Шесть тысяч и еще четыре года

POV Самаэль Тридцать первое октября, преддверие ирландского праздника Самайна, уже успевшего так полюбиться мне и грешным душам, которым удалось на нём побывать. И пусть прибывшие в Ирландию христиане немного изменили местные традиции, основные остались неизменными: угощение нищих и гостей вкусностями, ограждение домов «святым пламенем», хранящимся в репках с вырезанными рожицами, ведь покупать стальные фонари слишком дорого, ну, и всё такой же страх и большое количество хитрых ряженых на улицах. Разве что вместо духов предков люди защищаются и откупаются от Сатаны и его чертей, которые, как известно, могут принимать любые формы! Я задумчиво уставился в зеркало. Его роскошная резная рама из серебра резко выделялась в моём старом и ветхом домике Бабы-Яги… Надо будет его привести в порядок. Пойти мне как обычно или придумать что-то новенькое для этого Самайна? Он же День всех Святых, которые якобы спускаются на Землю в это время. Увы, но как раз таки вывести хоть одного святого из Рая на праздник мне и не дадут… Может, прикинуться образом самого Исы? Или Люца, для пущего устрашения. С его рогами и красной кожей… Хмм. Нет, пожалуй, это будет перебором, лучше дождаться, когда они сами смогут выбраться на праздник, так будет справедливо. Так что я принял уже привычную костяную форму, лишь стряхнул пыль с многострадального балахона и открыл портал в Ад, прямо к реке Стикс, где по плану меня должны были ждать лодки. Много лодок. Ведь драматично уплыть в темноту по реке гораздо интересней, чем просто завести толпу грешников в мою чёрную дыру. — Харон вернулся, сучки! — гордо заявил я, выходя на борт главной лодки в процессии, которая сейчас причалила к берегу. — Все, у кого есть два серебряных, подходите! Эскадра в Рай отправляется сегодня! Это ваш последний шанс! Доставайте ваши серебрушки, деньги вперёд и ступайте на борт! — сегодня я вопил особенно громко и даже без арфы, чтобы точно привлечь как можно больше внимания грешников. Уже на закате сегодняшнего дня Самайн начнётся… Души оживились и загомонили, расталкивая толпу желающих локтями, на берег выбрался Цезарь, удерживающий за руку Клеопатру. — Мы! Мы, у нас есть деньги!!! — Деньги вперёд и прошу на борт, господа, — я протянул Цезарю костяную ладонь и выжидающе заглянул ему в глаза. Тот рвано вздохнул и вложил в неё четыре серебренника. Я кивнул парочке и даже как будто улыбнулся им одними глазами-огоньками, после чего убрал косу с пути. — Залезайте, вы, двое. Кто ещё успел подзаработать? Я жду! Моё время не резиновое, мы должны успеть собраться до земного заката! — предупредил я остальных. — Кого не отпускает начальство, пусть несут мне расписку, я подпишу. Да поживее! Сидячих мест, как вы понимаете, у меня немного и они на самом дне. Однако, если вы ими воспользуетесь, то рискуете быть раздавленными остальными пассажирами, — предупредил я Цезаря с подругой. — Лучше стоять. Толпа загомонила громче, ко мне потянулся ручеёк страждущих, кто с монетами, кто с расписками, кто просто пытался убедить, что попал в Ад по ошибке и вообще агнец невинный, ставший жертвой происков тёмных сил. — Да-да-да, все вы здесь невинные овечки, и я совершенно не помню, как привёл в Ад каждого из вас, — саркастично закивал я. — Встаньте в очередь и не задерживайте друг друга! — Начальник, век воли не видать, подставили меня! — выдаёт вдруг кто-то из толпы. Если бы мог, я бы выразительно выгнул бровь от такой наглости. — И кто же тебя подставил, сердешный? Выйди вперёд, поведай нам свою драму! — Так партнёр же! — вперёд вышел мужик, одетый в некогда богатые, а ныне весьма потрёпанные одежды. — Мы бизнес вместе затеяли, с одного навара начинали, поделили честно. А потом у меня успешней всё стало, я коняшек купил арабских, шёлк привёз из Китая, а он мне склад поджёг! Ну, я его наёмнику и заказал. А он, подлец, убивца перекупил. Я наигранно зевнул, щёлкая челюстями. — Это, конечно, очень драматичная история, дорогуша, но ты задерживаешь очередь, либо давай мне серебро с распиской, либо уходи. Это Ад, а не рынок, и я не доверчивая земная девица, — фыркнул я и протянул ладонь грешнику. Он тяжко вздохнул и отдал мне серебрушки. — Вот и молодец, — я принял деньги. — И запомни, что здесь никого не волнует твоя драма, дружок, только серебро… Кто следующий? И желательно без сказочек на ночь! Следом подошла дама весьма потасканного вида с удавкой на шее и молча протянула деньги. Я так же молча взял их и хмыкнул. — Убил клиент борделя? — впрочем, ответ мне был не так уж и нужен. Она пожала плечами и прошла на борт. Ещё через час поток клиентов с баблом иссяк и на пирсе остались желающие плыть, но необилеченные. — Остальные могут возвращаться к работе и мукам на ближайшую вечность! Без серебра, но с распиской, вы никого не волнуете! — поспешил я разочаровать остальных грешников. Как бы мне ни хотелось дать остальным шанс развеяться, Люцифер отпускал их только на определённых условиях, «иначе я разбалую грешные души». Я оттолкнулся от дна Стикса резко удлинившейся ручкой косы, повёл рукой — и остальные лодки с везунчиками поплыли за нами. Ещё пару раз я оттолкнулся от дна косой как на гондоле и открыл большой портал. — Панику не разводим! Всё идёт по плану! Не хватало ещё, чтоб вы мне лодки опрокинули… — буркнул я про себя. Мы медленно вошли во тьму чёрной дыры, и звуки речной воды на время стихли, мы двигались словно в пустоте, а потом, когда вдали забрезжил свет, выплыли у берегов одной из Ирландских рек, возле которых обычно, как грозди винограда, ютились деревушки, постепенно перерастающие в города. Деревья вокруг почти полностью опали и было холодно, хотя трава весело зеленела, ведь не зря Ирландию называли Зелёным островом. Не колючие морозы Руси, конечно, но и не слишком похоже на обещанный грешникам Рай. Я спрыгнул со своей лодки и привязал её у старой гнилой пристани, которую освещали в туманной ночи человеческие черепа с огнём внутри. Они светили обычным рыжим пламенем. — Приплыли, девочки и мальчики! Привязывайтесь потихоньку, я вас подожду, — я уменьшил косу до размеров посоха и опёрся о навершие головой, с интересом наблюдая за реакцией новеньких на место назначения. Народ начал вылезать, кого-то случайно столкнули в воду с характерным матерком и плеском. Выбравшиеся на берег поразевали рты и осматривались. — Эй, начальник, а где того, херувимы и облака? — Нету, не положено! — наигранно строго ответил я. — В земном Раю работает всего один ангел — Тадоэль, ну и так, апостол Пётр на входе в Рай учёт ведёт, — поведал я правду людям, которым, увы, никогда туда не попасть. — И? Где они? Почему никто не встречает?! — возмутилась Клеопатра, для этого вечера приодевшаяся в свой погребальный костюм, спасибо, что до мумификации, а не после. Я начал тихо хихикать, но сдерживался, чтобы не слишком издеваться над бывшей царицей. — Нет их здесь. И не появятся, милочка. Я вас наебал. Всех вас! — заявил я уже громче и распахнул крылья. — Как говорят в Аду и Раю: «Смерть — он, конечно, ангел, но всё же с чёрными крыльями»… Мы сейчас находимся не в Раю. Более того! Мы туда и не собирались. Но! Мы наебали и Рай тоже! Они своих святых никуда не выпускают, даже по разным этажам погулять, и даже вход для других ангелов закрыли, а вы, друзья мои, получили второй шанс! Ну… частично и на одну ночь, — я неловко кашлянул. — На Земле мы, в Ирландии. В День Всех Святых, когда духам позволено покинуть места заточения. Можете считать, что вы тут вместо апостолов, пришли кутить и пугать живых… Но под моим надзором! — я пригрозил душам кулаком. — Есть вопросы? — я вернул косе обычное состояние и ухватился покрепче. — А можно домой сгонять, проверить, что там моя милая юная жёнушка творит после того, как меня траванула? — интересуется старикашка. — А мне бизнес проверить! — Можно, но не сейчас, иначе вы покутить не успеете… Неужели бизнес и бабы вам важнее единственного дня в проклятой вечности, когда вы можете повеселиться?! Я думал, вы будете умнее… Ладно, — я махнул на грешников рукой. — Значит, продолжу лекцию сам. Тела вы не имеете, но живые могут вас видеть в темноте! Так же вы можете брать у них так называемую «призрачную копию» еды, которую специально выставляют за порог или вручают попрошайкам в этот день. Она будет иметь такой же вкус и запах, как настоящая. Заранее уточню… Да, выпивки это тоже касается. В принципе, вы можете воровать любую еду, которая не находится в домах, хоть собачью! Тур по странам мы проведём, если успеем, и только по тем, где празднуют день Всех святых. Перед рассветом все души должны вернуться к своим лодкам здесь, иначе вас найдут уже черти и наказание в Аду усложнят. Вам же будет хуже, если в Ад по своей воле не вернётесь, — предупредил я. — Джек, ты слышал? Халявное бухло! — донесся до меня радостный голос из толпы. — Мистер Смерть, а где ближайшая деревня? С пабом, — уточнил второй. — Я вас проведу, тут буквально двадцать минут пешком, — заверил их я. — Клео, детка, у тебя будут ко мне вопросы? — я повернулся к ранее истерившей царице Египта. — Знаешь, Самаэль, как говорят черти в Дите — это наебалово. Мы будем жаловаться! — Жалуйтесь, только учтите, что даже хотя бы такой шанс выбраться из ГРЕБАНОГО АДА лично мне достался нелегко. А я брат Сатаны, между прочим! Ангел! Да я вообще лапочка в сравнении с ним! — я весело расхохотался. — Однако, это прямой обман вкладчиков! Мы это так не оставим и составим петицию в высшие инстанции! — подключается ещё кто-то. Толпа начинала галдеть. — Так, а ну тихо! — я резко стукнул косой и из-под неё взвилась стая воронов, мигом своими криками заглушившая галдящую толпу. Птицы расселись по деревьям. — Я и так окучивал таких дебилов, как вы, чтобы вытащить вас из Ада хоть на денёк! Вам не светит Рай, как вы не поймёте?! Да даже если бы и светил, ваше возмущение — это прямая ему противоположность! Терпение, смирение и благодарность — вот что испытывают действительно святые или хотя бы люди на пути к исправлению! Да если бы не я, вы бы и дальше дерьмо месили в Дите! И в конце концов, как вы разговариваете с ангелом Смерти?! Где ваше почтение?! Если вас настолько не устраивает уникальный шанс не киснуть на белоснежных скучных Небесах, можете идти в Ад прямо сейчас, я не держу! Но и серебренники я ваши не верну, слышите меня? Вы вернётесь к нищете и вам даже вспомнить будет нечего! — Начальник, нас всё устраивает! Это вон те… — мужик презрительно сплёвывает, — вельможи и адвокатишки… — Ты кого, собака, адвокатишкой назвал! Я юрист! — ЗАВАЛИЛИ СВОЁ ЕБАЛО ВСЕ! — я резко дернул рукой и рядом с толпой вырос огромный ледяной шип. — На этом празднике между вами должны быть мир, дружба и любовь, иначе в Ад вы вернётесь с неотвратимыми повреждениями. Раны после меня не затягиваются. Кто-то хочет стать холодным шашлычком? — А насколько нужно возлюбить ближнего? — мурлычет нечто неопределённого пола с ярким макияжем. Я тяжело вздохнул и указал пальцем на то самое нечто. Небольшая стайка воронов накинулась на призрака и начала вполне ощутимо клевать. — Ещё тупые вопросы будут? Или вы хотите потратить впустую ещё немного времени бесценной ночи? Талпа зашушукалась. Затем раздались нестройное: «Нет, господин Смерть!» — Вот и прекрасно. А теперь все за мной бухать и отдыхать в ближайшей деревне! Ваше императорское величество Цезарь не хочет пойти впереди? Или они с дамой останутся скучать на пристани? — я с внутренней ухмылкой протянул ему руку. Цезарь перевёл взгляд на растрёпанный парик Клеопатры и тяжело вздохнул. Махнул рукой. — А хочу! Вечно ей всё мало! — Вот и молодец! Клео, ты идёшь? Хоть попробуешь не прокисшее на жаре молоко и что такое «репа», местные из них фонарики делают, но иногда оставляют на улице и приготовленные овощи… Ну, и прочие местные деликатесы, конечно, — теперь я протягивал руку уже Клеопатре. — Скажу тебе по секрету, праведные девочки так себя не ведут. А Иса даровал людям возможность искуплять свои грехи… Кстати, если повезёт, я вас с ним даже познакомлю! Он же у нас любит каждую тварь земную, даже такую противную, как люди, — я снова рассмеялся. Она хмыкает, отворачивается. Ведёт плечами, вдыхает, а потом всё же принимает мою руку. — Вот и умничка! Дам вам всем совет, дорогуши. Ад ломится от душ, которые на самом деле ему не так уж и нужны. Я… знаю кое-что, пусть и не могу произнести вслух, но должен заметить, что Ад всё ещё обгоняет Рай по количеству душ, несмотря на все ухищрения. Если вы найдёте в себе желание и время для искупления, то, возможно, Иисус примет вас. Как-нибудь потом… Но ведь примет! — и мы бодро пошли в сторону деревни. Толпа душ действительно оживилась, даже эмоциональный фон поменялся. Появилось удивительное чувство — надежда. Хотя на вратах Ада и болтается надпись: «Оставь надежду, всяк сюда входящий» — цитата из Данте, кажись, её прицепил Кроули. — Только что вы, двое — бывшие правители великих ранее государств, сделали первый шаг к искуплению — отринули гордыню. Я ангел, поэтому мне не позволено чувствовать ваши грехи, но зато я могу ощущать всё то хорошее, что есть в человеческих душах… И я чувствую надежду. Надежду и искорку света там, где раньше было сердце. Думаю, это можно считать прогрессом. — хмыкнул я, и мы вошли в деревню. — Мистер Смерть, а чё, так можно? Священник говорил, что мы будем гореть в Аду вечно! — интересуется паренёк лет шестнадцати. — Дурень! Священник говорил ещё про котлы с серой, вилы и прочее. Ты это там видел? — награждает его подзатыльником мужик лет тридцати. — Я ж тебе говорил, пиздят они! Только золото наше гребут за индульгенции! — Среди служителей церкви, особенно высших чинов, очень мало праведных душ, говорю как тот, кто лично отправляет их в Ад… Ангелы считают — чем ниже по статусу человек, тем ему же лучше. У него больше маневров для подъёма и выше возможность стать праведником. У нищих нет гордыни — самого большого греха, за который мой брат сидит в клетке над Коцитом, а Иуда вморожен под ним по бороду в лёд за предательство. Гордыня и предательство — худшие грехи, а высшие чины ими окружены с рождения… Чем больше земных благ есть у человека, тем чаще он грешит. Зачастую. Была, конечно, и пара исключений вроде Будды и короля Артура… Они сейчас в Лимбе. Как и все мёртвые дети, если вам интересно. В деревне повсюду горели фонари из репы, но всё ещё было достаточно мрачно, молодёжь в костюмах чертей, призраков и прочей нечисти ходила по домам и собирала подношения для призраков. Со смехом они разрисовывали стены угольками, воровали яйца в курятниках и смазывали пороги маслом. В общем, пакостили не хуже мелких чертят. — Еда и выпивка в корзинах ряженых всё ещё ваша. Светильники трогать не советую, они хоть и не святые, но заряжены людской верой, а она породила немало ложных богов, что уж говорить о святости… Толпа призрачных грешников потихоньку растеклась по деревне. Я облегчённо выдохнул. Наконец я от них отдохну. Эта стая независимо от возраста напоминала огромный детский сад! Может, и мне немного развеяться? Прикинуться ряженым и стырить пару бутылочек рома… Я задумчиво поднял взгляд на путеводную звезду в небе. — Иисус, Иисус, стоит ли мне сегодня выпить? Мигни, если да, — выдал я со смешком, не слишком надеясь на ответ. Однако звезда выразительно мигнула. Дважды. — Хах. Это значит, мне нажраться или нет… — я задумчиво размял челюсть и махнул рукой. — Буду считать, что это намёк выпить две бутылки сегодня! — рассмеялся я и вслед за грешниками направился в ближайший паб, на ходу обретая плоть и кровь. Паб и деревня тут были самые обычные: много дерева и мало камня, что-то где-то покосилось и абы как подпёрто, некоторые окна паба, выбитые шумными гостями, заколочены досками накрест. Учитывая население деревни, людей внутри было немного, тут пахло прогорклым маслом, кислым пивом и жареной курицей, а на стенах чернела копоть от свечей. Воск с люстры вот уже три минуты как капал на лысую черепушку большого детины, но тот продолжал пить свое пиво, словно ничего не происходит. Между столиками лениво ходила подавальщица. М-да, не густо, но какой уж есть… Я подошёл к барной стойке у камина и, как ни иронично, снял с пояса мешок серебра. Учитывая, что создавать я не умею, а просить у Люца или друзей деньги мне было стыдно, у требования двух монет за переправу на лодке были и другие причины… Впрочем, и я не так прост, иногда приходил к богачам раньше срока и те наивно думали, что откупаются от меня золотом и драгоценностями. Местный «бармен» осмотрел меня с головы до ног, покосился на мешочек серебра. — Чего желаем, господин? — Смерть желает рома, две бутылки, а на закуску… Почему бы не поросёнка? Целого. Я стрррашно голоден после работы, — довольно оскалился я и придвинул мешочек к себе. — Сколько это будет стоить? Глаза мужика алчно блеснули, он достал счёты, пощёлкал костяшками, про себя бормоча: «Ром по пять серебрушек бутылка, итого десять, да в поросенке добрых три кило, итого пятнадцать, да плюс приправы…» — Тридцать серебряников, любезный! — А не врёшь, мил человек? Да ещё и в такой день! День Всех святых! — наигранно возмутился я. — Как можно! Побойтесь бога! — возмутился он. — Ладно, ладно! Шучу я! — хохотнул я и вернул мешок хозяину паба. — Не чувствую я от тебя лжи, так и ты мою правду послушай. Умрёшь ты через три года, от сердечного приступа, сердце остановится в один момент и всё. Лучше подготовься, завещание там напиши, исповедуйся в церкви, на гроб отложи… — хмыкнул я, поправляя капюшон балахона, чтобы он лучше скрывал лицо. Мужик вылупился на меня совершенно круглыми глазами и икнул. — Сэмми, ну вот разве так можно, м? — на моё плечо легла рука. Кроули. Я удивлённо обернулся на приятеля. — Кроули! Какая встреча! А ты как тут оказался? Что, решил покуситься на моего поросёнка? — я хохотнул. — Или, так и быть, я отдам его Азирафелю… Он с тобой? — Да мы к моим друзьям в монастырь гоняли. Задание во Франции благополучно закончилось. — Это я знаю, там сейчас ваше начальство успешно отдыхает, — кивнул я, и моего правого плеча коснулась вторая рука. Азирафель. — Самаэль, а что ты тут делаешь? — удивился он. — Кстати, да, какими судьбами именно здесь? Я недоверчиво покосился на Кроули. — А ты разве не помнишь, какой сегодня день? Самайн же! Цезарь наконец-то накопил четыре серебряных! Ази утащил нас за дальний столик, чтобы «бармен» не подслушивал. — Ого-го-го!!! — рассмеялся рыжий. — Слууушай, ну, это прям подвиг. Нужно вознаградить. И это, сериальчик глянуть, пропущенные серии. — Это тот, что ты мне рассказывал? Про Клеопатру и её ухажёров? — осторожно уточнил Азирафель. — Ага, оно самое, — кивнул Кроули. — Если вам так интересно, то эта сладкая парочка как раз отринула гордыню и гуляет где-то в деревне. Иса велел мне сегодня напиться, так что я жду свой заказ, — улыбнулся я. — Ази, будешь поросёнка? — А ты что, не голоден? — удивился ангел. — Не так, как ты… — я хохотнул. — У тебя ведь ещё битва с демоном этой ночью! А ты, Кроули, должен знать поговорку: как жрет, так и ебёт, — и уже расхохотался, пока Азирафель стремительно краснел. Кроули фыркнул и покачал головой. — Ладно, ладно. В любом случае, угощайтесь, раз уж пришли. Я тут так, отдыхаю, пока призраки по деревне людей пугают… — А ещё делаешь предсказания смертным, — кивнул Рыжий. — Торговец был первым, я просто решил поделиться с ним полезной информацией, — отмахнулся я. — И ты его жутко напугал… — А ещё он теперь задумается о душе, перестанет разбавлять пиво, обсчитывать клиентов… какая потеря для Ада! — расхохотался демон. — Я же ангел, Кроули, тебе стоило ждать от меня подножки! — я весело похлопал его по плечу. — Я сегодня целую толпу грешников на искупление души вдохновил, они надеждой должны фонить на всю деревню, а ты мне про трактирщика! Азирафель округлил глаза и прикрыл рот рукой. — Так это от них?! А я ведь тоже ощутил! — Ах ты, коварный агент Рая под прикрытием! — продолжил веселиться Змий. — Ага. Пакощу, пока старший братик не видит, и говорю всем, какой он страшный, — хихикнул я. — А вы меня искали или случайно тут? — Случайно, монастырь же рядом. — Демон, да в монастыре… Ну и кто из нас странный? Наконец принесли наш заказ, и я даже как-то рефлекторно посмотрел на подавальщицу. Вдруг и эта приставать начнёт… Девица же, похоже, избрала своей целью другую дичь и усиленно строила глазки Кроули. Ну да, он же рыжий, а мы в Ирландии. — У меня договор с этим монастырём уже несколько поколений, — отмахнулся Кроули. На выразительное декольте и подведённые угольком глазки внимания он не обращал. А вот ревнивый Азирафель обратил и явно схватил демона за что-то под столом, отчего он аж охнул, а потом положил голову ему на плечо. — Дорогой, ты хочешь виски? — спросил он так тоненько и ласково, словно для себя самого. Я взял свой ром и спрятал улыбку за кружкой. — Конечно, мой Ангел, — отозвался Кроули. — А чего желаешь ты, счастье моё? — Души невинных… Но можно и просто кельтский стейк. Вы же такой подаёте? — ангел похлопал ресницами на девушку. Я хмыкнул. Национальное блюдо, жареное на вискаре, отчего бы и не подать… — Да, господин, — кивнула она. — Что-нибудь еще? — Вискарь и эль, — сделал заказ рыжий. Девица кивнула и удалилась. — Про души невинных прозвучало весьма кровожадно, мой Ангел. — Ну, ты не заказал, дай, думаю, я попробую, — весело хихикнул Азирафель и чмокнул Кроули в щёку. Я всё-таки рассмеялся, и ром пошёл у меня через нос, отчего я закашлялся. — Конечно, дело ведь именно в этом, сладкий, — улыбнулся демон. — Ты слишком сексуален, дорогой, на тебя клюют и девушки, и парни, мне пришлось… — виновато надул губу ангел. Я утёр ром под носом рукавом и запил новой кружкой алкоголя. Ох уж эти женатики… — Ази, ты прекрасно знаешь, что мне глубоко фиолетово, как они на меня смотрят. — А я отпугивал и не тебя! — возмутился Азирафель. Эх, не хватает попкорна… — Ох, Ангел мой, не дуйся, — Кроули чмокнул его в нос. — Я на тебя не дуюсь, я дуюсь на неё… — отнекивался ангел. — Я вам не мешаю, голубки? — уточнил я, подперев голову рукой. — Нет, Сэмми, как ты мог такое подумать?! — Тогда хватит заставлять меня завидовать, я же ангел, в конце концов! — шутливо поддел я демона. — Значит, чувство Зависти тебе неведомо, это ведь смертный грех! — Ага, так же, как Азирафель не ведает Жадности и Гнева, — я выразительно выгнул на него бровь — Конечно нет, — уверенно кивнул Кроули. — И что же тогда это было вот сию минуту, по твоему? - Когда? - Змий похлопал ресницами. Вернулась девица, расставляя кружки и тарелки. Я махнул на него рукой и решил взяться наконец за своего поросёнка. Азирафель довольно потёр руки при виде своего говяжьего стейка. — Дорогой, ты обязан попробовать его тоже! Это ведь мясо, жареное на виски! — заявил он, хватая нож и вилку. — Ну, ты ведь обязательно меня угостишь, — кивнул Кроули, глядя на Ази совершенно влюблённым взглядом и с нежнейшей улыбкой. — Я об этом и говорю. Пока я спокойно жевал свою свинину, Азирафель отрезал кусочек стейка и положил его в рот, с наслаждением пережёвывая. — Алкоголь придаёт интересные нотки… Мне нравится! — Я рад, Ази, — зрачки Кроули расширяются, он откровенно кайфует от всего происходящего. — Попробуй, ты обещал! — Азирафель прервал его восторг, запихивая Кроули в рот ещё кусок говядины. Я ел, наблюдая за ними, и не замечал, как целый поросёнок быстро исчезает. — Мгм, правда вкусно, Ангел, — согласился демон, запивая мясо пока что элем. — Я рад… — однако новый кусок был снова за Ази. — Кроули, как ты думаешь, мне стоит сегодня выпить с Люци и тем самым его задобрить? — уточнил я как бы невзначай. — Ммм? Ну, Люц определённо будет рад тебя видеть, но ты же души пасёшь. — Я загляну к нему уже на рассвете. Какая разница, в какое время навещать братишку? Он тоже любит сплетни, скучно одному ведь, — улыбнулся я. — Может, даже одну репку ему принесу… — Принеси. И про Джека с фонариком расскажи обязательно, — кивнул Кроули. — О, отличная идея! Тогда лучше принесу ему тыкву. И среди грешников, что я вывел на прогулку, как раз есть минимум один Джек, я слышал… — я коварно потёр руки, уже предвкушая лицо Люцифера. Рано утром, когда Земли коснулись первые лучи солнца, все грешники были успешно возвращены в Ад вместе с честно добытыми корзинками угощений и выпивки. Но одного я схватил за рукав. — Постойка, дружок, ты ведь Джек, верно? Если поможешь мне с одним дельцем, обещаю, я сам дам тебе два серебряных для следующего года, нужно только пойти со мной и делать, что скажу. — Как два пальца, начальник! — обрадовался Джек. — Тогда держи, — я чудеснул грешнику одежду поприличней, причесал немного и вручил тыкву-фонарик для дня Всех святых, но уже из Англии. — Пошли. И как бы на тебя ни смотрели, не отпускай мою руку, — я схватил его за руку и потащил к ближайшей лестнице. — Понял, начальник! — бодро отозвался он. Чем ниже мы спускались по лестнице, тем круглее становилось глаза и лица чертей, случайно заметивших нас на этаже. — Сэм, ты куда это с ним?! — осмелился спросить кто-то. — Не ваше дело, узнаете! Наконец мы добрались до последнего — девятого круга. Он привычно встретил нас морозом и снегом. В зарослях ёлочек мелькнули «рожки» Эрика и донёсся приглушённый смех. — Отставить ржач на боевом посту! — а это уже Люц, тоже посмеивается. — Братишка, а это, прости, что за явление святых в Ад? — Это Джек. Джек с тыквенным фонарём, как видишь. Ну, знаешь, тот, который тебя якобы наебал, чтобы его душа после смерти не попала в Ад! — рассмеялся уже я и подхватил удивлённого мужика под подмышки, после чего взлетел как раз до клетки Люца. — А ещё он один из немногих грешников, которые увидели Сатану лично. Думаю, представлять тебя не стоит, а кто первый увидевший, ты и сам в курсе… — я ждал, когда дверца клетки откроется. — Вооот как, любопыыытно, — протянул Люц. И распахнул дверцу. — Ну, наёбщик-Джек, у тебя есть уникальная возможность! Как говорится, только здесь и сейчас, без СМС и регистрации! — Чё? — Через плечо, — беззлобно отозвался Сатана. — Поговорить и потрогать Сатану. Ну, типа… Настоящего Люцифера, короля зла и всё такое., — хихикнул я и, усадив бедолагу на меха, сел рядом. Мужик вытаращился на Люцифера совершенно круглыми глазами. Тот похлопал его по плечу. — Не ссы, мужик, на девятом круге это чревато. Жопа примёрзнет. — Ага, так что держи накидку, а то нам ещё обратно топать, а ты так околеешь… Слышал легенду про Джека с фонарем? Если нет, то я напомню. Один заядлый грешник по имени Джек ещё при жизни поспорил с самим Дьяволом, что тот не сможет за одну минуту залезть на самую высокую яблоню в его саду. Сатана, естественно, легко залез, однако хитрый смертный нарисовал на стволе кучу крестов и слезть обратно Владыка был уже не в силах. Тогда Джек пообещал убрать кресты, если Сатана поклянется, что его душа никогда не попадет в Ад. Дьявол думал-думал и согласился. И вот, пришло время Джеку умирать, а он после того случая как грешил, так и продолжил грешить дальше, даже не исповедовался. Но после смерти, по уговору, его душа не могла попасть в Ад, а из-за грехов в Рай тоже не взяли, поэтому Джек никуда не попал, подобрал уголёк около врат Ада и закинул в тыквенный фонарик, чтобы освещать себе путь в ночи. С тех пор такие фонари стали называть «фонарями Джека», и люди верят, будто огоньки на болотах — это как раз его душа блуждает в поисках пристанища… — поведал я скорее не для Джека, а для брата, который был не слишком-то осведомлён о земных легендах. — А хорошая мысль, братишка! — широко улыбнулся Люц, приобнимая одной рукой за плечо меня, а второй Джека. — Дружочек, назначаю тебя на ответственную должность. Будешь у нас работать лучиком Света в тёмном царстве. А проще говоря — фонарщиком в Дите и окрестностях. Станешь следить, чтоб фонари не гасли. За эту тяжкую работу будет тебе отпуск — в дни почитания мёртвых сможешь выходить на Землю и светить людям. — Ага, например, выходить можно будет не только в день всех святых в Европе, но и в Мексике, например, это завтра. У них там нет фонариков, зато дорогу мёртвым выстилают лепестками оранжевых бархатцев и тоже активно угощают, — радостно закивал я. — Ну и так, всего лишь сделали меня — Смерть, своей богиней, Санта Муэрте — Святая Смерть, — отмахнулся я и покосился на Люца. — Ты обязан показать мне этот образ! — смеётся Люц. — Без проблем, когда наш новый общий друг уйдёт зажигать фонари, — с улыбкой кивнул я.