phonecall

– Я... мне стало плохо два дня назад, меня нехило так вывернуло перед сном, и потом я всю ночь обнимался с унитазом, – Майк слабо усмехается, вспоминая тот вечер, - А вчера был в больнице, и... Честер резко садится на кровати, с глухим стуком опуская ноги на пол. – Чёрт, Майк, что случилось? Ты в порядке? Что-то серьезное? Что сказали врачи? Майк улыбается, нисколько уже не удивляясь чрезмерному волнению мужа. Вечно ты накручиваешь себя раньше времени, дорогой. – Всё хорошо, я в порядке сейчас. Меня попросили сдать анализы, ну, на отравление или что-то такое, – он хмыкает, всматриваясь в потолок, будто находя там силы продолжить свой короткий отчет, – Так вот, сегодня пришли результаты, мне позвонили днём. Сказали, что всё в норме, но... Вся уверенность Майка вдруг куда-то испаряется. Он невольно бросает взгляд на кольцо на безымянном пальце. Я должен быть уверен в нём, это же хорошая новость, правда? Пауза затягивается. Честер, казалось бы, уже расслабившийся и убеждённый, что всё хорошо, и нет необходимости в срочном порядке вылетать домой утренним рейсом, снова напрягается: уж очень ему не понравилась эта резкая перемена в голосе мужа. – "Но" что? Майк, пожалуйста, не молчи, – приглушенно доносится из трубки. Честер ерзает на краю кровати, чувствуя, как внутри затягивается узелок тревоги. Это ожидание кажется бесконечным. Майк нервно закручивает пуговицу на манжете рубашки. Всё точно будет хорошо. Он же моя семья, в конце концов, мы оба хотели этого. Он снова набирает побольше воздуха в лёгкие, решаясь на такие, казалось бы, простые, но очень волнительные для них обоих слова. Нужно просто содрать, как пластырь. – В общем, ты станешь папой. Он тут же зажмуривается, будто готовясь к удару, а где-то на другом конце страны Честер шокировано замирает на месте, чуть не выронив телефон. Вновь на несколько секунд воцаряется тишина, прерываемая подрагивающим голосом: – Вау... – на выдохе вырывается у Честера, – Детка, я... Ты не шутишь? Это правда то самое? – с каждым словом надежда теплится в нём всё сильнее. И Майка мгновенно отпускает, он расслабляется, чувствуя благоговейные нотки в любимом голосе. – Да. Наконец-то... Все эмоции разом накатывают на Честера: от вселенской нежности до страха неизвестности. Но радость и неописуемая любовь, конечно, в большей степени охватывают его ускорившееся в беге сердце. Он нервно втягивает носом тотчас ставший недостаточным воздух. – Боже, Майки, у меня слов нет... – Честер вскакивает с кровати, на автомате начиная расхаживать по номеру, потирая затылок ладонью, – Новый крошечный член нашей семьи, наш общий ребёнок! Подумать только... – он затихает, мечтательно прикрывая глаза и представляя череду пелёнок и подгузников, детского пюре и погремушек, а Майк лишь тихо посмеивается: – Держу пари, ты уже обрисовал у себя в голове всю эту младенческую рутину, – сонным голосом произносит он и перекладывает руку на пока ещё плоский живот. За окном солнце медленно опускается в далёкий океан. Вот-вот стемнеет. Мужчина на другом конце провода смеётся. – Вот черт, ты определённо знаешь меня лучше, чем я сам, – тепло наполняет Честера изнутри, в горле становится слегка суховато, а руки подрагивают. Он переводит взгляд на яркий диск луны и блики на воде, которые теперь кажутся еще более сказочными. – Я самый счастливый человек на свете, знаешь? – Честер снова закрывает глаза, мыслями переносясь в солнечную Калифорнию, к своему очаровательному мужу, с его нежной, сияющей улыбкой и тёмными глазами-омутами, и невольно задерживает дыхание, – Я люблю тебя так сильно, – почти шёпотом. – Я знаю, – так же тихо отвечает Майк, – Я тоже люблю тебя. То есть, мы любим тебя, папочка Честер, – он улыбается и представляет, как, должно быть, мило в этот момент выглядит его муж, находящийся так далеко, но одновременно близко как никогда. Оранжевое солнце полностью скрывается за горизонтом.