Призвание

      До того, как вспоможение прибыло и настало время заниматься рутинными делами, какие и так и сяк необходимо кому-то делать; в воротах показалась двоица. И Малоун улыбнулся уголком губ — существование и дружба со схожим человеком сглаживали мысли о других. Есть в мире и хорошие, которые не чураются отстаивать человечность. Не чинить нового насилия, когда его и так хватает. С надобностью и без. Он выдохнул, чувствуя больше лёгкости на душе, и плавно распрямился, оглядывая девушку на предмет травм после атаки, угрюмого мальчика. С теми всё было в порядке, и на сердце у мужчины затеплилось облегчение. Ещё один пережитый день. И они его странным образом разделяли. Уж точно возможность поговорить, незримо облегчить друг другу грядущие часы. Мужчина всегда начинал общение первым, признавая и в закрытости самой Сельвигг тяжёлые думы такого же серьёзного человека, как и он сам, проблемы. О которых она никогда не говорила — слишком гордая. Даже, чтобы принять его помощь в ношении походной сумки. Но он и разделял эту черту уважением. Они оба были не просто солдатами Делрегайта — теми войнами. — Не идёшь посмотреть на диковинки Нерцазодена? — спросил он у Сельвигг, дружественно улыбаясь той. — Столько слухов о них баят.       Девушка медленно взглянула на него, точно обдумывая то, что Малоун заговорил с ней вновь. Всё же она была нелюдима, и это промелькнуло вперёд прочего, но ответила спокойно и уверенно, всё же поддержав их прежнее общение, как оно складывалось: — Разбой не для меня, — она вдруг изменила свою траекторию, и мальчик моментально последовал за ней. Потёрла запылённое лицо ладонью. — Хочу отдохнуть.       Прошла и села рядом с сотоварищем по роте, только на саму землю, ниже, и вытянула ноги для роздыху — глухо звякнули ножны большого меча — с неспешностью закрыла глаза. Грязь скрывала бледность кожи, зато в движениях скользила ленность.       Её маленький спутник садиться рядом с ней или мужчиной не спешил. Стоял рядом, порой дёргался на резких звуки, что всё же долетали со стороны крепости разными отголосками. Но вид грубой земли и обломков интересовал его больше, чем всё прочее. Он рассматривал их, пинал мыском великоватого ботинка. Уж какие удалось добыть для него. — Как ты, Джинно? — мягко поинтересовался Малоун, смотря на него. — Тебя не слишком потревожила эта атака?       Мальчик же насупился, продемонстрировав ещё большую отчуждённость, чем его опекунша. Не спешил поднимать взора. Мужчина спокойно ждал, когда тот соберётся с ответом, возможно, уняв подозрения из-за чужого участия, внимания, что могли восприниматься каким-то вторжением. Раздался шелестящий усталый выдох Сельвигг, и ребёнок переступил с ноги на ногу. — Нормально, — невпопад ответил он наконец, но так и не посмотрел на сидящих взрослых. — Хорошо, рад, что с вами двумя всё в порядке, — признался Малоун, радуясь тому, что ребёнок хоть немного, но начинает общаться, а не замыкаться дальше в себе и своих проблемах. В страхе перед ним, мужчиной, который мог в теории обидеть. — Но день ещё не кончился, надо постараться не угодить к тем делам.       Он довольно чётко ощущал, что втроём они малы, очень малы, по сравнению с чёрной крепостью и тем, что там творилось и будет твориться. Что здесь просто укрываются от лишнего. Случайные попутчики, что оказались все вместе в этой роте волей судеб и что налаживали человеческую дружескую связь понимания. Взаимной поддержки. Хоть и не такой явной.       С этими двумя сложно, но Малоун этой тяготы не ощущал в общении. Его принимали, пускай и сдержанно, не столь открыто, но и он принимал их. Раз они рядом, то стоило держаться этого. — Их здесь ещё полно, к ночи будет больше. Там внутренняя крепость, но этим заниматься не нам, — согласно покачала головой девушка и проницательно посмотрела снизу вверх на друга-знакомого. — Как ты сам себя чувствуешь?       Она аккуратно коснулась его аурой, но он не сумел как-то понять это осязание для себя. Не подавляющее, не что-то передающее. Какое-то более живое. Чего не встречал ни у одного мага ещё. — Сойдёт, — улыбнулся Малоун и даже рассмеялся, радуясь тому, что имелось всё же у них вопреки всем трудностям: — Жизнь за нас никто не проживёт. Я планирую лошадьми заняться, когда те повозки подойдут.       Вдвоём они посмотрели на горизонт, где медленно приближались означенные телеги. Кухня, свёрнутые палатки, вещи, всё прочее, что имелось в их роте. Джинно же, возможно, немного расслабился и отошёл чуть в сторону, принялся теперь рассматривать опустевшие стены, рубежи крепости, чьи контуры выступали на фоне тускнеющего в зелёный синего неба. Словно постройки интересовали его куда больше, чем люди вокруг. — Нам ещё повезло, что роту не перенаправляют в другой район, — негромко прокомментировала Сельвигг, успокоенная немного таким обществом, тяжело вдохнула. — Пока здесь вполне сносно. Но штурм прошёл хорошо — у нас перемен не будет. — Не должно на мой взгляд, — кивнул Малоун и рассудительно добавил: — Да там и без нас прекрасно справятся. А неизбежное на пути встретить не проблема.       Они посидели в понимающем молчании, из уважения не говоря о чём-то более личном. Рассматривали увядающее небо, наслаждались передышкой и частичкой той свободы в сложной жизни. В стороне продолжали топтаться лошади, шебуршать землёй Джинно. Но вот Сель как-то застыла и начала сидя выпрямляться. Малоун посмотрел на неё и увидел — чужой взор был обращён больше ни к небу, ни к катящим повозкам, коим осталось всего метров четыреста. К воротам.       Секунда. Ничего в обстановке не менялось. Ещё несколько, вязких, потом он ощутил колебание магических частиц, и через ещё одно мгновение у ворот заиграла вспышка телепортации. Появился мужчина в серой военной форме, с зелёной отметкой на плече. Малоун признал нашивку старейшин, что носили именно ближние слуги, и проницательно краем глаза взглянул на Сельвигг. По-всему, гость-то к ней. Стало быть, от Таллера. Та явно не обрадовалась своему земляку. Её лицо неуловимо сделалось более усталым. И всё же когда прибывший направился к ним, девушка сделала жест рукой, призывающий того подождать, начала грузно вставать. Малоун мог лишь ей посочувствовать, понимал по её реакции, что ничего приятного или лёгкого её не ждёт, и просто кивнул в непростой поддержке. Любые слова излишни. Да и особо глубоко в её дела он не вникал, как и она в его. Они просто понимали друг друга как люди. И Сель посмотрела на него, чуть кивнула благодаря за то, что он желает ей просто удачи, какие бы дела у неё ни были. Но она знала, что об этих делах очень скоро поползут сплетни и среди военных. Прибывший пока не подходил ближе, зато Джинно заметил перемену и практически испуганно подбежал к девушке. На его лице отстранённость мигом превратилась в неподдельную тревогу. Светло-карие глаза сверкали в непонимании.       Сельвигг коротко оценивала разные варианты: взять с собой, оставить; однако всё же лучше мальчика не тащить к Таллера. Она вновь повернулась к Малоуну: — Малоун, — усталый голос и нейтральный, словно твёрдая просьба давалась ей нелегко. — Можешь, присмотреть за Джинно? — Никаких проблем, Сель, — уверенно заверил её мужчина, приложил руку к груди, чтобы она не чувствовала себя как-то обязанной ему. — Иди со спокойной совестью.             Мальчик тем временем влетел в девушку и отрицательно потряс головой, схватился за её руку. Малоун видел, как та удерживает себя, свои эмоции, чтобы сразу не отсечь его. От неприятностей, которых тот ещё не мог понять. — Джинно, посмотри пока на лошадей, — она присела перед ним на корточки, серьёзно заглядывая ребёнку в встревоженное лицо. — Уверенна, что Малоун тебе много про них расскажет. И он точно сможет тебя защитить от остальных. Научишься как их вычёсывать, поить. Это тоже интересно.       Перспектива познакомиться с животными поближе не особо обрадовала, а нужда остаться с малознакомым человеком вовсе селила ужас. Джинно потряс головой, напрочь не понимая, за что с ним так и почему так надо. — Я хочу с тобой, — твёрдо проговорил он, являя ту же стойкость, что и у самой девушки. — Со мне тебе сейчас нельзя, — уже строже уточнила Сельвигг, не собираясь менять решение. — Ты побудешь тут. Здесь тебе безопасней. — Но я не буду мешаться, — настаивал мальчик, смотря на неё неотрывно. Дыхание его участилось, он явно терял всякую уверенность в себе. — Нельзя, — повторила она низким тоном, и Джинно осёкся, сник.       Малоун поморщился — иначе тут было никак. Да и у этих двоих свои отношения — он видел, что у них всё же есть тот больший контакт и хоть какое-то понимание. Сель подняла было руку, чтобы погладить мальчика в успокоении, но не стала. Вместо этого мужчина ощутил, как она направляет к нему свою ауру. Одновременно он посмотрел в сторону ворот — слуга старейшины уже нетерпеливо переминался с ноги ногу и вполне мог грубовато поторопить этот процесс прощания.       Сельвигг тяжело смотрела на мальчика, и в один момент он всё же поднял голову. Они смотрели друг на друга несколько секунд, и Джинно кивнул. Потом медленно потянул воздух ртом в щуплую грудь и сдержанно выдохнул. Успокоился. Только после девушка аккуратно и очень бережно коснулась его лба, встала и молча направилась к воротам. Не обернулась, как и мальчик, что остался стоять и смотреть теперь себе под ноги. Сель и её сотоварищ по служению исчезли. Малоун чуть покачал головой — тяжело, но что поделать. Их дело это исполнять обязанности и при этом ловко не переступать через себя. Каждый раз. Он посмотрел на вновь серьёзно насупившегося Джинно. Теперь ему приглядывать за мальцом. Но он не испытывал особого переживания: в доме Осиджетте каждого мага воспитывали так, чтобы тот мог быть хорошим наставником и заменить тех, кого заберёт время, воспитать новое поколение достойно. — Ладно, Джинно, — начал мужчина, и в него вперился подозрительный, но хотя бы не враждебный взор. — Мы в самом деле займёмся лошадьми. И будем здесь, когда Сель вернётся. — Правда? — уточнил мальчик, наклонив голову, оценивая знакомого. Да так живо, что Малоун удержал смешки от ощущения чужой проницательности.       На фразу тот среагировал всяко побольше, и старший уже понимал, как ему хотя бы какое-то время удерживать интерес и настроение ребёнка. — Честно, мы дождёмся её, — заверил он и встал с насиженного места, взглянул на приблизившиеся повозки. — Займёмся спокойным делом, и никто к нам не полезет. Ни с вопросами, ни с поручениями.       Мальчик ничего на это не ответил, но когда Малоун направился привечать соратников, что остались вне штурма, а теперь прибыли подбирать последствия и останки, пошёл следом за ним. Молчание ощущалось вязким, но воин хотя бы оставался спокойным, что присматривает за ребёнком, что тот правда в покое какое-то время. Не такая трудная помощь хоть кому-то.              Он сам сгрузил корм и поилки для лошадей, принялся обустраивать импровизированный навес-конюшню, поручив мальчику придерживать подпорки. Из ворот временами выходили прочие воины, раненные, занимали места у стен на отдых. Каждый раз мальчик оборачивался на шум, но не потому что ждал увидеть Сельвигг, а потом что отчаянно следил за всей обстановкой. В этом Малоун не мог ему облегчить состояние, хоть и сочувствовал переживаниям. — А, — наконец спросил Джинно, посматривая на него украдкой, — куда она ушла? — Ну-у, я полагаю, что по военным делам, обсудить что-нибудь важное, — уклончиво, но очень легко ответил мужчина, заботливо храня ребёнка от дополнительных потрясений с этими темами: хозяев и слуг, воли и неволи. — Штурм крепости это важная штука, важно мнение опытных магов.       Мальчик одарил его скептичным взглядом, но спрашивать, почему же того же Малоуна не позвали, не стал. Может, поверил хоть немного в чужие слова. Может, решил, что сейчас не имеет смысла докапываться. Наконец Малоун подвёл ребёнка к лошадям, начал рассказывать о том, как за ними ухаживать. Вдвоём они расставляли животных, стреножили, насыпали овса, рассматривали на предмет ран после штурма и обстрелов со стен крепости, налили воды из бочонков. За всё время говорил лишь один мужчина, мальчик просто слушал, стараясь не стоять вплотную к нему, никак не соприкасаться. Ночь уже занялась над ними темнотой, а внизу разожгли и факела. Стихийный лагерь обрастал тем временным уютом и отдыхом. Для тех, кто решил оставить дела на следующий день и не искать ночлега во вражеских домах. Сельвигг всё не появлялась, и Малоун потёр затылок — дела, какими можно было б занять ребёнка, постепенно заканчивались. Да и требовался отдых, забота. Не ждать же ему девушку до утра с той же кормёжкой или гигиеной. Он осмотрел Джинно, пока тот был занят тем, что сверлил недобрым взглядом чёрный горизонт. Ночное плато дышало тихо, еле слышно ветром, холодный свет звёзд выхватывал лишь далёкие силуэты этого необычного края. Пусто. И островок людей ощущался единственно живым под этим небесным покровом со своими делами. Рубашка ребёнка, слишком большая, на нём уже стала потной и грязной. А в сползшем вороте у спины угадывались не зажившие в полной мере рубцы, раны.       Откуда бы Сель не вытащила Джинно, там над ним издевались по-всячески. Мужчина покачал головой. Выглядел мальчик скорее так, что к нему лучше не лезть, и всё же Малоун аккуратно сказал: — Тебе надо сменить рубашку, малой, — он заметил, как мальчик вздрогнул и напрягся, постарался говорить спокойно и дружески: — У меня есть запасная или наверняка у Сель лежит в сумке.       Джинно так на него посмотрел, будто хотел вгрызться в глотку зубами. Страх ушёл на самый край глаз, на дне селились упрямство и подозрительность. Не собирался даже давать шанса на договорённость. «Как Сель с этим справляется?» — посетовал Малоун самому себе, ощущая всю ту кропотливость и осторожность, просто объяснил ему причину: — Во влажной рубашке ты можешь простыть, Джинно, — он прикрыл глаза и даже показал открытые ладони, чтобы продемонстрировать тому открытость и мирность. — Ничего иного. Всё же я присматриваю сейчас за тобой. И Сель поступила бы точно так же.                   Конечно, нечестный приём упоминать девушку, но мальчик всё же дёрнул плечом и побрёл к сумкам, вероятно решив, что лучше сделает всё сам, чем ему помогут. Мужчина направился за ним, держа дистанцию. Наблюдал за тем, как ребёнок нашёл котомку Сельвигг, порылся в ней с большой аккуратностью, вытащил рубашку и недоверчиво, с сомнениями взглянул на Малоуна, который стоял рядом. Но и растерянно. Словно не мог просто взять и сменить одежду. Оголиться. Никто, разумеется, на него не глазел, но всё же они уже были на этом клочке земли у ворот не одни. В стороне горела пара костров, кашеварили повара. Собирались группы солдат, празднующих пережитый день, пока к ним не пришли новые указы на ночь. А те последуют неизбежно. Малоун коротко подумал и чётко произнёс, стараясь передать мальцу уверенность. Хотя бы в том, что он его защитит в случае чего. — Так, я не буду на тебя смотреть. И трогать не буду, — лишний раз утвердил он со спокойствием и непоколебимостью, потом указал рукой: — Зайдёшь к лошадям, тебя там никто не увидит. А я постою здесь, чтобы никто туда тоже не пошёл. Идёт?       Джинно взвешивал это предложение и попытку договориться. Довольно долго, застыл в напряжении. Но потом всё же кивнул и осторожно направился к животным, под какое-никакое прикрытие. Малоун выдохнул с облегчением и краем разума помыслил о том, чтобы Сельвигг вернулась поскорее. Он же даже поесть ребёнка убедить сразу не сумеет. Мужчина улыбнулся — хоть жизнь и сложная, но в ней были светлые стороны. Им повезло троим угодить в одну и ту же роту.