И лишь в конце я потеряла волшебство

Ночь выдалась ужасно тяжёлой для Римуса. Попытки зашить раны, а точнее вены из-за которых лилась такая тёмная кровь, давались трудно, но магия была кстати. Слезы с попытками все исправить перемешивались в потоке этого зловонного запаха. Все было бы не так плохо, но не для оборотня. Уже в пятом часу утра он обматывал бинтами её ладони, раны на них не заживали до конца. Волшебство не позволяло сделать большего, только остановить такое кровотечение. Чёрная магия, которую она использовала для спасения Гермионы, забрала возможность порезы превратить в обычные шрамы. Нужно просто ждать когда они затянуться самостоятельно. Римус опустился на пол около кровати на которой без сознания лежала Руби. Его руки подрагивали, слишком много магии на сегодня. Пришлось встать и найти крововосполняющее зелье, желательно двойную дозу. С одной у Руби не уйдёт головокружение. Слишком много крови потеряно. Он понял это когда взглянул что его комната почти утопала в крови. Сюда он принёс её, потому что только здесь мог помочь. Он осмотрел все вокруг и взглянул на себя. Он был измазан. Но не обращал внимания, старался не обращать, потому что просто не было времени. Чем она думала? Если бы они не узнали, как бы она сама себе помогла? Он задавался этими вопросами и пытался не сорваться из-за этого запаха который впитывался в стены, мебель, в него самого. Римус не выдержал. Поставил зелье на трубочку и вышел из комнаты. — Всё в порядке? — Молли остановила его в коридоре он пытался выйти из дома в одежде которую не желательно видеть людям. — куда ты в таком виде? — Прошу, она без сознания в моей комнате. Зелье на тумбочке, пусть выпьет как очнется. — он вздрогнул. Очнется? Да, она обязана если не хочет чтобы он достал её с того света. — Римус? — женщина смотрела ему вслед до тех пор пока он не вышел из дома. Его трясло. Этот запах, её запах выводил из себя тем что он не мог помочь больше, он только терял контроль. Пришлось использовать магию, чтобы избавиться от следов на одежде. Но он не хотел этого делать, эти кровавые отпечатки её рук на нем говорили — я вернулась, правда год спустя, но я здесь. Он все же убрал, не хотел видеть такие следы, хотел другие. Те которые она оставит поцелуями, а не руками в попытке умереть. Это слишком ужасно, его голова кипела от таких мыслей. Как он вообще мог думать о таком сейчас?

…

Ей пришлось подняться. Боль по всему телу разбудила её. Она сидела на кровати пытаясь осознать пустоту внутри. Сидела и не обращала внимание как кто-то в комнате смотрит на нее. Два огромных глаза на высоте меньше метра рассматривали её пытаясь понять зачем все это было. В мыслях этого человечка больше не было той ненависти. Это было ново, но правильно. Кикимер считал что это правильно. — Нужно принять зелье — он вышел из своего убежища. Руби не вздрогнула, привыкла к такому поведению домового, поэтому она просто подняла взгляд. Маленький Эльф подошел к тумбочке на котором стоял флакон с надписью сделанной рукой Римуса. Видимо ему необходимы такие зелья, не зря же он выходит из комнаты после полнолуния в почти нормальном состоянии. Руби хмыкнула про себя из-за того что у Римуса есть зелья от многого, но не от похмелья. Иначе зачем ему с Сириусом было просить флаконы у Молли. — О Мерлин, как это давно было. Она задумалась не обращая внимания на то как домовой пытался впихнуть в её руки зелье. Ему это удалось правда не настолько аккуратно, насколько хотелось. Руби все равно шикнула от боли в руках. Держать крововосполняющее, да и вообще что-то другое будет больно в ближайшее время. Она осушила сосуд, который был заполнен красным снадобьем. В голове больше не было этого тумана, который был после сна. Хотя казалось что он был всю её жизнь и только сейчас она избавилась от него. Было пусто. О боже. Ей нравилось ощущение этой легкости. Она столько времени была с магией, которая давила на неё изнутри, но не выходила. А сейчас когда она избавилась от нее, пришло осознание что есть магия что она отсутствует — разницы нет. Почти нет. Ведь она сейчас свободна. Да, нет этого покалывания волшебства внутри. Но и нет той боли что была после войны. То осознание отсутствия магии убивало, а сейчас это свобода. Слишком приятная свобода, несмотря на способ, которым она её лишилась.

…

Дым перемешанный с паром от выдоха, не давал Римусу затмевать взгляд в сторону входа на Гриммо. Он слега улыбнулся ведь там стояла она. Стояла так же как он когда-то. С пледом в руках высматривая его. Она посмотрела по сторонам и пошла к нему. Римус пытался не смотреть на неё, пытался не крутить головой, когда она пропала из поле зрения. Пытался и у него вышло. — Молли сказала что ты не взял с собой пальто — Руби накинула на него плед, смотря на то как он закуривал сигарету. Ту самую которая ей нравится. Как он узнал ведь в прошлый раз забрал ужасные? Руби не знала как. Зато Римус знал. Они так же нравились и ему. Вкус ментола сбивал привкус крови, который не убирало ничего. — Можно одну? — Руби присела рядом, но так чтобы между ними было расстояние. Она не знала в каких они отношениях, ведь то заклинание так разозлило его. Он молчал, но сигарету протянул. Руби поднесла её к губам и хотела достать ту зажигалку из своего кармана, но сигарета начала тлеть. Римус против курения, но не запрещает. Руби тяжело вздохнула и повернулась к нему. Римус поправил плед и уже не курил. Сколько он выкурил за то время что сидел тут? Он сам не знал ответа на этот вопрос. Голубые глаза смотрели в сторону светлеющего неба. Он и правда засиделся тут. Сидел чтобы сбить навязчивые мысли о том что Руби может умереть пока он тут курит. А сейчас когда она рядом, не настолько насколько бы хотелось, ему стало спокойнее. — Прости — Она хотела поймать на себе его взгляд, но он делал всё чтобы у неё не вышло — Я хотела помочь Гермионе. Повернулся. Она чуть не задохнулась от этого взгляда. — И чуть не убила себя — Он сказал первые слова за все время что они тут. Она думала что он продолжит, но нет. Римус встал, скинул с себя плед и накинул на неё. А затем… просто ушел в дом. Карие глаза дрожали. Нет. Дрожало всё её тело. Он не простит. Не сегодня. Никогда. Да? — Нет — она выдохнула это дрожащим голосом — Римус — сказала тише пустоте — прости — уже словно говорила не она. Она водила взглядом, ища поддержку. Но ничего, лишь сигареты одиноко лежали на краю лавочки. Это было последней каплей. Слезы полились из глаз. Текли по щекам, позволяя ветру охлаждать лицо. Это бы помогло, но не сегодня. Так было лишь в тот день когда не стало родных. А сейчас она возможно потеряла и его. — Н-н-н… — хотела сказать себе нет, но не могла. Дрожащими перебинтованными руками она схватила упаковку сигарет и сжала её. Проступившая кровь не удержалась бинтами и впиталась в бумажную упаковку. Она встала и выкинула их. Пытаясь выкинуть боль. Она поговорит с Римусом, сейчас поговорит и уйдет.

…

Он писал бумаги. Пытался не обращать на смятую постель. Молли убрала в комнате. Он чувствовал её магию. Убрала, но видимо когда Руби была без сознания. — М-мы н-не пог-г… оворили — Дрожащий голос ворвался к нему в комнату, Римус обернулся. Красное лицо от холода и слез не уходило от его взгляда, наоборот оно въедалось внутрь него. Было больно что она так выглядит, особенно по его вине. — Я-я — пыталась унять себя, нужно было успокоиться, а потом приходить. Римус встал и подошел к ней так чтобы видеть шрам по её глазом. Глаза, он посмотрел на них. Карие, родные. Цвета его любимого шоколада. Они прекрасны, но не когда красные из-за слез. — Руби тебе нужно отдохнуть, поговорим завтра, после моей работы. Хорошо? — сказал спокойно, чтобы она больше не плакала. Смотреть больше не мог, поэтому решил вернуться к работе. Но не вышло. Она схватила его своими руками. Он дернулся будто сам испытал боль. У неё открытые раны, а она сжимает его за руку. Мерлин, за что? Повернулся снова к ней и все нахлынуло слишком сильно. Руби обхватила его за шею, приживая к себе в поцелую. Болезненном для них обоих. — Руби… — Пытался увернуться, чтобы не совершать ошибку. Ошибку ли? — …пожалуйста. — Замолчи — снова притянула его к себе, настолько что стукнулась спиной о стену. Хоть что-то удерживает их, чтобы не повалиться на пол — Я люблю тебя. Удар. Это почувствовал Римус услышав слова. Она сказала ему, призналась. Смогла объяснить эти слезы, которые текли уже по его лицу. Он приподнял её, не прерывая поцелуй. Она не могла стоять, поэтому его лицо все больше покрывалось болью её глаз. Дальше туман. Слишком много эмоций, затмевали боль от ран, которые получили оба пока ждали шага друг от друга. Смятая постель приманила к себе. Обволакивая нежностью двоих в этой комнате. Она лежала под ним, проводя руками по шрамам на его теле. Целовала. И он целовал, прижимая к себе, очень аккуратно, всё-таки её усталость чувствовалась. Но чем больше было поцелуев, тем меньше это замечали оба. Она отдавалась ему полностью, не обращая внимание на всё что было, что есть, и что будет. Она любит и он, и этого достаточно, чтобы забыть боль.

…

Спустя почти сутки он вернулся с работы, пришлось уйти, оставив её в постели. Но он не сбежал, он разбудил её легким нежным поцелуем, как та роза в её руках год назад. Она сказала что подождет его. Заглянул на кухню, думал что все там, ведь было не так поздно. На кухне и правда сидели многие, кто говорил, кто ел, а кто просто о чем-то думал. Были все, но не Руби, еще не было Гермионы, которая была на обследовании в Святом Мунго. Подумал что Руби спит, ведь и правда, она вымотана заклятием и глубокими ранами, в которых спокойно можно видеть сухожилия и кости. Он подумал что её нужно поменять бинты, сама она не сможет, поэтому всем кивнул и стал выходить из кухни, но его остановил голос. — Она ушла — Сириус смотрел на то как к нему повернулся друг — пожиратели пойманы, поэтому она ушла. Римус зажмурился на секунду, будто вчерашний удар повторился. Будто Руби играла с ним и его чувствами. Он ушел к себе не ответив другу ни слова. Хотел завалиться в комнату, но комната уже завалена. Письма летали по кругу. Точнее это были маленькие записки. Они кружили создавая маленький вихрь. Римус схватил одну. Прости, я правда люблю, но мне не место в магическом мире. Не место рядом с тобой. Надеюсь ты найдешь ту самую. Письма летали, а Римус хлопнул дверью и спустился по ней на пол, запустив руки в волосы. — Ты! — Римус говорил так будто она стояла перед ним — ты и есть та самая! Он смотрел как магия, не её магия, кружила в комнате. Магия кружила, а Римус все больше хотел вернуть хорошее утро с ней, а не оставаться в плохом вечере без неё.