Шесть тысяч и еще четыре года

POV Кроули Делить с Азирафелем оазис и присматривать за людьми оказалось ненапряжно и вполне комфортно. Мы продолжали изображать «противостояние», то есть я ненавязчиво пытался подобраться к людям, он также ненавязчиво меня от них отгонял. В свободное время можно было валяться в гамаке под пальмами, сочинять пространные отчеты о моей очень опасной и напряженной работе, о могуществе ангела, собственном коварстве и все такое прочее. «Третьего дня я подбросил Еве набор костяных швейных игл и намекнул, что одежда из шкуры намного лучше одежды, сплетенной из листвы, тем самым заронив в ее душу семя жадности и гордыни, а также спровоцировав Адама на новые убийства животных, пробуждая в нем ярость и жажду крови. Четвертого же дня, пока мой противник отвлекся на убеждение Адама не совершать новых убийств, я нашептал Еве о пользе потребления в пищу мяса животных, провоцируя грех чревоугодия» — вписал я очередную строчку и серьезно задумался, покусывая кончик собственного пера, которое я по примеру Ази взял в качестве письменного прибора. Пожалуй, нужно будет намекнуть Ангелу, раздобыть для людей мешочек семян пшеницы. А то охота и собирательство это, конечно, хорошо, но для развития цивилизации маловато. Я потянулся, поднялся и неспешно направился в сторону хижины. Ангел наверняка обретается где-то поблизости от вверенных его заботам первых людей. Пересечь оазис было делом нескольких минут. Но ангелом там и не пахло. Вернее, вполне себе пахло, благодать, коей за несколько месяцев, кажется, пропиталась даже земля в этом месте, ощущалась. Но вот самого обладателя этой благодати не было. Зато была Ева, старательно выделывающая очередную шкуру камнем. И в нескольких метрах, в тени пышного куста розового тамариска, в плетеной из пальмовых ветвей корзинке дремал младенец. Любопытно. Я обошел молодую мать по широкой дуге, подкрался к корзинке с другой стороны цветущего куста и заглянул внутрь. И встретился с внимательным взглядом черных глаз человеческого детеныша. На секунду испугался, что сейчас он раскричится и выдаст меня. Но Каин, третий человек, молчал. Только почему-то потянул ко мне ладошку. Я хмыкнул и вложил в нее палец. Сейчас вполне человеческий. Без когтей и чешуек. Ребенок сжал его в ладошке. — Так тебе, значит, не страшно? — шепнул я, рассматривая младенца. — Ладно. Может мы с тобой и договоримся, а? Что скажешь? Ну, в смысле, когда ты научишься говорить, конечно. Ребенок одарил меня широкой беззубой улыбкой, причмокнул губами и потащил кулак с зажатым в нем моим пальцем в рот. Я тихо хохотнул. — Э, не, приятель. Демонов есть нельзя. Они не съедобные и часто ядовитые. — отобрать палец у младенца оказалось не так уж просто, тем более, это ему совсем не понравилось и он уже сморщил личико, готовясь протестующе разрыдаться. Я быстро щелкнул пальцами свободной руки. Поймал появившуюся из воздуха высушенную тыкву горлянку, с чудом добавленными внутрь семенами, песком и мелкими камешками. Потряс ее в воздухе, извлекая шуршаще-тарахтящий звук. Младенец тут же заинтересованно замер. Выпустил мой палец и потянулся к новому предмету. — Вот, видишь. Это намного интереснее моих пальцев. — кивнул я. Вручил ему игрушку. И на всякий случай чуть отодвинулся. Через пару минут на шум с возмущенным вздохом подоспел Азирафель. — Краули, даже не думай обижать ре… бенка? — он завис с мечом над моей головой, заметив вполне довольного новой игрушкой Каина. — Что здесь происходит? А ну отодвинься от корзинки. — Да пожалуйста. — я фыркнул. Отряхнул руки и встал, отходя в сторону. — Он слишком мелкий, чтоб его искушать. И детей я не ем. — А мне это откуда знать, скажи на милость? — ангел уселся в позе лотоса и с мечом на коленях около ребёнка. — Так и что ты с ним делал вообще тогда? — Ничего я с ним не делал. Смотрел просто. — Зачем смотрел? Прикидывал, как потом искушать будешь? — фыркнул тот. — Ооо! Ну конечно, я вообще, знаешь, вокруг смотрю исключительно с целью изобретения какой-нибудь гадости. Я же демон! — я снова фыркнул и развернулся в обратную сторону. — И только твое бдительное присутствие спасает этот мир от разрушения самым ужасным способом! — Ты и сам прекрасно знаешь, что это просто работа каждого из нас. — фыркнул Азирафель и заглянул в корзинку повнимательнее, осторожно забрал у малыша игрушку и стал с интересом разглядывать. — Какой странный новый инструмент… — Это игрушка. — несмотря на первый порыв, я все же не ушёл. Остановился в паре метров, облокачиваясь на пальму. — И что она делает? — он тряхнул ей. — Просто шумит? — Мгм. Шумит. Привлекает внимание. Ему нравится за ней следить и трясти. Мелкие зверята тоже играют, знаешь ли. Ангел осмотрел и даже обнюхал игрушку со всех сторон, но не нашёл в ней ничего криминального, поэтому вскоре вернул Каину. — Богиня с ним, пускай оставит себе эту… погремушку. Но я не совсем понимаю зачем ты её сделал? Также как и инструменты для людей… — Возможно, потому что мне скучно. А может, это мой коварный план по совращению человечества во славу Сатаны. Азирафель сморщился и фыркнул, однако данные о новой вещице, как и об остальных инструментах уже взрослых людей стал записывать. — Ты б может им хоть мешочек семян пшеницы чудеснул, а, защитник рода человеческого? — И зачем это нужно на сей раз? — он склонил голову к плечу и посмотрел на меня как-то странно, перевернул страницу в блокнотике. — Затем, что меня за такой перформанс Вельз в лучшем случае закопает на родненьком третьем кругу, а в худшем сожрёт вместе с потрохами и сущностью. Это ж не искушение на убийство животных. — Хмм, верно… погоди, а не значит ли это, что ты… полноценно творишь добро? Через меня, да! — Я не творю добро! Я — демон! — я раздраженно рыкнул и оскалился — Н-но как же… за что тебя тогда накажут в Аду, если не за это? — За… Так, короче. Я — не творю добро. Понял? Это по твоей части. Ангел снова фыркнул, кажется, сдавшись. — Я могу дать им какие-то другие семена тоже… например, рожь. — Мгм. Отлично. А я пойду думать, как испоганить твое начинание. — я раздраженно тряхнул крыльями и поспешил скрыться. Разговор переходил в опасную плоскость. Погода была ясной и никакой гарантии, что в оазис не залетит случайная муха не было. С цветка на цветок перелетела случайная пчёлка, жужжала она совсем как муха в полете. Я, конечно, помнил, что Лорду Вельзевул сейчас подчиняются только мухи, но все равно дернулся и тихо матюкнулся, провожая насекомое взглядом. И заодно вспоминая, зачем эти самые пчелы нужны. О! Точно. Мед. А вот это уже похоже на искушение чревоугодием. Насекомое полетело куда-то вглубь оазиса, подальше от людей. Естественно, пчелы не дураки, чтобы селиться рядом с такими, недавно ставшими кровожадными существами. Да и сами люди были бы не в восторге от постоянных волдырей после пчелиного яда. Я хмыкнул и следующие несколько часов был занят поисками улья. Солнце уже клонилось к закату, когда я его обнаружил. Почесал макушку. «Домик» в виде неровных «гроздей» восковых сот висел на ветке сикомора или проще говоря — смоковницы. Высоковато для смертных. Черт. Придется лезть самому. Пчелы к этому времени как раз вернулись домой и весь этот источник сладостей тихо гудел при приближении к нему. Да и как бывает в любой приличной колонии — стража в нем не спала и следила за любыми посторонними шевелениями и запахами. Я снова задумчиво почесал макушку. В форме змия пчелки были мне не страшны. Но достать из улья мед, не разломав его к чертям собачьим не выйдет. В этой форме можно было достать мед, но разъяренных пчел нихрена не остановит моя демоническая суть. Задачка. Кажется, я стоял под деревом так долго, что стал буквально ощущать взгляды насекомых на себе. Их напрягало моё присутствие. Хотя чем темнее становилось, тем тише гудел улей. В итоге я решил, что откладывать дальше некуда, выпустил когти и полез на дерево. До нужной ветки добрался без приключений, она казалась вполне надежной и располагалась прямо под ульем. Все было спокойно ровно до тех пор, пока я не коснулся когтем стенки улья, в попытке вырезать кусочек сот. Кажется, по тревоге с очень многообещающем жужжанием поднялся весь рой. В следующую секунду ветка треснула и я с матом рухнул вниз — крылья я спрятал заранее, чтобы не цеплялись за довольно густую крону. Так что падение обещало быть болезненным и точно грозило мне не только многочисленными укусами пчел, но и длительной регенерацией чего-нибудь сломанного. Однако в последний момент, откуда ни возьмись, появился этот праведник, Азирафель, он поймал меня на руки. Немая сцена и мое искреннее охуевание не продлилось и секунды, я вывернулся из ангельских объятий, схватил его за руку и молча рванул к ближайшему, точнее, единственному, озеру ровно по центру оазиса. Угрожающее жужжание сопровождало нас всю дорогу. Ангел сначала хотел было что-то сказать, но заметив рой над собой быстро смолк. А как только мы добежали до озера, то нырнули в него по самую макушку. Рой завис над водой, не желая мочить тонкие крылышки, но продолжал угрожающе кружить над озером, выжидая нас. Я смущенно выпустил его руку и хмыкнул, выпустив несколько пузырьков воздуха. Ситуация была до крайности нелепой. Но смешной. Мы проторчали в озере без дыхания где-то полчаса, после чего пчелы устали нас караулить и вернулись к своему улью. Азирафель осторожно вынырнул первым. Я вынырнул следом и нервно хохотнул. — Краули, что это было во имя Богини?! — наконец возмутился ангел. — Ну как тебе сказать… — я отвел взгляд. — Это была первая попытка достать мёд. Пчеловод из меня вышел посредственный. Блондин измученно помассировал виски. — Зачем? Зачем он был тебе нужен, скажи мне?! — Ну как же. Для того, чтобы подбросить его людям, конечно же. — И как этому помогли бы многочисленные жала пчёл на твоём теле? — он выгнул бровь. — Я просто не придумал другой способ. Не хотел ломать улей, он еще может пригодиться. — совершенно честно отозвался я. — Но я придумаю. — Придумаешь завтра, гений, а сейчас пора возвращаться к работе и делать вид, что мы соперничаем! — ангел схватил меня за руку и потащил обратно к хижине. — Мы противостоим. Соперничают внутри одной группы обычно. — хмыкнул я. Хотя термин «соперничаем» мне определенно нравился больше. — Ах да, я забыл, что твой гамак на другой стороне. — ангел отпустил мою руку так же быстро, как и схватил, но тепло его руки ещё немного ощущалось на коже. — Нгк. Да, на другой. Но тот факт, что ты начинаешь об этом забывать мне определенно нравится. Это дает мне шанс пробраться в хижину еще до конца тысячелетия. — я рассмеялся и подмигнул, скрывая внезапное смущение за весельем. — Ха! Мечтай. — хмыкнул Азирафель, гордо подняв голову, и направился обратно к хижине уже без меня. — Хей, Азирафель! — позвал я, прежде, чем вернуться на свою часть оазиса. — Ммм? — ангел обернулся на меня вопросительно. — Спасибо, что поймал. Мне не нравится падать. — я ухмыльнулся и кивнул ему. — А… ага. Не за что. Я просто проходил мимо… — В другой части оазиса, да… — чуть тише добавил я, глядя в его глаза. — Случайно проходил мимо. — Ладно, до завтра, демон. Ты вроде освоил одну из таких людских штук как сон, а мне пора на ночную стражу. — в свою очередь пожал плечами Ази и привычно уселся на траву около двери. — До завтра, Ангел. — отозвался я, слегка досадуя на то, что он такую полезную штуку, как сон, не освоил. Самое забавное, что вовсе не из-за того, что можно было обойти уснувшего ангела и сотворить какую-нибудь демоническую пакость. Просто было любопытно посмотреть на него спящего. Я вздохнул и усилием воли отогнал совершенно лишние мысли. У меня и так было, чем заняться. Например, придумать, что делать с пчелами и как добыть мёд. К утру план был более менее составлен. Нужно было только провести эксперимент. На рассвете я пробрался к дереву, приманил демоническим чудом парочку пчел, щелчком пальцев создал прозрачную стеклянную емкость типо банки. Засунул насекомых туда. Подобрал пучок сухой травы и поджег его искрой адского пламени. Трава задымилась. Я загнал дым в банку и пронаблюдал, как пчелы от него вначале «пьянеют», а затем и засыпают. Я затушил траву и принялся ждать. Следовало убедиться, что насекомые от этого не сдохнут. Еще полчаса и тварюшки ожили. Отлично! Губы сами расплылись в довольной ухмылке. Еще каких-то пару часов и у меня появилась отличная глиняная миска, наполненная искрящимися на солнце янтарными сотами. Дальше все было делом техники. Подбрасывать что-то людям я научился виртуозно. Сладкий мед вполне подходит под категорию искушений. А тот факт, что он еще и лечебный с кучей полезных качеств можно не упоминать.