Шесть тысяч и еще четыре года

POV Самаэль После нашего разговора на лугу Краули всё же подговорил Рагуэля убить Чернобога, и уже через два дня ангел весь наготове — с крыльями, копьём и пышущий благодатью — попросил меня позвать бога на Землю на правах жены, а сам вместе со змеем засел в кустах. Я тяжело вздохнул, прикрыл глаза, стараясь не думать о том, насколько сильно они с Тэдди похожи, и действительно позвал Чернобога на непримечательную полянку в лесу. И он незамедлительно явился. — Морана? Ты звала меня… значит, передумала? Я опустил ресницы и выдохнул, стараясь не смотреть на такие знакомые черты лица, пусть волосы с глазами были другого цвета и не было моих любимых веснушек. — Зависит от того, что ты можешь мне предложить, муж мой. В прошлый раз ты с ходу позвал меня в постель, однако я… — я упал спиной на цветы васильков на опушке и сразу сел, — жажду романтики, — и поднял на него взгляд. Чуть менее ледяной, чем в прошлый раз… Рагуэль не спешил нападать, догадываясь, что такому существу как Чернобог полагается быть достаточно хорошим воином, готовым к атаке в любой момент. Он выжидал, когда тот сильнее отвлечётся и расслабится. — Романтики? — Чернобог выгнул бровь и сложил руки на груди. — И чего же именно ты хочешь, душа моя? Я обустроил для тебя наше подземное царство, украсил его самыми прекрасными каменьями. Хрустальный мост перекинул через огненную реку Смородину вместо моста калёного, чтоб ты сапожки атласные не портила… — Однако всё же, ты ведь Чернобог, а не мой братец Мороз. Ты цветы не иссушаешь, как я, и не морозишь, как он. Так что ж тебе мешает подарить мне… да хотя бы эти васильки? Аль не похожи они на глаза мои? Люди говорят — похожи… — я сорвал один цветок и покрутил в руке, вновь не глядя на бога. — Похожи, — кивнул он, — но твои глаза красивее — как зимние звёзды. Я склонил голову к плечу и лукаво улыбнулся. — Ежели похожи, разве ты не желаешь посмотреть на них поближе? Пока я здесь, а не пожинаю души. Он опустился рядом со мной на траву, сорвал ещё один василёк и вставил мне в волосы. Я выдохнул и прикрыл глаза. — Как жаль, что ты всё-таки не он… И прости меня, — я всё же позволил себе хотя бы просто погладить бога по руке, прежде чем увернуться от атаки копьем. Рагуэль выждал нужный момент, когда Чернобог ослабит бдительность, и атаковал, ударив точно в сердце. Копье вышло с той стороны тела божества, спасибо, что не с самим сердцем, нанизанным на остриё. Благодать ангела буквально витала в воздухе вокруг. Я холодно встал и, не поднимая ресниц, отошёл в сторону. — А ведь он мог ещё немного пожить там, внизу. Люцу понравился бы новый друг… — тяжело вздохнул я, быстро утирая непрошенную слезу. Это всё-таки не он. Это не он! Успокойся, где твоё самообладание? Однако, если я сейчас сменю форму на скелет, всё станет ещё очевидней, нужно просто нахмуриться и не смотреть на труп. Вместо этого я посмотрел на сидящего в кустах Краули. Который как-то слишком быстро метнулся ко мне, закрывая обзор крыльями и обнимая меня. — Не смотри, Сэмми, идём, — секунда — и мы оказались в доме Рэга. Рагуэль видимо избавился от трупа или наоборот, вырезал сердце или голову, чтобы похвастаться наверху, ведь прибыл он немного позже нас, тоже переместившись домой чудом. Я, погружённый в свои мысли, сел на лавку, поставил локти на стол и зарылся пальцами в волосы. Всё нормально, не в первый раз, он просто похож, это не он. Он просто… неплохой парень, которого создал кто-то подлый, подговорив смертных. Ему просто не повезло никогда не возродиться… Краули погладил меня по плечу. — Он не настоящий, Сэм. У него не было души. — Он просто похож на… он вёл себя неплохо со мной. В первый раз, конечно, попутал берега немного, но… он же не знал. — Ему просто не повезло быть фальшивым богом, — хмыкнул Рэг и поставил на стол бутылку медового самогона. — А тебе не повезло быть его названой женой. — Он прав, Сэм. Фальшивые боги существуют просто как материализовавшиеся отражения. Иллюзии. У них нет собственной настоящей личности. — Не повезло же нам с Люцем… Оба попали в ловушку отражений, — выдохнул я. — А с вами я уже стал алкашом со стажем. — Так и мы такие же? В чем разница? — выгнул бровь Рэг. — Ты не можешь стать алкашом, Самаэль. Ты же ангел! — фыркнул рыжий. — Иди нахер, Краули. Вот просто заткнись! — я гневно сверкнул на него глазами. — Потому что иногда я думаю, что ты нарочно делаешь только хуже! — Молчу, — он примирительно поднял руки, развернув их ладонями ко мне. — Это какой-то порочный круг. Что-то случается, мы бухаем, что-то случается, мы бухаем. И ты всегда в этом как-то замешан! Как будто нарочно! Да иди ты нахуй с такой помощью, Краули! — я встал из-за стола и стукнул по нему. — Пейте без меня. Рагуэль дипломатично молчал, лишь наблюдая. — Ладно, я понял, я тебя утомил, — Змий кивнул. — Я буду в пещере. — Нет уж, сиди! Сиди и тусуйся с Рагуэлем, у меня есть свой дом! Просто давай, пожалуйста, разделять дела Ада и дела Смерти! Не надо строить из себя бедного родственника. С меня хватит! Пейте, гуляйте, а меня не зовите! Заебали… — я хлопнул дверью и отправился обратно к тем девицам, что учили меня вышивать. Однако на полпути передумал, перешёл на эфирный уровень реальности, облачился в шубу потеплее, прихватил с собой шёлковый платочек, который уже успел вышить золотыми нитями, и метнулся на девятый круг Ада через портал. — Люци, открой, это снова я! И Эрик, если он тут, пускай тоже съебётся нахуй, пока я не выкинул его лично! Из угла раздались недовольное фырканье, и одновременно с этим с металлическим лязгом распахнулась дверь клетки. — Заходи, Сэм, — позвал меня брат. Я взлетел до клетки, сел на застеленный шкурами пол и уставился в тот угол, из которого слышал фырканье. — Он свалил, нет? Паучьи лапки больно тихие… — Свалили. Ты разве не ощущаешь присутствие-отсутствие оккультных и эфирных существ? — Люцифер придвинулся ближе. — Что уже случилось? Кто посмел довести саму Смерть? — А кто ещё это может быть, как не ангелы и твой любимчик? Я не буду говорить тебе, что они сделали, просто позволь мне посидеть тут и выпить с тобой, а то от этого змея одни проблемы, — почти прорычал я, извлекая из-под шубы бутылку рома и тот самый платок, с орнаментом наподобие солнечных лучей с кучей солнышек по углам. — А это, кстати, тебе, сопельки простудные вытирать, — я ухмыльнулся и протянул платок брату. — Очень мило с твоей стороны, — он ухмыльнулся в ответ, принимая платочек. — Рыжего стоит отозвать с Земли и наказать? — Не, работает он отлично, просто заебал меня при этом. — я махнул на него рукой. — Знаешь ли, не только я могу быть приставучим, как все говорят… — Ну… да, Краули временами действительно бывает слишком много, — кивнул Люц. — Но мне казалось, он тебе таким и нравится. Не зря же вы в Египте несколько суток провели в его тайном садике, до которого Эрик так и не добрались. — И нравится, и не нравится… Очень уж часто он спешит помочь моему ментальному здоровью с помощью алкоголя. А может, это он виноват? С чего тогда вдруг я должен с ним пить, а?! — фыркнул я раздражённо и налил нам с Люцем по кружке рома. — Хотя вот этот алкоголь, например, пока что держит позицию моего любимого, и приготовил его именно Краули. — Сдаётся мне, братишка, дело не в алкоголе… — Я не про алкоголь, я про Краули. Может, это он мою менталку треплет? Тогда смысл мне терпеть, как он маячит перед глазами… — я отвёл взгляд. — Тааак, рассказывай, в чём дело. Подробно. — Это связано с тем, что было до Падения. Тебе не понравится. — Рассказывай. А то у меня создаётся впечатление, что у вас там любовный треугольник с одним демоном и двумя ангелами. Я ошарашенно уставился на Люцифера. — Кто второй ангел?! — Ну, ты и Азирафель, естественно. Внутри меня что-то упало. — Ты знаешь про Азирафеля?.. — Конечно знаю, чему ты удивляешься? — он склонил голову к плечу. — Да так… — я отвёл взгляд. — И пока всё идёт, как ты хочешь, ты не против? — Мне совершенно всё равно, с кем крутит шашни рыжий. Но если тебя это расстраивает, и ты хочешь этого демона себе — скажи и я разберусь. — Я хочу не его! — я заглянул брату в глаза умоляюще. — А его брата… близнеца. Он остался на Небесах и забыл меня. — О… И что тебя останавливает? — У меня слишком много работы, чтобы крутить шашни с ангелами или с кем-либо ещё. Я пожинаю и провожаю души, а он теперь простой писарь. А Краули… Краули просто очень сильно его напоминает, — я тяжело вздохнул. — Это всё отмазки, Сэмми. Ранги, работа… Ты чего-то боишься? — Люц обнял меня, привлекая ближе. Я уткнулся носом ему в грудь и прикрыл глаза. — Боюсь. Я боюсь, что со стёртой памятью он не сможет полюбить меня снова. Что он уже нашёл себе кого-то ещё вместо меня, пока я работаю… — Ты говоришь совершенную чушь, Сэмми. Ты себя вообще видел? Как тебя можно не полюбить, ммм? — Но ведь остальные ангелы не любят. Они всегда меня боялись и боятся, а что если Тэдди тоже… уже промыли мозги там наверху. Я боюсь прийти и поговорить с ним, лишь наблюдаю издалека. — Не попробуешь — не узнаешь, Самаэль. К тому же вы оба ангелы. Вы не рискуете, что Ад узнает что-то лишнее. Краули, кстати, не стоит знать о моей осведомлённости. А то он окончательно страх потеряет. — Я ему не скажу, обещаю, — кивнул я, когда отстранился. — Но вот Вельзевул несколько иного мнения, и может дойти до публичной казни, если он окончательно спалится… Что тогда делать? Я ведь… в каком-то смысле дал мысленную клятву Тадоэлю, что уберегу его младшего брата. Иначе, когда он всё вспомнит, то вероятно не обрадуется, что его брат растворился в звёздах. — Пока Рыжий не переходит черту, ему ничего не грозит. Тем более Вельзи его нежно любит и оберегает. — Его почти все ваши шишки обожают, тебе не кажется это читерством?.. Чёрта с два, даже я его оберегаю! — я рассмеялся. — Потому что он очаровашка, — в свою очередь рассмеялся Люцифер. — Краули из тех, кого либо обожают, либо ненавидят. Равнодушным к нему оставаться нельзя. — Ну да, он душка и иногда хочет мне помочь даже чересчур сильно… — я хлебнул рома. — Наверняка он обиделся на то, как я его послал… — Если он резко свалил — тогда обиделся. Если задержался — тогда нет, — пожал плечами Люцифер. — Краули редко обижается на самом деле, и очень быстро забывает, что был обижен. — Когда я на него накричал, он как раз хотел свалить, чтобы мне не мешать, но я ушёл первым, — хмыкнул я и покосился на дверь из клетки. — Если ты можешь её открывать, почему не выйдешь? Мне всегда было интересно, как это работает… — Потому что удерживающий контур наверху, и до Египта я не мог её открыть. Эта возможность входила в сделку с Ней. Со спором про Иова были те же условия, Сэмми — возможность открыть дверь. Но тогда я проиграл. Пари всегда предлагает Она. — О, то есть ты можешь впустить к себе кого-то, но как только пытаешься выйти сам, дверь захлопывается? — я склонил голову к плечу. — Нет, я просто не могу пересечь границу. — Там стоит барьер? — Да, завязанный на моей крови. Именно на основе этой хрени мы разработали свои пентаграммы. Я хмыкнул. — Как интересно… Ну, зато тебе осталось ждать всего две тысячи лет, вместо шести, — я похлопал его по голове. — А потом нам надо будет обязательно прогуляться по памятным местам вместе. Ну, или ты прогуляешься по миру с кем-то ещё… — Да с кем мне гулять! — он махнул рукой. — Но с тобой мы всяко пересечёмся на свободе. Главное, чтоб рыжий не налажал. — Ну как же, вы с Ниррити вроде сблизились, ты обещал ей, что будешь поддерживать веру в неё вместо смертных, — хмыкнул я. — Она ненастоящая, и ты это прекрасно понимаешь. Она — просто иллюзия, что я здесь не один. Я кивнул. — Я тоже на это повёлся недавно. Кто-то из твоих, предположительно сука-Левиафан, додумался сделать бога по образу Краули, но при этом, по сути, с твоей ролью. Я говорю про славянского Чернобога. По легендам славян Морана — его жена, — я тяжело вздохнул и хлебнул ром уже из бутылки. — Сегодня его не стало. Жалко его, неплохой парень был, вот я и психанул, хотя натворил дел снова посланник Рая, как тогда, в Вавилоне… — Чернобога, как и ещё нескольких, придумал Левиафан. Совместно с Маммоном. Это было ещё до их китайской эпопеи. — Да я понял уже, но с Чернобогом особенно подло вышло. Я даже расстроился, когда он умер. Он ведь так похож на… Тадоэля. — На них двоих, да, — Люц кивнул. — Я не помню твоего Тадоэля, но я рад, что он не пал. Хотя я бы не отказался от ещё одного Господства у нас тут. Творцы… забавные. — Он был скорее не творец, а теоретик. Орбиты звёздам считал и чертил, — хмыкнул я. — Так что Тад больше походит на стратега. — Поговори с ним. Самаэль, я не думаю, что он поменялся слишком сильно. Я кивнул. — Может, когда напьюсь достаточно сильно, как было с тобой. — Вероятно, — легко согласился он, снова обнимая меня.