Он - волк

Утро. Яркое весеннее солнышко бьёт в окно, оповещая о начале нового рабочего дня. Тёплые лучи согревают остывшую за ночь землю, а тем временем все жители фермы встают и начинают лениво одеваться. Кстати о жителях, они все были кроликами. Большой дружной семьёй, что изо дня в день трудилась в поле, выводила коров и овец пастись на луг и запасала для них сено на зиму. Был у этой семьи замечательный персиковый сад, в котором росли сочные, сладкие плоды. За ним, и ещё через несколько километров, расстилалась на многие милли река, носившая гордое имя Рюдзин, с чистейшей ключевой водой. Имели они и большое поле, что из года в год исправно давало богатый урожай. Тут и жил Чуя. Накахара выделялся на фоне остальных. У него были ярко-рыжие волосы, но при этом он обладал белыми, как снег, но чёрными на концах, ушами и хвостом. А ещё очень густым, мягким и шелковистым мехом. Изящными чертами лица и гладкими изгибами тела. Своими голубыми, словно вода в чистой реке, глазами он затмевал небо. Всё таки 17 лет – кролик в самом расцвете сил. Из одежды он обычно надевал футболку с длинным рукавом и спортивные штаны с верёвками. На ногах, как правило, парень носил шлёпки. Он считал их плюсом то, что они легче громоздких сапог, и ходить в них гораздо удобнее. Ну или ходил босиком. Осенью и ранней весной, когда было гораздо холоднее, чем сейчас, Чуя носил толстовку, более тёплые штаны и... Всё так же отказывался надевать сапоги. Надевал на ноги носки из овечий шерсти и продолжал бегать в шлёпках. Только когда совсем холодало, он недовольно натягивал на ноги валенки, а на тело свитер. Как-никак Накахара не любил холод, хотя и мог спокойно его терпеть какое-то время. Но в независимости от времени года он всегда носил на руке красный фенечек подаренный мамой. Для Чуя он был очень дорог. Молодой кролик был очень добр ко всем и относился уважительно к старшим. Он любил сидеть с крольчатами и читать им книги, ему нравилось учить их ухаживать за курами и доить коров, или выращивать морковь с капустой на грядках. И дети к нему тянулись, они любили его и всегда уважительно называли "Накахара-сенсей" или просто по дружески "Чуя". Рыжику это нравилось и он ничуть не возражал. Даже наоборот, проводил с карапузами много времени, чтоб те не отвлекали взрослых от работы. Несмотря на всё это, Чуя не уступал более взрослым кроликам в работе. Он мог часами проводить время в поле под жарой, усердно пропалывая или поливая грядки, то и дело таскаясь туда сюда, чтоб наполнить лейку водой. За это, он получил не мало уважения. Пусть и выглядел Накахара хрупким и нежным, это было совсем не так. Он каждый вечер после работы тренировался. Приседания с бревном, отжимания на одной руке, бег вокруг поля. Благодаря этому белоухий ежегодно выигрывал соревнования по бегу, в силе и ловкости на городской ярмарке. Призы там конечно были не самые дорогие: плюшевая игрушка, коробка леденцов на палочке, шоколадки. Но крольчатам, для которых он это и делал, нравилось. Так они и жили. В достатке, радости и доброте друг другу. До сегодняшнего дня.

***

У Чуи не было родителей, их не стало когда ему было 12. Тогда они ещё жили в деревне всей своей небольшой семьёй. Родители очень любили сына, а он их. Всё обломалось с треском в середине мая, на их поселение напали волки. Кровожадные, не имеющие жалости, дикие лесные хищники. Накахара отчётливо помнит происходящее. Ночь, тихий стрекот сверчков. Он сидит и играет с тётей у лесной опушки. Ночные факелы потрескивают искорками. Взрослые кролики мило общались между собой. Как вдруг послышались крики... В один момент всё резко охватил огонь. Крики соседей разносились по всей округе. Чуя помнил, как тут же бросился бежать к дому, не слыша вокруг себя никого. Помнил, как вбежал в дом, держа в руках своего плюшевого кролика, подаренного родителями на день рождения ещё полмесяца назад, и увидел, как его матери перегрызли горло. Отец прыгнул на убийцу, но тот схватил его и с силой швырнул об стену. Одичавший взгляд, блестящие в полумраке острые клыки, и кровь, стекающая с уголков губ волка, врезались в его память так, что даже спустя много лет помнились, как будто Чу видит всё это ещё вчера. По щекам маленького крольчонка ручьями текли слёзы, игрушка выпала из рук, ноги стали ватными. Он упал на колени. Голубоглазый всё ещё видел, как безжалостно его маму рвали и заглатывали куски свежей плоти. Спустя пару минут к Накахаре подбежала тётя Озаки. Она подхватила ребёнка на руки и, прижав его к себе, бросилась бежать. Всё остальное маленький Накахара помнит смутно: лес, река, лодка... А потом темнота. Мальчик уснул от переутомления и всего пережитого. Ему снился кошмар, где волк гнался за ним, и когда тот уже почти схватил его, Чуя с криком проснулся. Над головой светило утреннее солнце. Они были уже далеко. Раненых перевязывали, стариков кормили приготовленной похлёбкой. Тётя сидела рядом и успокаивающе гладила малыша по голове. Рыжик прижался к ней всем телом, тихо всхлипывая и мелко дрожа. – Ну-ну... Тише, всё хорошо, крошка. Всё закончилось, – Коё обняла ребёнка, положила подбородок на рыжую макушку и начала укачивать, – всё позади... Чуя не отвечал, лишь плакал. Всё таки он лишился в ту ночь всего и всех, кроме тёти. Коё Озаки приходилась малышу тётей по маминой линии, она смогла заменить ему маму и вырастить в любви и заботе. Хотя и понимала, что случившееся принесло ему немалую психическую травму. Но тётя старалась изо всех сил хорошо заботиться о нём, сама Озаки никогда не имела и не могла иметь детей. Так уж вышло, что родилась она бесплодной. Бывало, что Коё долго плакала из-за этого по ночам, но потом, видя как её младшая сестрёнка держит на руках своего милого, маленького первенца и счастливо улыбается, она дала себе обещание. Коё поклялась, что любой ценой будет оберегать своего племянника, во что бы то ни стало. Спустя пару дней они сделали его родителям могилки на берегу реки. Ещё через неделю их приютили на ферме, недалеко от маленького кладбища, где стояли могильные плиты в память умерших в ту ночь. Понемногу Чу и его тётя начали привыкать к новой жизни и осваиваться. Спустя некоторое время они взяли под свою опеку осиротевшую трёхлетнюю Кёку Изуми. Девочка была очень похожа на Чую, такой же белый мех и большие голубые глаза. Озаки сразу влюбилась в неё, она всегда хотела себе дочку. Так что они назначили Кёку членом своей маленькой семьи. Коё стала ей мамой, а у Накахара стал старшим братом для своей новой маленькой сестрёнки. Но сейчас она всё же больше времени проводила с Озаки. Так как Чуя много работал. Накахара каждый год ходил навещать покойных родителей. Клал им цветы, рассказывал, как прошли последние 12 месяцев, что было нового. Время от времени он сидел на берегу реки и думал о том, чтоб вернуться в деревню. Но в то же время он хотел наконец отпустить прошлое, которое мучило его каждую ночь в намеченный день. Каждый год один и тот же сон. После которого он просыпается, покрытый холодным потом. Вот и сейчас он вновь с криком вскочил с кровати. И начал беспокойно смотреть по сторонам. Все уже в поле, а он только проснулся. – Опять кошмары, – парень посмотрел на висевший на стене календарь, – точно, сегодня же тот самый день... Чуя щурится от солнца, на душе не спокойно. Вроде всё как обычно: Волк, погоня, корень дерева, подножка, падение. Хищник нависший сверху, пасть с острыми клыками, сантиметр до шеи и резкое пробуждение. Но что-то было не так... Не так, как раньше. Что-то однозначно изменилось... Но что? Накахара встряхнул головой, пытаясь отогнать беспокойные мысли, и посмотрел в окно. На улице уже во всю кипела работа. – Ладно, Чуя, сейчас не время об этом думать, – парень похлопал себя по щекам. – Надо собираться и идти. У тебя сегодня много дел. Первое, что сделал молодой кролик, выйдя во двор, это огляделся по сторонам. Вокруг везде кипела работа: взрослые пропалывали грядки от сорняков, а дети бегали и поливали уже обработанные ряды с морковью и капустой. Тётя Озаки пасла вместе с ещё несколькими крольчихами и малышкой Кёкой коров на лугу. Чу улыбнулся уголками губ и направился в персиковый сад. Там как раз в это время трудился Тачихара. Мичизу стал лучшим другом Накахары. Мальчики были ровесниками, и своей добродушной и открытой натурой Тачихара помог маленькому Чуе познакомиться и подружиться со всеми на ферме. Сперва рыжик всех боялся, но с помощи парня быстро освоился на новом месте. Как товарищи они всегда помогали друг другу, когда это требовалось. Как-никак они почти вместе выросли и, можно сказать, стали друг другу как братья. Мичизу обладал медно рыжими волосами и такого же цвета шерстью. А так же светло-янтарным цветом глаз. Сколько он знал Накахару, никогда не понимал, зачем его голубоглазый друг столько трудится днём и ещё упражняется после работы. Но всегда приходил посидеть и поболтать, чтоб тому было не так одиноко. – Утречка, Тачи! – раздалось за спиной, от чего окликнутый обернулся. Белый кролик шёл к нему, махая рукой в знак приветствия, – как дела? Мичизу улыбнулся и пошёл к нему навстречу. – Доброе утро. Да вот молодняк поливаю. Сам то как, выспался? – Ещё как, – улыбнулся Чуя, – тебе помочь? – Был бы не против, – неловко почесал затылок желтоглазый, – а то я ещё вчера случайно пообещал свозить ребятню в город за пряниками. – Хех, и когда ты только перестанешь вестись на их уловки? – Ну Чуя! Я не ведусь! Накахара заливисто засмеялся, глядя на обиженно надувшего щёки друга. – Хорошо-хорошо. Я тебе помогу, можешь везти карапузов, а я закончу. Да и тебе тут вроде немного то и осталось, так что быстро управлюсь, – улыбнулся белошёрстый. – Боже, спасибо тебе большое! Тачихара ещё несколько раз поблагодарил Чую и побежал собираться в город. Рыжик только усмехнулся и взял лейку, оставленную Мичизо, направляясь к ещё не политым молодым деревцам. С работой он закончил к обеду, убрал все инструменты на места и решил напоследок прогуляться по саду. Всё же ходить меж красивых, чуть изогнутых стволов персиковых деревьев ему нравилось. Плодовые культуры были достаточно большими, чтоб казаться полноценными деревьями. И посажены в разнобой, что усиливало ощущение нахождения в дикой местности, а не в специально высаженной плантации. Приятный, свежий аромат цветов, развеянный тёплым ветром. Нежно розовые лепестки плавно опадают с веток. Всё это создавало умиротворение и покой, ощущение, что ты в безопасности. Чуя частенько засыпал здесь, после затянувшихся допоздна прогулок. Он и не заметил, как деревья закончились, и забрёл на обширный луг, что располагался за персиковым садом. Рыжик поднял голову, подставляя своё лицо солнечному свету и любуясь синим небом Вдруг взгляд зацепился за тёмную высокую фигуру, выглядывавшую из лесной чащи. Она на мгновение показалась и сразу же исчезла за огромной елью. Накахара насторожился. Он остановился, оглядел весь лесной горизонт, но той или каких-либо других подозрительных фигур больше не видел. Походив вдоль леса ещё немного, он понял, что расслабиться уже не сможет, и решил вернуться на ферму. Белый кролик направился обратно в сторону сада. Весь путь занял около 30 минут, так как плантация плодовых деревьев была довольно обширной. Когда он вернулся, солнце было уже в зените. Чуя вдруг вспомнил, что ещё не ел и осознание резко отдалось урчанием в животе. Но обед он уже пропустил, по этому придётся довольствоваться тем, что осталось. А осталось особо не много, как смог заметить рыжеволосый, заглянув в холодильник. Немного морковного супа, салат и кусочек любимого черничного пирога Чуи на десерт. Хотя.. если хорошо подумать, не так уж и мало. Полноценный обед, жаль – холодный. Придётся разогревать. Кролик включил газовую плиту, налил в небольшой жестяной ковшик воду и поставил её на огонь. Достав из небольшого холодильника кастрюлю с остатками супа, он расположил её рядом с кипятящейся водой. А пока всё разогревалось, Чу приступил к салату. Листья капусты, свеженарезанные огурцы с помидорами, приправленные солью. Мм... Накахара уплетал всё это за обе щеки. Вот по кухне уже разлетелся аромат морковного супа, оповещая, что его уже пора есть. Кролик снял кастрюлю с плиты и перелил похлёбку в тарелку. Взяв столовую ложку, рыжик начал неторопливо кушать суп. Так как тот был горячим, приходилось на него дуть. Чуя был довольно стройным, поэтому по нему так с ходу нельзя сказать, что он так много ест. Многие спрашивали у него, в чём секрет такой стройности. Накахара же только пожимал плечами, а потом сам над этим думал несколько дней, пока Тачихара не напомнил ему, что Чуя ежедневно занимается и сжигает всё, что наел. Тогда белый кролик сам поражался, как мог забыть об этом. Послышалось тихое бульканье воды. Поставив пустую посуду в раковину, голубоглазый выключил газ, от чего огонь мгновенно потух. Чуя достал с верхней полки коробочку со свои любимым чаем и закинул пару ложек ароматных чаинок в свою кружку. Накахара перелил кипяток из жестяной ёмкости к чаю и начал медленно помешивать его. Вскоре вода приобрела синий оттенок. Кролик вынул ложку из чашки, облизнул и начал есть ей черничный тортик, запивая чаем. Приятная спокойная атмосфера, горячий чай, сладкое угощение... В памяти вновь промелькнула та странная фигура, что Чу видел в саду. Это заставило напрячься. – Да ладно тебе, успокойся. Наверное... просто сбежавший барашек... "Таких больших размеров? Да и откуда ему тут взяться?" – мгновенно усмехнулся внутренний голос. – Ну значит олень, – раздражённо и твёрдо произнёс Накахара и встряхнул головой, отгоняя все беспокойные мысли на пару с богатой фантазией. Сейчас ему не хотелось думать об этом. Ему ещё нужно сегодня проведать маму с папой... Настроение как-то резко упало, но молодой кролик сделал последний глоток чая и решительно настроил себя на позитив. Он убрал со стола всю грязную посуду и, отряхнув руки, вновь отправился в лес. Чуя направлялся к реке, находящейся полутора часами пути через лес.

***

Потихоньку день близился к ночи, а солнце к закату. Подул прохладный ветерок. Толстые, тяжёлые каменные плиты надгробий освещал оранжеватый свет, идущий от закатного солнца. А на самих камнях было небрежно выцарапано: "Кэнсукэ Накахара" и "Фуку Накахара" – Привет, пап. Привет мам, – тихо промолвил рыжеволосый юноша, трепетно оглаживая надгробия. – Ну как вы тут? – продолжил он, аккуратно кладя букет цветов сначала на могилу отца, а затем матери. – Простите, что долго не появлялся, – неловко улыбнулся парень, садясь напротив надгробных плит. Он удобно устроился и неторопливо начал рассказывать что происходило с ним за последнее время. Каких он завёл знакомых, что нового делать научился, как в этом году растёт урожай, замолвил словечко и про тётю с младшей сестрёнкой. Так он просидел с выше 4 часов. За приятной беседой с родителями, после чего задремал. Солнце ушло за горизонт. На поляне, что была у Рюдзина, стемнело. Раздался тихий стрекот сверчков и желтоватым светом загорелись их брюшки. Взашедшая на небо луна, на пару с насекомыми, освещала открытое пространство. Чу разбудили крики лесных птиц и утренние тёплые лучики солнца, которые били прямо в глаза. Он зевнул, потянулся и посмотрел на могильные плиты. – Ну... Думаю на этом всё. Простите, что я ухожу так скоро, но мне уже пора. А потом Чуя привстал, грустно улыбнулся и тихо сказал: – С днём Рождения, мама. После чего спокойным шагом направился в сторону леса, вновь оставляя это забытое Богами место, в тишине и одиночестве.

***

В редеющей чаще было сыровато, хоть и тепло. По зелёному мху ползали улитки. Корни деревьев вылазили из земли, будто не желая оставаться в земле. Меж них шныряли мышки, то и дело ныряя в свои норки, а по широким ветвям прыгали белки. На пнях росли различных форм, цветов и размеров пучки грибов. А в разросшейся траве прыгали лягушки и стрекотали кузнечики. Ветер чуть посвистывал в верхушках вековых деревьев. А солнечные лучи, что протиснулись сквозь широкие кроны листвы, согревали бледноватую кожу белого кролика. Накахара прикрыл глаза и вдохнул запах сырой от росы древесины. В лесу всегда дышать было как-то легче, может это связано с обилием кислорода, может вызвано ощущением защищённости, которое создавало это место. Чуя не знал, но в лесу ему было комфортно. Не смотря на то, что бывал он тут только когда ходил навещать покойных родителей. Кролик неторопливо шёл, уши были в привычно приподнятом состоянии. Тишина и умиротворение. Всё так спокойно, но... За спиной послышалось тихое шуршание, Чуя остановился и чуть повернул кроличье ухо в бок и дёрнул хвостом. Птицы на удивление стихли. Ветер перестал шуршать листвой. Накахара хотел было рвануть с места и бежать, но его стремительно быстро прижали к широкому стволу дерева. Чей-то горячий язык прошёлся по коже шеи. – Мм~ а ты на вкус ещё слаще, чем на вид, – тягуче медленно произнёс незнакомец. Рыжий дёрнулся и поднял взгляд, с ужасом осознавая, кто сейчас перед ним стоит, он опустил уши. Острые клыки, наглая ухмылка, карие, отблёскивающие цветом алой вишни радужки глаз. Длинный, похожий на собачий, мохнатый хвост и треугольные уши. Это был чёрный волк.