Новый мир «Коллектива» — мир Лимбо, где каждый умен и счастлив.

«Новый мир «Коллектива» — мир Лимбо, где каждый умен и счастлив. В каком из миров это происходит, сынок? (Д.С.Сеченов)» Яркий свет мелькнул ослепительным лучом, заставляя мужчину открыть глаза. Привыкая постепенно к цвету окружения, он обернулся по сторонам, понимая где оказался и что произошло перед тем как очнулся. Едва приметно светильник на столе освещал массивное дерево и небольшую часть кабинета. Сеченов узнает его из тысячи. Именно около двух лет назад он работал за ним, записывая разные интересные заметки, открывая новые исследования полимеров. Самым из памяти врезался ему создание нейрополимера. Вот значит какой мир «Лимбо». Отдельный целый мир, в котором ты можешь быть кем угодно, работать, изучать и искать. Пройдясь размеренным шагом вдоль стола, он коснулся пальцами пыльного дерева, собирая две полоски грязи. Разве раньше так всё было? Нет, в воспоминаниях все выглядело совсем по-другому. Взгляду Димы пала доска, на которой все ещё оставались какие-то заметки, намеченные мелом. Глухой звук каблуков разносился по помещению, когда он подошел к стене. Прикоснувшись к мелу, мужчина взял его в руки и принялся что-то писать на поверхности. Сеченов остановился и тихо выдохнул. Получается физический он умер или просто находится без сознания и черт возьми знает, что сейчас происходит там… Если тело осталось на полу и с ним ничего не случилось, то возможен шанс на спасение. Поспешно покидая свой кабинет, мужчина приоткрыл дверь и его тело напряглось, словно заряд тока сжал все мышцы одной волной. Обведя взглядом коридор, Дима видел всех тех, кого потерял, и кто ещё жив (возможно). Он закрыл лицо ладонями, стараясь привести себя тем самым в чувства, но получалось это не очень хорошо. — Дима? Что ты тут делаешь? — едва слышимый голос на столько знакомый вывел мужчину из раздумий. Убрав ладони с лица, академик осмотрелся, но никого рядом не было. — Тебя не должно здесь быть. — Харитон? — проговорил неуверенно Сеченов, облокачиваясь о закрытую дверь. Точно, это же его мир «Лимбо», куда здесь без него. Ведь этот мир сугубо подстраивается под тебя и то что ты прожил. Если бы они не были учеными, то точно могли сказать, что все это как «Чистилище» смотря на верующий лад. Дверь другого кабинета приоткрылась и из нее вышел Захаров. Одет он был, как и в тот страшный для Димы день. Коричневая водолазка в лёгких катышках, и такого же цвета, только по темнее пиджак, черные брюки. В один шаг, Сеченов подошел к своему другу и крепким объятием прижал того к себе, сжимая пальцами плечо. Глаза наполнились слезами, а сам академик никак не мог выдавить из себя слова. Казалось бы, если он начал говорить, то Харитон вновь исчезнет, оставляя одного опять в этом мире. Захаров опешил от того как Дима обнял его крепко, цепляясь за него словно за спасательный жилет. Но обнял все же друга в ответ, увесисто хлопая того по спине. С одной стороны, ученый был рад увидеть Сеченова вновь, но с другой он понимал, что попал сюда по двум причинам: 1. Сам нашёл путь в «Лимбо»и у него получилось подключить всех к «Коллективу 2.0.», 2. Он умер и всё равно попал сюда. О втором варианте Харитон не хотел думать, иначе ситуация оказывается в очень плохом расположении. — Тише-тише, ну что ты размяк, Дима? — спокойным голосом проговорил он и краем глаза посмотрел на коллегу. — Как ты здесь оказался? У тебя все же получилось подключить людей к «Коллективу 2.0.»? Я очень надеюсь на то, что ты попал сюда именно поэтому, чтобы исследовать «Лимбо». Успокоившись, академик отпустил Захарова из объятий и протёр ладонями глаза, подмечая привычную реакцию друга на его слабость. Пусть это было как всегда в репертуаре этого циника, но он рад видеть даже это. Последние слова заставили Сеченова посуроветь и грузно ответил ему: — К сожалению, нет. Думаю, что мое тело физический потеряло сознание или же я умер. Пока что не могу понять, но раз я не покинул это место, то значит, что мертв. Захаров нахмурился и качнул головой, массируя пальцами свои глазницы. Вот он самый худший ответ, который мог ожидать от него. Открыв глаза, ученый посмотрел на академика искренне удивленным взглядом. — Подожди, раз по вероятности твое тело все ещё осталось есть возможность вернуть тебя к жизни. Хотя это из какой-то научной фантастики. Твою физическую оболочку нужно поддерживать чуть ли не каждую минуту. А значит это равносильно нулю. Харитон присел на стул и скрестив пальцы в замок, прижался губами к ним, обдумывая всё, изредка посматривая на академика, который что-то пытался сказать и выговориться. Он как ни как знал его как облупленного. Сейчас дело не для разговоров, ведь чуть ли не каждый чёртов день в «Лимбо» учёный пытался выбраться из него. Это по началу этот мир для тебя что-то новое и потаённое, неизученное. Когда здесь пролетают дни, недели, месяцы и годы, всё мнение меняется по другому градусу. Оно тебя начинает сводить потихоньку с ума и пожирать с потрохами. Захаров встал с места и направился в сторону выхода, Дима сорвался за ним, догоняя мужчину еле как. — Харитон, я знаю, как выбраться от сюда. — начал академик, пытаясь остановить друга и высказать ему свою теорию. — Если я оказался рядом с тобой, то значит меня поглотил массив. Когда тебя не стало, то целыми днями я обдумывал и выискивал план на случай, если это случится. — И как ты себе это представляешь? Выберешься ты и что? Твоего физического тела нет, его поглотил массив, на что ты ссылаешься. А чтобы запихнуть твой разум во что-то нужны…силы. Научные силы. И заметь ни Королёв или кто-то из нашей когорты не сможет этого сделать. — вспыхнул Харитон на слова коллеги и взял того крепко ладонями за плечи. — Когда я попал сюда, думал, что это рай. Где ты можешь развиваться и исследовать много всего, что не изведано никем. Но мы ошиблись, Дима. Если оставаться здесь на такое долгое время, ты сходишь с ума. Это всё на столько тебя разрушает… Сеченов замолчал и ухватился за плечи друга, сжимая их. Он знал, что выход есть и у него есть план, если только Харитон вновь не начнет себя вести так же, как и всегда, глупо обрезая его слова. — Ты меня слышишь? Массивом можно управлять, и я могу это делать. Вытащу нас двоих. — Хватит быть мечтателем, Дима. «Лимбо»— конец все что я могу сказать. Отсюда нет выхода. Ты думаешь я не пытался? Каждую чертову минуту, день, неделю и месяцы, годы…старался найти его. И что ты видишь? Я застрял. Захаров скинул с своих плеч руки Сеченова, разворачиваясь, он направился к выходу вместе с ним, переходя в какой-то другой мир. Хаос. Разрушение. Кровь. Охнув от увиденного, академик прикрыл ладонью рот, останавливаясь. Это то что он хотел меньше всего видеть. Начало войны, эпидемии «коричневой чумы» и смерти десятков миллионов людей. Когда-то Дима принял этот отчаянный и рискованный шаг, выпуская в мир заразу, которая убила чуть ли не всех. Взглянув на Харитона, мужчина увидел на его лице спокойствие и безразличие. Их уши окутала музыка? Странное явление для этого мира. /PorunaCabeza/ — Почему здесь… — Всё так ужасно? Это мой «мир Лимбо». Тогда ты думал, что я как будто бесчувственно и цинично относился к распространению этой «коричневой чумы». Это не так. Я день от дня жалею, что выбрал выпустить смерть в мир. Но утешал себя тем, что она поможет закончить кровавую войну хоть и будут такие потери. Все еще думаешь, что я не жалею? — он повернулся в сторону академика и засунул руки в карманы, изредка сжимая ладони в кулаки, напрягая тем самым ткань брюк. — А эта музыка, словно издевательство. Танго со смертью. Так я назвал её в первый раз, когда понял к чему это. Сеченов молчал, стиснув зубы, вспоминая те самые страшные и ужасные дни. То решение, с которым согласился и к чему все привело. К нескончаемым людским потерям, если бы они вовремя не вмешались, сделав вакцину к этой страшной болезни. Молчание затянулось. К ним подошла мать с мёртвым ребенком на руках. Их лица, как и тело были покрыты язвами от «коричневой чумы», гной оставлял небольшую линию от ран, а хриплый и сильный кашель добивал состояние женщины. Академик зажмурился, думая про себя, что всё это не по-настоящему, ничего этого нет. Но когда незнакомка взяла мужчину за руку он распахнул глаза, умоляла помочь ей и её ребенку. Речь была несвязной и похожа на хлюпанья или захлебывания водой. По спине Сеченова прошелся холод и жар, ужас охватил его тело впервые за всю жизнь. Ноги приказывали бежать, помочь, сделать хоть что-то. Захаров осторожно убрал руку той женщины от Димы и развернув ту, прошептал ей что в том здание неподалёку помогут. Развернувшись, она сделала несколько раз и после упала замертво на землю. Сеченов уже хотел ринуться к ней, но друг его остановил. — Помни, что здесь всё играет против тебя. Все ситуации, которые ты увидишь здесь это просто отыгрыш на твоих подсознательных чувствах. Особенно то, кого ты не успел спасти, их тут очень много. — спокойно начал Харитон, сжимая плечо Димы. — Возьми себя в руки и прими это как должное. — Ей можно было помочь…- прошептал академик, хватаясь за руку коллеги, сжимая ее в ответ. — Черт возьми. — Нельзя. Здесь ты никому не поможешь, это все иллюзия. Не настоящее. Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, Дима посмотрел на Харитона и нахмурился, скрещивая руки на груди. Только сейчас он хотел просто вылить всё на него, те переживания, гнев и то что в нем кипело. Особенно после событий его смерти. — А ты разве не знал, как я попал сюда? Почему ты спросил меня об этом тогда? — проговорил он с нотками раздражения в голосе. — Это же ты запудрил мозги Сергею, оболгав меня какой я плохой и что меня нужно остановить любой ценой. Захаров лишь удивленно поднял на него взгляд с недоумением смотря на академика. Что черт возьми он несет? — Что? В чем ты меня сейчас обвиняешь, Дима? Как, по твоим словам, я мог воздействовать на кого-то отсюда? — После твоей смерти, я обнаружил, что ты стал полимерным объектом. Тогда предложил тебе найти подходящее тело, но получил отказ. Потом я поместил тебя в перчатку, и ты был вместе с Сергеем. Вот именно тогда всё это и началось. — серьезно отчеканил он, продолжая смотреть на друга. — А сейчас прикидываешься и играешь в незнайку. Ученый тяжело выдохнул, качнув головой по сторонам. Облизнув свои губы, он посмотрел на Сеченова, подходя ближе к нему, вторгаясь в его личное пространство. — Теперь ты решил все спихнуть на меня? Если думаешь, что это существо и я это одно и тоже, то ты дурак. В глубине души ты понимал, что я умер. ИМЕННО Я. От меня ничего не осталось. Так что нехрен всю вину на меня спихивать, тем более того, чего я не делал. Никогда я бы не пошел против тебя или наших коллег. А этот массив, который меня поглотил. В нем было очень много заключенных и возможно частичка моих воспоминаний и прочего слилось со всем этим….бредом. — скривился он от последних своих слов. Захаров хлопнул ощутимо своего друга по плечу и кивнул, провожая его к другой двери, чтобы место оказывало на них меньше воздействия. Нужно найти что-то тихое, мирное и умиротворенное. Открывая дверь, мужчина пропустил вперед академика, заходя за ним внутрь. Включив свет, перед ними появилась какая-то старая квартира. Висящий на стене ковёр с узорами, стол и стулья из Чехословакии и сервант. Как будто это место не охватывало небытие и ужас того, что осталось за их спинами в другом участке этого мира. Дима уже более уверенно прошелся по комнате, внимательно осматривая антураж. — Я думал, что это ты. Точнее то что от тебя осталось! — жестко ответил ему академик, сжимая ладони в кулаки. Конечно драться он не хотел, да и они оба не бойцы. Хотя один раз ситуация такая была, когда в порыве споров о каком-то эксперименте (он сейчас даже и не вспомнит), они подрались. Их разнимали едва успевшие к ним Павлов и Королёв.- Признаю, но я не хотел в это верить. Я… Боялся потерять, то что от тебя осталось. — голос Сеченова чуть ослаб и ярые нотки раздражения и злости просто исчезли. Он погрустнел и опустил взгляд на свои ноги. — Я не знал, что делать. Для меня твоя смерть стала ударом. — С чего ты вообще решил, что какое-то там существо могло быть мной? Харитон так же смотрел непонятливо на Сеченова. О чем он вообще говорит? О ком он говорит. И с чего это ради верит кому попало и истинно доверяет. Прикрывая свои глаза, мужчина словно окунулся в тот последний момент своей жизни. Один за другим в его голове возникали короткие картинки того дня. / — И все же я рассчитываю на то, что мы сможем убедить их логическими доводами! — Ты не рассчитываешь, а надеешься! / Ученый зажмурился и схватился за голову, испытывая впервые столь сильную головную боль. Воспоминания так и продолжали накатывать на него, погружая еще больше в те события. — Ты понимал, что я тогда был прав…! Ты знал это, Дима. — прохрипел еле как мужчина, облокачиваясь о стену, держа свою руку, словно вспоминая, как массив обжёг его впервые, когда он прикоснулся к нему. — Тоша, ты в порядке, что с тобой? — обеспокоенно протараторил Сеченов, помогая другу сесть на мягкий диван. — Поговори со мной, слышишь? / — Я же вижу, что ты понимаешь, что я прав! Понимаешь! И не видишь способов убедить толпу!..... Имей ввиду: тут ты можешь потерпеть неудачу. Это же не область точных наук, а в гуманитарке ты не силен! — Я думаю об этом постоянно! / Харитон взглянул на него с болью в глазах и сильно сжал плечо его плечо, стараясь прийти в себя и мотнуть головой. Пот скатывался маленькими капельками по его лбу, щеки покраснели от напряжения в теле и дыхание стало сбитым. Именно тогда он постепенно вспоминал что произошло, глаза бегали по разным сторонам, судорожно ища куда ему пойти, чтобы уйти подальше, но встать с места не смог. / — В «Коллективе 2.0» нет отрицательных сторон! — Это для тебя их нет!.. Для меня… А вот для ленивого бесполезного стада…/ — Черт возьми! — Сеченов видел, как ему было плохо и кинувшись к серванту, попытался найти хоть что-то что могло помочь. Скидывая хрусталь и прочие ненужные предметы, он искал графин с водой. Не найдя ничего, побежал на кухню и взяв стакан, открыл кран, из которого медленно потекла вода. — Да…чертовы пироги! Тоша, держись, сейчас…я приду. Откинув стакан в сторону, Дима вернулся к Захарову и схватив его руку, подхватил крепче талию мужчины. Доведя еле как того в сторону ванной, он открыл кран и переключил на лейку душа, поливая прохладной водой голову ученого. — Захаров, говори со мной, черт тебя побрал. — впервые выругался академик за все это время. — Не смей еще раз умирать у меня на руках… / — Минус ноль пять. Минус ноль один… Массив с лёгкостью обволок тело Захарова с немым хлюпом утаскивая за собой. Боль словно иголки пронзили его тело, заставляя испытывать самую ужасную агонию, пока мышцы скручивало, и он чувствовал, как суставы будто выворачивало из впадин. Внутри черепа не извергся Ад. Пламя в дуэте с потоком информации разбирали извилины и нейроны мозга по частям, подобно пытке в безжалостных военных концлагерях. Поток окутывал его новой силой, испепеляя все что видел на своем пути. Харитон издавал истошные крики, перерастающие в жуткий вопль, но никто его не смог услышать. С каждым поглощением массива, он вновь испытывал адскую жгучую боль, пока желе-сталагмиты проникали в ноздри, следом в трахею, пожирая жгучим веществом легкие. А после…конец… Захаров стоял еле как облокотившись о ванну и его стошнило желчью, кашляя, он чувствовал прохладную воду расслабляясь. Набрав в ладони воды умыл лицо и прополоскал рот, сплевывая остатки в ванну. Вытирая пиджаком уголки губ и лицо, мужчина поднял взгляд на своего друга. Лицо у него было бледным как смерть. — Ты в порядке? Я очень испугался за тебя, если честно. — заботливо сказал академик, похлопав ученого по спине. — Двигаться можешь? Голова не кружится. — Зачем проводить анализы, если толку нет, потому что я мёртвый. — осек его Харитон, выдергивая свою руку из ладони Димы. Покидая ванную, он изредка останавливался, облокачиваясь о стену. — Так что смысла в этом нет. Тяжело вздохнув, Сеченов серьезно посмотрел на него и отчеканил: — Нет смысл есть и толк тоже. Все же это твое сознание и за него стоит переживать. — парировал он, помогая другу дойти до дивана и усадил его на мягкий матрац. — Вот так. Хоть раз прекрати со мной спорить и слушай то что я говорю. Повторю свой вопрос. Можешь ли ты нормально передвигаться и не кружится голова у тебя? Харитон махнул рукой в воздухе, пытаясь отогнать ладонь Сеченова от своего лба. — Да-да и еще раз да! Легче тебе? — грубо рыкнул ученый, хмуро смотря на Диму. — Я вспомнил как погиб. Как массив меня захлестнул и утянул к себе в ванну. То чувство никогда не забуду и на сколько это было ужасно. В комнате воцарилось молчание, и никто из них не удосужился его нарушить. Всё это время Дима винил себя в смерти друга, что не был рядом и не помог ему вылезти из этого дерьма. Да даже если бы не получилось, то он указал на технику безопасности, что нельзя залезать на края ванной и поправлять ретранслятор. Стиснув зубы, академик схватил Захарова за лацканы пиджака и уверенным взглядом посмотрел на него. — Мы выберемся от сюда. И я верну всё как было. Хорошо? Ты доверяешь мне и будешь помогать? — Как ты себе это представляешь? Допустим мы сможем покинуть «Лимбо», но наших тел уже нет и возвращаться не к чему. Всё это просто бесполезно. Хотя если ты придумал план на случай того, что массив тебя поглотит…это может сработать. Но всё же, нам нужны тела. Нормальные тела. — устало проговорил Харитон, оттягивая руки мужчины от себя. — Я предлагаю вот что. Мы найдем Нечаева и скажем что ему нужно сделать. Сеченов задумался, методично поглаживая своими пальцами густую бороду. Этот вариант может сработать, но есть одно, НО. Помощниц Близняшек нет. А научной когорте (кто остался жив) Сергей толком не объяснит ничего. В принципе можно оставить небольшое послание, написать его и положить. Естественно это только призрачная теория и шанс, что записи дойдут до нашего мира очень маловероятна. — У меня есть идея. — пробурчал что-то Дима, найдя какой-то листок, он взял карандаш и принялся что-то чертить. — Так как я знаю, где приблизительно найти Сережу, то мы возможно сможем связаться с Блесной при помощи маяков. Но для этого…мне потребуется пройти свой путь в моем «Лимбо». — Ты же понимаешь, что на своих грехах встрять можешь здесь на долгое время. Тем более время здесь, как ты знаешь течет не так как в реальности. — подал голос Захаров, вставая с места, подошел к столу, внимательно рассматривая чертеж Димы. — Но в чем греха таить, хотя бы ты здесь появился и мне не так скучно будет. — усмехнулся ученый и посмотрел на друга. Сеченов лишь улыбнулся уголками губ, коротко взглянув на мужчину. — Вместе будем преодолевать трудности, да, Тоша? — протянул руку для рукопожатия и ученый крепко пожал ему ладонь. — Конечно. Как и всегда.