Мамкин девственник в семейниках

В середине ночи в дверь Аластора постучали. Аластор знал кто это мог быть. Только один сумасшедший. Но что ему нужно? Энджел вальяжно ввалился в его комнату, едва не распластавшись на полу, споткнувшись каким-то образом об порог. Но Даст не растерялся и тут же привалился к косяку, встав в привлекательную позу. По грации Энджела видно, как тот нашел в их в доме все запасы алкоголя. Можно ли считать их квитами? — И каким ветром тебя занесло в мою обитель, позволь поинтересоваться? — спокойно спросил демон, приспустив с носа очки, которые он на вечер надел для чтения. Говорил он не особо дружелюбным тоном и даже без сильных помех. Но Даста это нисколько не смутило. — Ой, да так, мимо проходил, решил заглянуть. Узнать как там мой бывший поживает. Аластор какое-то время смотрел на Энджела прожигающим взглядом, а потом вздохнул и потер переносицу под очками. — А тебе идет, кстати, — произнес Даст, имея в виду очки на носу Аластора. — Идет больше, чем то очко. — Монокль, — поправил Аластор. — Мой дорогой ночной гость, я кажется не разрешал тебе проходить и садиться на мою кровать. Энджи свободно вошел в чужую комнату. Когда он делал это — слегка покачивался, укореняя догадку Аластора о том, что паук надрался. Энджел прилег на кровать Аластора, тут же пошире раздвинув ноги. — Ух, я думал ты на кирпичах спишь, а у тебя ниче такой траходром. — Ты что, явился сюда, чтобы сказать именно это? Энджел что-то промычал и проскулил. Понятно, перед ним была абсолютно набухавшаяся шлюха. — Ммм… Улыбашка! Я пришел сюда, чтобы разобраться с тобой… Давай мириться, а… — взвыл паук, капризно переворачивая свою тушку на живот. Он вообще развернулся так, чтобы его ноги оказались на подушках, а он сам смотрел прямо на Аластора. — Ха? — подал голос Ал. — Я не могу так больше, Али-пупсиииииииик! — Аластор сморщился от того как его имя умудрились испортить. — Ну хорош дуться на меняяя… Я не хотел, чтобы все так с ней получалось, оно само. Понимаешь? Если бы она не нагрузила меня так после работы, а потом не запирала в своем злоебучем подвале, ничего бы этого не было. Если бы ты пришел раньше, ты бы понял ситуацию. Если ты, конечно, не совсем гандон. Аластор закатил глаза. Началось! Еще бы ему не хватало разбираться с пьяницей на своей кровати. Пришлось отставить свою кружку с кофе и подняться с кресла, чтобы подойти к порноактеру. — Мой друг, уверен мы можем урегулировать этот конфликт завтра. Отправляйся-ка ты в свою комнату спать. Аластору стоило только потянуть за одеяло, чтобы дезориентированный алкоголик и наркоман оказался на полу и начал считать звезды. — Ауч! Эй ты, слышь сюда… Энджел сделал какой-то рывок и тут же оказался у ног Аластора, хватая его за них. — Не отпущу тебя, пока ты не простишь меня! …Абсолютно пьян. — Эээ… Энджел крепче только обхватил его ноги. — А если не прощу? — скептически спросил демон. — Тогда будешь тут стоять вечно… Эй… Не отпущу! Аластор сверху посмотрел на Энджела и покачал головой. — Прощаю, — легко сказал Аластор. — Можешь теперь отцепиться. Энджел замотал головой. — Нет, нет, Аластор, если я тебя сейчас отпущу, ты выгонишь меня отсюда, а я так не хочу уходить. О, Аластор, я так хочу провести с тобой время. Мое тело изнывает по тебе-е-е! Эта пьяная песенка Аластору уже не очень нравилась. Поэтому обратившись легко в свою тень, он выскользнул из паучьей хватки. — Ты прав в кое-чем. Я сейчас же выгоню тебя. — Неееет, Аластор, нет! Я не выйду с твоей комнаты! Если ты попробуешь силой меня выгнать отсюда, я буду кричать и тогда сюда прибежит твоя мамка! — Ты уже кричишь, — заметил Аластор. Энджел запрыгнул обратно на кровать и начал на ней изнывать. — Аластор, ну почему ты такой бесчувственный кусок камня, как всегда, а? Почему я тебе не нравлюююсь? На твоей холодной постели лежит такое прекрасное горячее и готовое на все тело, а ты нос воротишь! — Только не надо сейчас изнывать подобно кошке. — А я буду. Алааастоооор! Аластор, давай же, не стесняйся! Отыграй на мне всю свою злобу, — когда это говорил Энджел, его глаза бешенно светились. — Продемонстрируй мне своего тайного извращенца. Помнишь, в тот раз тебе все нравилось~ Энджел задергался по кровати. Аластор схватил его за руки и придавил. — Вот так, жестче, я знаю, что ты можешь жестче. Аластор просто не знал, как управиться с этой изнывающей шлюхой. — Блять, Аластор, если ты меня не трахнешь, то я сам это сделаю! — Сделаешь что? — Я говорю сам себя трахну, прямо на этой блядской кровати, а ты будешь смотреть. — Ты! — Аластор схватил Энджел за ткань на груди и начал дергать, вдавливая в кровать. Энджелу эти вдавливания были лишь в кайф. — Ты, ты, ты, ты! Наглый мальчишка! Как только наглости у тебя хватает приходить сюда, да еще что-то требовать? Ладонь, теплая и обещающая нежности и любви мягко ложится ему на щеку. Аластора всего прошибает, словно электрическим разрядом или сразу ударом молнии. Уши и волосы вспушились. Аластор отпрянул от этого прикосновения, резко отодвигаясь. Очень глупо вжимаясь к изголовью кровати, словно в страхе. Как будто перед собой он увидел самого архангела. Внутренности сжались, желудок, кажется, перевернулся, а сердце бешено застучало, как будто прямо сейчас вырвется из ребер. Неотрывно Аластор глядит на Энджела, который пока не приближается к нему вновь. Рука того на несколько долгих секунд повисла в воздухе, а потом впуталась в собственные волосы. Пригладила их. Кровать немного скрипит, когда на нее садятся. Энджел присел рядом. Неуверенность. Прежде, чем Аластор придет в чувства и вновь потребует от Даста того, чтобы он ушел прочь, Энджел предпринимает робкую попытку снова дотронуться. На этот раз до руки, которой Аластор упирался в матрас. Аккуратно с первого взгляда, но довольно настойчиво. — Аластор... Ты в порядке? Я... Вызываю у тебя такое сильное отвращение? Аластор невольно нахмурился. По его привычному лицу пробежало мрачное выражение. — Если тебя заебали мои приставания... То скажи это нормально. А не делай всë... Это! — А что, если да? Аластор схватил Энджела за подбородок, заставляя смотреть себе в глаза. — Я… Я… — Энджел растерялся. Вот и все. Вот оно. Парень в этот момент обрел потерянный, испуганный вид. Загнанный в ловушку собственной виновности. — Тогда... Перестань со мной играться, блять, — Энджел стыдливо закрыл глаза ладонями, опускаясь на кровать спиной. — Ты думаешь одно, говоришь другое, действуешь совсем иначе… А язык твоего тела я вообще молчу. Как я должен понимать, чего ты хочешь от меня? — эти слова Энджел совсем тихо пробормотал в ладони. — Тем не менее, я не понимаю, чего добиваешься от меня ты. Тебе разве не хватило прошлого раза, ненасытный вампир, когда ты воспользовался мной. Скажи мне это, грязное животное? — Ты дурак… — тихо произнес Энджел — У нас даже не было ничего в тот вечер, кроме отсоса. И ты сам как сумасшедший долбился мне в рот. И ты сам пришел ко мне в комнату и мне не казалось, что тебе на тот момент что-то не нравилось. И если ты так за девственность своей оленьей жопы блять переживаешь, я бы тебе вообще ничего туда впихивать не стал, ведь я исключительно нижний. Сам ты… Грязное животное. — То есть, ты хочешь сказать, что ничего не было? — недоверчиво спросил демон, орудуя полученной информацией. — В прошлый раз ты говорил по другому. Подменяешь факты в зависимости от того, что в данный момент выгоднее говорить? — Я не такой, как ты! — парень вспыхнул. — Я тогда тебе напиздел просто, чтобы посмотреть твою реакцию! И все! Я не виноват, что ты, оказывается, целку так тщательно бережешь, — на этих словах щеку Энджела снова обожгла пощечина. Только в этот раз реакция от Энджела последовала другая. — О дааааа, папочка, продолжай меня бить. На самом деле меня это лишь заводит, — Энджел улыбнулся, облизывая клычки. Аластор потянул Даста за волосы, заставив того неотрывно смотреть себе в глаза. — Я знаешь, совсем не понимаю тебя, Энджел Даст. — Ты о чем? — Я не понимаю, почему ты так ведешь себя. Почему несмотря на то, что мои речи более чем красноречивы, их не хватает для того, чтобы тебя угомонить. И не понимаю твоей реакции сейчас и тогда. Может быть, твое слабоумие это защитный механизм? Энджел истерично засмеялся. Аластор ждал пока это пройдет. В глазах Энджела снова блестели слезы. — Ал, а тебя когда-нибудь заставляли стоять смирно в течении нескольких часов, изображая из себя мебель? А сумасшедшая девица не хотела ли использовать тебя как стол для своего ебаного карточного домика, а за каждое телодвижение, буквально вздох, она бы колола тебя. Можешь представить? А это только один мой вчерашний день из жизни. А представь кучу таких дней. Вот тебе и защитный механизм. — Как… Трогательно… На одной стороне щеки побежала медленная слеза. Неподвластное побуждение бьет ему в голову — Аластор поддается вперед и медленно слизывает эту слезу. Энджел не шевелиться и, кажется, едва дышит в этот момент. Безумно тёплой влажной кожи касается язык Аластора. Слегка солоноватая капля на сладкой мягкой коже. Вкусный, приятный запах атаковал носовые рецепторы. И Аластору хотелось втянуть его как можно больше. В этот раз Аластор не мог бы свалить на Энджела всю вину за происходящее. Хоть Энджел и притянулся к нему губами… То, как Аластор сделал это в ответ… Паук даже издал какой-то похожий на мычание звук. Но Аластор не обращал на это внимания. Он сжал пальцами грудную клетку Энджела так сильно, что тот со сдавленным стоном чуть ли не согнулся пополам. Во время всего этого в голове крутилось две мысли: как же это неправильно и что нужно остановиться. И что все правильно, их губы идеально сочетаются и останавливаться ни в коем случае нельзя. Аластор выбрал первое, в конце концов. Нет, не стоит позволять продолжаться этому. Аластор совершенно трезв и ему уже нечем оправдывать свое поведение. Энджел же безнадежно пьян, в отличии от него. Он хнычет и мечется по кровати, требуя вернуть внимание. — Улыыыыыбааашка, ну разве не хочешь ты завладеть этим симпатичным горячим парнишкой? Ал только мог только потрепать этого мальчишку по макушке. Энджел жмурился и тянулся к ласке, как кот. Аластор не ждал того, что он снова вцепится в него и в попытке поцеловать. — Ал, ну ты чего, стесняешься, а? Боишься, что если мы зайдем дальше, то ты пожалеешь? — Скорее всего пожалеешь ты, ведь ты пьян. — И что? Я же тебя всегда хочу. Так что я точно не пожалею. А ты чего так резко о трезвом согласии заволновался? Или я только под алкоголь тебе захожу? — Энджел нахмурился. — На, выпей! Для храбрости. — Энджел достал одну из дополнительных спрятанных рук с зажатой бутылкой. Алый демон немного удивлённо посмотрел на это. Где он хранит эти предметы, в карманном измерении что ли? Аластор за раз, прямо с горла, выпил остатки того, что было в бутылке — чуть больше половины. Это не помогло захмелеть. Наоборот, разум оставался по прежнему ясным. Только Аластор допил, как Энджел снова его притянул и впился в рот, языком вылизывая остатки алкоголя. Они продолжили обмениваться поцелуями, которые стали больше напоминать укусы, как будто его голод только увеличивался. Тем не менее, Энджелу попробовать оставить в отместку свой укус или засос он не позволял. Но Энджел и не сильно противился, ему хотелось, чтобы Аластор продолжал его клеймить. Аластор принялся лапать и ощупывать чужое тело, подобно тому как ощупывают хирурги на осмотре. Без особой страсти, просто механически. Проворные паучьи руки очень скоро оказались и под его рубашкой. Ну это же Энджел. Аластор убрал часть рук от себя — когда лапал Энджел, было ощущение будто делают это сразу несколько человек. — Мргх. Руки. У тебя столько рук, хоть связывай, — раздраженно произнес демон-олень. А когда он опустил глаза на лицо Энджела, заметил выражение его лица. Изломленные вверх брови. Озорной блеск в глазах. Гаденькая пошлая улыбочка во все лицо. Идея Энджелу явно пришлась по душе. — Ты серьёзно? — спросил Аластор, по-старчески вздыхая. Ох уж эти извращенные штучки. Аластору подумалось, какова была бы их встреча при жизни. Если бы он случайно выбрал бы Энджела в жертвы, этот парнишка также бы пошло реагировал на все его действия? Но вообще… Эта идея ему и самому понравилась. Руки Энджела тут же сковали ремни за спиной. Обездвиженный паук больше не мог больше просто так лапать его, что дарило некоторое облегчение. Что значило, что больше никаких попыток от него впиться в губы, облапать или притянуть к себе. Радио Демон расплылся в расслабленной улыбке, волнение отошло куда-то на последний план и ему вспомнились некоторые былые времена. Красная подушечка на перчатках надавила на губу Энджела. — Что же мне с тобою делать, хм? — задумчиво произнес он, затем оглаживая щеку паука. То, как замер Энджел от его действий с распахнутыми ресницами… Это стоило того. Энджел уже хотел ответить что-то из заготовленных пошлых фразочек, но Аластор, как подобает фокуснику, провел двумя пальцами воображаемый замочек у рта Энджела… И больше паук и рта раскрыть не мог. Ни звука больше от него, какое блаженство. То что Энджел ему послал какой-то хмурый взгляд Ала не сильно волновало. Он просто весело похлопал парнишку по щеке. — А кто говорил, что тебе будет нравится? — насмешливо спросил демон. Аластор рывком перевернул Энджела на живот, заставив того уткнуться в подушку. Ал одарил спину Энджела легким дразнящим касанием, наблюдая за тем как Даст повел плечом. А затем резко шлепнул по ягодицам. К сожалению, заклинание лишило его какого-либо звука реакции на это. Аластор догадывался, что мальчишка внутренне ликовал, ведь ему не просто дали желанное, но и сделали это в лучшем виде. — Ну, ладненько. Аластор поднялся с кровати, которая снова скрипнула от этого действия. Реакция от Энджела на это было метание по постели. Куда? Куда это Ал уходит? По выражению лица Энджела читалось все что он хотел спросить или высказать. Но наиболее сладкой эмоцией на его лице был испуг. Страх быть брошенным. Увы и ах, Энджел даже ничего не мог сдерзить. Обманули, предали! Вот так и доверяй всего себя демонам-эгоистам! — Да ты не переживай, мой хороший, — ласково произнес демон, учтиво наклонившись к связанному. — Я буду здесь. Просто дочитаю в спокойствии книгу, ты ведь подождешь? «Не смей меня бросать!» — живо говорили злые глаза. — Да брось, я ведь здесь, — Аластор погладил Энджела ласково по плечу и тот снова повел им, хоть и продолжал строить недовольную мордочку. — Если меня дождешься — получишь обещанный десерт. Если уснёшь — хоть отоспишься, пьяница несчастный. Аластор же понимал — к тому времени как он закончит читать, пьяница просто уснет. Поначалу Энджел пытался ерзать, противясь условиям игры, на которую он даже не соглашался. Потом смирился и на какое-то время послушно замер. Тем не менее, осознание того, что Аластор далеко не ушел, а просто пересел куда-то в кресло в той же комнате немного расслабило Энджела. Немного. Недовольством он по прежнему полыхал. Потом своевольно решил перевернуться. Дерзкий взгляд Энджела встретился со взглядом Аластора. Аластор не знал, что даже добровольно отдаваясь можно сохранять подобное своенравие, дерзость и непослушание. От того, кто буквально сам приполз на коленочках вымаливать внимание. В принципе он не ждал никакого сопротивления. Наблюдать за Энджелом было интересно. Какие мысли копошились в этой голове? То что ноги Энджела оставались свободны парень решил использовать по-своему. Немного поерзал на кровати задницей, находя идеальное положение и по особому сжал ноги. Выходило трение бедер, которое Энджел вызывал такими движениями. Аластор не препятствовал подобному. Он вообще старался смотреть в книгу, но это было бесполезное занятие, учитывая то, что буквы перед глазами расплывались или казались будто незнакомыми. Аластор только слышал шорох в постели, но на Энджела не смотрел. То есть как это не смотрел — краем глаза он прекрасно видел что происходило. Победоносная ухмылка исчезла, когда паук осознал, что на него и не смотрят совсем, а значит в соблазняющих движениях смысла мало. Очевидно, такое трение стимуляции давало не особо много. Энджел в конечном итоге развернулся обратно на живот — но это стоило ему некоторого усилия. Так он имел возможность тереться хотя бы простыни и кровать. Если бы это даровало что-то кроме возбуждения. Все просто было против него. Аластора такое необычайно веселило. Помимо этого, он почувствовал странную удовлетворенность. Было что-то гипнотическое в том, как менялись позы этого паука, в его несдерживаемом стремлении к наслаждению. Почему Энджел все еще не успокоился и не уснул, как подобает пьянице? Почему он все еще лежит и почти нетерпеливо дожидается действий Аластора, хотя и прошло уже около часа. Просто… Почему он такой настырный и настойчивый в том, что он хочет получить? Тише, чем могли бы быть шаги собственной тени, Аластор подкрался к занятому демону, давно отложив книгу в сторону. Все равно книгу он брал в руки лишь для того, чтобы потянуть время, дать себе небольшую передышку от потрясений. Ну и, конечно, чтобы побесить Энджела. — Как не хорошо жульничать подобным образом, — Аластор произнес, опускаясь над ним, заставив Энджела вздрогнуть. Аластор теперь видел его лицо еще лучше и мог различить на нем очаровательную злость, отчаяние и неудовлетворительность. Это почему-то тешило его эго. — Я тебе не помешаю? Или же мое вмешательство будет лишним? — главный вопрос. — Тебе нужна моя помощь, Энджел? Энджел жалобно кивнул, немного трясясь. Тело изнывало по прикосновениям этой алой сучки. Видно было, что это доставляет ему неподдельное удовольствие. Аластор посмеивался про себя. Он пока просто еще не догадывалась, что ждет его. Аластор мог дразнить и медлить с удовлетворением сколько угодно. — А хочешь, чтобы я вернул тебе голос? — Энджел закивал головой активнее. Наверное, скопилось за это время много чего, что он желал высказать. Аластор снял заклинание. Некоторые секунды Энджел глотал воздух, словно рыба. А потом… — Слышь ты, придурок, какого вообще хуя ты кинул меня… Аластор наклонился к Энджелу через спину, удерживая его одной рукой за связанные руки, а другой — закрывая ему рот. — Не хочу, чтобы ты сейчас портил магию момента потоком своих грязных слов. Понимаешь, милый? — Так заставь меня наконец уже стонать! Тогда я не буду тебя материть… Но в следующий момент Энджел издал задыхающийся вздох, а по всему телу пробежала волна мурашек. Дело было в том, что рука Радио Демона проскользнула между его ног. Осознав это, Энджел густо покраснел от щек до самых ключиц. Он и не думал, что такое когда-нибудь произойдет. От нежных ласк Энджел быстро превратился в подобие лужицы. И это даже несмотря на его обширный опыт в порно! Позор! Но Аластор, кажется, только из-за этой реакции и продолжал гладить его. Не снимая одежды, демон переместил пальцы на пушистый бюст и вцепился в него. Энджел закатил глаза, испуская жалобный стон. В прошлый постыдный раз, когда они делили постель, Аластор был ужасно пьян, и удовлетворить его пытался не менее пьяный Энджел. Однако в этот раз, Аластор был трезв, в отличие от Энджела, который теперь был совершенно пьян и сходил с ума. Аластор никогда не занимался сексом до этого. Нет, он не придавал своей девственности значения, как это делают в пуританском обществе и не пытался как-то ее хранить. Но также он и не видел, чего можно было бы стыдиться в этом, чтобы спешить избавляться от нее, поскольку и желания демон никогда особо не испытывал. Было так не по себе, так греховно стыдно находиться под изучающим взглядом Аластора. Энджел давно не смущался перед объективами десятков камер, не смущался перед тысячами глаз и не смущался даже перед всем Адом. Но перед Аластором — кажется, да. Во сне, который ему снился на жаре все происходило с Аластором быстро и стремительно — Аластор в воображении вообще не парился насчет растяжки, жадно брал свое и быстро довел его до оргазма. Но в реальности все происходило по другому. Радио Демон не додавал то, что Энджел больше всего хотел, медлил, оттягивал удовольствие, как будто жадничал. А еще, он чертовски долго возился с ним сейчас. Пусть это и было честью быть отраханным идеально длинными пальцами этого демона (сука, он точно пианист) — в то же время это было невыносимо долго и недостаточно. Аластор погружал пальцы в глубь чужого нагого тела, стараясь сдержаться и не удушить любовника, который всё извивался. Больше всего Аластора раздражало то, что его бесстыдство было под стать бесстыдству Энджела, и порождало совсем не тот отклик, на который рассчитывал Аластор. Потому что в один момент под его собственными штанами задохнулась всякая культура. Но в какой-то момент, когда парень был готов уже практически кончить, Радио Демон прекратил. Энджелу хотелось кричать от несправедливости, но Аластор сделал то, чего Энджел от него очень хотел, но на что даже не надеялся. Он все-таки вставил и начал его втрахивать в кровать. Энджел сожалел, что не мог видеть лица демона во время фрикций, поскольку его уткнули в подушку, которую паучок все это время слюнявил. Руки уже ломило, от того как долго они были связаны, и от того, когда Аластор их дергал, но паучок только умирал от кайфа. И от того, какие чувственные, сочные и немного грубые звуки издавал мужчина сверху. Все происходило намного лучше и в тысячи раз чувственнее, чем в любом сне. Даже не верилось уже в то, что это был первый раз Аластора. Аластор про девственность либо только пиздел, либо он действительно был талантлив от природы. Или его пьяному перевозбужденному разуму так казалось. Иногда Аластор немного сбивался и делал некоторые неудачные движения, но Энджел этого не особо замечал. Ныне неизвестный грех завладел и Радио Демоном на сегодняшнюю ночь. Что было особенного в этом порноактере, что ему удалось заманить и Радио Демона за собой? Аластор не понимал. Но наблюдать, как ангел под ним мечется, хнычет и стонет было упоительно. Когда Энджел наконец получил свое, он тупо отрубился, не веря даже в свое счастье. Аластор смотрел на его тело и просто не спал. В голове была одна мысль: может быть стоит пойти его сейчас и закопать, вот так, живьём в их саду? Учитывая то, что Энджел был пьян, а он совсем нет, получается что на порноактера не получится даже вину свалить за произошедшее. Аластор не только лишился девственности сегодня, так еще не без ужаса осознал одну вещь. Они с Энджелом стали любовниками. Строчки песни сами сорвались со рта Аластора: Рай. Обещают рай твои объятья Дай мне надежду. О, мое проклятье, Знай: греховных мыслей Мне сладка слепая власть. Безумец прежде я не знал, Что значит страсть. Распутной девкой, словно бесом, одержим, Цыганка дерзкая мою сгубила жизнь.