Шесть тысяч и еще четыре года

POV Кроули В этот раз, нам снится сон один на двоих. Мы в своих обликах, только у меня снова красные волосы, но длинные, как у неё. Мы сидим на широких выгоревших под солнцем и слегка замшелых досках, старинного японского домика. Смотрим на краски осеннего сада, камни, покрытые мхом и лишайниками. С мягким звуком ударяется о край каменной чаши бамбуковый сосуд шиши-одоши, некогда изобретенный для отпугивания оленей. Но местных обитателей это не смущает, пестрогрудые снегири и сойки сидят на ветках и лущат кленовые вертолетики. А тот самый непугливый олень, пьет из озерца неподалеку. Небо совершенно белое, с него падают крупные капли дождя. Укрывает крышу и протягивает к нам корявые ветви в пятнах белого лишайника, китайский клен в алом и золотом осеннем уборе. Капли дождя, серебрящиеся на кончиках кленовых листьев, отражают белое небо, превращаясь в снежных светлячков. Древесный ствол обвивает лиана дикого винограда. Листва ее уже подарила осени, все свои краски раньше, и теперь свисает бурыми унылыми клочьями. Вдалеке тихую мелодию поет гуцинь. По другую сторону каменистой ложбинки с шиши-одоши, стоит рябина, листва на ней побурела, но пока не опадает. Только на самой вершине алеют грозди ягод среди желтеющей листвы. Мы одеты в простые повседневные кимоно. Между нами чайный столик, две крохотные полупрозрачные чашечки, глиняный чайник и бамбуковые листья с данго. — Мы во сне, мой Кроули, все хорошо, пришло время отдыха. Теперь я должна рассказать тебе, что будет дальше, ты готов любимый? — Да, маленькая, я готов, — отвечаю я. Здесь хорошо, и спокойно. Впрочем, покой приходит почти всегда, когда выбор уже сделан. — Милый Кроу, знаешь, как ворон, умный и своенравный. Я буду называть тебя так. Дальше, мой чернокрылый Кроу, мы будем пить чай и вести красивые беседы, для утешения разума, и утешения страстей. — Хорошо, маленькая, — я киваю и улыбаюсь. Беседы сейчас именно то, что нужно. Помогут уложить на места слишком большое количество впечатлений. — Посмотри на этот прекрасный сад, мой Кроу. Я предлагаю тебе рассуждение о красоте и гармонии. Взгляни на алые листья клена, сереблящиеся каплями дождя, разве они не прекрасны? — Прекрасны, — пожимаю плечами. — А теперь, обратись к пожухшим листьям дикой лозы, и ответь мне на вопрос. Почему в этом саду хороший садовник? — Потому что он их не сорвал? — Да, мой мудрый Кроу, потому, что он знает, прекрасна любая пора жизни, в том числе и увядание. — Бесконечный цикл. — Да, мой добрый Кроу, но не только, мы великие, мудрые, древние, привыкли говорить и мыслить большими величинами. Слишком большими. Но ты любишь летать, мой Ворон, ты знаешь, что с большой высоты не разглядеть цветов на весенней поляне. — Знаю, — кивнул я. — Я говорю тебе о моменте, о том в который уходит прошлое и будущее, а остается только настоящее. Это настоящее, если мы умеем его видеть, всегда прекрасно, чем бы оно ни было. Потому, что красота момента, в глазах смотрящего. Смотришь ли ты на прекрасный сад, или творение скверны. Находишься ли ты в этом сне в кармане реальности, в подпространстве Ада, который есть только часть сферы мира. Или на Земле, в том месте, которое условно принято считать реальным. Везде, единственной константой являешься ты сам, мой ясноокий Кроу. В любом из миров, будет только твое внутреннее состояние решать, что ты видишь. Мой Кроу, ответь, в чем заключается, власть над собой, дающая возможность видеть истину и красоту? — В осознанности? — склоняю голову к плечу. Впрчем, это не все. Наблюдаю за каплями дождя и размышляю о высшем типе власти. Том самом, который над собой. — Мой мудрый Ворон, осознанность, это только маленький камушек на дороге к главному. Попробуй порассуждать, какими еще камнями она вымощена, и что находится в конце пути. — Любовь. Покой. — Любовь, мой Птенчик, прорастает травами и цветами по обочинам, она слишком нежная, чтобы идти по ней куда-то. — Приятие. — Ты торопишься, как вода в ручье. Хочешь чаю? — Хочу, — киваю. Она наливает две чашечки, чай улун, мягкий, молочный, первой заварки. С каждой следующей, его вкус будет меняться не теряя своей красоты. Принимаю чашку, ощущаю ее тепло и на нем сосредотачиваюсь. Сложно отключить ассоциативный ряд, он зараза, включается всегда и уводит временами в такие дебри… Сейчас это лишнее. — В этом чае красота осени, в этой музыке напевы дождя. В этих мхах и листве утешение, падающее каплями на израненную душу. Дай этому мгновению проникнуть в тебя, дай ему слиться с твоей сущностью. Позволь утешению изменить тебя, излечить страдания, исцелить от боли. Опускаю ресницы. Слушаю дождь и дыхание засыпающего сада. — Осень, пора очищения и покаяния, пора печальной надежды. Киваю — Песня капель дождя в садах — мелодия для размышлений. — Да, маленькая, — поднимаю на нее взгляд. — И не только она. Но сейчас идеально. — Если ты хочешь, мой чернокрылый, мы можем продолжить наше рассуждение. — О величайшей власти? — Да, мой нежный Кроу, о ее сути. Ты верно рассуждаешь, мой мудрый Кроу, и приятие один из этапов этого пути. — Потому что их много. Ответственность и контроль, осознанность и приятие, покой и тишина. — Мое нежное Сердце, ты во всем прав, а теперь давай расставим все камни на доске жизни по порядку. Иначе, легко потеряться, забыть свои ходы и стратегию. И тогда белые камушки дороги могут пропасть на чужой территории, и эти добродетели будут окружены черными камнями и потеряны. Сейчас я расскажу тебе одно предание. — Я тебе слушаю, маленькая. — Давным-давно, жил один добродетельный старец, за каждое доброе дело совершенное им, он клал в мешочек маленький белый камушек. И был другой старец, который приносил не меньше добра в этот мир. Узнав о чьем-то пороке, он не осуждал человека, а клал к его дверям черный камень. Человек, видя этот камень, осознавал свой порок и исправляя его становился лучше. И вот в один день, черный старец узнал об одном единственном пороке, белого старца, и положил ему под дверь черный камень. Увидя его, белый старец сильно опечалился, ведь тот порок, он давно поборол. И не найдя ничего лучшего, положил против черного камня один из своих белых. Так родилась игра в Го. Так вот и мы с тобой, будем мудры и осторожны в своих рассуждениях. Тогда мы оба выиграем эту партию, как и те два старца. — Оба значит? Хорошо. — Конечно оба, когда братья в тихом саду рассуждают о мудрости, проигравших быть не может. Так мы сидели какое-то время молча, размышляя о том, что есть победа и поражение. — Первый камушек контроль? Или все же осознанность? — интересуюсь я. — Не спеши мой торопливый Ручеек, согрей ручки о чашечку и послушай. И так, мы с тобой нашли много белых камней, но давай сперва дополним нашу чашу, еще несколькими. Хорошо, мой Кроу? Ты нашел дивные добродетели и красивые состояния души. Позволь я их перечислю. — Хорошо, маленькая, — киваю я и слежу за дождевыми каплями. Они замедляются. — Это: осознанность, покой, приятие, ответственность, контроль. Теперь дополним их, и если тебя что-то удивит спрашивай. Я назову: горе, утешение, печаль, борьбу, терпение, отречение, страдание, счастье. Теперь чаша для белых камней полна до краев. И мы можем начать наполнять вторую. Какие пороки бы ты назвал, о которые может споткнуться путник на дороге жизни? — Гнев, гордыня и далее по списку. И ложь, как основа их всех. — Ты прав мой светлый Ангел, но чашу пороков мы должны наполнить до края. Ведь каждому белому камню добродетели противостоит свой порок. И в этом противостоянии рождается путь, тот что течет сквозь нас, когда мы идем дорогой жизни. — Обида и ненависть, — отзываюсь я. — Милый мой Кроу, среди пороков, я назову еще: самолюбие, непослушание, лукавство, похоть, чрезмерность, лень, стяжательство, трусость, глупость, презрение, невмешательство, месть, насилие, богохульство, скверномыслие, отрицание. — Самолюбия и гордыня не одно и тоже? — Не совсем, мой добрый Кроу, самолюбие, не всегда предполагает агрессию по отношению к окружающим, гордыня же напротив, источник всяческого раздора. Понимаешь, о чем я, Брат мой? Разве твоя подруга может восхищаться собой, не унижая при этом других? — Понимаю, сестрёнка. Оттенки и грани. — В понимании пороков, в отличие от добродетелей, важно знать, кому каждый порок приносит вред, есть безобидные, те, что оскверняют лишь тебя самого. Но есть и горшие, те что невозможны без осквернения окружающих. — Как с гордынью и самолюбием, — киваю. И перебираю в этот раз «черные камни». — И так, мы вместе с тобой, мой прекрасный Демон, нашли: 13 добродетелей ведущих нас Путем. И… 21 грех, против себя, ближнего или мира и бога. Позволь предложить тебе еще чашечку чая, эта заварка более терпкая, мой нежный Кроу, но она придется тебе по вкусу. — Да, маленькая Она наливает нам еще по чашечке, аккуратно придерживая рукав кимоно. Протягивает одну мне. Принимаю чашку, пробую. Молочный оттенок почти исчез. Чайный лист в этот раз отдал больше терпкости. Но она уйдет. На следующей чашке. Даже жаль иногда, что мне не стоит показываться в Китае. Зелёный чай сейчас невозможно привезти в Англию таким, как он должен быть. Приходиться ферментировать. — Милый мой Кроу, попробуй эти данго, их сладость хорошо оттеняет горечь чая. Я кивнул. Сейчас это было более чем уместно. Этот сон… внезапно, по той же ассоциативной цепочке, которую я не оборвал, увлекшись наблюдением за движением листьев клена, встречающих капли дождя, напомнил о первом сне. Рыбки. Вторая рыбка была тоже мной. Только другим мной, которого я так долго не помнил и отрицал. — Продолжим наши рассуждения, наслаждаясь вкусом чая и десерта, друг мой. Мы с тобой пришли к выводу, что грехов значительно больше чем добродетелей. Это легко объяснить, мой Кроу. Путей во тьму, больше от того, что истина всегда одна. Потому, что истиной является свершившийся факт, реализованное намерение. Это же относится и к верному решению, оно тоже всегда только одно. Поэтому ошибиться, солгать или согрешить значительно проще, чем удержаться на пути истины и добродетели. — А может быть несколько верных решений, как думаешь, маленькая? — спрашиваю я. — Я знаю, что проще. Я сам всегда, блин, не выбираю проще. Хотя проще тоже иногда правильно, — выдаю я. — Иногда в простоте скрыта мудрость. А иногда великая глупость. Брат мой, есть разные виды простоты, я сейчас поясню. — Поясни, — улыбаюсь. — Есть «простое» решение, и имеется в виду решение «легкое». Есть «простое» решение, говоря так мы имеем в виду кратчайший путь к цели. Есть простота гениальности, когда парой штрихов можно изобразить гору. Есть простота соглашательства или протеста, когда не даешь себе труда задуматься о том, какой выбор тебе предложен. Понимаешь, мой нежный Вороненок? — Да. Бритва оккама. — Мой птенчик, главное не перепутать ее с другим клинком. — Помнишь, про спор о клинке, когда один разрезал опустившийся на него листок сакуры, а по второму этот листок стек? — Да, мой мудрый Ворон, ты совершенно прав. Так описывают путь бездействия. Того бездействия, что не является отрицанием и несовершением поступков. Есть понятие бездействия, это состояние духа, не отрицающее исполнение долга, но обязывающее идущего путем йоги недеяния, отречься от любой заинтересованности в выполняемом действии. Свет мой, смотри. Есть йога действия — идя этим путем, человек или бессмертный максимально погружен в выполняемое им дело, он полностью отдан процессу, видит цель, и ощущает каждый момент. Есть йога бездействия — следуя этим путем, живой, выполняет действия оставаясь безучастным, как бы созерцателем. И тот и другой путь мудры и честны, и ведут к цели, не являясь порочными. Но, ты снова спешишь мой Ручеек, давай я налью тебе еще чашечку чая. И его мягкий цветочный вкус, сопроводит наши дальнейшие рассуждения. — Хочешь вернуть нотку лета? Да. Ты знаешь меня. Ты была мной. И был мной тоже. Маленькая удивительная Дагон. Она создает гобан в виде столика, чаши с камнями, и начинает раскладывать камни. — Теперь мой светлый Брат, давай расставим наши камни на доску. Первыми в этой игре всегда ложатся основные камни, направляющие общий путь развития стратегии. Камни эти, лежащие на местах, очень символично называются — Звездами. Ты можешь взять камень из чаши, и он будет безлик. Он обретает свой смысл, лишь находясь на своем месте. Первыми Звездами на нашей доске жизни, являются: Начало. И… Завершение. Две другие Звезды, мы назовем для простоты: Добро. И… Зло. Итак, мы сделали первые четыре хода. И четыре краеугольных камня, легли в основу здания, нашего рассуждения. Сейчас я поясню, какими были эти ходы. Белые сделали свой ход, и первой Звездой, стал камень, который мы назвали Добром. Рассудим о нем, добро — порядок или благо, это цель и результат, не средство и не состояние души. Большинство неверных суждений исходят из того, что добро может быть состоянием. Затем следует ход чёрных, и их Звездой, становится Зло — умышленное бессмысленное разрушение или любой вред причиняемый себе или ближнему — хаос, деструктуризация. Этот камень ложится зеркально напротив белого. Рассудим и о нем, Зло, в данном контексте тоже исключительно цель и результат, не средство, не порок и не состояние. Понимаешь, Деточка, поэтому демон может быть не злым, а ангел может не иметь к добру никакого отношения. И снова приходит черед ходить белым. Их следующая Звезда есть Завершение. Под Заверением, имеется в виду Цель Пути. И вот Завершение есть состояние, к которому стремится живой, идущий к цели Добра. Завершение — это состояние Истинного Покоя. Истинный Покой, или Завершение — это базовое понятие, такое же как Добро и Зло. Так как только в состоянии Покоя, можно создавать истинное благо, для себя и ближнего. И вновь ход переходит и черные ставят свой камень на доску. Их камень зовется Начало. Начало, в данном случае — это Начало Пути, потому, что только в Начале Пути, можно быть на столько безумным или ошибающимся, чтобы стремиться ко Злу. Начало, это тоже состояние, состояние в котором неразумная юная душа ошибается. Начало, так же базовое понятие, точка отсчета. Напротив нее, лежит белый камень Покоя-Завершения. Наискосок направо, лежит Добро-Развитие. Наискосок налево, лежит Зло-Разрушение. Есть пути, лежащие вне Добра и Зла. Например Йога недеяния. Или, путь, который называется «Убить свою мать» — путь Дао. Мне не очень нравится название и я поясню его тебе одной легендой: «Горный Китай, монастырь Чжоан Чжоу. Год от Рождества Христова 853-й. Некто спросил Линьцзи: — Что такое мать? — Алчность и страсть есть мать, — ответил мастер. — Когда сосредоточенным сознанием мы вступаем в чувственный мир, мир страстей и вожделений, и пытаемся найти все эти страсти, но видим лишь стоящую за ними пустоту, когда нигде нет привязанностей, это называется — убить свою мать.» Все пути ведущие к покою, это пути добродетели и созидания. Тут все просто, только структура, может быть упорядоченной, упорядочивание процесс созидательный. Нечто разрушаемое, разрушающееся или иным образом деструктурирующее может идти только к хаосу — Злу. Но ты не должен забывать о том, что живых мы встречаем на их Пути, и потому все, кого мы видим, лишь склоняются к одному из цветов. Они серы, мы встречаем мириады его оттенков в мире, а черный и белый понятия сродни абсолюту. Хотя, одного обретшего Покой, и ставшего совершенно «Белым», ты видел в лимбе. Это принц Шак Ямуни, которого смертные называют Буддой. Да еще твой Звездочка родился — начал свой путь, так близко к абсолютному свету, что первым же шагом в него вошел. Но и между ними есть разница, и она очень показательна. Будда идет Путем Бездействия, приводя на него окружающих примером. Твой Звездочка, спешит к добру путем Действия. И ты можешь помочь осуществиться его плану, всего-лишь не мешая. И внимая моим словам, и вынося урок из моих действий. Темерь ты понимаешь, расстановку камней на доске жизни, мой добрый Брат? И ты мой светлый Демон, теперь можешь начать осознавать Путь. Ведь он нуждается в твоей помощи. Смотрю на камни-звезды, медленно перевожу дыхание. Осознаю. Я и собирался ему помочь. Осталось понять как. — Понимаю маленькая. Знаешь, чем Земля отличается от всех других планет. Даже тех, что внешне на нее очень похожи? Это единственная планета, которую Она создала лично. Все остальные создали мы. — Продолжи пожалуйста свою мысль, Брат мой. Расскажи почему ты сейчас подумал о Маме? — Вспомнил, со сколькими воплощениями планеты был знаком. Они все на нее похожи. — Бродя дорогами Вечной Тьмы, я могу посещать чужие сны. Возможно, Мама может посещать воплощения планет. Возможно, Свет мой, ты встречал именно Её. — Возможно. Мне говорили, что она заперлась с оставшимися престолами на девятом небе. Но я думаю, что ее там нет. — И это хорошо, значит Мама ходит по Земле и учится. Она сможет осознать свои ошибки и тоже пойти своим Путем. — Я бы хотел, чтобы это было так, — кивнул я. — Скажи мне Кроули, завершил ли ты свою мысль? Или ты хочешь поделиться со мной еще какими-нибудь своими размышлениями? — Пока нет, маленькая. — Тогда скажи мне, как ты понял мой рассказ о четырех звездах, мой Кроу. — Кроме того, что мы все, похоже, ещё в начале? — Да, мой светлый Ангел, что ты понял кроме этого? — Что пора сделать первый шаг. — Ты мой звонкий Ручеек, Для того чтобы сделать первый шаг, нужна дорога, цель и смысл. — С целю мы вроде как определились. Осталось разобраться с дорогой. — Сердце мое нежное, я дала тебе три понятия: Дорога. Цель. Смысл. Разъясни мне пожалуйста, как ты их понимаешь. — Цель конечный результат, дорога процесс, смысл свет, который не даст заблудиться. — Ты абсолютно прав, мой мудрый Ворон. Теперь скажи мне, какова твоя цель? — Не дать разрушить то, что ещё не успело пройти свой цикл. — Противодействие, не самая лучшая цель для начинающего свой путь к состоянию Покоя. Позволь дать тебе еще почву для размышлений о цели. Ведь ее определение важнейшая задача для того, кто не хочет сгинуть во Зле и погрязнуть в ошибках. — Хорошо, — соглашаюсь я. — Взгляни мой добрый Брат, на то как мхи и лишайники покрывают камни. Как муравьи снуют среди них, собирая себе материал для строительства дома. Давай мы с тобой поговорим, о муравьях и лишайниках? — Давай. Мох разрушает камень, превращает его в каменную крошку, а затем в землю. — Да, мой звонкий Ручеек, ты прав, в них скрыта великая сила, и сейчас мы рассудим о ней и ее природе. Смотри, мой нежный Вороненок, лишайники — это симбиотический организм. Они представляют собой союз гриба и одноклеточной зеленой водоросли. Вместе, они составляют единый организм, который первым приходит на бесплодный камень. Они под действием влаги и света, вырабатывают лишайниковые кислоты. Эти кислоты растворяют камень, превращая его в почву, но пока слишком бедную для трав. И затем приходят мхи, своим циклом жизни и смерти, они формируют уже вторичную, плодородную почву, в которую может упасть семя и прорасти. — Мгм, — кивнул я. — Этот процесс, демонстрирует нам, как через круги разрушения и созидания, усложняется структура материи. Он дарит нам представление, о истинной конечной цели. Теперь, ты понимаешь, мой добый Демон, что противодействие кислот простой структуре камня, это лишь часть процесса, но не цель? — Да, Дагон. Это только этап пути. — Скажи мне, мой Кроу, как теперь ты бы сформулировал свою цель? — Это сложно, маленькая. Слишком близка перспектива второй войны Рая и Ада. Совершенно бессмысленной войны. Мы просто уничтожим друг друга. — Добрый Брат мой, побывавший в Вечной Тьме, ты уже обрел мудрость, чтобы понять две вещи. Никто не сможет сделать выбор за тебя, никто не сможет поставить цель за тебя, даже я. Ведь это была бы моя цель и мой выбор. И второе, от твоего выбора цели и средств и зависит, будет ли та война, о которой ты говоришь. — Знаю, маленькая. Наверное, в моем случае, путь и есть цель. — Да, мой мудрый Брат, ты совершенно прав. Хотя к пониманию того, что это значит ты придешь чуть позже. — Пожалуй. А что насчет дороги? — Фактически, дорога, процесс, Путь — это все, что нас окружает, совокупность бесчисленного количества принятых решений, связанных каскадом, в котором один сделанный выбор порождает события приводящие к новом. Так цепочка решений формирует существующую реальность. Ввиду такого простого и логичного мироустройства, к опасным, а подчас и фатальным последствиям может привести создание и использование таких инструментов как книга жизни. Но ты Брат мой спрашивал не об этом ведь так? — Нет, маленькая. Это я, как раз, понимаю. — Теперь, мой нежный Птенчик, моя любимая Деточка, я попробую ответить на твой вопрос. После того, как ты выбрал цвет камней, которыми станешь играть, ты видишь перед собой доску — гобан. Это дорога вымощенная камнями твоих пороков или добродетелей. Делая свой ход, ты определяешь место и время для каждого камня. Камни выставленные на доску — это и есть Путь. А победой, в этой игре служит обретение Покоя, к которому ведёт тебя Путь добродетели. В состоянии покоя, ты можешь идти к цели созидания. Которую физически мы понимаем как возможность материи и информации бесконечно усложнять свою структуру, в процессе совершенствования. Так мы идём по дороге жизни, совершенствуясь и не причиняя вреда. После победы в одной партии, наступает время собрать камни с доски, и начать новую партию. Только в этот раз, в отправной точке, ты находишься в состоянии покоя. Теперь мой добрый Брат, ты понимаешь, почему первая партия самая сложная. И почему такие как Мама, совершают ошибки и создают… Например миры с искусственно ограниченным сроком жизни. А самое страшное заключается в том, что из каждой новой партии, во Тьму уходят те кто порождает еще больше ущербных миров. Так цикл боли и страданий не прерывается. По этому можно сказать, что от того, сможешь ли ты, мой мудрый Ворон, обрести Покой, зависит очень многое. — Я приложу все усилия, маленькая, — кивнул я. — Расскажи мне пожалуйста, мой мудрый Ворон, как ты понял мое объяснение, и вместе мы придем к истине. Или хотябы к ней приблизимся. — От скорби происходит терпение, от терпения опытность, от опытности надежда, — цитирую я. — Состояние покоя не даст совершить ошибки. Покой противоположность хаосу. Пороки путь разрушения, добродетели — созидания. — Почти так, мой милый Вороненочек, кроме одной детали, Покой это состояние, в котором Путь течет сквозь тебя как вода, а ты созерцаешь, и взаимодействуешь с тем, что приносит поток. Хаос, это результат, это например совершенно деструктурированная мешанина из кварков в начале времен. — Я её помню. — Хочешь еще чаю, милый мой Вороненок? Эта заварка дарит оттенки вкуса, не яркие, но теплые и нежные, как парящие в последнем полете, осенние листья. Тонкие, хрупкие оттенки вкуса помогут нам со вниманием подойти к деталям.Помогут верно и своевременно, расставить по местам наши камни. — Да, — киваю я. Она вновь наполняет чашки, чайник в ее тоненьких пальчиках, выглядит так красиво. В этой красоте заключена разница между японской и китайской культурами. Вещи сделанные в китае выглядят прекрасными сами по себе. А японские же наоборот, обретают свою красоту, только в руках. Простой глиняный чайник, шершавый и грубоватый сам по себе, становится удивительно прекрасен и кажется совершенным в ее руках. Симбиоз, она говорила о симбиозе, это когда мы несовершенные по отдельности дополняем друг друга и становимся целым. Как тогда, во Тьме. Уникальная маленькая Дагон. Когда-нибудь я скажу Вельз спасибо, за то что отправила меня к ней и я наконец увидел её настоящую. Кисея дождя превращает гладь пруда в бесконечное переплетение кругов. Больших и меньших, они создают узор ряби, вечно движущейся и изменчивой. Теперь мне во всем видится жизнь. Совокупность результатов выбора, множества существ, формирующих бытие. Как эти круги на воде они пересекаются и сталкиваются превращая гладь мироздания в дивную картину. Но глядя на свое отражение в чашке с чаем, я понимаю, как трудно разглядеть себя в бесконечном круговороте событий. — Скажи, Брат мой, готов ли ты продолжить нашу беседу о камнях? — Готов, маленькая, — я поднял на неё взгляд и улыбнулся. Все же, то первое яблоко было благом. Как и падение. Впрочем, о нем я никогда и не жалел. — Смотри мой Родной, как ты думаешь, когда свершившееся действие можно считать «Добром» или «Злом»? — Сложный вопрос. Сразу это часто не понятно. И то что считали добром, может оказаться злом. И наоборот. — И снова ты прав, мой добрый Брат. Иногда нам удается понять, что мы совершили, только увидев последствия наших действий. — Да, — киваю я, вспоминая огненный меч, отданный людям для защиты и породивший Войну. — Потому нам приходится руководствоваться общими принципами добродетельности, но и этого бывает недостаточно. И мы должны просчитывать наши ходы, на много шагов вперед. Но, увы и тут нас ждет подвох. Как говорят военные стратеги, любой, даже самый продуманный план, действует только до столкновения с противником. — Знаю, маленькая. Блестящие планы имеют свойство так же блестяще проваливаться, -в конце концов, Маммон просчитал всё. Кроме одной единственной мелочи — мстительности Матариэль. И моей. — О, мой темный Ангел, я наслышана о твоих подвигах, и твоем опыте. — Хорошо, что не обо всех. — Твоя правда, друг мой, я могла слишком сильно впечатлиться твоими свершениями. Раз уж ты об этом заговорил, мой добрый Брат, спор о камнях мы начнем с вопроса о мести. Это один из черных камней, противостоит которому искреннее прощение. Давай подумаем о них. — Это один из моих пороков. Я не умею прощать абсолютно все, как это делает Иса. — Тогда могу я предположить, что это твое качество исходит из непонимания причин событий, повлекших за собой твое желание отомстить? — Думаешь? Возможно. Хотя иногда оно исходит из желания защитить. — Тут ты не совсем прав, мой светлый Ангел, мы можем лгать себе о причинах порождающих наши поступки. Маскировать или оправдывать для себя, желание отомстить, желанием защитить или наоборот. Но суть принципиально разная. Ни в коем случае Разумный, не имеет права, и не должен допускать такую путаницу. Ибо это недопустимая слабость для Разумного — лгать самому себе. Эта разница, заключается в том же, в чем и различие между «Добром», и «Покоем». Душевное состояние в котором мы совершаем поступок, меняет нас самих. Поступок меняет и нас и окружающую реальность. Ты понимаешь, о чем я говорю, Брат мой? — Понимаю. Лгать самому себе тоже мне свойственно. — Конечно, мой Отец лжи, Змей искуситель, но чтобы идти за своей путеводной Звездочкой, тебе придется искоренить в себе этот порок. — Да, я тоже это понимаю. — Прекрасно, Друг мой! Давай попробуем вырвать из твоей души этот тлетворный корень зла. — Давай, — согласился я. — Ложь — мать всех пороков. Ложь самому себе — верный путь во мрак и хаос. Ложь порождает наибольшее количество ошибок в этом мире. Но и она не изначальное «Зло». Истинное зло, в неприятии собственной сущности. Слабости, страха и желаний. Для того, чтобы искоренить ложь, нужно лишь взглянуть на самого себя. Это первый шаг на пути, ты должен мне сказать, каков тот, кто на него вступает. Ты готов сейчас сосредоточенным сознанием, оценить себя, каков ты сейчас. Чистым взором, окинуть свою суть, и увидеть истину. Это станет твоей точкой отсчета. — Готов, Дагон, — киваю я, слегка опустив ресницы. Сложно. Смотреть в себя и признавать все таким, как оно есть всегда сложно. Белесое небо начинает темнеть и вот перед нами уже лежит ночной сад укрытый пологом дождя. Но это не кромешный мрак ужаса в пространстве для размышлений Дагон. И уж точно не Вечная Тьма. Это живая, пропитанная запахами трав и дождя, тихая ночь. Тьма дышит шорохами листвы, стуком и звоном капель, мягким говором ручья на перекатах, перебором струн, к которым теперь присоединилась флейта. В ней и мерный редкий стук фонтана, и птичьи сонные пересвисты. Да и не тьма это вовсе, на вершине каждой пагоды, под каменной крышей горят свечи. А над нами, теплым живым светом горит круглый фонарик из белой бумаги, с изящной каллиграфией и камышом нарисованным тонкими штрихами. И тут мне захотелось протереть глаза. Я схватил Дгон за рукав кимоно. — Смотри, смотри! Дагон, что это? Вокруг нас как бы вытекая из-под земли начали появляться полупрозрачные светящиеся и безумно прекрасные существа. Они были похожи на медуз и грибы на тонких ножках. Некоторые из них напоминали молодые побеги папоротника и цветы. А какие-то были и вовсе ни на что не похожи. Вот среди кленов промелькнула практически прозрачная лисица с множеством хвостов. Они кружились и парили, танцуя на земле и в воздухе, формируя причудливые фигуры и образуя хороводы. — Деточка моя родная, это Муши, духи этой земли. Они эфемерны и чисты. Древние японские предания говорят о них так: «Взгляни на свою руку и расположи на ней лики жизни. Допустим на кончике среднего пальца будет место людей, они дальше всех от сердца — основы жизни. На кончиках указательного и безымянного будут животные, а на большом растения. Спустись по сосудам жизни к запястью, на нем найдут свое место бактерии и водоросли — микроскопическая жизнь. Здесь, где мелкие сосуды сливаются в один, уже трудно провести грань между растениями и животными. Но пройди по руке, по плечу и где-то в районе самого сердца найдется место и для Муши. Они призрачны и эфемерны, потому, что близки к самой основе жизни и бытия — энергии питающей этот мир.» Ты знаешь как закрыть свои вторые веки? — Да, маленькая. Знаю. Сейчас я их закрою и расскажу тебе то, что знаю о самом себе. — Тогда, закрой свои глаза, от света этого мира, мой мудрый Ворон, и поразмышляй за завесой Этой тьмы, о сути того, что отнимает у тебя добродетель искренности. Я закрываю глаза, в первые секунды сквозь веки ещё виден свет фонарика. Опускаются вторые веки. Теперь вокруг темнота и только далеко внизу видно тёплое золотое мерцание — это сияют воды реки жизни. Здесь тьма иная. Это другой её лик. — Я импульсивный. — тихо произношу я. — Часто я не способен остановиться, во мне практически всегда звучит внутренний диалог. Ассоциативный ряд. Я терпеть не могу подчиняться. Половина неприятностей возникает именно из-за этого. Я склонен лгать себе и окружающим. С окружающими, правда, чаще по работе или опять же для защиты. Я никогда не сделаю то, что считаю неправильным. В случае, если это неправильное — приказ Владыки, я найду способ выкрутиться. И да, я буду использовать ложь. Владыке нельзя соврать в ответ на прямой вопрос. Я научился недоговаривать и отвечать двусмысленно. Я научился искренне верить в ложь. Тогда в ответ на вопрос Владыки эта ложь будет правдой. Выбираться из задницы, в которую временами привожу себя сам — я умею. Я часто действую спонтанно, полагаясь больше на интуицию и удачу. Я люблю этот мир и живущих в нем. Я мстительный. Но лично за себя мстить вряд ли буду, а вот наказать тех, кто обидел моих близких… — Мой добрый Брат, к сожалению на этот раз ты прав не во всем. Да, завершение диалога с собой, это одна из важнейших техник на Пути. И я научу тебя ей, это совсем не сложно. А также я научу тебя рассуждать о свойствах предмета, явления или самого себя не входя в этот диалог, а мысля отстраненно. Для завершения диалога с собой, нужно искоренить гордыню и тщеславие. Эти пороки требуют внимания окружающих и ты невольно всегда смотришь на себя как-бы «их глазами». Из этого создается разделение твоей сущности на тебя и «того кто на тебя смотрит». Побори гордыню, самомнение и тщеславие, и тогда твой «собеседник» погибнет, а твоя личность станет вновь целостной. И ты обретешь свою Точку Зрения, ибо будешь смотреть истинным взором существа которое ты знаешь — себя. Ты понял меня, моя светлая Деточка? — Я понял тебя, Дагон. Но как это сделать? Разве возможно сделать это в один момент? — Скажи мне, мой Любимый, не напугаю ли я тебя, если отвечу на вопрос, сколько времени ты еще пробудешь со мной рядом? — Нет, маленькая. — Свет мой, моя радость, моя милая Деточка, ты будешь со мной еще десять лет, и есть моменты, как сейчас, когда время не течет вовсе. Ты огорчен, моя Крошечка? — Нет, маленькая. Разве я должен огорчиться? — Нет, я очень тебя люблю, просто боюсь, что ты можешь заскучать по миру и по друзьям. — Мои друзья меня подождут, — я пожал плечами и улыбнулся. — Тогда у нас есть время, чтобы научиться всему, что тебе нужно на Пути. Время на то, чтобы познать свою цель. И стать тем кто сможет помочь Звездочке в исполнении его замысла, который должен исправить все ошибки и не дать свершиться тому, чего ты боишься. — Я рад, маленькая. И я рад, что когда уйду часть меня останется с тобой. А часть тебя — со мной. Мы всегда будем знать, где находиться другой и что он чувствует. — Братик мой, свет мой, я так счастлива рядом с тобой. И знать, что мы больше никогда не будем одни, для меня большое утешение и радость. — Больше никогда, — кивнул я. Я тоже был рад, что все же решился соединить сущности. Не в Великой Тьме, тогда это было интуитивно. А вот потом… потом это было полностью осознанное решение. — И если ты готов продолжить, то я налью нам еще чаю, из которого ушла последняя горечь, остался только аромат и чистая незамутненная суть. Эта свежесть и чистота придаст нам сил для того, чтобы найти себя, отряхнуть шелуху лишнего со своей сути и обнажить зерно истины. — Готов, маленькая. — Добрый мой Брат, ты спросил меня, как научиться завершать диалог с собой, скажи мне, мой Вороненок, чего ты не понял из моего прежнего объяснения? И чем мне его дополнить? — Я не понял, как именно справиться с гордыней. — Очень просто, мой светлый Ангел — нам нечем гордиться. Все качества с которыми мы пришли в этот мир, не наша заслуга. Все качества приобретенные нами в процессе жизни результат выполнения некой работы, за счет силы, опять же подаренной нам изначально. За нами оставался только выбор, и тот мы обычно делали не верно. Ответ и решение перед тобой, нам скорее есть чего стыдиться, чем гордиться. — О, этого в достатке, — кивнул я. — Вначале ответь, тебе ведь правда сейчас и за один момент времени удалось справиться с гордыней? — Я не уверен, что она не вернётся. — Если она вернется, возьми против нее оружие, оно смертельно для гордыни. — Оружие? — Это оружие — благодарность, благодарность Маме, за подаренную жизнь, благодарность врагам и друзьям, за то, что они учат нас примером и советом, благодарность Маме и миру, за то что они есть. — Хорошее оружие. — Дитя мое любимое, не бойся гордыни, с таким мечом и щитом, она будет всегда обходить тебя стороной. Не найдет места, где приклонить главы в твоей душе. — Не буду. Спасибо, маленькая мудрая Дагон. — Спасибо и тебе, мой добрый Брат, что со вниманием слушаешь меня, и внемлешь моим увещеваниям. Но давай вернемся к разбору того, что ты вынес из путешествия к реке жизни, мой ласковый Кроу. — Давай. — Мы разобрали один твой правильный вывод, теперь разберем ошибочные. Увы не всегда удается с первого раза посмотреть на себя и увидеть свои: Слабости. Страхи. Желания. Если я скажу тебе, что кроме первого, твои прежние выводы ошибочные, захочешь ли ты сам, еще раз, уже имея оружие против гордыни спуститься к реке и рассказать, что ты там видишь? Или, если ты устал, я могу рассказать тебе то, что вижу. — Да, Дагон. Ты знаешь меня лучше меня самого. Тебе видно яснее, но мне нужно увидеть это самому. — Тогда иди мой добрый Брат, иди и рассказывай, что ты там увидишь. Закрываю глаза и возвращаюсь в темноту, разбавленную сиянием реки жизни. В этот раз смотрю глубже. Отделить то, что плещется на поверхности и рассмотреть то, что скрыто в глубине. — Меня пугает пустота, Дагон. Не Смерть. А окончательная пустота. Я боюсь остаться один в пустоте. Боюсь неприятия и отвержения, — начинаю я. — И от этой болезни простые лекарства, ты даже не заметил, как принял их, и как они тебя исцелили, встань и иди Брат мой, ты здоров. Тот кто нисходил в Великую Тьму, может в нее вернуться откуда угодно, а как ты уже понял, из Вечной Тьмы, двери ведут в любой из миров и пространств. Если есть сознание, даже безумное, этот путь тебе открыт, Вечная Тьма, примет тебя, очистит помыслы, поставит в любом из миров, где бы ты ее ни попросил. И второе, ты его сам упомянул и тоже не заметил, ты никогда больше не будешь один, часть меня всегда с тобой, а чтобы я пришла к тебе для разговора, тебе достаточно просто уснуть, и я приду в твой сон, через Вечную Тьму. Ничего не бойся, мой милый Птенчик. Посмотри на свое запястье, мой Кроу. Открываю глаза и смотрю. На внутренней стороне запястья, на левой руке появился знак. Там уютно свернулась крохотная черная сороконожка. Я улыбнулся и погладил её кончиками пальцев. Сороконожка к моему величайшему удивлению, потянулась, зевнула крохотными жвалами и полезла под палец, видимо ластилась. Одновременно с этим я почувствовал тепло, словно касание к сущности. — Здравствуй, маленькая. А у тебя теперь есть змейка? — я перевёл взгляд на Дагон. — Нет, мой мудрый Ворон. Не змейка. Ты мой Кроу. — сказала она, протягивая мне свое правое запястье, на котором чистил перышки ворон. Подай мне руку как это принято у северных народов, викингов например. И я покажу тебе маленькое чудо. Я кивнул и обхватил тоненькое запястье рукой. И ощутил, как безо всякого напряжения воли наши сущности соединились, перетекая друг в друга, но не становясь едиными, начали переносить информацию о мыслях и чувствах. Увидел ночной сад, двумя парами глаз, уловил запахи ночи сразу и с ее и со своим восприятием, это было… удивительное ощущение. Слияние на совершенно ином уровне, не просто касание сущностей, не просто сплетение. Глубже. — Необыкновенное ощущение, правда? — Да, маленькая. Ощущать эмоции другого существа, его мысли и восприятие… — В состоянии такого духовного единения, можно очень легко обмениваться мыслями и чувствами. При таком диалоге, информация не теряется, и ты можешь быть точно уверен в том, что собеседник тебя понял. Скажи мне, мой любимый Брат, есть ли какая-то сложная мысль, которой ты не делился до этого, боясь быть непонятым? — Вот как раз по поводу быть не понятым. Я говорил, что боюсь неприятие и отторжения, это сложно объяснить словами. В Аду не примут мою светлую сторону. А ещё одно близкое мне существо вряд ли будет способен принять тёмную. — Я понимаю и чувствую то, о чем ты говоришь, Брат мой. Тебе очень тяжело от этого на душе. Я бы сказала, что эта связь и наше взаимопонимание, в какой-то степени могут тебя утешить. Но, я не весь мир, хоть и принимаю тебя таким, какой ты есть. — Да, маленькая. Спасибо, что ты здесь. С другими сложнее. — Нам будет проще, если мы разберем, о ком конкретно речь, и чье мнение тебя волнует. — Вельз, — не задумываясь выдал я, — Сэмми и Азирафель. — И все? — Иса и так все обо мне знает, я пожал плечами. — А разочарование остальных в моей персоне я как-то переживу. — Начнем с начальника. Постарайся как можно подробнее описать ту твою сторону, которую, как ты считаешь, она не примет. — Сейчас она уже не так заинтересована в войне и мести небесам. Однако, она не поймёт моё желание защищать людей и нежелание приводить их в Ад. Тем более, с этим они прекрасно справляются сами. В немилость я впал как раз из-за того, что отговорил одну девчонку от суицида. И я бы сделал то же самое ещё раз. Она почти ребёнок. — Скажи мне, мой добрый Брат, а разве ты впал в немилость из-за этого? Мне кажется, тут была важна увы не душа человеческая, а то что о твоей неосторожности узнали враги? — Вельз не уточнила, — я пожал плечами. — Но это было откровенное нарушение устава, на котором меня поймали. Она предупреждала меня. Я её не послушал. — Рассуди, как бы она поступила, если бы хотела причинить тебе настоящий вред? Ты очень у язвим, Брат мой, а она знает о твоей слабости. Она могла причинить вред тому, что тебе дорого, но всего-лишь отругала. Да в рамках принятых здесь традиций, но не более. А потом, скрепя сердце, отправила ко мне, ради того, чтобы не пришлось тебя казнить. Разве это не похоже на любовь, понимание и отношение, скорее как к ребенку, чем как к провинившемуся подчиненному? — Вероятно. Я знаю, что она не хотела навредить мне слишком сильно. Никогда не хотела. — Тогда, она уже проявляет понимание, и я не вижу в твоем сердце того, что могло бы ее удивить и о чем она не знает. — Думаешь? Она о многом не знает. Не знает, почему я задержался в самом начале Потопа. Понятия не имет, о том, что мы сделали с детьми Иова. О детях евреев в Египте. И о многом другом. — А ты, мой возлюбленный брат, веруешь практически также сильно как я. Давай, мой маленький Братик, я попробую тебя рассмешить? — М? Давай, — согласился я. — Представь себе, что когда мы проснемся, мы сходим к Вельзи и я скажу, что под ужасными пытками… Ну скажем, запахом дождя и чаем без сахара, ты сознался мне во всех своих добрых «злодеяниях». Знаешь что она на это ответит? Она скажет, что отправит тебя еще на лишние 10 лет пить со мной пыточный чай, и смотреть на еще более ужасающий сад. Но, когда она увидит твою поседевшую голову — бросится тебя у меня отбирать, даже не потрудившись узнать, как так вышло. Я фыркнул со смешком и качнул головой. — Пожалуй, что так. А ещё, вероятно, сообщит, что приговаривает меня ко сну в озере адского пламени на то же десятилетие. И будет над ним дежурить, как после Константинополя. — Тогда, милый мой крошка, тебе не кажется, что эту проблему ты несколько преувеличил? Или у тебя есть еще соображения по поводу Вельзи? Я пожал плечами. — Да нет, наверное. — Хорошо, то есть, ты мой Крошка Кроули, согласен с тем, что Вельзи примет тебя любого, и будет защищать как может и как умеет? — Если посмотреть на это так, то да. Не в любой ситуации, конечно. Но насколько это возможно. — Может попробуешь привести пример, такой ситуации, которая укладывается в рамки твоей морали, и огорчит Вельзевул настолько, что она причинит тебе настоящий вред? — Ну, например, срыв Армагеддона. Она-то может и сама к нему не стремится, но… Предательство Ада карается казнью. Леве и Моне очень повезло, что Люц не собирался их казнить. Иначе наша многоходовочка не понадобилась бы. Достаточно было одного допроса. — Мы говорим о другом, сердечко мое, предательство ада, это предательство системы — это не личное. А мы говорим о понимании между друзьями, хотя даже в случае прямого приказа тебя уничтожить, она будет изворачиваться и сопротивляться до последнего, и ты это знаешь. Но ты затронул интересную тему, расскажи что ты думаешь о ситуации с Мамоном и Левиафаном. — О том что Люц не хотел их казнить и мы чуть не тысячу лет угробили на поиски их заводов и организацию там несчастных случаев? Иди о наших непрекращающихся разборках? — О том, почему нельзя было просто их уничтожить? — Потому что нельзя. Потому, что у нас нет посмертия, они не успели ничего сделать, только планировали, — я пожал плечами. — Ты хочешь сказать, Кроули, что в ужасном аду, среди Демонов-Исчадий-Мрака, никого нельзя покарать за намерение, доказанное, просто не свершившееся действие? Или Владыка, думал, что они на кого-то другого будут нападать? Нельзя? Нельзя монстрам убивать себе подобных? Нельзя кошке съесть мышь? — Нельзя. Мы слишком многих потеряли во время первой войны. Понимаешь, маленькая, даже их попытки убить меня не привели бы меня к мести. Они пытались убить ангела, поэтому я сделал все, чтобы лишить их возможности вредить дальше, — я помолчал с минуту. — Ты права насчёт Вельзевул. Она действительно сделает все, что защитить меня. — Тогда, расскажи мне пожалуйста, почему ты считаешь, что тебя не поймет и не примет Самаэль? — Я не думаю, что он меня не поймёт. Сэмми знает практически о всех моих художествах. Просто иногда ему сложно быть рядом со мной. И еще он слишком активно обо мне заботиться, куда больше, чем это нужно и комфортно. Я напоминаю ему того, кого он потерял. Сейчас вроде бы все хорошо, но его может в который раз накрыть снова. И в целом, от меня это не зависит. Но от этого проще не становится. — Друг мой, тогда это проблема несколько иного рода. Есть в жизни тяжкие обстоятельства, от нас не зависящие. Вспомни, как круги на воде сталкиваясь изменяют свою форму. Так решения и поступки живых, влияют друг на друга. Тут я могу предложить тебе объяснение и небольшую помощь. Когда нашим друзьям и любимым плохо, мы должны их поддерживать, но делать мы это должны со всей мудростью и осторожностью. Когда ты отсюда выйдешь, и того и другого у тебя прибавится. Существо обретшее свой Путь, своим примером и советом уже приносит окружающим покой и утешение. Выйдя в мир, ты станешь тем, с кем светло и приятно будет находиться твоим друзьям. Ты сможешь найти для него слова. Это будет зависеть только от тебя, и будет в твоей власти. Ты его будешь поддерживать и оберегать, до тех пор, пока план Звездочки не исполнится, а тогда, у него будет все, о чем он мечтает. Но если ты почувствуешь, что не справляешься, ты сможешь придумать план, как привести его ко мне. И тогда я поговорю с ним. Ты знаешь, я могу быть очень убедительной. — Улыбается мне Дагон. — О, да. Ты можешь, — киваю я в ответ и улыбаюсь. — Скажи мне, Брат мой, ты готов признать, что и с этим страхом мы справились? Или он все еще тревожит тебя? — Да, сестрёнка, — согласился я. Она была права, и решение проблемы Самаэля больше зависело от него. Но что-то со своей стороны сделать я тоже мог. Впрочем, будем решать проблемы по мере их поступления. При прошлой встрече Сэмми был в стабильной фазе. — Тогда, расскажи мне пожалуйста про Ангела, добрый Брат мой. — Самое сложное, маленькая. Мы знаем друг друга с начала времен. Даже ещё раньше, только этого я все ещё не помню. В последние семь-восемь сотен лет он утверждает, что принимает меня любым. Но я слишком хорошо помню причины конфликтов за прошлые пять тысяч. Вот это «ты же демон» и все такое прочее. Я уходил. Он уходил. Мы всегда возвращались к друг другу. Я точно знаю, что мои воспоминания о нас не полные. Это тоже влияет. А ещё он упрямый. Иногда упрямей меня. Додумался спуститься за мной в Ад, хотя я много раз просил этого не делать. — Да, ты прав, мой несчастный Ворон, это самое сложное. Сможешь ли ты ответить мне на вопрос, за что и как ты к нему относишься? — Я его люблю, — я в очередной раз пожал плечами. — За то что он — это он. — Вот теперь, пришло время поговорить о любви. Что она есть таке. Как ты понимаешь это слово? — Самое сильное чувство. Первое, что мы все испытали. Изначальное и безусловное. А вот формы у неё могут быть разные. — Давай рассудим о любви, как о предмете имеющем некоторые характеристики? Ты сказал, что оно сильное, но сила должна быть приложена к чему-то иметь направление — вектор. Также согласен ли ты с тем, что сложность можно упростить, если разделить целое на части? Ошибемся ли мы, если предположим, что у любви есть компоненты? — Да, хотя в некоторых случаях это бывает сложно. Сложнее, чем принять все целиком. У всего есть компоненты. — Принять целиком, значит почувствовать, но нам сейчас нужно другое. Постичь ее разумомом, так же как нас постигает Вечная Тьма. — Хорошо. Давай попробуем. — Она разделяет нас на компоненты и изучает, также поступим и мы. — Ошибусь ли я если предположу что для людей и бессмертных любовь разная. Для людей все просто: любовь их состоит из трех компонентов — это — Союз умов. — Союз душ. — Союз тел. Союз умов, предполагает общие цели и идеалы. Союз душ, общие желания и стремления. Союз тел физическую близость. У бессмертных все иначе. Объединяя сущности, они они получают сразу все три компонента человеческой любви, и еще нечто большее. Они обретают связь, она неразрывна и вечна. У бессмертных, ходящих по Земле облекшись плотью, ситуация самая сложная. Объединение сущностей, начинает казаться им чем-то, не привычным и естественным, а сокровенным и редким. И то состояние целостности, которое делало все простым и понятным, они искусственно ограничивают, а затем, с течением лет вплетают в это светлое чувство страх. Скажи мне брат, в чем я ошиблась? — Ты права во всем, маленькая. Кроме одной детали: дело не в хождении по Земле и не в физическом воплощении. Дело скорее в направленности силы, что питает сущности. Когда оба существа принадлежат к эфирному измерению или оба к оккультному всё проще. Когда силы противоположны, возникают конфликты. — Ответь мне на вопросы: Чем огонь, отличается от благодати? Тебя определяет твоя сила? Или мы с тобой пришли к выводу, что Демон может не иметь ниего общего со Злом, а Ангел с Добром? Готов ли ты, ради своего Ангела, отдать свою силу? Готов ли ты, ради своего Ангела, изменить свою сущность? Тебя обижают его слова, но вкладывает ли он в них тот же смысл, что и ты? Тебя обижают его слова, но рискну предположить, хоть такие чувства от меня весьма далеки, что его твоя природа не тревожит, а возбуждает, согласен? Тебя обижают его слова, но это только твое дело обижаться или нет, это касается только тебя. Готов ли ты принести ради своей любви жертву? Истинная любовь — это полное самоотречение, это чувство заставляющее жить ради другого, ради его пользы, его жизни, его счастья. Это чувство может потребовать полностью отдать себя, свое время поступиться своими желаниями, или вовсе отпустить. Такова ли твоя любовь? — Благодать от пламени отличается так же, как земной огонь отличается от воды. Сила не определяет глубинные качества, но определяет многое другое. Святая вода убьёт меня, освященная земля обожжет и лишит силы, хотя в монастырях я прятался регулярно и это меня никогда не останавливало. Готов ли я отдать свою силу? Легко. Я готов отдать всё, чтоб он был счастлив. Только нужно ли ему это? Я не уверен. Изменить свою сущность? С этим сложнее. Нельзя сказать: извините, был не прав можно мне обратно белые крылья? Это так не работает. Потому что я не жалею. Я бы поступил точно так же, хотя моя верность никогда не принадлежала Аду в целом и Люциферу в частности. Но то что тогда произошло — было неправильно. А вот отпустить, если для него так будет лучше я смогу. — Земной огонь и земная вода имеют логически разную суть. Огонь — это процесс окисления с выделением большого количества тепла. При этом окислении выделяется энергия накопленная сложными высоконапряженнными органическими структурами и соединениями. А ты знаешь, что в процессе горения конечными продуктами являются: углекислый газ, неорганические соли и Вода. Да, Брат мой, именно вода. Подумай, из чего люцифер сделал свой огонь, почему я им не пользуюсь, и еще о том, что все процессы в мире идентичны. Теперь, Вода. Чисто воды не существует, и так на Земле вода — это раствор солей и углекислого газа, в разной концентрации. Ты согласен с тем, что они суть одно и тоже? — Если смотреть на это так, то да. — А теперь дальше, друг мой. — Ты помнишь, что тебе говорил Звездочка, об освященной воде, земле и благодати в целом? Он говорил, что достигший Покоя, может пользоваться любой силой на благо себя и окружающих. Ты просто не способен был тогда его услышать, но когда ты выйдешь отсюда, ты будешь находиться настолько близко к этому состоянию, что станешь похож на Него, в момент его рождения, и тебе останется только один шаг до Покоя. — Я помню, маленькая, что я говорил. И я верю тебе. — Нужно ли ему чтобы ты отдал силу, решать не тебе, но это не отнимает у тебя права любить его и заботиться о нем, не обращая внимания на собственные страдания. — Я так и делаю. Но, как видишь, временами лажаю. — Ты выйдешь отсюда намного мудрее, и не будешь совершать ошибок и огорчать его. — Это меня радует, Дагон. — Продолжим разбирать твой ответ Брат мой. — Ты говоришь мне: «Нельзя сказать: извините, был не прав можно мне обратно белые крылья? Это так не работает. Потому что я не жалею. Я бы поступил точно так же, хотя моя верность никогда не принадлежала Аду в целом и Люциферу в частности. Но то что тогда произошло — было неправильно. А вот отпустить, если для него так будет лучше я смогу» Во-первых, это говоришь не ты, а гордыня в тебе и отсутствие смирения, а что мы с тобой обсуждали, про борьбу с гордыней? Во-вторых, это так не работает, по тому, что ты «не желаешь» чтобы это работало, ибо это уязвляет твою гордость. Но мы уже обсудили, то почему так получилось. Почему в этом никто не виноват. Сейчас ты это говоришь просто по инерции, еще не привыкнув мыслить новыми категориями. — Думаешь? В таком случае можно просто отпустить это и дождаться пока инерция угаснет сама собой. — И для этого у тебя тоже будет время, мой светлый Ангел, чтобы опустить все лишнее, оставив в душе лишь добродетели. — Это хорошо, — кивнул я. — Скажи мне, мой добрый Брат, есть ли еще что-то, связанное с Ангелом и любовью, о чем ты хотел бы спросить меня? — Да нет, пожалуй, — я пожал плечами. — Тогда мы можем приступить к обсуждению третьей компоненты, составляющей личность, вступающего на путь — это желания. Ты готов, мой добрый Кроу? — Готов, маленькая — Расскажи мне о своих желаниях, Брат мой. — Помимо желания действовать и постоянно находиться в движении? Я хочу остановить войну между Небесами и Преисподней, я хочу свободы и для ангелов и для демонов, не анархии, а снятия кучи ненужных ограничений. А ещё я хочу некоторое время просто спокойно пожить, чтоб ни Ад ни Небеса ко мне не лезли. Желательно вместе с Ангелом. Но не всю вечность, конечно. Я хочу посмотреть, что будет с той планетой земного типа в системе Альфы Центавра. Хочу увидеть, как рождаются новые звезды, но последние два пункта — это в очень долгосрочной перспективе. И без пункта про войну они неосуществимы. — А какие из этих желаний тебя тревожат или тяготят? — Тревожит меня война. Чем она ближе, тем тревожней. И вопрос со свободой спорный. Некоторым она на самом деле не нужна. Они просто не будут знать, что с ней делать. — Ты преисполнился мудрости, мой Ворон. Остановить войну, это не желание, это потребность. И для того, чтобы этот замысел осуществился, мы с тобой сейчас и работаем. Некоторым свобода необходима, некоторым не нужна, кому-то она и вовсе безразлична. Не стоит думать за других, а особенно за многих сразу. Но вот скажи мне, что ты думаешь, о своей потребности действовать? — Это заложено в моей сущности. — Да, но у твоей особенности, утрачен второй компонент. Энергия для действия есть, а выбрать направление для приложения силы ты не можешь. Так же ты не можешь ее сдержать, и усмирить, когда это необходимо. Не так ли Брат мой? — Верно, Дагон. Все так и есть. И у меня есть сильное подозреенине, что этот компонент был не во мне. А в том, кого я напоминаю Самаэлю. — Каждый разумный, может обрести себя полностью целостным, придя в состояние Покоя. Поэтому не бойся, а просто обдумай то, что мешает тебе усмирить свою природу. Поделись со мной пожалуйста своими наблюдениями. — Неистребимое стадо ежей в заднице, как говорят смертные. Моя же порывистость и мешает. Слишком мало терпения? — Тоесть, ты хочешь сказать, что твоя суть, и мешает тебе, ею управлять? Разве сила управляет тобой, а не наоборот? Разум должен главенствовать над желаниями.И мы сделаем так, что терпение присоединится к сонму твоих добродетелей, обязательно, Брат мой, но это будет чуть позже. — Это не совсем сила, это что-то глубже. Я ведь и выбрал терпение, помнишь? — Вот смотри, ты видишь, как человек убивает собаку, что ты сделаешь? — Остановлю время. Если собака бешеная, то человек прав. В остальном возможны варианты. — Умничка, а почему ты не во всех ситуациях поступаешь так? — Потому что в случае со смертным, пяти максимальных минут, доступных мне сейчас, будет достаточно и в случае чего мне не понадобиться сразу творить новые чудеса. А в иных случаях остановка времени может слишком меня истощить и силы не хватит на что-то ещё. — Есть понятие: «принятие решения». Для смертного все обстоит так: Есть сбор данных, их обработеа и осмысление, прощет последствий того или инго действия. Для всего этого требуется время на принятие решения. Если смертным в экстремальной ситуации удается принимать верные решения, почему тебе нужны чудеса. И это я уже молчу о том, что есть место в которое ты можешь отправиться обдумывать ситуацию и просчитывать ходы хоть на тысячу лет. В Вечной Тьме время не течет сосем. — Мне опасно там находиться, маленькая. Но я понимаю о чем ты. Я способен принимать решения быстро и большинство из них даже оказываются правильными. Но это когда речь идёт об экстремальных ситуациях. — А в обычной обстановке, что мешает тебе находиться всегда в состоянии сосредоточенности и покоя? — Хм… не знаю. Сложно постоянно поддерживать фокус? — Разумный, всегда должен размышлять о каждом поступке, который он собирается совершить. И отдыхает его разум только тогда, когда он пребывает в покое, не совершая действий, например во время медитации или молитвы. — А сон это только другое состояние все той же работы, — хмыкнул я. — Да, прямо как сейчас. — Прямо как сейчас. И сейчас ты проводник. — Да, мой любимый, я тебе не всегда буду нужна, хотя и помогу советом, в любой момент. — Ты тоже можешь позвать меня, если я буду тебе нужен. — Мой маленький Братик, я так тебя люблю. — И я тебя, сестричка. Тебе сейчас сложнее, чем мне. — Мы растем, ты и я, становимся чище и рассудительнее. Взгляни мой светлый Братик, небо вновь светлеет, а мы дошли до сути. Ты готов ответить мне, как при договоре с Вечной Тьмой, честно четко и подробно: Кто вступает на путь? Кто находится в точке Начала и каков он? Какими качествами он обладает? В каком состоянии желает прибывать? К какой цели идет? Благодатная живая Тьма ночи, подарила нам возможность заглянуть в себя, и теперь вновь отступает. Будет новый день, новый чай, и новые рассуждения о пути. — Да, моя сестра Дагон, я готов. Я, демон Кроули, известный как Змий, рождённый ангелом Адоэлем, познанный Вечной Тьмой и принявший часть её в себя, вступаю на путь. Я нахожусь в точке Начала. Импульсивный, своевольный, созданный творить и получивший свободу воли. Вечно находящийся в движении, но стремящийся к покою, не знающий всей своей силы, но стреемящийся познать её и управлять ею во благо. Путь и есть моя цель. Я желаю пребывать в мире с самим собой и в состоянии Покоя на этом пути. — Я приветствую тебя, Дитя мое Кроули, я пойду с тобой, Брат мой, столько сколько тебе потребуется, я принимаю тебя, как Родителя, чью разумную волю буду исполнять, как с Равным, мы рассудим обо всем что нам встретится на дороге жизни, как с Другом буду всегда рядом, и никогда не стану осуждать, какое бы решение ты не принял. — Спасибо, маленькая удивительная Дагон. Спасибо, что показываешь мне меня. Спасибо, что ты рядом. — Я люблю тебя, мой Кроу! Смотри-смотри! Я сейчас сделаю нам новый чай с вкусными конфетками, и мы осенью будем праздновать весну! — Восхитительная идея, — я улыбнулся. — Начало. Рассвет и весна. — Весну твоей новой жизни, начало пути, радость и утешение. Они укроют нас и станут нашей сущностью. Что-то меняется вокруг. Чабан перед нами из простого бамбукового, превращается в резной из красного деерева. На белых чашечках проступает узор из веток сакуры. Появляется новый чайник, тоже простой, но теперь черный, чугунный. От него исходит аромат моего любимого чая, это серебряные иглы, ранний весенний чай. Последней на столике появляется большая тарелка с весенними сладостями, украшенная веточками сакуры. Как ни странно, преображается еще и наша одежда, простые повседневные кимоно, превращаются в шелковые праздничные, увитые узорами в виде веток цветущей сливы. Ночная мелодия флейты смолкла, но звуки гуциня стали мягче и уютнее. Дождь не прекратился, но небо вновь стало по-дневному белым. Интересное ощущение, снаружи осень, а у нас внутри весна. — Маленькая владычица снов, — улыбаюсь я. Сон это хорошо, во сне не работают некоторые ограничения. Поэтому создать из воздуха веточку светло-голубых колокольчиков из серебра, покрытого эмалью не сложно. Один из немногих цветов, значение которого на востоке и западе одинаково. Благодарность. Без лишних нюансов и подтекстов. — Примешь? — Конечно любимый, и у меня хватит сил, чтобы принести твой подарок в реальность. Я так люблю тебя! — И я люблю тебя маленькая. Значит, подарок останется с тобой навсегда, как и я. — Да, как и ты! — Как и ты со мной, — снова улыбаюсь. — Хочешь, поговорим о чем-то, что тебе нравится? Красивом или интересном? — Хочу. Только это очень обширная тема. Мне многое нравится. Все создания прекрасны и многое из того что создают уже они тоже прекрасно. — Расскажи, а начинай с первого, что придет в голову, я всегда так делаю, когда отдыхаю… Или слишком сильно радуюсь. Но сначала, чай! Она наливает восхитительный напиток в чашечки. — И у меня для тебя есть подарок. Она протягивает мне, тоже в каком-то смысле колокольчик, это подвеска, круглая резная, как символы кланов в китае, которые носят на поясе. Резной узор на колокольчике из сороконожек. — Спасибо маленькая, — я принял колокольчик и прицепил к поясу. — Ну, например шелк. Ткань с уникальными свойствами. Согревает в прохладные дни и охлаждает в жару. Из шелковых нитей плели тетивы для луков и струны для музыкальных инструментов. И без маленького червячка тутового шелкопряда ничего этого бы не было. — А мн нравится лен, он простой и сложный, как сама жизнь, и еще очень красиво цветет. — Красиво, — согласился я. — В безветренную погоду поле льна похоже на отражение неба. А в ветряную на море. Хлопок тоже красивый. И во время цветения и позже, когда приходит пора его собирать. — А ты видел, как ветер играет на поле неспелого овса, он не зеленый а бирюзовый, со звездочками васильков. Но и червячки мне тоже нравятся, — она смутилась. — А в коконах шелковичных червей живут муши. Есть такие коконы, которые два червячка плетут вместе, в них поселяется Уро-сан, он умеет ходить через плоть мира и делает в нем норы, в них можно потеряться. — Овес видел. А вот муши больше по твоей части, в тех частях планеты, где я бываю, они не живут. Зато там живут другие духи. Некоторых из них создали люди. Некоторые появились сами по себе, как часть души этой планеты. — Какого ты видел самого красивого духа? — Сложный вопрос. Они все красивые. Люди чаще создают их похожими на себя, а из тех, что появились сами… Белый олень, наверное. Дух одной старой рощи в Англии. — Белый… Красиво, такой? Смотри, я перекрасила того который тут бродил. — Показывает она пальчиком, в сторону озера. — Такой, — тихо смеюсь и взмахом руки добавляю серебро на рога. — А ещё где-то в мире бродит последний единорог. Уже лет триста её не видел. — А это так задумано, что она долго живет или случайно? — Единороги бессмертны. — Ух ты! А кто еще? Ну кроме нас. — Человеческие души. — Нее, я про интересное. — Были бы драконы, но мне на дали их воплотить. Слишком уж они непредсказуемые. Кельпи бессмертны. Это такие водяные лошадки, воплощение подводных течений. — О я знаю про Кельпи, это лошадь из мира Ведьмака, я иногда таскаю игрушки из будущего, через Вечную Тьму… Ну когда очень скучно… Не говори никому, ладно? — Не скажу. Я болтливый, но о некоторых вещах молчать умею. — Тогда, я тебе потом, покажу Xbox, у тебя же есть знания о будущем? Ты должен помнить что это, наверное. — Есть. Я же творец. Не такие обширные, как у Эрика, но есть. — Тогда потом поиграем! А у меня не только знания, а еще и игрушки! Завидуй. Шучу, приходи играть во сне. — Приду, — пообещал я. — А у меня есть сад. Примерно со времен древнего Египта. — А что ты там выращиваешь? Огурцы, я вспомнила про огурцы, есть такие которые если разрезать, внутри будет звездочка. — Мгм. А ещё есть карамболь. Она тоже на звёздочки похожа. Разное выращиваю. Сейчас у меня шиповник и жасмин. А ещё розы, астры, пионы, вереск, мелисса. И кошачья мята, специально для Велиара. — Ха-ха, правда? А ты его на нее приманиваешь? А карамболь это вроде танец или то… — Я его подкупаю временами. Или Аса. По ситуации. А карамболь это вот, — достать золотистую ягодку тоже несложно. Она берет ягоду, рассматримает, катает в руках, потом создает фрнарик фезалиса. — Смотри, там внутри такая-же. — Ага. Хм. Физалис красиво смотрится в саду осенью. Похож на маленькие бумажные фонарики. — Ага, прям аллегория на жизнь, ты видел как в это время, выглядят его листья? Как будто в них тролль высморкался, хи-хи. — Разве что очень мелкий тролль, не крупнее дворфа. — Где ты взял это слово? Я думала его в игрушках придумали. — Не-а. Это просто позже часть мифологии перетащили. В других вселённых. В этой тоже до этого дойдёт. В сказках они уже давно есть. — О, крууто… Постой, что ты сказал? В других вселенных… В других вселенных… Она осторожно опускает руки себе на колени. Лицо становится спокойным и отрешенным, она тихо говорит. — Архивировать, сохранить, обработать по… — Открывает глаза, как ни в чем не бывало. — Прости Кроу, иногда хорошие мысли приходят не вовремя, я тебя не напугала? — Нет, маленькая, — я улыбнулся. Самое страшное из возможного я уже видел. — Милый, любимый… — Да, маленькая? — Так жалко расставаться со светлыми мыслями, но нам нужно завершить наш разговор о пути… — Да. О камнях. — Да, любимый. Пусть нам станет утешением то, что мы всегда сможем прийти друг к другу поговорить. — Всегда, Дагон, маленькая владыцица снов. Белых камней меньше, чем чёрных, так? — Ручеек мой, я вижу ты готов продолжить беседу. Да, милый Кроу, больше, но сперва, выпей еще чаю и попробуй сладости. Я кивнул, слегка притормаживая и настраиваясь. Она наливает нам чай и указывает мне на сладости. — Не торопясь выпей чаю, а то и мысли утекут как вода сквозь пальцы. Я очень люблю тебя мой Кроу, настраивайся и поговорим дальше. — И я тебя, маленькая, — я пригубил чай. Все же, в гармонии вкуса китайцы были нееподражаемы. Умели передавать тончайшие, едва заметные оттенки. На западе отдавали предпочтение более насыщенным вкусам. И такая же разница была между восточной и западной философией.