Улыбка

Перед тем как заснуть её взгляд снова упал на те вещи. Те шпильки, кольца, книги… Вроде как сейчас она могла там разглядеть странные амулеты. Только в голове Розали возникал единственный вопрос. Почему она вообще купила что-то настолько готическое и псевдомагическое?       Глаза с этой мыслью медленно закрылись и девушка оказалась в полной темноте. В той самой ностальгии, которую она во время разговора с Дримом посчитала счастливой. В той самой, которую когда-то считала лучшим периодом своей жизни.       В той, где сейчас царила непроглядная и отвратительно тягучая тьма.

***

      Рождественские огни приятно слепили глаза. Ветер не был холодным, лаская покрасневшие щечки, сдувая с ресничек снежинки. Снег скрипел под обувью, вызывая у девушки смех и бушующую радость. Сегодня была самая теплая рождественская ночь, на которую она вышла на ярмарку. Детский смех, говорящие люди, чувство сплоченности и необычайно красивый вид заставляли сердце колотиться быстрее. Но еще большее волнение вызывал молодой человек, неспешно шедший рядом. Под его подошвой снег скрипел протяжно и тоскливо, а сама его фигура посреди площади была черным пятном. — Тебе нравится? — девушка с улыбкой на лице крутилась перед другом, показывая на шею, — Скажи, мне идет?       Она стояла возле прилавка с сувенирами, разглядывая очередное ожерелье. Парень мягко, как-то неестественно, улыбнулся. Его рука перенеслась на щечку девушки, поглаживая её. Голубые глаза смущенно поднялись на застеленное пеленою лицо своего друга. Почему-то в её сердце теплилась тревога. Холодная рука оставляла на горячей щеке жгучий след. — Очень мило, — одобрительно кивнул юноша, криво усмехнувшись. Девушка, будто усмиренная лошадь, опустила голову перед своим дорогим наездником. Её руки прижались плотнее к груди, прижимая теплое пальто к коже. Она подсознательно пыталась закрыться от этого всепоглощающего холода. Уголки губ предательски задрожали.       Рука друга скользнула вниз по шее, покрутив между пальцами амулет. Веревка ожерелья потянулась, заставляя девушку податься вперед. Её шея не была закрыта шарфом. Парень долго настаивал на том, привел аргументы, мол: «На улице не так уж и холодно, ты можешь и потерпеть». Она тихо прошипела от боли, чтобы юноша не заметил. На шее остался белый след.       Изумруд в ожерелье совсем не подходил девушке, как и толстая грубая веревка. Её голубым глазам, длинным ресницам, коронованным снежинками. Её русым волосам с золотым отливом, выглядывающим из-под вязаной шапки. Её светлой улыбке и воздушной походке. Однако юношу устраивало то, как украшение делает его вещь более симпатичной. Он купил ожерелье своей подруге. Своей любимой девушке. И торжественно окрестил её изумрудом, покрытым липкой грязью.* — Тебе нравится? — теперь уже спрашивал друг, явно получающий удовольствие от очередного жетона на шее девушки, — Ты похожа на ведьму, только плаща не достает. Хотя, на этом фестивале какой только дряни нет, может еще найдем.       Девичьи плечи дрогнули, а голубые радужки посерели: — Ты думаешь, я страшная? — тихо пролепетала та, не поднимая головы. В её голосе будто скрывался страх быть отвергнутой.       Парень громко засмеялся. Так, что у девушки заслезились глаза. Он неаккуратно взял её за плечи, заставляя зажмуриться: — Совсем нет, Роз, — наконец сказал друг. Его зрачки расширились, когда смотрели на голую шею, украшенную ожерельем, — Просто… — тот перевел взгляд на прилавок, теребя меж пальцев другое украшение, — Тебе очень подходит этот стиль. Это делает тебя… Такой, знаешь, загадочной. Я и не думал, что в тебе есть такое. — П-правда? — вдруг оживилась Розали, подходя вплотную к другу, — То есть, думаешь, мне подходит стиль «ведьмы»? — Да. Такой милой маленькой ведьмочки, — тихо посмеялся тот, примеривая на неё очередное ожерелье. Но та уже не обращала внимания на его грубые потягивания за веревку. Девушке не было дела, как сильно он тащил за неё. Не было дела, как сильно дует ветер на её шею, — Как в том фильме про скандинавских богов, помнишь?       Они смотрели фильм вместе, но почему-то Розали не помнила в нем никаких милых ведьм. Только тихую, мрачную женщину со спутанными волосами, что устроила оргию с путешественниками. Воспоминание мрачно обставленного жилища, детских высушенных голов, свисающих с балок и эта сутулая фигура среди всего хаоса и тихого разврата. Девушка помнила, как в ужасе и отвращении зажмурила глаза, лишь бы не видеть разворачивающейся картины.       На миг на лице отразилось недоумение и сильный страх, но те, забоявшись, спрятались под огромный валун восхищения, зарываясь все глубже, оставляя хозяйку одну вместе с большим валуном, перекрывающим воду. Её течение жизни.       Розали слушала своего друга с упоением. Его лицо всю дорогу было будто замазано толстым слоем краски. Его речь лезвиями разрезала воздух. Повсюду царила неразбериха: сплошное болото из неизвестных лиц и людей. Но девушка не замечала. Она просто хотела, чтобы юноша снова похвалил её. Снова назвал «загадочной». Снова был доволен ею, её существованию. Чтобы он продолжал тянуть её, как выставочную лошадь по стадиону.       Розали не могла увидеть его лица. Её сознание не могло воспроизвести его голос, лишь в истекающей потом дрожи догадываться. От него остались лишь безделушки, что купили на той ярмарке. Однако ожерелье с изумрудом, что ему так понравилось, девушка больше не видела среди вещей.

Глаза судорожно открылись.

      Из уст вырвался тихий крик. Взгляд заметался по комнате, выискивая источник опасности. Той самой, что гуляла с ней тогда по ярмарке и примеряла ожерелья. Девушка рвано выдохнула, крепко обняв свои плечи и поджав ноги к груди. Волосы на теле встали дыбом, а кожа покрылась испариной. Розали дышала так глубоко, как могла. Паника пульсировала в венах. Комнату заполнил тихий плаксивый вой, полный животной боли.       Рука девушки быстро схватила с тумбочки баночку «Пароксетина» с потертой этикеткой. Содрогаясь, Розали могла лишь вывалить горсть таблеток на мокрую от слез ладошку, засовывая в рот. Помимо всхлипываний и тихого крика комнату заполнил кашель. Однако девушка смогла протолкнуть таблетки слюной дальше в горло, морщась от противного вкуса медикаментов на небе.       Тело приняло позу эмбриона и укрылось. Так оно чувствовало себя в безопасности, могло ощутить то самое чувство уюта, которое витало в воздухе в ту злосчастную рождественскую ночь.       Девушка снова зашевелилась, когда препараты успешно выполнили свою работу и замедлили сердечный ритм, приводя тело в порядок. Вой преобразился в спокойное, но прерывистое дыхание.       «Панические атаки и кошмары будут преследовать тебя, пока мы не решим твою проблему, Розали», — покачивал головой каждый раз психотерапевт и стучал ручкой по планшету. Какая очевидная ложь. Девушка была уверена, что её проблемы останутся с ней на всю жизнь. И как бы она не хотела забыть и жить дальше — в её сознании всегда останутся крупицы болезненных отрывков жизни. Эта гниль будет отравлять её тело изнутри, пока оно не сдастся. Пока не будет неподвижно лежать под одеялом, ошибочно полагая, что оно в безопасности. Пока в голове не останется ничего, кроме мыслей о ложной надежде.       Успокоившись и глубоко вздохнув, девушка все-таки села на постель. Убрав одеяло в сторону, беспокойный взгляд снова оглядел комнату. Четыре серые стены. Зашторенные окна. Картина с изображением пляжа… Девушка поморщилась, к горлу снова подступил ком. Руки зарылись в волосы, плотно сжимая локоны. — Я так больше не могу, — Розали размышляла вслух, опустив голову к коленям. Из уст снова раздался тихий всхлип. Уже не такой изнуренный, но пугающе отчаянный. Убрав руки с головы и пройдясь тонкими пальчиками по лицу, та слегка поцарапала щечки ногтями. Белые следы быстро покраснели.       Взгляд прояснился. Голубые глаза больше не шныряли по комнате. Только равнодушно смотрели на телефон. Никаких больше картин. Нужно было давно забросить в чулан это недоразумение. В самую дальнюю коробку, чтобы больше никогда не видеть этого цветастого ужаса. Чтобы не напоминать девушке о том, что в людном месте её страхи преобладают над её сущностью.       Экран засветился. Снова то фото. Розали и другой человек счастливо улыбаются и обнимают друг друга. Уже не тот, кто так пугал её в прошлом. Не тот, который сделал её жизнь невыносимой, который подарил ей кошмары и все эти странные эзотерические вещи. Розали слегка улыбнулась, проводя по экрану пальцем. Введя код, телефон разблокировался. Со вчерашнего дня был открыт диалог с Клэем. Ах, да…       В голове замелькали воспоминания. Только хорошие, как требовал от неё психотерапевт, встречались нечасто. Розали приложила усилия, чтобы сосредоточить внимание на менее угнетающих вещах: лилии, посиделки с Саймонсом, разговор с Дримом. О…Ведьмах. Девушка с недоверием взглянула на полку, прокручивая в голове сон, ту ведьму из фильма. Тревога вновь пустила в сердце длинные цепкие корни, ежиком царапая изнутри. Розали покачала головой из стороны в сторону, пытаясь отогнать дурные мысли. В конце концов она же не собиралась играть ту самую ведьму, ей же просто нравилась магия, алхимия и то, что они придумали с Дримом. Да, просто детские шалости. Розали создаст совсем другого и душевного персонажа, которого будет отыгрывать.       «Тебе очень подходит этот стиль». Ком в горле превратился туго завязанный узел.       Сжав телефон в руке, девушка удрученно фыркнула и выключила его. Потерев переносицу, она вздохнула. Сейчас учеба, потом разговор с Томми, затем стрим, после сценарий, а за ним… У Розали заболела голова. — Ну, что-то можно сделать потом, — бросила та, чтобы разбавить давящую тишину комнаты, — Не всегда же работать… Да?       Сказала та, внутренне согласившись со своим размышлением. Розали часто разговаривала сама с собой, делая помещение не таким всепоглощающе мертвым. Чтобы не чувствовать одиночество, в её досуг входили довольно редкие, но освежающие прогулки по своему безлюдному району, где каждый друг друга знал. Преимущественно с соседями Розали вела разговоры, если выходила. Некоторые провожали её до магазинов, зная о её проблемах с общением и страхами.       Бывало даже такое, что она вела маленькие шаловливые переписки с соседскими детьми. Они подсовывали Розали под забор или дверь маленькие рисуночки или записочки, в которых говорили приятными вещи, а та в свою очередь рисовала или писала им что-то в ответ. Это приятно грело душу, одновременно с этим рушив её. Осознание, что даже посторонним людям было на неё не все равно, что они беспокоились о ней больше, чем её собственная семья, приводило в угнетающее состояние собственной несостоятельности и ничтожности.       Чужие видео или стримы девушка смотрела редко. Но это уже не было секретом, что её основным фаворитом для просмотра являлся Томми. Этот парень захватил её внимание, а его влоги и его личные сообщения, адресованные самой девушке, будто бы переносили её в место действия. Будто она была там. Саймонс всегда звонил Роз первым, начиная разговор с потока своих мыслей и не делая пауз. Это давало Розали отпустить тревогу, настолько резко выдергивало её из переживаний и накатившего стресса, что расслабляло.       Девушка приложила немало усилий, пошла на множество сделок со своим сознанием, но смогла влиться в его компанию друзей. Конечно, лишь частично, потому что если Саймонс намеренно шел на контакт и знал о проблемах девушки, то его друзья только адаптировались к темпу общения Розали. Да и сама девушка не хотела навязываться, чтобы не чувствовать себя лишней.       За это время Розали успела сдружиться с Ранбу. Они созванивались по видеосвязи, разговаривая на абстрактные темы. Готовка, обсуждение бытовой жизни, своеобразный ритуал, состоящий из перечисления найденных глупых шуток — их личная фишка. Иногда даже их разговоры переходили в более серьезные и глубокие темы. К сожалению, удавалось осуществить подобное только тогда, когда они были не заняты разговорами с кем-то другим или стримами. Потому их общение переросло в редкое приятное времяпровождение, которым оба наслаждались раз в пару недель. Правда, возможность встретиться лично как Розали, так и Ранбу, не рассматривали.       Томми не раз звал девушку к себе, чтобы она увидела его друзей лицом к лицу. Сколько историй девушка уже слышала о Вилбуре, кумире Саймонса, о Туббо, даже о Джордже, которого парень очень уважал.       Иногда в мысли Розали проникали жгучие сомнения о том, какой образ жизни она ведет. Но в итоге всегда принималось однозначное решение — остаться в своем доме. Даже если бы существовал такой человек, который бы жил с ней в одном штате и был знаком с Томми, и даже если бы он просил встретиться с этим человеком, Розали бы не решилась пойти на такой шаг. Сомнения и неуверенность поедали её изнутри, будто копошащиеся черви в яблоке, заползшие внутрь через маленькую брешь.       Было неудивительно, как Розали отреагировала на разговор с Клэем днем ранее. Скептично, даже агрессивно настраиваясь, не разобравшись в его личности. Такова была её новая жизнь — в страхе, недоверии, отстраненности, с грустью, которая заставляла думать о том, чтобы засунуть безобидную картину Флориды в чулан. Жизнь, которая позволяла выйти за пределы дома только к бывалому мужчине в халате или на прогулку по маленькой улице.       Воздух будто превратился в сжиженный газ, передвижения в котором осуществлялись невероятно тяжело.       Розали хотелось просто пропустить этот день, как в играх. Раз — и уже следующий, который точно будет лучше, подарит новую надежду. Но завтра она будет хотеть снова пропустить день. И послезавтра. И через неделю. Ведь её надежду душит большая ядовитая змея, не позволяющая спать спокойно. Змея, пожирающая её мечты и желания.       Может, действительно, роль ведьмы Розали подходила как никакая другая? Да, вот уж задача — сыграть волевого, сильного душой и верованием персонажа. Но Розали сможет. Она хотела верить, что создаст подобающий образ. Такой, чтобы никто не усомнился в его верности и подлинности, будто она всегда была такой — несгибаемой и уверенной девушкой, просто изображала из себя пугливую овечку.       Розали собрала себя в руки, её взгляд прояснился. Девушка с решительностью смотрела на полку с безделушками, учащенно дыша. Сейчас это — всего лишь инструмент для получения веселья, а не страшное прошлое. То, что стояло за этими вещами уже не имело значения. Как и то Рождество. Как и тот человек.       Всего лишь размытые капли краски на огромном холсте. Всего лишь бессознательный страх, для которого больше нет причин. Так всегда Розали себя успокаивала.

***

— Мисс Лэйн, ваши успехи в математике стали идти куда лучше, чем на прошлой неделе, — одобрительно говорил мужской голос по ту сторону экрана. Розали вздохнула с облегчением, — Вы разобрались с темой? — Да, немного, — девушка избегала прямого взгляда в камеру, пряча глаза. Она писала наброски по персонажу, которого придумала вчера с Клэем. Стыд кусал её, но Розали не была вовлечена в дистанционный урок. Может, именно потому она смогла расслабиться и написала лучше обычного.       Учитель какое-то время помолчал. Девушка не была уверена, как он выглядит, но по голосу это был мужчина, которому было около 30 лет. Объяснял хорошо, а это единственное, что интересовало Розали. Все же, даже не ходя в школу по отводке специалиста, она хотела успешно сдать экзамен и поступить в колледж. Обучение дисциплинам давалось ей с трудом, но Саймонс не раз подталкивал её идти в этом направлении, хотя сам отчислился. Вот хитрюга.       Розали немного улыбнулась. Как же хотелось, чтобы вечер наступил быстрее. — На сегодня наш урок закончен, мисс Лэйн, — донеслось из динамиков. — Хорошо, спасибо, мистер Уоллес, — девушка подняла глаза от бумажки, на которой успела что-то написать. В углу был нарисован маленький болванчик, который схематично отражал образ персонажа «Ведьмы Розали». Видимо, после проверочной она потеряла любое внимание, направленное на учебу. — Мисс Лэйн, у меня только к вам дружеская просьба, — учитель тихо усмехнулся, — В следующий раз постарайтесь быть сосредоточенной на нашем занятии. — А…       Розали будто ошпарили кипятком с ног до головы. Её ушки и щечки в мгновение покраснели. Голубые глаза забегали по экрану, а голос стал еще тише. — Простите… Обязательно буду.

***

— Официально признаю, что я умерла, — девушка недовольно простонала, откидываясь на спинку кресла, — Не хочу сдавать эту… Вот это вот все.       Подняв тетрадь к объективу камеры, Розали мрачно нахмурила брови, указывая на примеры. Томми весело посмеялся, внутри разделяв недовольство подруги. Иной раз девушка спрашивала себя, почему парень так беззаботно себя ведет и совсем не готовится к занятиям. Она пока что не знала, что он, как и большинство стримеров, планировал в скором времени бросить колледж. А Томми, собственно, не спешил говорить. — Да ладно тебе. Сдашь и все, — парень пожал плечами, перебирая пальцами по клавиатуре, — Я уверен, у тебя получится. В конце концов, такой прекрасный я дружу с тобой, а я с глупыми не общаюсь.       Все же, в домашней обстановке он был спокойнее, чем на съемках влога или очередного сюжета. Может, он внутренне избегал показывать Розали ту свою бесноватую часть, тот бесконечный хаотичный поток энергии, которым вводил других в ступор. Парень просто боялся, что это оттолкнет девушку, которая и без него чувствовала себя плохо. — Да, Томми, ты превосходен, — на лице Лэйн показалась саркастическая усмешка.       Оба неловко посмотрели в объективы, друг на друга, тут же начиная смеяться. — Ранбу передавал привет, кстати, — сквозь смешки проговорил Саймонс, уводя взгляд в край стола, — Надеется, что вы как-нибудь поговорите. Вы нечасто с ним общаетесь, да? — Да так, от месяца к месяцу по разу. Не сказала бы, чтобы часто, — Розали задумчиво отвела глаза. Взгляд задержался на листочке с выписанными чертами характера, которые она хотела дать персонажу, — Ах, да, Томми. Вчера мы с Дримом поговорили на счет моей роли. Совсем немного, правда, было уже поздно, но мы пришли к…чему-то. Хочешь послушать?       Томми на секунду отвлекся от перебирания клавиш и странно покосился в камеру. Розали чувствовала его сомнение, что приводило первую в ступор. — Да, конечно! — воскликнул Саймонс, не выдержав тишины, — Могла бы не спрашивать!       Розали прикрыла рот рукой, закрывая вновь возникшую усмешку. Она аккуратно взяла листочек в руки, немного стесняясь. — В общем… Мой персонаж — ведьма, которая живет в лесу, — почувствовав неловкость и поступающий стыд, девушка начала заикаться. Её голубые глаза сосредоточились на помятой бумажке, — И…И мы с Дримом решили, что она будет для него, своего рода, наказанием. Ведь он — плохой человек. — Да, он просто козлина! — на эмоциях выпалил Томми, будто вжившись в роль «другого себя». — Именно. И я тогда подумала, что лучше будет, если мой персонаж не будет помогать Дриму, который сбежал из тюрьмы и теперь хочет всем отомстить. И вот какие я выписала основные моменты для характера: холодная, молчаливая, отстраняющая себя от людей и любящая враждебных мобов, ну, и… — Розали покашляла, немного замявшись, — Она не будет похожа на других ведьм, потому что те, вроде, будут поклоняться таким демонам как БэдБойХало, а мой персонаж привязан к другой фигуре, которую также принимает за божественного. Для себя, конечно. И всячески угождает его… Идеалам? Или типо того? — Оу, то есть теперь можно на некоторое время забыть о «милой и веселой Розали» и встречать «Ведьму-фанатика»? — хихикнул Саймонс, загадочно улыбаясь, — Метаморфозы, которых мы не ожидали.       Лэйн подняла на парня взгляд и с некоторой грустью улыбнулась в ответ. — На самом деле мне нравится, — одобрительно закивал тот, казалось, поближе пододвинувшись к камере. Настолько ярко девушка могла почувствовать его близость к себе, — О! Подожди, так ты хочешь еще играть сюжет с Бэдом? — Ну, да, он же «демон», — Розали отложила листочек в сторону, — Я прочитала, что они тянутся к ведьмам. Ну, и другая нечисть в фольклоре.       Подняв рукава худи, та спрятала в них свои пальчики. Томми находил порой это очень милым, всегда улыбаясь. Этот случай, как и множество других, не были исключением. Но эта улыбка, как и в любые другие разы, была лишь отголоском сожаления.       Он ощущал это жжение, её отчаяние. Саймонс ощущал, как внутренняя пустота Розали его истощает. Это испытывали люди, которые общались с подобными разбитыми личностями? Отчаяние передавалось даже через такие расстояния, будто чума. Как хорошо, что Томми был слишком энергичным, чтобы струсить перед такими чувствами. — Ты напоминаешь мне Техно, — произнес тот сквозь смешки, — Он тоже любит вставлять в свой сюжет мифологию.       Протянув звук «О», Розали всплеснула руками, игриво улыбнувшись. — Уверена, когда мы будем играть совместный сюжет, то можно будет писать «Новую мифологию Майнкрафта». — Розали, — голос Томми стал серьезным.       Мифология, ведьмы… То Рождество, когда любовь застелила ей глаза. — Да? — тихо произнесла Розали, поправив холодными пальцами волосы.       Тот человек. Страх, пропитавший воспоминания. — Все в порядке?       Мерзкие черви и змеи, которые поселились в голове, которые наполняли разум. Они шуршали каждую секунду, сводя с ума. — Ну, да.       Глаза тревожно метнулись в сторону полки. На горле будто завязывалась петля, дышать становилось невозможно. — Ты ведь скажешь мне, если что-то случится? — Томми придвинулся к микрофону, — Розали?       Девушка посмотрела на Саймонса так, как и всегда после таких слов — взглядом, полным тревоги. Как она скучала по запаху лилий. Как хотела, чтобы её друг мог обнять её. Как ей хотелось…       Чтобы её мечты исполнялись. — Конечно, Томми, — Розали улыбнулась. Томми чувствовал, как её грусть проникает в него. Его не хватало, чтобы перебороть эти ошеломляющие чувства. Чем больше проходило дней, тем сложнее было сохранять себя, — Ты задаешь странные вопросы. — Хах, а чему ты удивляешься? — в ответ улыбнулся Саймонс. Его губы непроизвольно скривились, — Мы же спелись, значит оба странные.       Мечты были лишь знаком того, насколько Розали погрязла в том болоте, куда её выкинули. Мечты и хорошие сны пожирали грязные насекомые. Лошади давили их копытами. Человек связывал их в толстый тугой сверток, чтобы поджечь. Глаза девушки в течение всего разговора оставались безжизненными и абсолютно пустыми.       Телефон завибрировал несколько раз. Подростки, как если бы услышали сигнал, мгновенно расслабились и выдохнули, вернув прежний уют. — Кто пишет? — как и вчера спрашивал Саймонс.

«Привет»

— Ты не поверишь, — усмехается Розали, поворачивая телефон к камере, — Дрим. — Ого, — протянул Томми, чуть отодвигаясь от микрофона, — И что говорит?       Розали повернула телефон к себе, набирая мужчине ответное приветствие. Девушка примерно себе представляла, о чем хочет поговорить Дрим. О сценарии, о её персонаже, об игре.       Внутри тихим пламенем возгорелся трепет. Настолько неясный ей самой, что даже пугающий. Но такой желанный. Такой, что Томми видел, как у Розали покраснели щеки и ранее посеревшие, как Лондонские тучки, глаза, снова заблестели голубой горячей звездой. Наблюдать такое явление было если не приятно самому Томми, то хотя бы обнадеживающе.

«Как идет мозговой штурм?»

— Я просто экстрасенс, — пробубнила Лэйн, прищурившись, — Спрашивает о том, как продвигается «работа», — изобразив свободной рукой кавычки, Розали усмехнулась. — Он интересуется этим? — с усмешкой спросил Томми, снова начиная что-то набирать на клавиатуре, — Что-то ему, видимо, не терпится начать. — Это ты сейчас ему пишешь, по каким правилам со мной разговаривать? А, Томми? — с издевкой проговорила Лэйн, перемещая локти на стол. Рукава сползли с её кистей. На этот раз пальцам было горячо.

«Если хочешь, я могу помочь.»

***

— Томми, а как называется его настроение, если он хочет помочь мне со сценарием? — с ноткой сомнения и неуверенности произнесла Розали, косясь на друга, — Он что, во мне не уверен?       Саймонс видел, как в её глазах снова зарождается страх. Он не хотел снова чувствовать себя изнуренным. Он действительно хотел помочь той, о ком беспокоился больше, чем о себе самом. И парень, не подумав, выпалил: — Конечно нет! Я думаю, что тебе стоит с ним подружиться! — тот сглотнул, — И сблизиться, вы же будете один сценарий отыгрывать! Да и веселее будет, если вы будете общаться больше, нежели через меня.       Его юношескую шею мягко обвила змея, затягивая петлю. — Я уверен, что он в тебе очень ни капельки не сомневается. Просто, может, не знает, как начать с тобой разговор? — Н-ну, возможно, — с неуверенностью произнесла девушка, печатая мужчине ответ.       Томми, ведомый лишь кричащими инстинктами, смотрел, как его подруга получала то, чего так хотела. Возможно, её мечта должна была скоро исполниться. Томми это знал. Знал, и не желал мешать, мечтать о чем-то своем.