"Сумерки: Рассвет" Фильм 4 часть 2

Широ с Шу не успели догнать Ирину — ее след обрывался в заливе. Они переплыли на другой берег в надежде найти его там снова, однако на многие километры в обе стороны по восточному побережью не осталось ни одной зацепки. Я во всем виноват. Ирина, как и предсказывал Луи, пришла помириться с Куренаями — а вместо этого перед ней помахали красной тряпкой, продемонстрировав дружбу с Минато… Ну почему я не заметил ее раньше, до того как Минато перевоплотился?! И что нам стоило пойти охотиться в другое место?.. Теперь почти ничего не поделаешь. Широ позвонил Тане, сообщил неутешительные новости. Они с Кейт не видели Ирину с тех пор, как решили приехать на свадьбу, и их очень обескуражило, что она была так близко, а домой не вернулась. Наверное, даже временная утрата сестры будила тяжелые воспоминания о том, как много столетий назад их семья лишилась матери. Луи зацепил краем глаза несколько обрывков ближайшего будущего Ирины — правда, ничего конкретного. Ясно было, что путь ее лежит не в Денали, но в остальном картинка получалась расплывчатая. Луи видел, как Ирина в крайнем смятении бредет, убитая горем, через безлюдную снежную равнину… на север? на восток? Шли дни. Хоть я и не забывал ничего, Ирина с ее болью постепенно отодвинулись на второй план. Нашлись другие, более важные заботы. Через несколько дней мне предстояло лететь в Италию. Как только вернусь, отправимся в Южную Америку. Все уже обсудили в подробностях по сто раз. Сперва обратимся к тикуна, доберемся до истоков их преданий. Минато, который уже точно ехал с нами, отводилась в исследованиях немаловажная роль — вдруг тикуна, которые верят в вампиров, не пожелают обсуждать с нами свои легенды. Если с этим племенем не выйдет, будем изучать другие, родственные — их там немало. У Широ в долине Амазонки живут старые друзья, которые тоже могут располагать важными сведениями. Или хотя бы направят нас по нужному пути. Маловероятно, конечно, что к амазонским вампирам предания о «полукровках» имеют непосредственное отношение, поскольку все трое — женского пола… В общем, неизвестно, насколько затянутся наши поиски. Об этих планах я еще ни словом не обмолвился Кенто, так что, пока Шу с Широ обсуждали детали поездки, я ломал голову, как сказать отцу. Как преподнести поаккуратнее? Размышляя, я не сводил глаз с Шиманору. Он свернулся калачиком на диване, и, судя по ровному дыханию, спал крепким сном. Спутанные локоны разметались по лицу. Обычно мы относили его на ночь в наш домик, но сегодня не хотели уходить от остальных, тем более что Шу с Широ с головой ушли в обсуждение. Кен с Фри больше занимали охотничьи вопросы. Просторы Амазонки сулили интереснейшие изменения в рационе. Ягуары, пантеры… Кен лелеял мечту сразиться с анакондой. Мирай и Дайго прикидывали, что брать с собой. Минато отлучился, чтобы оставить стае Сэма указания на время своего отсутствия. Луи неспешно двигался по комнате, наводя порядок — хотя все и так было вылизано до блеска, — поправляя и без того ровно висящие гирлянды. Вот он принялся выравнивать вазы на полке. По лицу, где отсутствующее выражение сменялось осмысленным, было ясно, что Луи заглядывает в будущее. Я думал, он силится рассмотреть, что нас ждет в Южной Америке, — пока Фри не обронил: «Перестань. Нам нет до нее дела!», — и комнату не окутало легким облаком безмятежности. Выходит, Луи вновь беспокоится об Ирине… Показав Фри язык, он взял тяжелую хрустальную вазу с белыми и красными розами и направился в кухню. Один из белых бутонов подвял — едва заметно, однако Луи твердо вознамерился добиться абсолютной безупречности. Я смотрел на Шиманору, поэтому не видел, как ваза внезапно выскользнула у Луи из рук. Только услышал, как хрусталь рассекает воздух, и, скосив глаза, поймал момент, когда ваза, грохнувшись на мраморный пол, разлетелась десятком тысяч сверкающих осколков. Мы застыли, слушая звяканье прыгающих по полу кусочков хрусталя, упираясь остановившимися взглядами в спину Луи. Сперва мне пришла в голову бредовая мысль, что Луи шутит. Ведь уронить вазу случайно он никак не мог. Я сам сто раз успел бы метнуться через комнату и поймать вазу на лету, если бы не уверенность, что Луи подхватит ее сам. Как она вообще могла выскользнуть из рук? Таких сильных и ловких?.. Никогда не видел, чтобы вампир что-то ронял. Ни-ког-да. Резким, неуловимым движением Луи обернулся. Дикими, остановившимися глазами, расширенными до того, что, они, казалось, перестали умещаться на его узком лице, Луи смотрел одновременно на нас и в будущее. Заглянуть в его глаза в ту секунду — все равно что в могильную яму, где меня моментально похоронило под лавиной ужаса, отчаяния и боли. Я услышал, как ахнул, будто задохнувшись, Шу. — Что такое? — прорычал примчавшийся вихрем Фри, захрустев рассыпанными по полу осколками. Он взял Луи за плечи и встряхнул. Он закачался тряпичной куклой. — Луи, в чем дело? Тут я заметил, как Кен, оскалив зубы, бросает взгляд за окно в ожидании атаки. Мирай, Широ и Дайго не проронили ни звука, замерев, как и я, в неподвижности. Фри снова встряхнул Луи. — Что с тобой? — Они идут за нами… — в один голос прошептали Луи с Шу. — Все вместе. Тишина. На этот раз я догадался раньше остальных, потому что их слова воскресили в памяти мое собственное видение. Обрывки давнего сна — расплывчатого, нечеткого, смутного, как будто смотришь через плотную вуаль… Черная шеренга, плывущая на меня, призрак полузабытого человеческого кошмара. Разглядеть сквозь пелену кровавый отсвет в глазах и блестящие клыки я не мог, но прекрасно знал, что все это есть… Вместе с картинкой проснулось мучительное желание защитить, уберечь самое драгоценное, скрытое за моей спиной. Я хотел подхватить Шиманору на руки, растворить в своей коже, в волосах, сделать невидимкой. Но даже повернуться и посмотреть на него не было сил. Я не окаменел, я заледенел. Впервые с тех пор, как я стал вампиром, меня пробрал холод. Подтверждения своим страхам я уже не слышал. К чему? Все ясно и так. — Вольтури! — простонал Луи. — Все вместе, — раздался одновременный стон Шу. — Зачем? — спросил Луи у самого себя. — Как? — Когда? — прошептал Шу. — Зачем? — эхом откликнулась Мирай. — Когда? — трескающимся, как лед, голосом, повторил Фри. Луи смотрел не мигая; его глаза как будто подернулись пленкой, и из них ушло всякое выражение. Только на губах застыл ужас. — Скоро, — проговорил он одновременно с Шу. Потом добавил, уже один: — В лесу снег, в городе тоже. Чуть больше месяца. — Зачем? — дождался своей очереди Широ. — Должна быть причина, — предположила Мирай. — Может, посмотреть… — Нет, Вальт им не нужен, — глухо отозвался Луи. — Там все до единого — Амо, Кай, Марк, свита в полном составе — и жены. — Жены никогда не покидали замок! — тусклым голосом возразил Фри. — Сидели сиднем. Даже во время южного бунта, когда власть пытались захватить румыны. Даже во время истребления бессмертных младенцев. Не вышли ни разу. — А теперь выйдут… — прошептал Шу. — Но зачем? — недоумевал Широ. — Что же мы должны были натворить, чтобы навлечь такое?! — Нас так много, — бесцветным голосом ответил Шу. — Наверняка они хотят убедиться… — Он недоговорил. — Все равно главное остается неясным! Что им нужно? Я, кажется, знал ответ на вопрос, хотя и не понимал. Им нужен Шиманору. Я догадывался с самого начала, что они за ним придут. Подсознание предупреждало, когда мальчек еще и в помине не было. Поэтому, как ни странно, известие не стало для меня неожиданностью. Как будто я всегда понимал, что рано или поздно Вольтури придут отнять мое счастье. Однако все же непонятно. — Вернись назад, Луи, — умолял Фри. — Поищи, откуда взялось видение. Луи, ссутулившись, покачал головой. — Ниоткуда, Фри. Я не искал ни их, ни кого-то из наших. Пытался прощупать Ирину. Там, где я предполагал… — Луи умолк, и его глаза снова затуманились. Мгновение он всматривался в никуда. И вдруг Луи вскинул голову. Взгляд его стал тверже кремня. — Она решила пойти к ним! Ирина решила пойти к Вольтури. И тогда они соберутся… Как будто они только ее и ждали. Как будто и без того намеревались, просто хотели дождаться… В полной тишине мы переваривали услышанное. Что же такого Ирина сообщит Вольтури, чтобы вызвать столь ужасные последствия? — Ее можно остановить? — не сдавался Фри. — Никак. Она почти на месте. — Что она делает? — Широ начал выяснять подробности, но я уже не слушал. Разрозненные образы складывались в единую картину. Вот Ирина застыла на утесе. Смотрит. Что она видит? Вампира и оборотня, которые дурачатся как лучшие друзья. Ирина, само собой, приходит в ярость — все ясно, других объяснений не требуется. Но я так зациклилась на этом образе, что упустила из виду другого. Еще она видит ребенка. Бесконечно прекрасного ребенка, выделывающего цирковые трюки на фоне падающего снега, — трюки, которые человеческому отпрыску не под силу… Ирина… осиротевшие сестры… Широ говорил, что приговор Вольтури не только лишил девушек матери, но и внушил глубокий пиетет перед законом. Фри сам произнес каких-нибудь полминуты назад: «Даже во время истребления бессмертных младенцев…» Бессмертные младенцы, зловещее табу, то, о чем не говорят вслух… Разве могла Ирина, с ее прошлым, иначе истолковать сценку, разыгравшуюся в зимний день на узком лугу? Да еще стоя так далеко, не слыша стук сердца Шиманору, не чувствуя тепло его тела. А румянец на щечках — ну, мало ли, на какие фокусы мы способны? Если уж Куренаи якшаются с оборотнями… В глазах Ирины мы ни перед чем не остановимся. Вот Ирина, заламывая руки, бредет через снежную пустошь, и скорбь на ее лице — вовсе не траур по Лорану. Она осознает свой долг — донести на Куренаев, хотя ей известно, какая участь им после этого уготована. Видимо, многовековая дружба уступила в борьбе с законопослушностью. Что касается Вольтури, то их действия отработаны до автоматизма и обсуждению не подлежат. Я лег рядом с Шиманору и накрыл его своим телом, занавесил волосами, зарылся лицом в его локоны. — Вспомни, что она увидела утром, — едва слышно перебил я рассуждения Шу. — Женщина, лишившаяся матери из-за бессмертного младенца, — кем, по-твоему, ей покажется Шиманору? Воцарилась тишина. Все выстраивали ту же логическую цепочку, что и я. — Бессмертный младенец… — прошептал Широ. Шу кинулся на колени рядом со мной и обнял нас с Шиманору. — Только она ошибается, — продолжил я. — Шиманору не такой, как те младенцы. Они застыли в развитии, а Шиманору растет, да еще так быстро. Они были неуправляемы, а Шиманору пальцем не тронул ни Кенто, ни Сью, и не показывает им ничего, что могло бы навести на подозрения. Он владеет собой. Он уже сейчас смышленее многих взрослых. Так что совершенно незачем… Я тараторил, ожидая, что вот-вот кто-нибудь вздохнет облегченно, и сковавшее всех ледяное оцепенение развеется. Однако в комнате стало еще холоднее. Мой слабый голос постепенно затих. Долгое время никто не проронил ни слова. Потом Шу зашептал, уткнувшись мне в волосы: — Любимый, такое преступление карается без суда и следствия. Все доказательства Амо получит из мыслей Ирины. Они придут уничтожать, а не выяснять. — Но они ошибаются! — упрямо повторил я. — Да, только нам не дадут времени указать на ошибку. Голос у Шу был по-прежнему тихим, мягким, словно бархат… Но в нем отчетливо слышались боль и безнадежное отчаяние. Как до этого в глазах Луи — будто в могилу заглянул. — Что мы можем сделать? — решительно спросил я. У меня на руках теплым комочком уютно свернулся Шиманору. А я еще боялся, что он слишком быстро растет, что ему отпущен всего какой-нибудь десяток с лишним лет жизни. Каким глупым показался мне этот страх теперь. Чуть больше месяца… А потом все, конец? На мою долю выпало столько счастья, сколько обычным людям и не снилось. Неужели есть в природе закон, что счастья и горя всегда должно быть поровну? И моя небывалая радость нарушает равновесие… Попраздновала четыре месяца — и хватит? На мой риторический вопрос ответил Кен. — Будем бороться! — Мы проиграем, — зарычал Фри. Я, не глядя, видел, как исказилось его лицо, как он изогнулся, пытаясь закрыть своим телом Луи. — Бежать мы тоже не можем. У них Деметрий. — В голосе Кена слышалось отвращение — не при воспоминании об ищейке из свиты Вольтури, а при мысли о бегстве. — И потом, почему сразу проиграем? У нас есть свои козыри. Не обязательно сражаться в одиночку. Я встрепенулся. — Мы не имеем права обрекать квилетов на смерть, Кен! — Спокойно, Вальт. — Такое же лицо у него было, когда он предвкушал схватку с анакондой. Даже угроза уничтожения не истребит его способности радостно бросаться навстречу вызову. — Я не имел в виду стаю. С другой стороны, сам подумай, неужели Минато или Сэм будут спокойно сидеть и смотреть? Даже если бы дело не касалось Манору? Тем более что теперь — спасибо Ирине — Амо знает и о нашем союзе с волками. Но вообще-то, я имел в виду остальных друзей. Широ шепотом повторил мои слова: — Других мы тоже не имеем права обрекать на смерть. — Предоставим им возможность решать самим, — примиряюще заметил Кен. — Я же не говорю, что они будут за нас сражаться. — Чувствовалось, что план постепенно выкристаллизовывается. — Пусть просто постоят рядом, чтобы Вольтури успели задуматься. В конце концов, Вальт прав. Главное — заставить их остановиться и выслушать. Правда, тогда, чего доброго, до драки вообще не дойдет… На лице Кена мелькнула тень улыбки. Странно, что его до сих пор никто не стукнул. У меня лично руки чесались. — Да! — живо подхватила Мирай. — Кен дело говорит. Всего-то и нужно, чтобы Вольтури остановились на секунду. И послушали. — Целая толпа свидетелей понадобится, — ломким, как стекло, голосом откликнулся Дайго. Мирай кивнула, соглашаясь, будто не расслышала горькой иронии в ее словах. — Мы ведь можем попросить друзей о таком одолжении? Просто выступить свидетелями? — Если бы они нас попросили, мы бы не отказались, — продолжал Кен. — Только просить надо с умом, — чуть слышно прошелестел Луи. В его глазах снова разверзлась черная бездна. — Показать, но очень осторожно. — Показать? — переспросил Фри. Луи с Шу одновременно посмотрели на Шиманору. Взгляд Луи остекленел. — Танина семья, — начал перечислять он. — Шивон со своими. Клан Амона. Кочевники — не все, но Гаррет и Мэри точно. Может быть, Алистер. — А Питер и Шарлотта? — с опаской спросил Фри, будто надеясь на отрицательный ответ, который убережет его старшего брата от кровавой расправы. — Не исключено. — Как насчет амазонских вампиров? — вспомнил Широ. — Кашири, Зафрина, Сенна? Луи ответил не сразу, слишком глубоко погрузившись в видения. По его телу пробежала дрожь, и только потом взгляд вернулся в настоящее. На долю секунды он встретился с взглядом Широ, и Луи опустил глаза. — Не вижу. — Что это было? — настойчиво прошептал Шу. — Про джунгли? Мы отправимся на поиски? — Не вижу, — повторил Луи, отводя взгляд. По лицу Шу пробежала тень недоумения. — Надо разделиться и действовать как можно скорее. Пока не выпал снег. Собрать всех, пригласить сюда и показать. — Он снова отключился. — Спросите Ронтаро. Тут еще много чего понамешано, кроме бессмертных младенцев. На долгий миг, пока Луи не вышел из транса, комната погрузилась в зловещее молчание. Наконец Луи моргнул, но взгляд не посветлел, хотя и обрел осмысленность. — Столько всего… Нужно торопиться! — прошептал он. — Луи, — позвал Шу. — Ты слишком быстро… я не разобрал. Что там было… — Я не вижу! — взорвался он. — Минато на пороге! Дайго шагнул к выходу. — Я с ним разбе… — Нет, пусть заходит, — поспешно перебил Луи. Егл голос звенел, как натянутая струна, с каждым словом взлетая все выше. Ухватив Фри за руку, он потащил его к задней двери. — Я разгляжу, когда буду подальше от Манору. Надо бежать. Попробую сосредоточиться, посмотреть как следует. Пойду. Идем, Фри, некогда рассиживаться! На лестнице раздались шаги Минато. Луи нетерпеливо дернул Фри за руку. Он подчинился, хотя в глазах отразилось то же недоумение, что и у Шу, и вместе с Луи кинулся в серебристую ночь. — Торопитесь! — крикнул Луи на прощание. — Надо отыскать всех! — Кого — всех? — закрывая входную дверь, поинтересовался Минато. — И куда помчался Луи? Никто не ответил, мы молча смотрели им вслед. Минато встряхнул мокрыми волосами и, не сводя глаз с Шиманору, натянул футболку. — Привет, Вальт! А я думал, вы уже к себе ушли… Наконец он поднял взгляд на меня и заморгал в растерянности. Воцарившееся в комнате смятение захватило и его. Расширенными глазами Минато разглядывал лужу на полу, рассыпанные розы, осколки хрусталя. Пальцы у него затряслись. — Что? — тихо произнес он. — Что произошло? Я не знал, с чего начать. У остальных тоже, по-видимому, не было слов. В три гигантских шага Минато пересек комнату и упал на колени рядом со мной и Шиманору. От него шла горячая волна, руки до кончиков пальцев сотрясала дрожь. — Что с ним? — кладя ладонь Шиманору на лоб и одновременно прижимая ухо к груди, требовательно спросил он. — Всю правду, Вальт, пожалуйста! — С Шиманору ничего не случилось, — через силу выдавил я. — Тогда кто при смерти? — Мы все, Минато. — Теперь и мой голос звучал глухо, как из могилы. — Все кончено. Нам вынесли приговор.