Шесть тысяч и еще четыре года

POV Иисус Медитация и плавная работа над изменениями эфирного мира этой части Небес затянулись: застывшее время Рая сыграло со мной злую шутку. В себя я пришёл от того, что всё мироздание тряхнуло. — Люц, что происходит? — Люцифер был первым, к кому я потянулся сознанием после пробуждения. — Клетка открылась. Это Самаэль. Потом, Иса! — он резко оборвал связь. Я про себя кивнул и открыл глаза. Рай казался неизменным, но я уловил отголоски боли и ярости. Они шли с Земли и были настолько яркими, что я вздрогнул. Быстро выхватил из торбы Книгу Жизни. Люцифер сказал, что это Самаэль… я нашёл нужную страницу, вчитался в текст и в ужасе выронил книгу в песок. — О, дерьмооооо! — простонал я, подхватил книгу и бросился в Архив. Пора было побеседовать с этим «вершителем справедливости». Но вначале — спрятать Книгу. Небесные коридоры были тихи и пусты. И наполнены слишком ярким и слишком холодным светом. Дерьмо-дерьмо-дерьмо! Я слишком увлёкся обустройством смертного Рая и забыл, что в отсутствие Матери всё могло легко полететь к чёрту. — Сариил! — я распахнул дверь архива. — Ты опоздал, Иса, — печально вздохнула она и развела руками. Я уловил боковым зрением приближение знакомых лиц — Рагуэль и Тадоэль. Они немного побеседовали с каким-то с виду потерянным ангелом и Рэг приклеил ему на грудь бумажную звезду, потом подошёл и к нам. — Сари, у меня закончилась бумага для потеряшек, можно я ещё возьму? — несмотря на лёгкую улыбку, выглядел ангел паршиво. Как-то устало, и взгляд его угас. — Бери, Рэг, — кивнула Сариил и повернулась ко мне. — Ты можешь что-то с этим сделать? — Рэг, Тад? — я провёл рукой, считывая их ауры, и тихо выругался. Ангелы кивнули. — Да, это мы. А ты кто? — Иисус, сын Божий, — отозвался я. — Нет, Сариил, слишком масштабные изменения. Это… сломает мироздание. Сейчас — нет, когда время закончится. — Вы что-то хотели? Мы тут просто немного заняты… — заметил Рагуэль. Я вздохнул. — Да, хотел, — я повернулся к Тадоэлю и взял его за плечи. — Послушай меня очень внимательно, Тад. Ты должен вернуться в Рай смертных. Не покидай его ни при каких условиях. Помнишь, как обращать воду в вино? Он прикусил губу и осторожно кивнул. — Что ты собираешься делать? — насторожилась Сариил. — Защитить тех, кого смогу. Ты — хранительница Книги Жизни, на тебя он повлиять не сможет, но не должен это понять, — я достал Книгу и вложил в её руки. — Сохрани её, пока за ней не придёт тот, у кого получится её открыть. — Например, Адоэль? — Рэг пару раз моргнул. — Это одно из двух имён, что я помню. — Например, Адоэль, — я улыбнулся и едва удержался, чтоб не потрепать его по волосам. — Как?! — Сариил прижала дрожащую ладонь к губам. — Я не могу сказать, это может всё разрушить. Ты увидишь, просто жди. — Где Мать? — задала она новый вопрос. — Не здесь, — уклончиво ответил я. — А где? — снова задал вопрос Рэг. — Там же, где и Матариэль? Ты знаешь, где Матариэль? — он пристально посмотрел на меня. — Нет, не там. Матариэль… пала. Рагуэль, ты знаешь, где сейчас кабинет Метатрона? Он кивнул. — На самом верху, среди золотого света… там внутри ещё пульт такой большой есть. — Отведёшь? — спросил я, примерно прикидывая, что кабинет должен быть недалеко от скрытых сейчас золотых Врат. По крайней мере, к четверым Престолам он не добрался. А то, что половина Небес сейчас напоминала снова новорождённых ангелов… о, чёооорт, ладно, скоро это пройдёт. Просто последствия стирания памяти. Рагуэль кивнул и бросился прочь из архива, вернув Сариил стопку бумаги. — Удачи, Звёздочка, — напутствовала меня Сариил. — Я пригляжу за всем. Я, благодарно кивнув и улыбнувшись, через мгновение уже развернулся и последовал за Рагуэлем. Как оказалось, на Небесах теперь появились эскалаторы, поэтому добрались на самый верх мы быстрее, чем ожидалось. Рагуэль привёл меня к нужной двери и замер, потом опасливо сглотнул и, бледный как мел, спрятался за мою спину. — А можно… ты будешь первым? — Не волнуйся, конечно, я буду первым, — я снова ободряюще улыбнулся и без стука распахнул дверь, встречаясь взглядом с Метатроном. Перед его столом, спиной ко мне, стояла Михаил. Они как раз о чём-то беседовали, пока я не вошёл. Рагуэль осторожно выглянул из-за моей спины. — Здравствуйте, Ваша Святость, Архангел Михаил… Миша кивнула. — И снова здравствуй, Рагуэль. — Метатрон… ты превышаешь полномочия, — начал я, сложив руки на груди. — И кто это мне говорит? — вскинул бровь секретарь Матери. — Я бы Вас попросила, Ваша Святость, это всё-таки Её сын… — вмешалась Михаил немного возмущённо. — Получеловек, — пренебрежительно выплюнул Метатрон. — И тем не менее — Бог, — отозвался я. — Ты нарушил баланс, самовольно лишил ангелов сил и памяти. — Я навёл порядок! Они погрязли во грехе, слишком сблизились со смертными и заразились от них скверной! — А что такое скверна? — невинно уточнил Рэг, складывая себе шапочку из какого-то помятого листка. — Это очень плохо, Рагуэль. Если ты заразишься ею, тебя накажут, — пояснила Михаил. — Оу… — ангел расстроился и отвёл взгляд. — Михаил, ты несёшь бред, — поморщился я. — От людей невозможно заразиться скверной. — Ты так говоришь, потому что сам получеловек! — взвился Метатрон. — Ты! Вмешиваешься в План, подстрекаешь ангелов! — А что за план? — Рэг поправил на голове шапочку. — А я в нём участвую? — Все участвуют, — кивнул я ангелу и снова перевёл взгляд на Метатрона. — Смотри-ка: гордыня, зависть, жадность, гнев… Больше половины списка. И ты считаешь себя вправе указывать остальным? Секретарь аж задохнулся от гнева. — Ха! Он похож на Люца, когда у него забрали… я забыл, что забрали, — Рагуэль почесал макушку. — А кто такой Люц? — он словно резко переключился на другую волну. — Михаил… в тебя я вижу то же самое… — заметил я. — Да как ты смеешь?! — снова вскинулся Метатрон. — Твоя задача — провести Страшный Суд для смертных! — Уверен? — я усмехнулся. — А я смею. Смею предположить, что у остальных Архангелов грехов окажется не меньше. И кстати, о Страшном Суде. Твои действия, Метатрон, чуть не привели к досрочному уничтожению Её любимого творения. — Ха-ха, он про волну страха говорит, я тоже ощутил! — радостно закивал Рагуэль. Михаил побледнела и приложила руку ко рту. — О нет… неужели? — Самаэль чуть не разнёс половину Земли, даже затмение устроил, — со знанием дела сообщил Рэг. — Кто-то… кто-то это видел. Но на небе тоже стало темно на пять минут. — Самаэль ведь руководит Апокалипсисом! Она бы точно не одобрила нарушение сроков! — испугалась Миша. — Однако на несколько долгих минут Земля зависла на грани, Всадники собрались вместе и клетка Люцифера распахнулась… — заметил я. Метатрон тоже побледнел. — Я исправил ошибку! Эта мерзость не должна была существовать! Я покачал головой и сдержал вспышку гнева. — Тебе повезло, что Страшный Суд не сегодня. Рекомендую пересмотреть свои приоритеты, пока есть ВРЕМЯ. Ах, да. Ангел Начала Азирафель, ангел Господства Тадоэль и Серафим Самаэль отныне неприкосновенны. Да будет воля МОЯ. Я ясно выразился? Михаил пристыжённо кивнула. — От лица всех Архангелов, я подчиняюсь… — Как ты смеешь, мальчишка?! — Метатрон продолжил упорствовать, его аура вспыхнула практически божественным светом. Украденным светом. — Смею. Однако, оставлю тебе твои заблуждения. Врата земного Рая отныне закрыты для всех ангелов, кроме Тадоэля. До тех пор, пока время не закончится, — холодно произнёс я. — Прощайте. Пойдём, Рагуэль. — Однажды Богиня тебя покарает! — с невинным смехом заявил Рэг, выходя из кабинета. — Ведь ты идёшь по стопам Сатаны… — добавил он уже тише, сверкнув на Метатрона серьезным взглядом. — О, думаю, обойдётся без вмешательства Мамы, — усмехнулся я. — Запомни сегодняшний день, Рагуэль. Зло не всегда там, где его рисуют. Можешь возвращаться к Сариил, ей наверняка понадобится помощь. — Она сейчас нужна всем нам… не падай духом, Иса! — Рэг со смешком приклеил и мне на грудь золотую звезду с надписью. — И помни, что ты супер! — и умчался обратно в архив. Подумать только, даже стирание памяти его не сломило… Я улыбнулся, повёл рукой в воздухе и покинул Небеса, вышагнув уже на Земле. С наслаждением зарылся пальцами босых ног в мягкую траву и вдохнул свежий воздух. Да, несмотря на все мои усилия, сделать эфирный план таким же не получалось. Всё же я не демиург. Однако… однако сейчас нужно было найти Самаэля. Я прикрыл глаза и вслушался в мир. И услышал крик души, смешанный с рыданиями. Кроули рассказывал мне, что такие же рыдания заполонили весь Египет во время Великих казней. Рыдания матерей, потерявших своих детей. Звук слышадся где-то в районе Сицилии, где никаких казней и небесных кар пока точно не намечалось, там было достаточно добропорядочных христиан. Это мог быть только Самаэль. Я снова повёл рукой в воздухе и переместился к эпицентру трагедии. Скелет с косой в руке и в знакомом чёрном балахоне стоял спиной ко мне и молча смотрел на озеро напротив. Что-то мне подсказывало, что никакого озера там раньше не было. От странного цвета воды исходило зловоние, а на песчаных берегах не было ни растений, ни даже микроорганизмов. Кажется, Самаэль пока меня не заметил. — Самаэль… — тихо позвал я. Реакции не последовало, Смерть даже не дернулся. Я подошёл ближе и легонько тронул его за локоть. — Самаэль. — Что тебе нужно, Сын Божий? — в его голосе не читалось никаких эмоций, синие огоньки глаз даже не покосились на меня, они всё так же смотрели на озеро. — Прости, что опоздал, Сэм. Мне следовало чаще заглядывать в Книгу. — Это уже неважно… Зачем ты пришёл? — Потому что тебе не стоит быть сейчас одному, а Люц не может прийти. — Он уже приходил… на время затмения. И всадники тоже. Можно сказать, полмира теперь знает, что случилось. И ты тоже… — Самаэль сменил облик и повернулся ко мне лицом с заплаканными глазами. — Это я убил его, Иисус. Потому что мне не дано создавать и хранить жизнь… — Нет, Сэм, нет, ты не виноват, — я осторожно опустил руки на его плечи и притянул к себе. — Полмира знает, что что-то случилось. Но не знает, что именно. — Пожалуйста, не говори никому… — Самаэль обнял меня в ответ и разрыдался. — Не скажу. И Люц не скажет, — я погладил его по спине. — М-мы с Тадом… он, он… м-мы могли бы стать семьёй… — он заикался, прерываясь на всхлипы. — Шшшш… вы семья. Маленькая душа вернулась к звёздам, но она не потеряна. И она будет ждать. — Ты… её спас? — Сэмми утёр слезы и заглянул мне в глаза с надеждой. — Да, Самаэль. Она не уйдёт на круг перерождения раньше времени. Боюсь только… ты не сможешь встретиться с Тадом, пока Врата Рая заперты. — Но… как же мне тогда провожать туда мёртвые души? — он шумно высморкался и вытер нос платочком. — Теперь только до ворот, прости. Метатрон… он… сделал так же, как Люц перед войной. Отнял силы у ангелов, но зашёл ещё дальше, отняв заодно и память о том, кем они были. Я не успел ему помешать, сейчас он сильнее меня. Своей волей я сделал тебя, Тада и Азирафеля неприкосновенными, но слишком поздно. И я же запечатал врата Рая от всех ангелов, кроме Тадоэля. — Хорошо… я не буду больше приходить к нему, — Сэмми грустно кивнул. — Мне действительно лучше не видеть его после всего этого… это больно. — Он снова не помнит тебя, и мне бесконечно жаль. Но это временно, Самаэль, я тебе обещаю. Мы всё исправим. — Когда-нибудь… а теперь извини, у меня век молчания в память о… том, что могло бы быть. Кстати, знакомься, это озеро Смерти, — он снова принял костяной облик. — Я понимаю, Самаэль. Я буду на Земле. И найду тебя позже, — я был бесконечно виноват перед ним и Тадоэлем, но ничего не мог сделать прямо сейчас. Сэмми кивнул мне напоследок и исчез в одном из своих порталов. Мне же следовало проведать ещё одних старых друзей. Им даже не обязательно меня видеть. Азирафель был единственным ангелом, кроме Самаэля, остававшимся всё это время на Земле и не попавшим в руки Метатрона.