"Сумерки: Рассвет" Фильм 4 часть 2

Они выступали помпезно и даже, пожалуй, красиво. Вольтури двигались четким, слаженным строем. Шагая в ногу, но не переходя на марш, они отделились от деревьев и темным облаком будто поплыли над снежным ковром — так плавно они шли. По краям облако было серым, но к центру постепенно, ряд за рядом, темнело, сгущаясь в середине кромешной тьмой. Лица скрыты под нависающим капюшонами. Легкое шарканье ног сливалось в мелодию со сложным не сбивающимся ритмом. По невидимому знаку строй распался, раскрываясь наружу. Для распускающегося бутона слишком резко и прямолинейно, хотя оттенки цвета наводили на такую мысль. Скорее, раскрывающийся веер. Изящно и вместе с тем геометрически правильно. Серые фигуры перестроились на фланги, а темные выступили вперед. Ни одного лишнего шага. Они надвигались медленно и неумолимо. Без спешки, без суеты, без опаски. Поступью непобедимых. Почти как в моем старом кошмаре. Не хватает только алчного огня в глазах и мстительных улыбок. Пока Вольтури не удостаивали нас проявлением чувств. Они не выказали ни удивления, ни страха при виде пестрой компании, которая на их фоне кому угодно показалась бы сборищем дилетантов. Огромный волк в наших рядах их тоже не впечатлил. Я невольно пересчитал фигуры. Тридцать две. Даже если не брать в расчет две неприкаянные черные сутаны в самом дальнем ряду, нас все равно меньше. Девятнадцать готовых сразиться и семь сторонних наблюдателей. Прибавим десять волков, но и тогда Вольтури превосходят нас числом. — Красные мундиры наступают, наступают, — загадочно пробормотал Гаррет и, усмехнувшись, подвинулся на шаг ближе к Кейт. — Они пришли, — прошептал Владимир Стефану. — С женами, — шепнул в ответ Стефан. — И всей свитой. Все до единого. Хорошо, что мы не сунулись в Вольтерру. И тут, видимо, чтобы численный перевес стал полным и окончательным, вслед за неумолимо надвигающимися Вольтури из леса повалили еще вампиры. Лица в этом бесконечном потоке являли собой прямую противоположность бесстрастным маскам Вольтури, выражая целый калейдоскоп чувств. Сперва изумление и тревога при виде отряда, выстроившегося в ожидании. Страх, впрочем, быстро прошел — за спинами несокрушимых им нечего было опасаться нашей малочисленной горстки. Когда удивление прошло и лица приняли изначальное выражение, стало понятно, что движет второй волной «гостей». На нас двигалась разъяренная, накрученная толпа, жаждущая торжества справедливости. И только тут я воочию увидел, что делается с вампирами при мысли о бессмертных младенцах. Эту разношерстную неорганизованную толпу Вольтури, без сомнения, привели в качестве свидетелей со своей стороны. Когда с нами будет покончено, они разнесут весть о том, что порок наказан, а старейшины выступили беспристрастными вершителями закона. Однако многие, судя по всему, готовы были, не ограничиваясь ролью свидетелей, собственными руками рвать нас и тащить на костер. Шансов нет. Даже если удастся чудом лишить Вольтури их преимуществ, нас попросту задавят массой. Даже если мы убьем Деметрия, от такой погони Минато не уйти. Я почувствовал, как остальных охватывает то же смятение. Повисшая в воздухе безнадежность давила, пригибала к земле. И тут я разглядел в стане противника одну фигуру, стоящую особняком — не в свите и не среди свидетелей. Ирина. Никак не разберется, куда ей примкнуть, и смотрит совсем не так, как прочие. Ее полный ужаса взгляд прикован к Тане, замершей на переднем фланге. Шу зарычал тихо, но с чувством. — Алистер был прав, — шепнул он Широ. Широ глянул вопросительно. — Прав? Алистер? — раздался недоуменный шепот Тани. — Они — Кай и Амо — пришли уничтожать и присваивать, — беззвучно, чтобы слышали только мы, ответил Шу. — У них в запасе многоходовая стратегия. Если обвинение Ирины оказалось бы ложным, они собирались прицепиться еще к чему-нибудь. Теперь же, увидев Шиманору собственными глазами, они будут следовать изначальному курсу. Можно попытаться отразить остальные нападки, но сперва их надо заставить остановиться и выслушать правду о Шиманору. А это в их намерения не входит, — закончил Шу совсем тихо. Минато как-то странно фыркнул. И вдруг, буквально через пару секунд, процессия замедлила ход. Оборвалась еле слышная мелодия слаженного шага, при этом не нарушив безупречной синхронности. Вольтури замерли на месте в один и тот же миг, остановившись в сотне метров от нас. За моей спиной с обеих сторон донесся стук громадных сердец — ближе, чем прежде. Я украдкой скосил глаза налево-направо, пытаясь понять, почему Вольтури не движутся дальше. Наш отряд усилился волками. Они продолжили наш неровный строй в обе стороны, вытянувшись двумя длинными рукавами. Секундного взгляда хватило, чтобы определить — их больше десяти, и кого-то из них я знаю, а кого-то вижу впервые. В итоге они рассредоточились позади нас полукругом, и оказалось, что их шестнадцать (Джейкоб — семнадцатый). Судя по росту и непропорционально большим лапам, все новички — почти подростки. Следовало ожидать. С таким наплывом вампиров по соседству неудивительно, что популяция оборотней должна была резко увеличиться. Дети погибнут. Я поразился, как Сэм такое допустил, и тут же понял, что у него не было выбора. Если к нам примкнул один волк, Вольтури обязательно разыщут остальных. Значит, на карту поставлено само существование оборотней как вида. А карта будет бита. И тут меня охватила ярость. Я закипел от гнева. Безнадежность и отчаяние испарились. Темные фигуры как будто окружило красным ореолом; я хотел только одного — вонзиться в них клыками, растерзать, нагромоздить штабелями и поджечь. А потом в остервенелой пляске скакать вокруг костров, дожидаясь, пока Вольтури сгорят заживо. И хохотать над курящимся пеплом. Губы сами поползли вверх, обнажая клыки, а горло разорвал свирепый рык, поднимающийся откуда-то из живота. Я с удивлением обнаружил, что уголки рта изогнулись в улыбке. На приглушенное рычание откликнулись эхом Зафрина и Сенна. Шу предостерегающе сжал мою руку. Скрытые под капюшонами лица Вольтури по-прежнему хранили бесстрастность. Только две пары глаз вдруг ожили. В самом центре строя шедшие рука об руку Амо и Кай остановились оценить обстановку — а с ними замерла в ожидании приказа вся свита. Двое старейшин, не глядя друг на друга, явно обменивались мнениями. При этом Марк, стоявший по другую руку от Амо, участия в обсуждении не принимал. На лице его, хоть и не таком бездумном, как у свиты, не отражалось ничего. Сплошная беспросветная скука, с которой он смотрел и в прошлую, единственную мою встречу с Вольтури. Их свидетели стояли у кромки леса, на приличном расстоянии от воинов, и, подавшись вперед, испепеляли взглядом меня и Шиманору. Только Ирина держалась почти вплотную к Вольтури, поближе к женам старейшин и двум внушительным телохранителям. Прямо за Амо стояла женщина в темно-сером плаще. И, кажется, касалась рукой плеча старейшины. Это и есть его щит? Знаменитая Рената? Я задался тем же вопросом, что Ронтаро — сможет ли она «отразить» меня. Впрочем, тратить свои мизерные шансы на Амо и Кая было бы неправильно. Есть задачи поважнее. Побегав глазами, я без труда отыскал в самой середине свиты две крошечные фигурки в графитно-серых накидках. Алек и Джейн, миниатюрная парочка, пристроились по другую руку от Марка, между ним и Деметрием. Гладкие, миловидные лица замкнуты, на плечах самые темные по оттенку плащи, темнее только угольно-черный у старейшин. Колдовская двойня, как их окрестил Владимир. Два столпа, на которых зиждется боевая мощь Вольтури. Жемчужины коллекции Амо. Я напряг мускулы, рот наполнился ядом. Подернутые пленкой красные глаза Амо и Кая шарили по нашему строю. Снова и снова Амо ощупывал взглядом наши лица в поисках недостающего, и я видел, как растет его разочарование. Губы старейшины сжались от досады. Вот тут я мысленно похвалил Луи за побег. Молчание затягивалось. Я услышал, как вдруг участилось дыхание Шу. — Шу? — тревожным шепотом окликнул Широ. — Они не знают, как поступить. Взвешивают, выбирают основные жертвы — меня, тебя, конечно, Ронтаро, Таню. Марк просчитывает крепость наших уз, пытается нащупать слабые места. Еще им очень не нравится присутствие румын. Беспокоят незнакомые лица — Зафрина и Сенна прежде всего. И волки, само собой. Вольтури впервые столкнулись с численным превосходством. Это и заставило их остановиться. — Нас больше? — не поверила Таня. — Их свидетели не в счет. Для свиты они пустое место. Просто Амо не может без зрителей. — Я поговорю? — вызвался Широ. Шу, помедлив, кивнул. — Другой возможности не будет. Широ расправил плечи и, покинув строй, вышел вперед на несколько шагов. Мне больно было смотреть на его одинокую и беззащитную фигуру. Раскинув руки в приветственном жесте, он обратился к «гостям». — Амо, друг мой! Сколько лет, сколько зим! На бесконечно долгий миг заснеженное поле окутала мертвая тишина. Шу с мучительным напряжением вслушивался, как воспринимает Амо слова Широ. Секунда ползла за секундой, ждать становилось все тягостнее. Наконец Амо вышел вперед. За ним, как пришитая, не отрывая пальцев от его плаща, качнулась Рената. Свита не осталась безучастной. По рядам пробежал злобный ропот, брови сошлись на переносице, рты ощерились. Кто-то даже припал к земле перед прыжком. Амо остановил их жестом. — Тихо! Пройдя еще несколько шагов, он вопросительно склонил голову набок. В мутных глазах вспыхнуло любопытство. — Приятно слышать, Широ. Только что проку, если на словах одно, а на деле другое? Ты, гляжу, целую армию собрал — на погибель мне и моим близким? Широ, отрицательно помотав головой, вытянул руку — будто их с Амо не разделяло расстояние в сотню метров. — Одно касание, и ты поймешь, что у меня подобного и в мыслях не было. Амо прищурил глаза. — Какая разница, что было у тебя в мыслях, дорогой Широ, если они расходятся с делом? — Он нахмурился, и печальная тень пробежала по его лицу — насколько искренняя, не берусь судить. — Я не совершал проступка, за который ты явился меня наказывать. — Тогда отойди и не мешай нам покарать истинных преступников. Поверь, для меня не будет большей радости, чем сохранить сегодня твою жизнь. — Закон никто не нарушал, Амо. Позволь объяснить. — Широ снова протянул руку. К Амо, не дав ответить, вдруг подлетел Кай. — Вы сами себе создали столько ненужных правил и пустых законов, Широ, — прошелестел белый как лунь старейшина. — Зачем же оправдывать нарушение единственно верного? — Закон не нарушен. Выслушайте… — Широ, мы видим ребенка! — рявкнул Кай. — Не держи нас за дураков! — Он не бессмертый. И не вампир. Я с легкостью могу доказать… Кай оборвал его на полуслове. — Если это не запретное дитя, зачем тогда было собирать целый отряд на его защиту? — Они всего лишь свидетели, Кай. Как и ваши. — Широ обвел рукой гневную толпу у кромки леса. Оттуда донеслось рычание. — Спросите любого, они расскажут вам всю правду об этом мальчеке. Или просто приглядись к нему получше, Кай. Увидишь человеческий румянец на его щеках. — Обман! — отрезал Кай. — Где осведомительница? Пусть выйдет вперед! — Повертев головой, он отыскал Ирину за спинами жен. — Ты! Иди сюда! Ирина посмотрела непонимающим взглядом, как будто еще не очнулась от жуткого кошмара. Кай нетерпеливо щелкнул пальцами, и огромный телохранитель кого-то из жен грубо подтолкнул Ирину вперед. Заморгав, она медленно, как во сне, двинулась к нам и замерла в нескольких шагах от Кая, не сводя глаз с сестер. Кай подошел к ней и с размаху ударил по щеке. Больно Ирине, конечно, не было, однако жест получился донельзя пренебрежительным. Как будто собаку пнули. У Тани и Кейт одновременно вырвалось шипение. Ирина, одеревенев, наконец посмотрела на Кая. Тот указал скрюченным пальцем на Шиманору, который по-прежнему сидел у меня на закорках, запустив руку в густую шубу Минато. Кай сквозь полыхавшую в моих глазах ярость уже казался огненно-красным. Минато глухо заворчал. — Этого ребенка ты видела? — допрашивал Кай. — О нни говорила, что способности его выше человеческих? Ирина, внимательно пригляделась к Шиманору. И озадаченно склонила голову набок. — Ну? — подстегнул Кай. — Я… я точно не знаю, — запутавшись, призналась она. Кай дернул рукой, будто собираясь отвесить еще одну пощечину. — Что значит «не знаю»? — В тихом голосе зазвенела сталь. — Он другой, но, кажется, это его я видела. То есть он изменился. Этой мальчек больше… Кай в бешенстве втянул воздух сквозь оскаленные зубы, и Ирина умолкла на полуслове. Моментально оказавшийся рядом Амо положил Каю руку на плечо, успокаивая. — Не кипятись, брат. Мы во всем разберемся. Незачем спешить. Кай, помрачнев, отвернулся от Ирины. — А теперь, золотце, — елейным голосом обратился к ней Амо, — покажи, что ты хотела сказать. — И он протянул руку ничего не понимающей вампирше. Ирина неуверенно подала свою. Амо подержал ее ладонь всего пять секунд. — Видишь, Кай? Получить желаемое несложно. Кай не ответил. Амо искоса глянул на толпу своих зрителей и повернулся к Широ. — Итак, перед нами загадочное явление. Судя по всему, мальчек подрос. Однако в воспоминаниях Ирины он выглядит в точности как бессмертное дитя. Любопытно. — Об этом я и толкую, — подхватил Широ, судя по голосу, слегка воспрянувший духом. Вот она, пауза, на которую мы возлагали все наши призрачные надежды. Я пока не спешил радоваться. Не чувствуя ничего, кроме клокочущей ярости, я ждал, когда настанет черед запасных ходов стратегии, о которых предупреждал Шу. Широ вновь вытянул руку. Амо помедлил. — Я предпочел бы получить объяснение от кого-то непосредственно замешанного в деле. Ведь, насколько я понимаю, свою вину в проступке ты отрицаешь? — Проступка не было. — Как угодно. В любом случае истина откроется мне во всей полноте. — Шелестящий голос Амо стал жестким. — И лучше всего, если мне откроет его твой одаренный сын. — Амо едва заметным кивком указал на Шу. — Полагаю, без него не обошлось, раз именно к его новорожденному супругу приникло сейчас дитя. Конечно Шу, кто же еще! Через его мысли Амо выведает, что творится в головах у остальных. Но не у меня. Шу, отводя взгляд, поцеловал нас с Шиманору в лоб и широким шагом двинулся по заснеженному полю, на ходу хлопнув Широ по плечу. Сзади раздался тихий всхлип — это Мирай не сумела сдержать ужаса. Красное зарево вокруг свиты Вольтури заполыхало ярче. Смотреть, как Шу в одиночку пересекает «нейтральную полосу», было невыносимо, но хоть на шаг приблизить Шиманору к противнику я тоже не мог. Меня разрывало на части и сжимало в тисках с такой силой, что, казалось, кости вот-вот затрещат. Я увидел, как заулыбалась Джейн, когда Шу, перешагнув невидимую границу, оказался ближе к ним, чем к нам. Ее самодовольная улыбка стала последней каплей. Клокотавшая во мне ярость достигла предела, захлестнув сильнее, чем жажда крови при мысли о том, что волки обрекли себя на смерть. Я чувствовал ее вкус во рту, она бурлила во мне, как пенный прибой. Мышцы непроизвольно сжались, и все остальное произошло на автомате. Вложив в этот бросок всю мысленную силу, я метнул свой щит подобно копью через бесконечную снежную полосу. И коротко выдохнул от натуги. Щит надулся пузырем чистейшей энергии, грибовидным облаком из жидкой стали. Он пульсировал, как живой, и я чувствовал его целиком, от макушки до краев. И понимал, что он уже не схлопнется обратно. Вспышка ярости помогла мне осознать: на тренировках я сам не давал ему развернуться в полную силу, тянул обратно, цепляясь за свой невидимый «зонтик», подсознательно боясь его лишиться. Теперь же я выпустил его на волю, и щит легко развернулся в добрых пятидесяти метрах от меня, и я спокойно мог держать его краешком сознания. Он сокращался, как мышца, подвластная моей воле. Я вытянул его продолговатым заостренным овалом. Все, что накрыл собой гибкий стальной пузырь, вдруг стало частью меня — окружающая действительность зарябила жаркими огоньками и ослепительными искрами жизненной силы. Продвинув край щита еще чуть дальше в глубь поля, я облегченно вздохнул, когда к этим огонькам присоединился сияющий блеск Шу. Все, пусть так и остается. Я только чуть сжал новую «мышцу», подтянув край к Шу поближе, возводя невидимую, но прочную преграду между ним и врагами. На все это ушло меньше секунды. Шу разговаривал с Амо. Никто не заметил разительной перемены, не почувствовал моего взрыва. Я не удержался от нервного смеха, и на меня начали оглядываться. Минато тоже покосился большим черным глазом, видимо, решив, что я схожу сума. Шу остановился в нескольких шагах от Амо, и я с досадой понял, что защиту придется ослабить, поскольку обмен мыслями должен состояться. Мы ведь к этому и стремились — чтобы Амо выслушал нашу версию случившегося. Мучительным до боли усилием я заставил себя оттянуть щит, оставляя Шу без прикрытия. Смешливость как рукой сняло. Я не сводил глаз с Шу, готовая при малейшей опасности заслонить его снова. Надменно вздернув подбородок, Шу протянул руку, будто оказывая величайшую честь. Амо встретил его жест с восторгом, который, впрочем, разделяли не все. Обеспокоенно затрепетала Рената. Кай сморщился так, что, казалось, его пергаментная просвечивающая кожа не разгладится никогда. Малявка Джейн оскалила зубы, а рядом с ней сосредоточенно прищурился Алек, настроенный, как и я, пустить свой дар в ход по первому сигналу. Амо, не колеблясь, подошел к Шу. Действительно, чего ему бояться? Дюжие фигуры в светло-серых плащах — мускулистые громилы вроде Феликса — вот они, в нескольких метрах. Посмей Шу сделать хоть один лишний шаг — у Джейн наготове адский огонь, у Алека — слепота и глухота. И никто, даже Шу, не догадывается, что я могу отразить их своим щитом. Невозмутимо улыбаясь, Амо взял Шу за руку. Веки его моментально опустились, а плечи поникли под шквалом сведений и фактов. Все до единой стратегии, догадки, тайные мысли — все, что Шу «услышал» в чужих умах за последний месяц — теперь известно Амо. Дальше, дальше вглубь — все видения Луи, семейные вечера наедине, каждая «картинка» Шиманору, каждый поцелуй, каждое наше с Шу прикосновение… От Амо не укроется ничего. Я зашипел от бессилия, и взбаламученный щит заколыхался, подбираясь по краям. — Спокойно, Вальт, — шепнула Зафрина. Я стиснул зубы. Амо зарывался все дальше в воспоминания Шу. Тот опустил голову, и я видел, как напряглись мышцы у него на шее. Он сейчас проживал все заново, читая мысли Амо и попутно наблюдая реакцию старейшины на каждую сцену. Этот неравный обмен затянулся надолго, свита уже начала беспокоиться. В строю поднялся ропот, оборвавшийся по грозному рявканью Кая. Джейн, будто не в силах устоять на месте, незаметно подбиралась ближе. У Ренаты свело скулы от напряженного ожидания. Я призадумался — раз этот мощный щит трясется от страха, как осиновый лист, значит, она не воин, хотя ее дар и неоценим для Амо. Ее дело не сражаться, а прикрывать. Ей неведом азарт битвы. И пусть я совсем новичок, но в схватке один на один я, без сомнения, ее уничтожу. Тут Амо наконец выпрямился и, не выпуская руку Шу распахнул глаза, в которых мелькнуло благоговейное опасение. Шу чуть пошевелился, стряхивая скованность. — Убедились? — ровным баритоном спросил он. — Теперь да, — подтвердил Амо. Судя по голосу, происходящее его, как ни странно, забавляло. — Смею предположить, среди богов и смертных вряд ли найдутся еще двое, кто мог бы похвастаться такой полнотой и ясностью картины. На вышколенных лицах свиты отразилось то же недоверие, что и у меня. — Ты дал мне много пищи для размышлений, мой юный друг, — продолжал Амо. — Куда больше, чем я предполагал. — Руку Шу он все еще держал в своей, а Шу стоял перед ним в напряженной позе слушателя. На слова Амо он ничего не ответил. — Можно мне с ним познакомиться? — охваченный внезапным порывом попросил Амо. — Сколько столетий живу, ни разу не встречал подобного создания. Эта история войдет в анналы! — В чем дело, Амо? — взорвался Кай, не дав Шу ответить. Я моментально перехватила висевшую на закорках Шиманору и, оберегая, прижал к груди. — Тебе такое и не снилось, мой приземленный друг. Возьми-ка и ты минуту на размышление. В правосудии, которое мы пришли вершить, нужды больше нет. Кай с шипением втянул в себя воздух. — Тише, брат! — предостерегающе успокоил Амо. Нам бы впору восторжествовать. Ведь именно этого заключения — отмены приговора, мы добивались, не смея надеяться. Амо услышал правду. Амо признал, что закон никто не нарушал. Однако я, буравя Шу взглядом, заметила, как снова напряглись мышцы у него на шее. Прокрутив последние слова Амо еще раз, я уловил подтекст, который он вкладывал в «минуту на размышление». — Так ты познакомишь меня с сыном? — повторил Амо свою просьбу. Этот неожиданный поворот встретил шипением не только Кай. Шу неохотно кивнул. Что же… Шиманору уже столько сердец успел завоевать. Амо — лидер среди старейшин. Если он проникнется к нему, будут ли остальные настроены по-прежнему враждебно? Амо, сжимавший руку Шу, ответил на вопрос, который, кроме него, никто не слышал. — Полагаю, в данном пункте, с учетом всех обстоятельств, компромисс возможен. Пойдем друг другу навстречу. Старейшина разжал пальцы. Шу повернулся, Амо по-приятельски закинул руку ему на плечо, — чтобы ни на секунду не терять контакта. Вдвоем они двинулись по снежному полю в нашу сторону. Свита качнулась было за ними, но Амо, не глядя, остановил их небрежным жестом. — Стойте, друзья мои! На нас никто не покусится, пока мы настроены решить все миром. В рядах раздалось протестующее ворчание, шипение и рык, но с места никто не сошел. Рената, почти слившаяся с плащом Амо, тревожно всхлипнула. — Господин… — Нечего опасаться, радость моя. Все хорошо. — Думаю, стоит пригласить с нами кого-нибудь из вашей свиты, — предложил Шу. — Так им будет спокойнее. Амо кивнул, как будто сожалея, что сам не додумался до такой мудрой мысли, и дважды щелкнул пальцами. — Феликс, Деметрий! Они выросли рядом с ним как из-под земли, ничуть не изменившиеся с нашей прошлой встречи. Оба высокие, темноволосые, только Деметрий тверд и целеустремлен, как стальной клинок, а Феликс грозен и сокрушителен, как утыканная гвоздями дубина. Впятером они остановились посреди заснеженного поля. — Вальт! — позвал Эдвард. — Приведи Шиманору… и еще кого-нибудь возьми. Я набрал воздуху в легкие. Внутри все сжималось и противилось тому, чтобы тащить Шиманору прямо в гущу конфликта… Но я верил Шу. Если Амо замыслил какой-то подвох, он бы уже знал. Амо привел с собой троих, значит, мне для ровного счета положены двое. На раздумья хватило секунды. — Минато? Кен? — вопросительно позвал я. Кен, потому что ему до смерти хочется поучаствовать. Минато, потому что он не вынесет оставаться в стороне. Оба кивнули. Кен ухмыльнулся. Я зашагал через поле, ребята следом. Свита снова недовольно заворчала — они не знали, чего ждать от оборотня. Однако по мановению руки Амо возмущение прекратилось. — Интересные у вас приятели, — негромко заметил Деметрий. Шу, к которому он обращался, не ответил, а вот Минато не сдержал глухого рычания. Мы остановились в нескольких метрах от Амо. Вывернувшись из-под его руки, Шу встал рядом со мной и сжал мою ладонь. Какое-то время мы и Вольтури смотрели друг на друга в упор. Затем молчание нарушил бас Феликса. — Здравствуй, Вальт! — приветствовал он меня с развязной усмешкой, не переставая краем глаза следить за каждым движением Минато. Я сухо улыбнулся громадине. — Привет, Феликс. — А ты неплохо выглядишь. Бессмертие тебе идет, — хохотнул он. — Спасибо. — Не за что. Жаль только… Феликс не договорил, но я догадался, чем заканчивалась фраза. «Жаль только, что через секунду мы тебя прикончим». — А мне как жаль… — пробормотал я. Феликс подмигнул. Амо на нас даже внимания не обратил. Склонив голову, он завороженно вслушивался. — Какое необычное сердце! — мелодично продекламировал он. — И какой необычный запах! — Наконец взгляд подернутых пленкой глаз остановился на мне. — Воистино, Вальт, бессмертие тебя чрезвычайно красит. Ты прямо как создан был для него. Я кивнул, благодаря за комплимент. — Вижу, тебе понравился мой подарок? — поинтересовался он, глядя на подвеску. — Да, очень красивый и очень, очень щедрый. Спасибо. Я хотел выразить восхищение в письме. Амо полыценно рассмеялся. — Так, пустячок, милая безделушка. Подумал, она оттенит твою новую красоту, и не ошибся. Из строя Вольтури донеслось короткое злобное шипение. Я глянул поверх плеча Амо. Хм… Кажется, Джейн не в восторге, что Амо шлет мне подарки. Старейшина кашлянул, привлекая мое внимание. — Позволишь поприветствовать твого сына, милейшый Вальт? — пропел он медовым голосом. Этого мы и хотели, напомнил я себе. Подавляя отчаянное желание схватить Шиманору в охапку и умчаться прочь, я сделал два медленных шага вперед. Щит затрепетал за моей спиной, как плащ, укрывающий всех, кроме Шиманору. Сознавать это было больно и невыносимо. Амо просиял. — Очарование! — вполголоса восхитился он. — Просто копия и тебя, и Шу. Привет, Шиманору! Мальчек оглянулся на меня. Я кивнул. — Здравствуйте, Амо, — вежливо проговорил он высоким звенящим голосом. В глазах старейшины мелькнуло изумление. — Что это? — прошипел Кай у него из-за спины, раздраженный, что приходится спрашивать. — Наполовину смертный, наполовину бессмертный, — пояснил Амо ему и свите, не отрывая завороженного взгляда от Шиманору. — Зачат и выношен в человеческом теле этого юного вампира. — Невозможно! — презрительно бросил Кай. — По-твоему, брат, меня обманули? — притворно удивился Амо, но Кай вздрогнул. — А стук сердца, который ты слышишь, — хитроумный фокус? От вкрадчивых вопросов Кай стушевался, будто под ударом. — Спокойнее, брат, и осторожнее, — напомнил Амо, улыбаясь Шиманору. — Я прекрасно понимаю, как дорого тебе правосудие, однако судить эту необыкновенную малютку за его происхождение уже нет нужды. Зато сколько неузнанного перед нами открывается! Да, ты не разделяешь моей любви к пополнению анналов, однако прояви терпение, и я впишу новую страницу, о которой и помыслить доселе не представлялось возможным. Мы шли карать отступников, скорбя о потере бывших друзей, но посмотри, что мы обрели взамен! Какие перспективы перед нами открываются, какие знания, какие возможности! Он приглашающим жестом подал руку Шиманору, однако ему нужно было не это. Выгнувшись у меня на руках, он потянулся к лицу старейшины и дотронулся до его щеки. Амо, в отличие от большинства предшественников, не подскочил от неожиданности, когда Шиманору начал «показ». Как и Шу, он давно привык к потоку чужих мыслей и воспоминаний. Досмотрев, он удовлетворенно вздохнул, и расплылся в еще более широкой улыбке. — Великолепно! Шиманору с серьезным личиком откинулся обратно. — Да? Пожалуйста! — попросил он. Амо ласково улыбнулся. — Разумеется, я не желаю причинять боль никому из твоих родных, малютка Шиманору. На секунду я поверил задушевному успокаивающему тону. Но тут же услышал, как скрежетнул зубами Шу, а далеко за спиной раздалось возмущенное шипение Мэгги. — Интересно, — протянул Амо, словно не заметив реакции на свою предыдущую фразу. Его взгляд неожиданно упал на Минато, и вместо отвращения, с которым смотрели на огромного волка остальные Вольтури, я прочитал в нем непонятное любопытство. — Нет, все происходит не так, — отрезал Шу. Вежливая холодность улетучилась. — Мысли бродят, — пояснил Амо, в открытую окидывая Минато оценивающим взглядом, который затем заскользил вдоль двойной шеренги оборотней. За что-то такое он уцепился в «картинках» Шиманору, раз воспылал интересом к волкам. — Мы им не хозяева, Амо. И они не подчиняются командам. Они пришли, потому что сами так решили. Минато угрожающе зарычал. — Однако они испытывают привязанность к тебе, — заметил Амо. — И к твоему юному супругу, и к твоей… семье. Преданность. — Он ласково покатал это слово на языке. — Долг велит им защищать человека, Амо. Поэтому с нами они еще могут существовать бок о бок, а с вами вряд ли. Разве что вы измените свой образ жизни. Амо залился веселым смехом. — Мысли бродят, — повторил он. — Сам знаешь. Над своими тайными желаниями никто из нас не властен. Шу дернул уголком рта. — Я-то знаю. И прекрасно вижу разницу между случайной мыслью и мыслью с дальним прицелом. Не выйдет, Амо! Минато повернул огромную голову к Шу и едва слышно проскулил. — Тешит себя мыслью о… сторожевых псах, — вполголоса пояснил Шу. Мертвую тишину разорвало негодующее рычание, донесшееся из глоток всей стаи. Затем раздался короткий повелительный лай, и ярость сменилась зловещим молчанием. — Ответ ясен, — смеясь, подвел итог Амо. — Эти уже выбрали, за кого они. Шу вдруг подался вперед, с шипением втянув воздух сквозь зубы. Я схватил его за руку, не догадываясь, что в мыслях Амо могло вызвать такую бурную реакцию. Феликс и Деметрий одновременно напружинились, однако Амо успокаивающе махнул им рукой. Все, в том числе Шу, встали как раньше. — Столько надо обсудить, — тоном занятого по горло бизнесмена объявил Амо. — Столько решить. С вашего, дорогие Куренаи, позволения — и позволения вашего косматого защитника — я должен посовещаться с братьями.