники в такси. На улице темно, водитель — не русский. Мысленно она уже перебирала статьи и держала между пальцев ключи. Торофьева решила, что по приезду ей точно надо купить охотничий нож, ведь оружие, конечно, не дадут. Vmeste просто кишело новостями про майора Грома. Всем было и так ясно, что Гречкина отпустят, однако надежда все еще таилась в сердцах. Игорь стал уже каким-то символом правосудия, что ли. Классно будет написать о его раскрытом деле! И ему плюс в репутацию, и ей от университета. Да, главное, чтоб он не отмахивался постоянно.       Коту явно не нравилось сидеть в переноске. Он то и дело мяукал, напоминая о своем существовании и недовольстве. Вокзал был наполнен людьми, а Надя уже так давно никуда не ездила (кажется, вообще никогда), что сердце колотило, как бешеное. Девушка где-то прочитала, что можно проехать с животным, купив багажную квитанцию, потому еще двести рублей пришлось отдать кассирше. Из еды у нее было лишь пару батончиков и жвачка, так что оставалось надеяться на то, что в такой темноте сразу захочется спать. Грома пришлось успокаивать через открытую дверку и показывать ему вид из окна. Он был правда волшебный.       Вскоре большинство людей в вагоне уснули. Остальные смотрели фильмы или просто лежали. Даже кот успокоился. Надя отдыхала, наблюдая за открывающимися видами из окна. Они постоянно менялись, однако оставались такими же прекрасными. Даже если в итоге все окажется совершенно не интересно, то хотя бы Петербург будет удивлять своими красками. И они будут еще ярче, пока в голове играет любимая группа. Где-то, наверное, в три часа Торофьева умудрилась отключиться в наушниках и телефоном на животе. Разбудила ее суета в вагоне — сборы, сдача белья и истерически мяукающий Гром. Лицо пылало несмотря на холод полки.       Девушка принялась снимать наволочку одной рукой, а другой успокаивать котейку и надеялась не скинуть телефон на пол. Наушники отключились, поэтому ничего не играло. Люди толпились и создавали «пробки» и бесило это, кажется, всех. Надя выглядела, как яркий неформальный подросток. Зато точно увидят на дороге. Как только она облокотилась на полку, выложив туда все сумки и уже надев рюкзак, поезд затормозил. За окном было уже светло, на улице — потеплее, чем в поезде. Вокзал был также масштабен, как строили и в Москве. Красиво, прям невероятно. Питер был каким-то более царским, родным, что ли, хотя она была здесь только один раз.       Адрес квартиры показался каким-то непонятным. Навигатор написал «7 минут отсюда», но дама ходила уже минут двадцать и, кажется, по кругу. Пришлось просить помощи незнакомцев. Еще через какое-то время наконец получилось найти. И ключ, к счастью, подошел. Ходить с таким количеством вещей было тяжело и Надя оказалась невероятно счастлива приезду. Квартира оказалась старая, но вполне адекватного вида. Гром был напуган такими приключениями, поэтому просто бегал с одной комнаты в другую. Его миска лежала в чемодане, а за лотком пришлось бы идти в ближайший зоомагазин, хотя сейчас оставить его одним было бы странно.       В шкафчиках была посуда, пару кастрюль и сковородка. Вот это, правда, неожиданный и приятный сюрприз. Большую часть вещей девушка успела разложить до полудня, а потом отправилась искать каких-нибудь магазинов. Есть хотелось нехило и ей, и коту. Денег на карте и сложенных по карманам было немного, однако в самый нужный момент дедуля, как по стабильности скинул с подписью «на чай бедной стажерке», ну, спасибо за правду. Помогая коту освоиться, Надя не пошла гулять по ночному Петербургу. Она совершенно не выспалась, потому что большую часть ночи пролежала, нервничая и в конце концов пошла выбирать в чем пойти, чтобы выглядеть презентабельно.       Макароны получились безвкусными настолько, что даже добавить туда котячьего корма не казалось такой уж плохой идеей, однако пришлось сдержаться и доесть так. Растворимый кофе, купленный вчера по скидке не был сильно лучше. Девушке нужно было прийти на пол девятого, и вышла она действительно рано, но все равно умудрилась опоздать. Кто же знал, что навигатор поведет ее в обход трассы? Сразу такое впечетление создать… Стыдоба. Нелегкая дверь открылась с характерным скрипом, однако на это, кажется, никто не обратил внимания. Люди занимались своими делами, а Надя успела увидеть лишь спину майора Грома перед тем, как он скрылся в кабинете начальника. Участок выглядел действительно большим, да и таким красивым, что мимолетная улыбка появилась сама собой. Петербург весь такой, что ли?       Осматриваясь, девушка искала кого-нибудь, рядом с кем было бы логично держаться. Если кабинет управляющего занят, то лучше не врываться. В одной из частей здания стояла женщина и какой-то паренек без формы, что автоматически делало его стажером тоже. Логично, ведь здесь их, наверняка, куча. Он выглядел как-то слишком миловидно и нелепо, как для такого места, но и сама Торофьева была такой же. Серая кофта, накинутая на рубашку, вся измялась, выглядя еще хуже. Надя направилась к ним, нервно поправив волосы и крепче сжимая вытянутую из рюкзака папку с ее документами. Полицейская, кажется, была слишком увлечена происходящим в участке, поэтому заметила девушку не сразу. Ее, похоже, не предупреждали. Пришлось говорить первой.       — Здравствуйте, — она попыталась сказать это с твердой уверенностью, но получилось как-то наплевательски. Или стеснительно… Ох.       — Я из МосУ МВД, для статьи. Извините, дорогу найти не могла.       Офицерша наконец повернулась к ней, ответив что-то вроде:       — А, зайдешь к Прокопенку попозже.       Надя кивнула. Видимо, это и есть начальник. Полицейская отошла чуть поодаль, и ей предстояло познакомиться с главным, наверное, напарником на ближайшее время.       — Я Дима, — он протянул свободную от блокнота руку и добавил, — Дубин.       — Надя Торофьева.       Новый знакомый умолк на пару секунд, пока она поворачивалась и смотрела на отдел сверху, а потом затараторил:       — В смысле, Торофьева? Прям…       — Ага, — девушка даже не дослушала, но понимала, о чем будет идти речь. Такое уже не впервые.       Дима перестал говорить. Полицейские клали и клали деньги, и Надя только это заметила. Странно выглядело, конечно.       — А что они делают?       От офицерши, до того стоявшей рядом и след простыл.       — На увольнение Грома ставят. Ну, это традиция у них такая.       Девушка украдкой взглянула на его опущенную руку, разглядев малую часть какого-то рисунка. Кстати, довольно симпатичного.       — Классно, — она немного подумала, — подожди.       Надо было как-то проявиться, а тут — такая возможность! Конечно, Торофьева пошла, чтобы внести и свою часть. В карманах штанов осталось двести рублей. Она быстрым шагом направилась к столу, чувствуя на спине пару десятков взглядов, но игнорировала их. В стопке было немало купюр, коллеги нехило постарались. Как только Надя поднялась обратно, двери открылись снова. Весь отдел был в накаленной обстановке и, кажется, Игоря таки уволили. Так думали до того момента, как жирдяй у окна Прокопенко не показал руками крестик. Майор остался. Наверное, обоим стажерам стало понятно только то, что здесь определенно будет «весело».