Решение: Последствия

— Это просто чёртов абсурд… — возмущался Том, пока троих друзей вели обратно в камеру содержания. — Чёртов… — он, видимо, хотел сказать что-то другое, но либо не смог подобрать подходящих слов, либо просто сдержал нецензурную фразу. — Абсурд… — в конце концов выдохнул он. В целом Эдд мог с ним только согласиться. Всё произошедшее казалось ему очень неестественным — даже более неестественным, чем атака зомби, путешествие в ад или нападение кролика-мутанта. На этот раз непонятная, жутковатая ненормальность коснулась чего-то, что прежде было так близко к нему, что было важно для него раньше, и теперь не просто представляла из себя странные внешние обстоятельства… Она исходила непосредственно от его бывшего друга, поселилась в его разуме и, казалось, пропитала собой всё вокруг — это мрачное здание, этих угрюмых солдат и, похоже, вообще всю их организацию. Такая обстановка вызывала у Эдда не удивление, не внезапный резкий страх, как прежде, когда они с ребятами попадали в опасные ситуации, а гнетущее беспокойство и тревожное ощущение нереальности происходящего. На Тома, похоже, тоже воздействовала эта тяжёлая, напряжённая атмосфера, что было заметно по его хмурому лицу, но он, в отличие от его друга, мог справляться со своими негативные чувствами, переводя их в гнев, чему второй отчасти завидовал. Мэтт и вовсе притих, в каком-то смятении поглядывая вокруг, и непроизвольно вжимал голову в плечи, словно ему хотелось спрятаться от этой пугающей реальности. Эдд находился в состоянии полнейшей растерянности из-за недавнего разговора с Тордом. Он был готов услышать от бывшего друга, что тот хочет просто захватить мир («всего лишь захватить мир», как это прозвучало в голове у Эдда), чтобы установить всюду свои порядки — в сущности, конечно, именно это лидер революционной группировки и собирался сделать, но его идеи и проекты привели парня в замешательство. Он не ожидал от Торда такой серьёзности, организованности и твёрдой решимости в намерении осуществить свои безумные планы. Его как будто подменили. Сейчас вместо бывшего друга Эдд видел совершенно другого человека: жёсткого, холодного и уверенного лидера — и в глубине души он ощущал ужас осознания, что как будто никогда не был по-настоящему с ним знаком, несмотря на все годы, что они провели, живя бок о бок в одном доме. Сердце парня вновь заныло от мысли, что их долгая дружба с Тордом не просто могла оказаться абсолютно фальшивой, но и, возможно, никак не поспособствовала хоть какому-то их сближению. Но… всё же тот почему-то был привязан к ним. И он настойчиво проявлял намерение перетянуть их на свою сторону. Завоевать мир просто от скуки, как Эдд ранее думал, было вполне в духе прежнего Торда. Может быть, друзья бы даже согласились провернуть это вместе с ним просто ради интереса, чтобы найти ещё одно приключение на свою голову. Но Эдд не ожидал, что тот на полном серьёзе начнёт медленно и методично захватывать власть над умами людей, чтобы впоследствии построить идеальное, по его мнению, близкое к социалистическому общество. И безумный огонёк, который горел в глазах Торда, когда тот делился своими грандиозными планами, пробуждал в душе парня чувство какой-то неестественной жути. И Эдд не сомневался, что он не один испытывал подобное. Он не мог подобрать убедительных аргументов, потому как не очень хорошо разбирался в политике, но был уверен, что у Торда не выйдет на руинах старого мира построить идеальное общество, а ведь тот, казалось, действительно верил в успешность своего проекта. Теперь он действительно производил впечатление маньяка, и Эдду почему-то казалось, что на этот раз они не выйдут сухими из воды. Всегда ли Торд был таким или что-то в определённый момент изменило его до неузнаваемости? Эдду оставалось только гадать, что могло так сильно повлиять на его бывшего друга, что тот загорелся такими безумными идеями. Он вспомнил слова Торда о том, что они никогда не знали его и по сути совсем не интересовались его личностью, и вновь ощутил скребущее чувство сожаления. Но в то же время он осознавал, насколько сочувствие к лидеру преступной организации может быть опасно для него и его друзей в будущем. Эдду представлялись ужасные постапокалиптические картины — последствия войны, которую собирался устроить Торд, и, с одной стороны, у него сразу же возникало желание его остановить, но, с другой, в его душу начинали прокрадываться сомнения в собственных силах и возможностях. И хотя он понимал, что не должен упускать такого шанса предотвратить мировую катастрофу — ведь он всё-таки мог оказать какое-никакое влияние на лидера организации — ему казалось, что на этот раз всё слишком серьёзно и проблема не разрешится простой дружеской беседой. Невозможность ничего предпринять и гнетущее воздействие изоляции вызывали у Эдда ощущение беспомощности и безнадёжности впервые за долгое время. Тревогу, которая была едва ли не сильнее этих двух чувств вместе взятых, он переживать уже привык, но в условиях заключения в мрачном, оторванном от всего остального мира здании она становилась всё более изнуряющей. От тяжёлых размышлений Эдда отвлёк толчок в спину — таким образом один из солдат решил придать ему импульса, чтобы он поскорее шагнул в место своего заключения. Двое его друзей уже были внутри. — Да… Крепко мы с вами попали, ребята. — подытожил Том, стоя посреди помещения. Теперь он выглядел скорее растерянно, чем разозлённо. — Даже не верится, что это происходит на самом деле. — он прошёлся по комнате и плюхнулся на свою кровать. — Мне кажется или с Тордом что-то не так? — подал голос Мэтт. — Разумеется, не так. Он совсем умом тронулся. Я даже не уверен, был ли он настолько поехавшим до того, как учинил весь этот… разгром с роботом. — Может быть, он головой ударился, когда падал? Выглядит он сейчас не очень… — Кажется, он правда болен, — Эдд озвучил мысль, которая тревожила его с того момента, как он стал свидетелем обморока бывшего друга. — Интересно, он вообще… выживет? — он старался произнести эти слова как можно более равнодушно, но выглядел он при этом заметно подавленно. Том уселся на кровати и подозрительно уставился на Эдда, но промолчал. Остатки привязанности друга к Торду заставляли его недоумевать с того самого вечера, как неприятель заявился в их дом. Том изнывал от желания выразить своё возмущение по этому поводу, но сдерживался, потому как начал догадываться, что просто не замечал всё это время переживаний Эдда и ни разу не заговорил с ним об этом, хотя тот, кажется, в этом нуждался. Ему не хотелось думать о том, что кто-то не был так рад избавиться от Торда, как он, а тем более, что эта ситуация может действительно кого-то тревожить. Сейчас ему, как никогда, не хватало спиртного, но, к сожалению, «сервис гостиничного номера» этого не предусматривал. Том уже не раз ловил себя на мысли, что сильно нервничает, но не мог ничем унять тревогу, а потому она превращалась в едкую злость, которая обжигала его изнутри не хуже алкоголя. Ему было страшно, наверное, так же, как и остальным, и это состояние его раздражало. Тем не менее, он не хотел лишний раз ссориться с друзьями, потому что в глубине души понимал, что размолвка только усугубит их положение. И хотя он не желал погружаться в анализ глубоких переживаний, ему было нетрудно предположить, что сейчас мог чувствовать Эдд. По правде говоря, наблюдение обморока Торда подействовало и на Тома. Теперь он чувствовал к нему даже некоторое снисхождение с оттенком брезгливости, которое появляется, например, при лицезрении душевнобольных или умственно отсталых — а впечатление сумасшедшего его недруг в данный момент действительно производил. Том был даже готов оставить Торда в покое и не разбираться с ним, а просто сбежать, прихватив с собой друзей, и забыть встречу с ним, как страшный сон. И всё же у него возникали подозрения, что тот просто симулирует, чтобы вызвать у ребят жалость к себе и, воспользовавшись ей, втянуть их в свою безумную войну. Тому хотелось разразиться длинной гневной тирадой по поводу своего врага и всего, что здесь происходит, и на этот раз не просто крыть расплывчатыми ругательствами всё подряд, а добавить в неё результаты анализа этой ситуации. Но всё-таки он решил пожалеть своих друзей и избавить их от необходимости выслушивать его долгие рассуждения. А самое главное: всё это время в его голове зрел план, который было не осуществить без помощи Эдда и Мэтта, для чего требовалось их расположение. — Пока он хандрит, — равнодушно произнёс Том. — Нужно быстрее что-то предпринимать. Лично я не собираюсь сидеть здесь вечность. Эдд вздохнул. У него из головы, судя по всему, всё ещё не шли невесёлые мысли. — Ума не приложу, что тут можно предпринять. — ответил он уныло. — Эдд. — Том посмотрел на него заговорческим взглядом. — Мы выберемся отсюда. — в знак подтверждения своих слов он моргнул и незаметно кивнул головой. Том посмотрел в сторону Мэтта, но тот стоял возле проигрывателя и раз за разом задумчиво нажимал кнопку, которая медленно открывала и закрывала дисковод, и понял, что бросать ему многозначительные взгляды, как Эдду, бесполезно. Он решил дождаться вечера, чтобы начать приводить свой план в исполнение, но перед этим ему нужно было кое-что проверить.