Orphan / Сирота

      Драко всегда был старательным учеником и прилежным сыном. И тогда, когда ему казалось, что он делал недостаточно в этих двух сферах, то ударялся в третью — в спорт. Тренировки по футболу были не каждый день, поэтому тогда, когда этот вид активности был недоступен, Малфой шел в зал. Он задрачивал себя физически так, чтобы не осталось сил делать это морально.       — Куда ты собрался? — голос отца отскочил от стен спальни Малфоя младшего, — это очередные какие-то выходки твои?       — Люциус, — вмешалась Нарцисса. Она легко коснулась плеча супруга, пытаясь успокоить, — перестань. Ты давишь на него.       Люциус дернул плечом и скинул с него руку жены, фыркая. Его глаза уже почти почернели от злости.       — Послушай, — начал Драко, но, кто же позволит ему закончить.       — Нет, это ты послушай, сынок, — Люциус подошел ближе, — я быстро перекрою тебе доступ к футболу, если ты перестанешь учиться и заниматься подготовкой к тому, что тебе предстоит делать после выпускного. Я не позволю тебе просрать бизнес нашей семьи из-за каких-то детских игр.       Он сжимал зубы, что те едва не заскрипели, а крылья его носа раздувались.        Нарцисса стояла позади, прикрыв рот ладонью. Она переживала за сына, знала, что он совсем не хочет следовать по стопам отца.       — Дорогой, — она пыталась спасти ситуацию, — Драко просто хочет последний год пожить среди однокурсников, что в этом плохого? У него будет больше времени на учебу и подготовку к большому делу в будущем. Правда, сын?        Драко смотрел на мать, сквозь отца, со вселенской любовью. Эта женщина подарила ему жизнь, растила его в любви и ласке, в неимоверной заботе и как могла ограждала Драко от давления отца. Хоть и получалось не всегда.       — Да, именно так, мам, — Драко улыбнулся, а Нарцисса поджала губы, ожидая реакции мужа, стоящего к ней спиной, — мама права, отец. Я просто очень много времени трачу на дорогу в Академию и обратно. А так я больше времени тратил бы на учебу.        Люциус молчал, обдумывая услышанное. Ему легко было скормить ложь, но, кажется не сейчас.        — Если после первого семестра успеваемость упадет, я вернусь домой, — Драко был настроен решительно. Ведь ни о какой учебе речи на самом деле и не было, но заверить отца нужно было бы во что бы то ни стало.       — Хорошо, — Люциус согласился, но выражение лица не смягчилось, — ты знаешь, что стоит на кону, если ты опять подведешь меня.       — Да, конечно, — Драко кивнул, проглатывая обиду. Отец никогда не был доволен им в достаточной мере.       Люциус вышел, оставляя напряжение в помещении после себя, а Нарцисса стояла неподвижно, только перебирая в пальцах складки домашнего платья. Она смотрела в упор на сына, не зная, что сказать ему, как подбодрить.       — Все будет хорошо, дорогой, — она всё-таки подошла ближе и заключила Драко в объятия.       — Обязательно, мам, — Драко вдохнул аромат волос матери, но расслабиться все равно не удалось.       Драко вышагивал по коридору одного из корпусов, в котором уже даже свет не горел. Хорошо, что ему было позволено здесь задерживаться.       Удивительно, как от его напора и желания набить кому-то морду, бедная боксерская груша не разорвалась.        Руки болели, костяшки были покрасневшие, а сам он был вспотевший и ужасно уставший, но, к счастью, это работало, и теперь он чувствовал себе лучше. По крайне не таким ничтожным, каким был в глазах отца.       Хотя вряд ли изнасиловать себя в зале было хорошей идеей перед завтрашней игрой, первой в сезоне.       Он завернул за угол и его глаза уловили полоску света, исходящую из одного из кабинетов, находящихся здесь. Вроде, здесь были музыкальные и художественные классы.       Интересно, кто еще мог быть здесь так поздно.        Драко тихо дошел до света и остановился. Тихо отворил дверь, чтобы увеличить угол обзора, и заглянул внутрь.        И на его лице тут же расползлась широкая улыбка, буквально восторженная, а внутри внезапно потеплело, так, что закололо кончики пальцев рук.       Драко не знал, стоит ли ему уйти и не мешать, либо обозначить себя и зайти.        Ведь Блейз четко и ясно дал понять, чтобы он не приближался к малышке Джи, пусть у Драко и были мысли на этот счет абсолютно противоположные. Малфой задумался.       Он стал часто видеть её в стенах Академии, хотя, ему казалось, он выискивает её специально. Эти разноцветные бантики в ее волосах были словно маяком, как и звонкий голос и смех. Он даже позволил себе закинуть записку ей в капюшон толстовки, когда она мимо него пролетела, видимо, после тренировки. Интересно, догадалась ли она, что это был он? Может, курс лекций был прочитан и ей?       И вот сейчас, снова с бантиком, теперь белым, которым стягивал её волосы в тугой хвост, она стояла почти в пол-оборота к нему, и что-то рисовала. На ней был джинсовый комбинезон с длинным рукавом и белые кроссовки, и со стороны, она выглядела такой юной, хотя, она таковой и являлась.       Драко ухмыльнулся себе под нос одной только мысли о том, что он, старше её на четыре года, сходил с ума, как влюбленный школьник. Она ощущалась внутри него, как та самая первая школьная любовь, хотя ему казалось уже очень давно, что такие чувства он больше не познает. Ему даже в какой-то момент было страшно, что он буквально с первого взгляда был покорен ей. А после рассказа Блейза и нескольких дней обдумывания своих дальнейших действий или бездействий в отношении Гермионы, он понял, что хочет подружиться с ней. Сблизиться, насколько это возможно.       Он продолжал наблюдать за ней: как она закусывала губу, водя карандашом по большому полотну, размером с неё саму, как наклоняла голову или делала шаг назад, оценивая то, что у неё получалось. Драко так увлекся, что оперся головой о дверь, и она открылась шире, заскрипев.       Гермиона дернулась и уронила карандаш, подскакивая и оборачиваясь, так, что её собственный хвост ударил её по лицу.       Она сощурила глаза, присматриваясь, кто же напугал её.       И Драко, завидев её испуганные, увеличившиеся глаза, сразу открыл дверь шире и показался, чтобы она не нервничала.       — Боже, ты так напугал меня, — она прижала руки к груди и облегченно выдохнула, — привет.       Гермиона наклонилась, чтобы поднять карандаш, а Драко за это время, за пару шагов, почти преодолел разделяющее из расстояние.        — Привет, — Гермиона выровнялась как раз в тот момент, как он оказался рядом, — извини, не хотел тебя напугать. Залюбовался.       Он широко улыбнулся, и Гермиона улыбнулась в ответ, но определенно более смущенно, чем он.       — Ты почему так поздно здесь? — Гермиона наклонила голову на бок, рассматривая Драко. Только сейчас заметила их явную разницу в росте: она доставала лбом ему едва ли до… его грудных мышц. О, Боже. Гермиона первый раз видела его не в футбольной форме и не в форме Академии. И точно ему не следует ходить в таких, кхм, не по размеру, футболках.       — О, — Драко отвлек Гермиону, замечая, с каким интересом она разглядывала. Едва ли он был лучше. Даже не сразу вспомнил заданный ему вопрос, — по-моему, это я должен спрашивать, что здесь так поздно делает малышка-первокурсница.       Он улыбнулся на одну сторону и склонил голову на манер Гермионы, складывая руки на груди, подчеркивая то место, от которого Гермиона не могла отлепить глаза.       — Что? — она тряхнула головой, растерянная, — я… у меня есть разрешение, директор…       Она занервничала, будто её поймали на воровстве или на чем похуже. Да еще и кто! Её глаза забегали, а ладошки вспотели. Вообще, она даже не знала, как давно была здесь, так увлеклась курсовой работой.       — Стоп-стоп, — Драко подошел ближе и обеими руками взял Гермиону за руки, чуть ниже плеч, — я пошутил. Все в порядке.       Гермиона смотрела на него своими огромными глазами, обрамлёнными пушистыми ресницами, и он наконец увидел, какого они цвета. Шоколадные. На правой радужке было видно вкрапления меди и меда, а левый был единого цвета.       — Я рисовала, — Гермиона опустила голову, и Драко отпустил её, когда она стала крутить в пальцах карандаш, — увлеклась, наверное. Всегда сложно остановиться, когда нервничаешь.       Она обернулась на свой холст, и Драко проследил за её взглядом. В голове завертелось множество вопросов.       — Что рисуешь? — этот показался самым безобидным для начала мнимого допроса, чтобы не давить на неё. Он и так дал себе мысленный подзатыльник за то, что прикоснулся, вторгаясь в её личное пространство, даже не подумав, как она отреагирует на чужие прикосновения.       — О, — Гермиона резко переключилась и повеселела, оборачиваясь уже всем корпусом к своему наброску, и подошла ближе к холсту, — наш преподаватель по художественному искусству сообщил о курсовой в этом семестре по рисунку, — Гермиона погладила пальчиками то, что успела нарисовать, — я подумала, что будет неплохо начать… пораньше. Пока что я не знаю, что это.       Она снова обернулась на Драко, когда послышались тихие шаги за её спиной. Он встал ближе, чтобы увидеть наконец, что изображено на белой поверхности.       Глаза. Отчетливо были видны глаза. Они занимали очень большое пространство полотна, почти все. Но Драко понимал, что это только самое начало.       Гермиона смотрела за его взглядом на полотно, задержав дыхание. Ей было интересно впервые показать кому-то свою работу, кроме Пэнси. К тому же, было достаточно волнительно стоять так близко к Драко, ведь он подошел так, чтобы почти зажал её между собой и полотном.       А Драко всматривался в линии, не в силах отвести от них глаза. Ему почему-то очень сильно хотелось скорее увидеть результат, ведь Забини был прав: у малышки действительно талант, и даже простой набросок карандашом выглядел уже как произведение искусства.       Вся она была произведением искусства. В чем он убедился в который раз за время, что знал Гермиону, стоило ему снова опустить на неё глаза. Видел, читал в них немой вопрос, который волновал её.       — Это очень красиво, Гермиона, — Драко сказал это ровным и спокойным тоном, вкладывая все тепло в слова, — я бы очень хотел увидеть результат, когда ты закончишь. Если ты не против.       Она была не против. Она хотела, чтобы он увидел. А еще она поняла, что хотела увидеть, изобразить на этом полотне: его глаза. Его ледяные, серые глаза, которые сейчас были пропитаны теплом и чем-то нежным. Чем-то вот таким, с чем он смотрел сейчас на неё. Как на что-то необычное, что-то ценное, что-то, что она не могла описать словами. Такой она чувствовала себя под его взглядом.       — Я… не против, — она запнулась, выдавая себя и свое волнение, вызванное этим красивым блондином, с потрохами, — и всё-таки, что ты здесь делаешь?       Она прищурила глаза и ткнула в него мягким концом карандаша, надувая губы в подозрении.       Драко рассмеялся её детскости. Боже, дай сил не поехать головой от неё окончательно.       — Я тренировался, — ответил легко, не задумываясь. Гермиона прикрыла глаза и поняла, что могла бы и догадаться, глядя на его внешний вид. Однако в голове все равно пазл не сложился.       — Но сегодня не было тренировки по футболу, уж тем более так поздно вечером, — она пыталась словить его на лжи? Драко уже откровенно веселился.        — У меня была своя тренировка, малышка, — он опять не смог сдержаться: согнутым пальцем едва ощутимо коснулся курносого носика, — здесь есть тренажерный зал.       Гермиона снова нахмурилась. «Да что же там за мыслительные процессы такие?» — недоумевал Драко.       — Но… завтра же игра, и ты…        Да, игра. Первая в сезоне. И для нее тоже, точно.       — И у тебя тоже, но ты тоже здесь, — Драко покачал головой.        Гермиона все еще держала карандаш, упертый в его грудь. Чувствовала себя так, будто её раскрыли. Ведь так оно и было.       — Ты из-за этого нервничаешь? — спросил Драко, поджимая губы.       Гермиона отпустила карандаш, опустила голову и покачала ей, соглашаясь. Тяжело было признаваться кому-то в таких вещах, кроме Пэнси. Будто в этом было что-то постыдное.        Драко смотрел на неё, как завороженный, и чувствовал, как руки, покоящиеся в карманах спортивных штанов, чесались: так хотелось её обнять сейчас и забрать себе все переживания.       — У тебя все получится, Звоночек, — Гермиона обратила внимание, как он назвал её, и улыбнулась, но голову так и не подняла, — если верить тому, что я слышал и видел, — обязательно получится.       — Почему я Звоночек? — смущенно подняла глаза, желая знать, не Пэнси ли при нем ее так называла.       Драко шутливо сморщил нос, умиляясь ей, и наклонился немного, чтобы быть ближе.       — Потому что у тебя звонкий и заразительный смех, — он не моргал, смотря ей в глаза, — и ты будто заполняешь собой пустое пространство. В хорошем смысле.       — Меня так называет только Пэнси, я думала, она тебе сказала, — Гермиона сложила руки на груди.       — Я догадался, — Драко выровнялся, все еще улыбаясь ей, — но если ты против, то…       — Я не против, — Гермиона не дала ему договорить, а затем резко развернулась, снова к полотну, — я уберу здесь, если ты не против. Уже поздно.       — Я подожду? — задал вопрос Драко, и по тому, как дернулась девушка, понял, что лекции от Пэнси все же были, — никто не успеет нас увидеть, общежитие рядом.       Гермиона поняла то же самое, что и Драко: Блейз поговорил с ним по поводу неё и всей это ситуации с Асторией. Ей не хотелось подвергать себя лишней опасности и подставлять Пэнси, которая так заботилась о ней, но в то же время, ей очень льстило внимание Драко. Он правда был хорошим, пусть это и была только вторая их такая близкая встреча, её тянуло к нему. Хотелось подружиться, узнать поближе. Поэтому она согласно кивнула, мечтая после не пожалеть об этом.        Драко кивнул в ответ, хоть она этого и не видела, и оперся на стоящий сзади стол в ожидании.       Гермиона сняла полотно с подставки и понесла его куда-то в другой конец класса, а затем вернулась и убрала карандаши. Вернула подставку на место, в затем, отряхнув руки, развернулась к Драко.       — Идем? — снова этот задорный голос. Драко удивлялся, как менялось ее настроение.       — Идем, — и он указал рукой на выход, показывая, что пропускает её вперед.        Ему пришлось до выхода из класса идти позади, и он смог еще раз, вблизи, полюбоваться на бантик в её волосах. Во всех этих разноцветных лентах точно что-то было, что заставляло его улыбаться.       В Гермионе что-то было.       Драко погасил свет в классе и закрыл дверь, оставляя их в кромешной тьме. Только уличный свет из другого конца коридора, проникающий в окно, позволял разглядеть очертания друг друга.        — Ты видишь что-нибудь? — Драко спросил, чтобы убедиться, не нужна ли ей помощь в ориентации в пространстве.        — Ага, — ответила Гермиона и зашагала по направлению к выходу из корпуса, а Драко последовал за ней.       Уже на улице стало светлее, и Драко мог видеть, какими румяными были щеки Гермионы. Интересно, о чем она думала?        Они шли молча по направлению к общежитию для девушек, и на пути не было ни единой души. Даже окна не горели. Гермиона облегченно выдохнула, понимая, что Драко оказался прав. Выдохнул и Малфой.       Когда они подошли уже достаточно близко ко входу в общежитие, Драко остановился, позволяя девушке дальше идти самой, но внезапно позвал её.       — Гермиона, — в тишине позднего вечера прозвучало очень громко, что Драко сам вздрогнул. Но суть скорее была в том, как ощущалось произнесенное вслух имя малышки.       Она остановилась и обернулась, ожидая. Подняла свои тонкие брови в вопросе.       — Не дашь мне свой номер телефона? — Драко как-то криво улыбнулся, и в этот момент точно готов был провалиться под землю. Чувствовал себя, как девственник перед первым сексом.       Гермиона молчала почти минуту, смотря на него, пока широко не улыбнулась, обнажая зубы.       — У меня нет телефона, — ей было легко это сказать, хотя это было буквально признание сейчас. Гермиона думала, что о её материальном положении он вряд ли знал, — спокойной ночи, Драко.       И она развернулась, оставляя парня в замешательстве, и скрылась за дверью с колотящимся сердцем.       — Спокойной ночи, малышка Джи, — сказал куда-то в закрытую дверь, а затем улыбнулся сам.       Он стоял так минуты три, прежде чем опомнился и пошел по направлению к своему общежитию, прокручивая снова и снова сегодняшний вечер. Кажется, малышка действовала на его сознание лучше, чем выбивание духа из боксерской груши. Кажется, сегодня, он будет спать сладко и видеть сны с участием сказочных созданий. Или одного конкретного.       Гермиона уже успела подняться в свою комнату, на секунду зависая перед дверью, чтобы еще раз улыбнуться, быстро прокрутив сегодняшний вечер.       Ей нравился Драко. Он был хорошим, она чувствовала. Чувствовала, что он мог быть хорошим другом. И был, для Пэнси и Блейза.        Когда дверь в комнату открылась, и Гермиона постаралась зайти тихо, чтобы не разбудить Пэнси, в комнате что-то щелкнуло, и потом загорелся огонек.       — С днем рождения! — шепотом закричала Пэнси, и подскочила с кровати, держа маленький торт со свечкой в руках, — моя малышка! Загадывай желание!       Гермиона широко улыбнулась. Она даже забыла, что у неё был день рождения. Точнее, не заметила, что уже наступил новый день.       Два счастливых лица освещались только светом от пламени свечи, и было видно, как глаза обеих девушек светились, искрились этим моментом.       Гермиона сжала губы, думая, чего бы она хотела. Ведь, у неё все было. Или почти все?       Она задула свечу, и комната снова погрузилась в темноту. Желание было загадано, и улыбка снова озарила лицо Гермионы.       — Я люблю тебя, — Пэнси переместила тортик в одну руку, а второй обняла подругу, — и все твои мечты обязательно сбудутся. А я в этом помогу.       — И я люблю тебя, Пэнси, — Гермиона крепко обняла её двумя руками и уткнулась носом в плечо, — спасибо.       И так они стояли еще несколько минут, наслаждаясь друг другом, пока Пэнси не отстранилась первой. Она странно улыбалась и её брови были сведены на переносице.       — А где это ты была так поздно? — она уже отошла, чтобы поставить торт на стол и достать две ложки. Не ждать же до утра, правильно?       Гермиона сузила глаза, следя за движениями подруги. Теперь уже в комнате горела настольная лампа, и эмоции обеих были доступны при свете.       — Рисовала, — честно ответила Гермиона и подошла ближе, беря в руку ложку, протянутую Пэнси.       — Да? — Пэнси зачерпнула ложкой торт и попробовала, закатывая глаза.       — Ага, — сказала Гермиона, вторя движениям подруги. Торт был действительно очень вкусным.       Пэнси согласно кивнула, делая вид, что не сидела возле окна на кровати Гермионы в ожидании её и не видела, с кем она подошла к общежитию. На минуту ей даже стало страшно, что их увидит кто-то еще, но потом она откинула эти мысли: все зло не живет на территории кампуса, вряд ли кто-то, кто мог бы быть против, увидел бы Гермиону и Малфоя. Но все равно лишний раз перестраховаться не помешало бы.